Читать книгу Королевская школа. Ледышка - Александра Плен - Страница 4

До отъезда в школу оставалась буквально пара недель. Я старалась выглядеть спокойной и невозмутимой, но внутри изрядно нервничала. Смогу ли я освоить программу? Ведь кроме зазубренного до дыр этикета я больше ничего толком не знала. Не буду ли я белой вороной? В буквальном смысле. Найду ли друзей? Ведь раньше у меня их не было, лишь Виола в детстве. А подруги в Островерхе были выбраны для меня мамой и Фенистрой. Общаться с ними было неинтересно.

В последнюю встречу с профессором я выспросила все, что могла. И расположение аудиторий, библиотек, жилых комнат, и как зовут директора, и что нужно с собой взять. Он уверял, что мне все покажут и всему научат, что со мной будет охрана и мне не о чем беспокоиться, но я жутко переживала.

Месяц назад мне исполнилось пятнадцать. Эдвард подарил изысканный сапфировый гарнитур – колье, браслет и серьги. И пусть я подозревала, что король не принимал никакого участия в выборе подарка: наверняка постарался его секретарь, – я была рада. Это было первое взрослое украшение, роскошное, дорогое, которое не стыдно было надеть девушке. Вот бы еще платье к нему сшить… цветное.

Фенистра постоянно была не в настроении. Каждый раз при встрече она давала понять, что не одобряет решения его величества отправить меня в школу. Намекала, что я сама должна отказаться туда ехать. По сто раз на дню напоминала об этикете, предупреждала об опасности потерять голову – ведь в школе вольные нравы, там учатся юноши, которые только и мечтают меня соблазнить! А я так глупа и беспечна!

Потом, спустя время, я сообразила. Она боялась. Боялась остаться не у дел. Бесполезной и ненужной. Боялась лишиться надо мной власти – ведь я исчезну из-под ее надзора на целых пять лет.

Я очень хотела избавиться от ее удушающей опеки, но… не вышло. Произошло событие, в очередной раз отодвинувшее мою учебу еще на год. Событие, разделившее мою жизнь на до и после.

Как-то, сидя в кабинете и перебирая канцелярию, я услышала в коридоре шум.

– Убирайся! Зачем приехала?! Прочь из дворца! Как ты посмела явиться сюда?..

Голос Фенистры звучал громко, истерично и визгливо. А вот второй… Журчал гораздо тише и напоминал кого-то близкого… Я резво выскочила из своих покоев.

– Санна! – бросилась обнимать няню. – Как же я рада тебя видеть!

Я схватила ее за руки и повела в кабинет, не переставая улыбаться. Усадила на мягкий диван, опустилась на корточки напротив и только потом увидела, как сильно она постарела. Она и пять лет назад была уже далеко не первой молодости, а сейчас выглядела как настоящая старуха – морщинистая, худая, сгорбленная.

– Ты приехала в гости? Привезла письмо от Виолы? Как она? Я хотела заехать по пути в Альтею, но мы спешили успеть пересечь перевал до холодов…

Я тараторила не переставая. Краем глаза заметила Фенистру, замершую в отдалении.

– Скорее давай письмо, я безумно соскучилась по сестре…

Умоляюще протянула ладони. Почему-то глаза няни наполнились слезами. Она сунула руку за пазуху и вытащила конверт. Фенистра дернулась в мою сторону, но я уже крепко схватила его, вскрыла и развернула листок, жадно вчитываясь в написанные каллиграфическим почерком строчки.

«Здравствуй, Лия, моя любимая, дорогая сестренка.

Больше всего на свете я не хочу тебя огорчать, но придется. Прости меня за это.

Я вскоре умру. Не потому, что ребенок высосал из меня все силы, не потому, что меня бьет и унижает муж. Я умру, потому что так хочу, потому что не вижу никакого смысла в дальнейшей жизни. Нет ни радости, ни счастья, ни тепла, ни покоя, ничего, за что можно было бы держаться…»

Я непонимающе подняла глаза на няню, перевела взгляд на Фенистру. Почему Виола так пишет, что за шутки? Когда она написала это письмо?

«Я очень надеюсь на то, что ты поладишь с Эдвардом Ремом. И пусть я его не знаю, но знаю, что его боится и ненавидит мой муж, а это значит, что король Альтеи хороший человек.

Постарайся стать счастливой. За меня. Ты всегда была сильнее, смелее, находчивее меня. Говорила, что думаешь, бесстрашно бросалась в бой. Ты всегда была моей звездочкой, моей радостью, моей любимой маленькой сестренкой.

Проживи эту жизнь за меня. Виола».

Я медленно отложила листок в сторону. Внутри все заледенело. Меня словно бросили голую в ледник для мяса – кожа горела, тело пронзали тысячи острых игл, впиваясь глубже и глубже, стремясь добраться до сердца. И я точно знала – когда это случится, я перестану дышать.

– Виола… – Горло судорожно дернулось в попытке вытолкнуть слово… – Умерла?

Я переводила полубезумный взгляд с Фенистры на няню и обратно, страшась ответа. Няня закрыла ладонями лицо, а леди де Морей равнодушно пожала плечами.

– Да, – ответила сухо.

– Когда?

– Полгода назад. Твои родители приказали ничего тебе не говорить, чтобы не расстраивать перед замужеством.

Что? Не расстраивать? Я нахмурилась. Они позаботились о моем настроении? Беспокоились, чтобы мои грустные глазки не испортили торжество? Не потревожили жениха?!

– Не расстраивать… – повторила тихо, словно про себя, так и этак смакуя фразу. – Я бы готовилась к свадьбе, примеряла наряды… Танцевала, веселилась… В то время как моя любимая сестра лежит в гробу?

Я странно себя чувствовала. Словно я не я, словно смотрю на себя со стороны и не понимаю, что вижу. Словно рассыпаюсь на куски, разваливаюсь и больше никогда не соберусь вместе. Словно… умираю.

Я встала с колен, выпрямилась и постаралась обуздать голос.

– Леди де Морей, я не хочу вас видеть, – произнесла спокойно, но только я знала, чего мне стоило это спокойствие, – убирайтесь в Островерх, в свое логово, из которого вы выползли. Там вам самое место, рядом с моими родителями.

– Вы не вправе меня выгонять, ваше высочество, – Фенистра даже бровью не повела, – ваша мать строго настрого приказала присматривать за нерадивой дочерью, чтобы она не сотворила чего недостойного. Или вы хотите оттолкнуть своими истериками Эдварда Рема? Он возьмет другую невесту, а вы вернетесь домой, и поверьте, вас ждет непростая судьба. Уж я постараюсь.

Истериками? Оттолкну? До меня доходили отдельные слова, но я уже не понимала их смысл – игла добралась до сердца. У меня больше не было сил ни на слова, ни на крик, ни на дыхание. Ноги подогнулись, я упала на пол и наступила тьма.

Не знаю, сколько прошло времени. Казалось, мой сон длился бесконечно, но на самом деле, как мне потом сообщили, я провела без сознания менее двух недель.

Ненадолго я приходила в себя. За окном день сменялся ночью, солнце луной, а у моей кровати менялись посетители. Чаще всего я слышала голос няни и какого-то пожилого мужчины, его называли арий Берг. Наверное, это был врач. Он уговаривал что-то выпить, трогал меня, переворачивал, касался головы, глаз.

Иногда в сон врывался ненавистный голос Фенистры, тогда в моей груди разгорался пожар.

– Ей лучше? – О! Голос жениха. Он являлся реже всех.

Я чувствовала себя как во сне. Не ощущала ни боли, ни жажды, ни жары, ни холода. Лежала словно похороненная под тяжеленым свинцовым одеялом. Руки, ноги, голова, язык были не мои. Я не могла двинуть даже пальцем, не то что открыть рот и произнести слово. Но звуки слышала, не все, правда. И не всегда.

– Ваше величество, – голос ария Берга, – вам пора обратить внимание на новый список невест, предоставленный Советом.

– Рано, – ответил Эдвард, – пусть сначала Лия решит, чего больше хочет – туда или обратно, а потом и я решу его посмотреть.

Ну, хоть жених себе не изменяет – его по-прежнему воротит от женитьбы. А вот я до сих пор колеблюсь – хочу жить дальше или умереть, как Виола.

Я часто разговаривала с ней. Спрашивала, почему она выбрала такой путь. Почему не боролась до конца? Почему не писала, не жаловалась? Почему сдалась?

Не знаю как, но я бы вытащила ее оттуда. Стала бы королевой Альтеи, предложила бы что-нибудь значительное ее мужу, обманула, уговорила, запугала. Золотом, мощью, войной, чем угодно. Если было бы нужно, умоляла бы Эдварда. На коленях, слезами, шантажом.

Почему ты чуть-чуть не подождала, сестренка?

– У вашей невесты воспаление мозга, – опять врач, – даже если она поправится, то ей потребуется долгое восстановление. Возможна потеря памяти, мышечного тонуса, координации движений…

– Как это случилось?

Голос Эдварда звучал как всегда – холодно и отрешенно, словно они с арием Бергом разговаривали о погоде. Действительно, о чем ему волноваться – сегодня одна невеста, завтра другая. У него их целый список.

– Сильный стресс наложился на длительнее раннее напряжение. Я расспросил окружение – няня сказала, что ее высочество недавно потеряла сестру. Девушка истощена и морально и физически. Ее словно истязали на протяжении нескольких лет. Не знаю, что там происходило в Островерхе, но жаль, что я ее не осмотрел раньше, сразу по приезду. Назначил бы укрепляющие отвары, витамины…

– Она же поправится? – прервал врача Эдвард.

– Пока ничего не могу сказать…

Долгое молчание… И удаляющиеся шаги.

– Странно, – голос Эдварда звучал насмешливо, – мне казалось, она сильнее.

Тихо закралась дверь. В комнате воцарилась тишина. Последняя сказанная женихом фраза взбесила. Я хотела опять раствориться в своем спокойном ничто, но она, словно муха, зудела и зудела над головой, не давая покоя. Сильнее? Я? Как он это заметил, если почти не смотрел на меня? Не разговаривал, не интересовался мной, моей жизнью?

Через минуту в рот вставили трубку и опять начали заливать какую-то гадость. Горькую, терпкую и сладкую одновременно. Я сделала инстинктивный глоток и вдруг открыла глаза.

– Ваше высочество! Вы очнулись! – Надо мной склонился красивый пожилой мужчина, в руках он держал плошку с лекарством.

Я смогла только опустить веки. На ответ или даже кривенькую улыбку сил не было.

И начался длинный период восстановления. Слава богу, я не потеряла память, да и с координацией движений все было в порядке. Но мне все равно пришлось заново учиться чистить зубы, мыться, одеваться. Я была беспомощнее котенка – слабость не давала даже самостоятельно держать ложку в руках.

Но я выбрала жизнь, в отличие от своей сестры.

Арий Берг запретил мне любые нагрузки. Без меня начались занятия в школе, лето сменила осень. На тумбочке, рядом с кроватью, давно лежало нераспечатанное письмо из Островерха. Как объяснила Санна, оно пришло через неделю после того, как я заболела. Наверное, в нем мама объясняет свой поступок, просит прощения, но я не собиралась его читать. Я была слишком зла.

Санна все время была рядом. Кормила с ложечки, провожала под руку в туалет, читала газеты, рассказывала смешные сплетни. Только о Виоле ничего не говорила, боясь повторения приступа. Няне выделили покои во дворце, разрешили остаться и ухаживать за мной.

Народ требовал показать невесту короля. В газетах печатали красочные небылицы. То я привезла с собой из дома любовника и с ним сбежала на острова в южные страны, то заболела смертельной болезнью, то Эдвард меня прибил в порыве ревности, а сейчас собирает откуп королю Островерха.

Меня изумила фантазия журналистов.

Естественно, после того, как я кое-как встала на ноги, первой, кого я увидела, была грузная фигура Фенистры. Значит, не уехала. Значит, мои слова для нее пустой звук. Ее победный взгляд поднял внутри меня такую бурю негодования, что первым делом я доковыляла до кабинета, нашла в ящике стола блокнот с номером секретаря Эдварда и отправила тому записку по пневмопочте с просьбой о срочной встрече с королем.

Раньше я не пользовалась почтой, хотя мне и показали, как она работает. Показали рычаги у стены, каждый из которых соответствует определенной цифре. Показали, как набирать номер, вкладывать в трубу письмо и нажимать пуск, чтобы оно улетело по адресу.

Я обессиленно опустилась в кресло и принялась ждать жениха. Не думаю, что он откажет своей чуть не отдавшей концы невесте в малюсенькой просьбе.

Король вошел, как всегда, стремительно. За его спиной я увидела секретаря, герра Неорна, и вездесущую Фенистру с исказившимся от беспокойства лицом. Чует, гадина. Эдвард перед их носом закрыл дверь, прислонился спиной к створке и молча на меня уставился, ожидая, когда я начну.

– Ваше величество. – Я встала и поклонилась. От слабости меня повело в сторону, я уцепилась пальцами в столешницу, чтобы не упасть. Брови Эдварда нахмурились, словно ему было неприятно на меня смотреть. Представляю, что за уродину он видит. Я и раньше не была красавицей, а сейчас и вовсе превратилась в скелет на ножках.

– Ваше высочество, – скривился он, – необязательно вставать. Я вполне могу тебя выслушать и с такого ракурса.

Я облегченно выдохнула и уселась обратно. Ноги и руки дрожали, голова кружилась, невыносимо тошнило, и если бы не вежливость Эдварда, я бы опозорилась уже через минуту.

– Простите, что отвлекаю вас от государственных дел, но моя просьба очень важна для меня. – Я старалась, чтобы по крайней мере не дрожал мой голос, говорила спокойно, хоть и недостаточно громко. – Прошу вас организовать отправку моей фрейлины леди де Морей домой, в Островерх.

Эдвард чуть приподнял бровь.

– Хорошо, – ответил он через мгновенье, – герра де Морей завтра же покинет Шалир.

О Богиня! Он даже не потребовал озвучить причины! Если бы я знала, что все так просто и ему достаточно одной моей просьбы, я бы отослала ее еще год назад.

Король повернулся к двери, открыл ее и произнес прохладным безразличным тоном:

– Герр Неорн, подготовьте на завтра королевский вагон. Его прицепят к почтовому составу, идущему на север.

– Кто едет и какой конечный пункт? – деловито поинтересовался секретарь, открывая блокнот.

– Едет герра де Морей, поезд из Шалира в Кудрас. – Да, помню, этот город стоял на границе с Кальмией, и в нем мы пересаживались с лошадей на стальную птицу.

После слов короля я услышала из коридора почти что змеиное шипение.

– Ваше величество! Но я не собираюсь покидать Шалир! – Фенистра оттеснила секретаря и влетела в кабинет. Ее лицо было перекошено от злости. Он бросила на меня быстрый взгляд, глаза блеснули ненавистью, и опять обернулась к королю. – Родители Лии отправили меня с принцессой и строго-настрого приказали присматривать за ней! Она совсем еще ребенок!

Король скептически улыбнулся.

– То есть для замужества и рождения наследников она вполне взрослая, а для самостоятельной жизни нет? – Вопрос, видимо, был из разряда риторических, потому что ответа не предусматривал. – Как бы там ни было, по договору о помолвке король Горегор Четвертый передал мне все права на невесту. И уж поверьте, я смогу за ней присмотреть. Или вы сомневаетесь в моих возможностях или в безопасности моего дворца?

В голосе Эдварда не промелькнуло ни толики угрозы, но Фенистра вдруг сжалась под его взглядом.

– Я имела в виду, что Лия очень слаба здоровьем, – залепетала она подобострастно, – и сейчас ей нужен особый уход… Девочка тяжело заболела в вашем дворце… – Она особо выделила слово «вашем».

Вот гадина! Я наблюдала за спектаклем, устроенным фрейлиной, все силы бросив на то, чтобы держать спину ровно, и мысленно восхищалась королем. Он выглядел как нерушимая гранитная глыба, и пусть раньше мне это не нравилось, сейчас я радовалась, что он такой. Дома никто не смел перечить Фенистре, ни мама, ни отец, ни двор, она была истинной королевой Островерха. Предполагаю, что через меня она хотела верховодить и в Альтее. Но Эдвард не мой папа…

– К ее услугам самые лучшие врачи в королевстве, да что в королевстве – во всем мире. – Холод в голосе короля обжигал. – И кстати, Лия заболела, находясь под вашим присмотром. Видимо, он оказался не таким уж и хорошим.

Давление еще больше усилилось. Даже я ощущала, что воздух в комнате сгустился. Фенистра вжала голову в плечи.

– Как бы там ни было, дискуссия закончена, – отрезал король. – Это приказ. Вы или сами сядете в поезд, или вас посадят туда силой.

После этих слов фрейлина поняла, что уговаривать короля бессмысленно. Она еще раз бросила на меня уничтожающий взгляд и, гордо выпрямившись, вышла из комнаты. От облегчения на глаза навернулись слезы. Я подняла подбородок выше, чтобы они не пролились на щеки, и сдержанно произнесла:

– Спасибо, ваше величество.

Кто бы знал, что творилось у меня внутри и как я благодарна королю. Эдард усмехнулся и кивнул:

– Пустяки, – и вышел за дверь.

Да, для короля моя просьба выеденного яйца не стоила. Так, несущественная мелочь. Но для меня она была бесценным даром. Дома на мои потребности было плевать всем, кроме Виолы. Никто не интересовался, чего я хочу, что люблю, что подарить на день рождения или приготовить на обед. Мне казалось, что и Эдварду плевать, он не видит и не слышит меня, но оказывается, он все обо мне знает.