Читать книгу Полет двуглавого орла - Александра Савова - Страница 4

«Ну, раз Господь решил доктора отправить в Чечню, – подумала уже смиренно Марина Павловна, – то значит, так надо. Будем вещи собирать». Она составила список всего, что может понадобиться доктору в Чечне, и на следующий день сделала рейд по магазинам, галочками отмечая покупки, чтобы ничего не упустить. Вечером она закатила в комнату доктора огромный чемодан на колесах и отрапортовала:

– Товарищ полковник! Ваши вещи упакованы! – Доктор удивленно посмотрел на этот сундук на колесах и подумал, что могла женщина в него напихать? Он представил, что подумают его коллеги, когда увидят его на вокзале с этой телегой.

– Спасибо! А поменьше у вас ничего нет? – кивнул он на чемодан.

– Есть, но туда ничего не влезет, а еще продукты в сумку надо упаковать перед выходом, – сказала Марина Павловна с самым серьезным видом. – А что вас так смущает? Вы ж не будете с ним в окопе сидеть. Дадут вам жилье какое-то, там и поставите. – Возражать было бесполезно, и доктор решил в отсутствие Марины Павловны сделать ревизию чемодана. Едва она скрылась за дверью, доктор открыл сундук и рот от удивления. Он извлекал оттуда салфетки, маникюрный набор, крема, шампуни, одежду на все сезоны, обувь, постельное белье, одеяло, ноутбук и прочую всячину. Он упаковал обратно только самое необходимое, а остальное спрятал в шкаф. За ноутбук он был безмерно благодарен. Теперь можно скинуть в него всю информацию по хирургии, а также в любое время связываться с коллегами по академии для консультаций.

Утром в день отъезда Марина Павловна спросила доктора, взял ли он благословение у матери на дорогу.

– Нет! Будет волноваться. Я потом ей позвоню, – беспечно сказал доктор.

– Ой! Ну, чему вас только в вашей академии учили? Ни молитву прочитать, ни лоб перекрестить, ни благословения попросить не умеете. Да разве можно материнское сердце обмануть? Молитва матери со дна моря поднимает, а вы на войну собрались без ее благословения, – запричитала Марина Павловна. Доктор потянулся за телефоном и позвонил матери.

– Мам, привет! У меня все хорошо. Я в командировку уезжаю, благослови меня на дорожку. Спасибо! Я позвоню тебе… – доктор поставил телефон и задумался. На душе стало легко и радостно, то ли от благословения, то ли потому, что родной голос услыхал.

Они пообедали с Мариной Павловной, помолились перед дорогой. Марина Павловна повернулась к доктору и надела ему на шею большой серебряный крест на массивной цепочке.

– Это вам мое благословение! Храни вас Бог, доктор! – сказала она, дрогнувшим от волнения голосом и роняя навернувшиеся слезы.

– Спасибо! Но… – растерялся доктор.

– Крест на груди, это что замок на двери, чтоб никакая нечисть в душу не лезла и не расхищала ее. Это символ Господа нашего Иисуса Христа, распявшегося за наши грехи, чтобы мы имели жизнь вечную. Там в ноутбуке вы найдете богословскую программу, утренние и вечерние молитвы, лекции митрополита Антония Сурожского и других богословов. Все это вам пригодится…

– Спасибо вам за все! – искренне поблагодарил доктор и опустил глаза.

По дороге на вокзал они заехали в церковь святого Иова Многострадального и благословились у отца Леонида. Марина Павловна заказала доктору сорокоуст о здравии на год. Такие же сорокоусты были заказаны во всех ближайших монастырях. Теперь она была спокойна за доктора потому, что знала силу молитвенной поддержки монахов – спецназа Христа!

На вокзале доктор встретился со своими коллегами, тоже уезжающими в Чечню. Их провожали родные, друзья. «А мое чадушко совсем одно осталось» – грустно подумала Марина Павловна, и слезы покатились из глаз, как у школьницы.

– Это ваша мама? – спросил доктора молодой коллега.

– Нет, это мой самый большой друг! – ответил доктор, и Марина Павловна улыбнулась, вспомнив мультфильм про слоненка. Объявили посадку и все пошли на платформу, стали прощаться. Марина Павловна благословила доктора крестным знамением.

– Ангелов-Хранителей вам в дорогу! Берегите себя! Хорошо?

– Если с нами Бог, то чего нам бояться! Разрешите идти! – отдал честь доктор.

– Разрешаю! – козырнула в ответ Марина Павловна, приложив правую руку к элегантной черной шляпе с полями. Доктор поволок свой подозрительно потяжелевший сундук в вагон. Вечером, доставая из него спортивный костюм, доктор обнаружил, что все лишнее, что он спрятал в шкафу, снова лежало на прежних местах. Доктор улыбнулся сам себе: «Ну и пациентка!»

Проводив доктора в Чечню, Марина Павловна загрустила. Ходила из угла в угол по квартире и все вздыхала, словно сына родного отправила на войну. А на следующий день поехала в Вырицу, чтобы поклониться святому. Выйдя из храма, она увидела одиноко стоящего под березой иеромонаха с большим крестом на груди. Женщина внимательно присмотрелась к нему и узнала отца Германа, с которым познакомилась в институте, когда лежала там после операции. Он тоже там лечился и они несколько раз разговаривали в коридоре, ожидая очередь на перевязку.

– О! Отец Герман? Тесен мир, – сказала она, приближаясь к нему.

– Особенно в Православии, – улыбнулся он в ответ, вспоминая, где они встречались раньше.

– Приехали к нам из Воронежа?

– Был в Печорах. Уже возвращаюсь обратно…

– Вы один или в сопровождении? – поинтересовалась Марина Павловна.

– Один… – ответил монах.

– Я еду в Питер, хотите, подвезу? – спросила она.

– Буду благодарен, а то я уже поиздержался в дороге, – обрадовался он. Они сели в машину и отправились в обратный путь. По дороге разговорились.

– А я вчера доктора своего в Чечню проводила. Помните Игоря Николаевича из нашего отделения, высокий такой с короткой стрижкой, русоволосый? Их там трое было двухметровых; ваш в очках, потом Виктор Викторович черненький и мой.

– Помню! Он меня однажды перевязывал, когда мой доктор на операции был, – сказал отец Герман. – Я тоже был в Чечне, – добавил он. – В плену был пять месяцев… Потом бежал…

– Господи помилуй, – перекрестилась Марина Павловна. – Как вы туда попали?

– Я там служил в храме, когда война началась. Бандиты ворвались во время Литургии, стреляли и били нас прямо в алтаре. Меня ударили по голове чем-то тяжелым и я потерял сознание… А когда наши пришли, то приняли меня за мертвого и вывезли вместе с другими в овраг, там наспех погребли. А я очухался и выбрался ночью. Пошел искать людей и снова нарвался на бандитов в лесу. Они взяли меня в плен. Там было еще четыре наших священника. Нас держали в яме и не кормили. Мы ели землю, чтобы не умереть с голоду… – Он замолчал.

– У, собаки страшные! – вырвалось у Марины Павловны.

Приехав в Питер, она спросила отца Германа, куда его отвезти.

– Да мне некуда идти, – сознался он.

– Так поехали ко мне, – предложила она, – комната доктора свободна.

– Поехали, – согласился батюшка. «Один из Чечни, другой в Чечню» – подумала женщина о таком совпадении.

Отец Герман был среднего роста, очень тучный с длинными темно-русыми волосами без седины и рыжеватой бородкой. Румянец постоянно красовался на его щеках и выглядел он максимум на сорок лет. Но, по его словам, ему исполнилось сорок восемь. Он устроился у Марины Павловны и не торопился к себе в Воронежскую область. Она пожертвовала ему денег, и целыми днями священник гулял по городу, посещал храмы и часовни, ездил по монастырям и святым источникам. Вечером они встречались за ужином, беседовали. По утрам из его комнаты доносились акафисты или молитвы. В воскресенье они собрались идти в храм. Отец Герман в восемь часов утра был уже в монашеском облачении и куртке. Увидев его, Марина Павловна сказала, что она ходит к десяти часам, и батюшка ушел один. Она еще немного полежала в постели и стала собираться на воскресную службу.

В храме уже было много народу, когда она пришла, но отца Германа нигде не было видно. Каково же было ее удивление, когда открылись Царские врата и она увидела его в желтом облачении в алтаре. После Литургии верующие еще долго с ним беседовали, интересовались, откуда он приехал и где его можно найти. Он имел дар прозорливости и его долго не отпускали из храма, засыпая вопросами. Глядя на это плотное кольцо прихожан вокруг него, Марина Павловна махнула безнадежно рукой и крикнула, что пошла домой без него. Он согласно кивнул ей головой. Несколько женщин пошли следом за Мариной Павловной, расспрашивая о новом священнике.

– Вы его знаете? – спросила одна из них.

– Да, он у меня живет сейчас, – ответила она.

– А он, правда, «видящий»? – спросила другая.

– Идите, проверьте… – предложила Марина Павловна.

– Да он мне уже сказал и даже имя сына назвал и город…

– Тогда делайте выводы…

– А как с ним можно связаться? – спросила другая женщина.

– Не знаю. Это вопрос к нему, – ответила Марина Павловна и поторопилась уйти из храма. О том, что батюшка прозорливый она слышала в больнице от врачей и медсестер, но ей это было не интересно.

Дома за обедом Марина Павловна думала об отце Германе. Ей показалась странной эта разница в возрасте по документам и на самом деле. Паспорта у него не было, а только справка какого-то фонда, удостоверяющая личность. «Есть у него странности, но это можно объяснить черепно-мозговой травмой, – думала она, – да и Литургию настоятель храма доверил ему. Видимо, они знакомы… Ой, вечно эта моя подозрительность и недоверие. Это же грех тоже» – укоряла она себя и переключилась на другую тему. Через пару часов пришел отец Герман и слегка перекусив, ушел отдыхать.

– Вам понравилась Литургия сегодня? – спросил он Марину Павловну за ужином.

– Да! Всем понравилась. У меня спрашивали, как с вами можно связаться, но я не могла без вашего благословения дать им номер телефона. Что им сказать, если будут спрашивать, где вас найти?

– Я оставлю свой адрес, пусть приезжают в воронежскую епархию, – ответил он. Закончив ужинать, отец Герман взял толстую записную книгу и начал доставать из глубоких карманов рясы записочки прихожан о здравии и деньги. Он сложил записочки в одну стопку, а деньги в другую, пересчитал и снова положил в карман. Пожертвований оказалось три с половиной тысячи рублей. Настоятель храма тоже дал ему полторы тысячи.

Батюшка переписал все имена из записочек в тетрадь, а бумажки сжег на сковороде. Затем он сел в кресло и глубоко задумался, загрустил… Что-то, по-детски кроткое было в этом его выражении лица…. Марина Павловна внимательно наблюдала за ним и думала, что вероятно счастливы те женщины, у которых мужья священники и постоянно молятся и за них и за детей. Затем она взяла свою любимую гитару и тихо запела:

– Отче, что вы так загрустили? – спросила она, отложив в сторону гитару. Он встрепенулся и посмотрел на нее синим взором, раздумывая, говорить свою проблему или нет. Затем он глубоко вздохнул и сказал:

– Я машину епархиальную разбил, надо ремонтировать… Пятьдесят тысяч надо.

– Да не волнуйтесь вы по пустякам, – успокоила Марина Павловна, – спишет вам епархия эти деньги.

– Да уже звонили мне из канцелярии, сказали, чтобы ремонтировал… – Марина Павловна намек его поняла, но к своему удивлению денег на ремонт машины не дала. Через несколько дней отец Герман подарил ей три иконы, купленные в ближайшей лавке и уехал в Воронеж.

Убирая комнату, Марина Павловна нашла на письменном столе его старый железнодорожный билет. Она заглянула в него и прочла – Штокало Герман Романович. «Ну и фамилия!» – удивилась женщина и бросила билет в ящик стола… на всякий случай.

Вечером перед сном Марина Павловна читала молитвы и вспомнила отца Германа, глядя на его иконы. «Надо было дать ему эти деньги на ремонт машины, – подумала она с упреком в свой адрес. – Хотя можно отправить эти деньги по почте, он же мне телефон свой оставил. Завтра позвоню ему и все поправлю. Кои веки ко мне монахи с просьбами обращаются? Кому-кому, а уж этим ангелам грех отказывать». Женщина сделала напоминание в телефонном органайзере, чтобы не забыть сделать звонок и легла спать.

Утром она в первую очередь позвонила отцу Герману, но он не ответил. В обед Марина Павловна сделала повторный звонок, но опять безрезультатно. Она забеспокоилась, не случилось ли чего с ним. После третьего безответного звонка женщина позвонила секретарю в епархиальное управление и, объяснив причину своего беспокойства, спросила все ли в порядке с отцом Германом (Штокало)?

– А у нас нет таких в епархии, – ответил ей секретарь.

– Вы уверены? – спросила Марина Павловна.

– Конечно! Этот человек обращался к нам в епархию два года назад, но мы его не приняли из-за отсутствия необходимых документов.

– Вы хотите сказать, что он не священник, – удивилась женщина.

– Да. Он самозванец. Он живет в нашей области и создает общину, но все это незаконно.

– Понятно! Благодарю вас за информацию. Он говорил, что разбил епархиальную машину. Сколько он вам должен?

– Мы не имели с ним никаких отношений, и он нам ничего не должен, – сообщил секретарь.

– Спасибо! – грустно сказала Марина Павловна и выключила телефон. – Ну, ничего себе ситуация! Самозванец служил в нашем храме Литургию, просил денег на ремонт епархиальной машины, которой у него не было… Священник или мошенник? Надо хорошенько помолиться, чтоб не влезть мне в дела Божии, как слон в посудную лавку. Сейчас еще раз позвоню и стану на молитву» – решила она. Отец Герман на удивление быстро ответил. Марина Павловна представилась, но благословение брать не стала.

– Я звоню вам уже третий день, беспокоюсь, как вы добрались и все ли у вас в порядке?

– Слава Богу, добрался, болею немного. А телефон не работал потому, что деньги кончились, – пояснил он.

– А у меня вот появилась возможность пожертвовать вам на ремонт автомобиля, – сказала Марина Павловна. – Я бы хотела привезти их вам…

– Может почтой? Утомительно ездить, – ответил он.

– А я ужасно люблю ездить, отче! Диктуйте адрес, я записываю. – Отец Герман сообщил ей адрес.

– Когда вас ждать?

– Скоро! Добрые дела откладывать нельзя, – весело сказала Марина Павловна и стала на молитву. Ее мучила совесть, что она привела в свой храм самозванца, хотя решение о том, чтобы он служил Литургию принимал настоятель. Вот она и решила разобраться с этим досконально и уже потом сообщить все своему батюшке.

Через два дня джип Марины Павловны остановился в воронежской деревне возле убогого, покосившегося набок домишки отца Германа. Она вошла во двор, осмотрелась по сторонам, разминая ноги и спину от длительного пребывания за рулем. «Жалкое зрелище» – констатировала она. Скрипнула дверь и вышел из дома отец Герман, радостно улыбаясь гостье.

– Здравствуйте! Как вы доехали? – спросил он.

– Слава Богу, отче! Вашими молитвами, – ответила она и снова не взяла благословение. – Красивые у вас тут места и воздух такой чистый, – вдохнула она полной грудью. – А где ваш храм?

– В десяти километрах отсюда, – ответил отец Герман. – Заходите в дом.

– Сейчас я возьму угощенье в машине и закрою ее, – ответила женщина и пошла к джипу. Отдавая пакеты с продуктами отцу Герману, она предложила посидеть во дворе на скамеечке, подышать свежим воздухом. Ей почему-то очень не хотелось заходить в этот дом.

– Хорошо! Я сейчас пакеты занесу и выйду, – согласился он.

Марина Павловна села на скамеечку под старой липой и думала, как ей начать этот разговор и пойдет ли на откровенность этот человек, с которым они так мало знакомы. Вышел отец Герман и сказал, что келейник принесет чаю попить с дороги.

– У вас тут и келейник есть? – удивилась женщина.

– У меня же сердце слабое, два инфаркта перенес и в любой момент может схватить приступ, – пояснил он, присаживаясь на пень напротив.

– Вот как? Я не знала, что вы сердечник… – Наступила пауза. Скрипнула входная дверь и из дома вышел с подносом в руках мужчина в подряснике такой же крупный, как и отец Герман и примерно его же возраста. Он поздоровался, быстро и холодно взглянул на гостью и больше не поднимал глаз. Поставив поднос с чаем на самодельный столик, он удалился в дом.

– Это Володя! Он юрист по образованию, работал адвокатом, – пояснил монах. « … и сидит в такой дыре» – мысленно продолжила женщина. Не понравился ей этот адвокат в подряснике с холодным колючим взглядом. Опять наступила пауза. Отец Герман терпеливо ждал обещанного пожертвования, а Марина Павловна ждала, когда запотеет милостыня в руке ее.

– Отче! – прямо начала она, – я звонила сюда в епархию, искала вас, и секретарь сказал, что вы у них не служите. У вас нет документов, которые могут подтвердить, что вы священник. – Лицо у отца Германа вытянулось и покраснело еще больше.

– А зачем вы звонили в епархию… почему вы мне не верите? – сердито сверкнул он очами.

– Ну почему не верю? Вот я и хочу услышать от вас правду, – спокойно ответила Марина Павловна. – Священник вы или нет?

– А вы что, епископ? – спросил он язвительно.

– Пока нет… – иронично ответила она.

– Не надо мне никаких ваших денег. Я знал, что этим все кончится, – кипятился он.

– Послушайте, я не враг вам и хочу помочь… Я понимаю, что в жизни может случиться всякое и не всегда человек один может справиться с ситуацией. У меня есть влиятельные люди, только скажите в чем ваша проблема? – искренне уговаривала женщина.

– Ну, все, добрались масоны до меня… – вздохнул он артистично.

– Какой я вам масон, что вы несете? – возмутилась Марина Павловна. – Я задала вам конкретный вопрос и не надо увиливать. Где вас рукополагали и в какой епархии вы служили последнее время? – строго спросила она.

– А я не обязан тебе отвечать, – дерзко кинул монах и встал с пенька, чтобы уйти.

– Чего! – взбеленилась Марина Павловна, – а ну сядь на место, самозванец… Не вынуждай меня звонить, а то с тобой не так будут разговаривать.

– Я знаю, ты из ФСБ… Звони, – делая равнодушный вид, сказал он. – Я закон не нарушил. Ну, оштрафуют меня за то, что живу без регистрации и все.

– Ты в нашем храме служил Литургию. Докажи, что ты священник.

– Меня настоятель благословил. Все! – торжествовал монах, собираясь таки уйти.

– Стой! Христом Богом прошу тебя, брат, не вынуждай меня на крайние меры, – уговаривала женщина. —Я хочу тебе помочь!

– Спасибо, не надо, – ответил он и повернулся к ней спиной, чтобы уйти.

– Стой! – крикнула Марина Павловна. – Ты живешь под именем умершего человека… своего родного брата… погибшего в Чечне… – Монах стал как вкопанный и медленно повернул к ней голову.

– Откуда ты знаешь? – с ужасом спросил он.

– Не знаю, откуда знаю, – уже тихо сказала она.

– Что случилось, отче? – выскочил на шум из дома келейник.

– Исчезни! – зло ответил отец Герман, даже не глядя на него. Келейник мгновенно захлопнул дверь с той стороны. Монах снова сел на пенек и задумался. Марина Павловна ждала. По его лицу медленно покатились крупные слезы, и он едва сдерживал рыдания, затем склонил голову на стол и горько заплакал навзрыд, как ребенок. Она смотрела на него и тоже не могла сдержать слезы. Такая невыносимая боль и такие страдания покидали душу монаха вместе с этими рыданиями. Она обняла его ласково за плечи:

– Прости меня, брат! Прости Христа ради! Я же хочу выручить тебя из этой беды… Собирайся, поедем…

– Куда? – спросил он басом сквозь слезы и вытер рукавом лицо.

– В светлое будущее! – улыбнулась Марина Павловна.

– А келейник? – всхлипнул он.

– У него свой путь. А у тебя теперь есть сестра во Христе и она о тебе позаботится, – ответила женщина, имея в виду себя. Отец Герман собрал скромные свои пожитки, погрузил в машину, попрощался с келейником, раздал долги по деревне и уехал.

В Петербурге Марина Павловна отвезла его к старцу на покаяние, затем положила в клинику неврозов, наняла лучших врачей. Вскоре ему вернули доброе имя, документы и восстановили в сане. За год он похудел на сорок пять килограммов, купил домик на берегу реки рядом с храмом и увлекся садоводством.

Его родной дядя, искалечивший ему жизнь, переметнулся к раскольникам на Украине и погиб лютой смертью, сгорев заживо после очередной вакханалии.

Прошло полгода. Крылов усердно трудился в госпитале, звонил по воскресеньям Марине Павловне и собирался приехать в отпуск на пару недель. Она же следила за событиями в Чечне через средства массовой информации. Однажды вечером в экстренном выпуске сообщили, что боевики напали на псковский ОМОН и захватили в плен шесть бойцов и двух хирургов из военного госпиталя. Среди них был Крылов. «Как же так, Господи? – кинулась Марина Павловна к иконостасу, – что же теперь делать, как его спасти? Боже! Укажи, что мне делать, я не могу сидеть и ждать, когда его убьют. У Тебя есть решение, Господи! Ты же не оставишь его в беде, я в это верю! Позволь мне быть орудием в Твоих руках, дай знать мне Твою святую волю!» – усердно молилась она и пот вперемешку со слезами, катился по щекам, лоб трещал от напряжения. Марина Павловна так и уснула на ковре перед образами.

Утром она проснулась с ясной головой и легкостью во всем теле. Первая мысль была «ехать в Чечню». Она встала, умылась, собрала сумку в дорогу, заехала в храм к отцу Леониду за благословением, затем на станцию техобслуживания. Там проверили всю ходовую часть автомобиля, движок, все привели в порядок. На заправке она залила полный бак бензина и помчалась на всех парах в Москву. Надо было заехать к себе в управление, чтобы взять табельное оружие. Директору строительной компании, где она зарабатывала на хлеб насущный творчеством в области интерьеров, Марина Павловна позвонила, будучи уже под Тверью и сообщила, что отъехала из города на пару недель, чтоб ее не беспокоили звонками.

В Москве в управлении начальник отдела удивился ее появлению и еще больше удивился намерению ехать в Чечню.

– Мой доктор в плен попал, мне надо туда, – твердо заявила она.

– Не могу! Ты можешь в любой момент понадобиться, – запротестовал начальник. – Кто такой этот доктор, что ты за него под пули собралась?

– Он мне жизнь спас и я по-другому не могу… – категорично заявила она.

– А у меня инструкция и я тоже не могу, – упорствовал он.

– Пусти, Ильич, а то однокласснику позвоню, – выкинула последний козырь Марина Павловна.

– Давай, давай, запугивай старого, больного человека! Твой одноклассник первый же мне и всыплет за все, а если с тобой что случится, то голову мне отрывать будет вместе с нашим шефом… – сердился он не на шутку.

– Ты же знаешь, что со мной ничего случиться не может потому, что умру я в глубокой старости от сердечного приступа. Все, Ильич! Привет коллегам! Давай бумагу на пушку, мне еще пилить и пилить до этой Чечни.

– Как хоть его фамилия? – спросил шеф.

– Полковник Крылов!

– Влюбилась?

– Да он мне в сыновья годится, Ильич. Ну, я поехала, а ты за меня помолись, – попросила она в шутку, зная, что у шефа это слабое место.

– Невольник не богомольник! – буркнул начальник.

– А за меня спецназовцы молятся! – похвасталась она.

– Какие, – удивился шеф.

– Христовы! – гордо сказала Марина Павловна.

– А есть и такие? – еще больше удивился он.

– Ага, в монастырях живут! – вздохнула женщина.

– А-а! Удачи тебе! – пожелал он на прощанье.

– И тебе тоже! – крикнула она, убегая в хранилище оружия за пистолетом.

– А ведь она его найдет, раз помчалась, – сказал седовласый Ильич.

Марина Павловна съехала с кольцевой автодороги на свою трассу и дала полный газ, сбавляя его только там, где срабатывала сигнализация на радарное устройство ГИБДД. Под вечер она остановилась в небольшой деревеньке, перекусила, подремала часа два-три и снова пустилась в дорогу, крестясь на храмы и церквушки, встречающиеся на пути, да творя Иисусову молитву. Следующий отдых был с пяти до девяти часов утра. По радио постоянно передавали новости из Чечни, но ничего нового не было. Пленных еще не освободили. Женщина включила компьютер, посмотрела карту, прокинула маршрут до госпиталя. Ехать оставалось меньше суток. Накапливалась усталость, периодически появлялся скоростной гипноз. Тогда она доставала термос с крепким кофе и пила, не останавливаясь. Она не представляла, как она будет искать доктора, но точно знала, что она должна там зачем-то быть.

Боевики готовили засаду на отряд ОМОНа именно с той целью, чтобы захватить хирургов, которых перевозили на дальнюю точку дислокации федеральных войск. У них был ранен в живот полевой командир, и ему требовалась срочная операция. Кто-то сообщил бандитам, что будут перебрасывать хирургов, и они воспользовались случаем.

В начале августа колонна с бойцами ОМОНа и двумя хирургами на бортовых машинах в сопровождении БМД двигалась по небольшому ущелью по типичной горной дороге: с одной стороны – крутой обрыв, с другой – горка. Спецы по радиоперехвату отлично сработали и получили информацию, что в ущелье засада бандитов. Доехав до того места, бойцы спешились и открыли упреждающий огонь по противнику. Засевшие в зеленке духи вынуждены были отстреливаться и тем самым раскрыли себя. Пулеметы подавили выстрелом «Шмеля». Настырные духи устроили новую засаду у населенного пункта. Наблюдатель снайпер заметил людей в камуфляжной форме у кромки леса и омоновцы открыли огонь на поражение. А через несколько минут впереди сработал фугас и сразу после взрыва начался обстрел колонны. Тогда омоновцы развернули АГС и обработали зеленку плотными очередями. Но огонь со стороны противника не затихал и пришлось вызывать «Крокодилов». Те появились быстро и ослабили натиск противника, но обстрел не прекратился, хотя вертушки менялись трижды. Главную опасность представляли подствольники. Они стали долбить по колонне. В отряде появились раненые. Пришла новая информация, что главные силы духов поджидают отряд в ущелье на другом отрезке. Стало темнеть. При въезде колонны в ущелье Крылов почувствовал в сердце тревогу. И не напрасно. Через несколько минут начался обстрел. Так получилось, что основную часть бойцов оттеснили от машины с хирургами и забрав их и еще несколько бойцов, духи прекратили стрелять и исчезли в неизвестном направлении. Спустя некоторое время на подмогу омоновцам прибыл отряд разведчиков ГРУ, но было уже поздно.

На базе боевиков хирургов сразу повели к раненому командиру бандформирования, а бойцов, взятых в плен, закрыли в землянке и выставили охрану.

Игорь Николаевич осмотрел рану и сказал, что нужна срочная операция. Бандиты притащили сумку с инструментами и препаратами, дополнительное освещение

– Дэлай! – приказал лохматый боевик в камуфляжной форме, видимо главный на время болезни командира. Врачи приготовили все для операции. Молодой хирург Никитин ассистировал Крылову. Тот взял тампон и начал обрабатывать рану, склонившись над больным. Два бандита с автоматами наперевес следили за каждым его движением. У доктора из-под рубашки выскользнул наружу большой серебряный крест. Один из бандитов заметил его и наставил дуло автомата.

– Снымай! – приказал он доктору. Никитин увидел, как у коллеги стали раздуваться ноздри, а это было плохой приметой. Операция для Крылова – святое дело и мешать ему в такой момент означало нарваться на большие неприятности. Доктор бросил на землю тампон и сердито посмотрел на бандита, затем сложил комбинацию из трех пальцев и ткнул ему в нос.

– Накось, выкуси, сатана! Сейчас я тебе крест сниму, – зло сказал он, взял крест, поцеловал его бережно и спрятал под рубашку. Затем спокойно взял скальпель и сделал надрез на теле раненого. Вид крови усмирил взбесившегося боевика. Он выпустил очередь из автомата над головой хирурга и прошипел сквозь зубы:

– У, шайтан! – У Никитина задрожали руки.

– Не робей, коллега! С нами Бог! – тихо сказал Крылов и тот немного успокоился. К своему удивлению, Игорь Николаевич вдруг понял, что он и в самом деле верит в то, что Бог действительно незримо стоит где-то рядом. Операция длилась больше трех часов. Доктор провел ее блестяще даже в таких условиях. Он понимал, что от исхода операции зависит его жизнь и судьбы его товарищей.

Врачей держали отдельно от остальных бойцов в небольшой темной землянке с бревенчатым потолком. У бандита после операции держалась температура. Ему ставили капельницы с антибиотиками и обезболивающими. Хирурги дежурили по очереди. Бандиты их кормили кашей с тушенкой и поили крепким чаем.

О том, что будет с ними после того, как больной выздоровеет, Крылов старался не думать. Он положился на волю Божью и молился, как мог. Иногда он вспоминал, что Марина Павловна обещала ему жену и двойняшек, и улыбался… Сейчас это казалось не больше, чем милой фантазией.

На пятые сутки у прооперированного бандита температура спала, больной почувствовал себя хорошо и вставал вопрос, что делать с пленными? После обеда командиру бандформирования передали по связи, что к поиску пленных подключился особый отряд, который наводил ужас на бандитов. Он появлялся из ниоткуда, словно призрак и стирал в пыль их базы. Боевик немного подумал и принял решения расстрелять вечером всех пленных, кроме хирурга, который его оперировал.

Марина Павловна остановилась на очередной отдых, подремала немного, но на душе было неспокойно, и она решила ехать, пока хватит сил. Ехала и молилась, молилась и ехала дальше. Дороги становились все хуже и хуже. К зданию госпиталя она добралась ранним утром, подремала немного в машине…

– Я тетя доктора Крылова, – представилась она, входя в кабинет командира госпиталя. – Вы можете мне показать на карте, где это случилось и кто занимается непосредственно его поиском.

– Вам лучше обратиться к Васильеву из шестой палаты. Его там ранило и он вам все расскажет, – сообщил командир, рассматривая раннюю гостью.

– Спасибо! – поблагодарила Марина Павловна и помчалась искать Васильева.

– Да вы с ума сошли, – поставил Васильев ей диагноз. – Их такие ребята ищут! Куда вы поедете, там минные поля…

– Ладно! – успокоила его женщина, – а где мне найти главного, кто занимается их поиском?

– В штабе за речкой найдите генерала Чекоева, – посоветовал он.

– Спасибо! Выздоравливайте! – пожелала женщина.

– И вам не болеть! – в ответ пожелал Васильев, глядя вслед убегающей тетке Крылова. – Вот безбашенная, искать по минным полям… – возмущался он. – Сейчас Чекоев ее вразумит.

Марина Павловна быстро добралась до штаба и попросила дежурного доложить генералу, что с ним хочет встретиться родственница доктора Крылова. Дежурный тяжело вздохнул потому, что генерал с утра получил взбучку из Москвы за то, что до сих пор не нашел пленных, а тут еще и родственники начнут его донимать, пойдет цепная реакция… Вскоре он вышел из кабинета и сказал женщине, что генерал ее ждет.

– Я тетя доктора Крылова! Здравствуйте!

– Присаживайтесь! – вежливо предложил бравый усатый генерал с густой темной шевелюрой и усталыми глазами от бессонных ночей.

– Да мне некогда рассиживаться… Возьмите меня на поиск. Я умею стрелять, летать, бросать гранаты… – сделала она наивное лицо. – Берете или я поеду искать его сама? – Генерал опешил от такого напора. Он приготовился увидеть родственницу всю в слезах, подбирал слова утешения, а тут его с порога да за грудки. Он улыбнулся в пышные усы.

– Стрелков у меня хватает…

– Так вы берете или нет? – перебила его Марина Павловна.

– А где вы остановились? – спросил он.

– У вас под окнами и буду тут жить до тех пор, пока вы мне не вернете Крылова. Генерал посмотрел в окно и увидел ее машину с питерскими номерами.

– Так вы из Питера? – тянул он время, внимательно рассматривая ее.

– Так точно! – ответила она.

– Хорошо, погуляйте часок и приходите, а я что-нибудь придумаю, – пообещал генерал.

– Приду! – пообещала женщина и быстро вышла из кабинета.

– Фу! Ну и денек начался… Только родственников мне не хватало, да еще таких! – сказал сам себе генерал.

Марина Павловна решила не терять время зря и поехала в населенный пункт, чтобы купить карту данной местности и проехать посмотреть, где все произошло. По дороге ей попался небольшой рынок, и она решила туда заглянуть. При входе стоял молодой парень из местного населения с бледным лицом и тусклым взглядом. Он присматривался к ней и она сразу определила в нем наркомана со стажем. Марина Павловна пробежалась по рынку и направилась к выходу.

– Что ищите? – спросил парень, когда она проходила мимо.

– Карту Чечни, – ответила она.

– У меня есть двухкилометровка, – сказал он.

– Сколько?

– Сто баксов!

– Очумел? – спросила она.

– Она секретная… – тихо сказал он, наклонившись к незнакомке.

– Тащи! – велела Марина Павловна.

– Сначала деньги покажи! – она достала из сумочки сто долларов и показала молодому человеку. У него заблестели глаза. – Жди меня здесь, я через пять минут буду, – сказал он и быстро ушел. Женщина вынула незаметно из сумочки пистолет на всякий случай и засунула его за пояс джинсов, прикрыв блузкой, огляделась по сторонам. Все было спокойно. Парень, как и обещал, вскоре вернулся и принес карту с какими-то пометками. Она быстро взглянула на нее и протянула деньги. Он ткнул ей карту, схватил деньги. – Только никому не говорите, что купили ее у меня.

– Молчу, как рыба! Сынок, бросай наркотики, погибнешь! – он ничего не ответил, только удивленно посмотрел на нее и исчез. «Чудеса» – подумала женщина и села в машину. Она решила сначала заехать к генералу, чтобы услышать то, что он придумал, заодно и попросить показать на карте место, где все произошло. Она ловко прошмыгнула мимо дежурного и открыла дверь в кабинет.

– Товарищ генерал, может вы мне покажете на карте, где все это произошло, – спросила она, подходя к столу и разворачивая перед ним карту. Он взглянул на карту, потом на нее.

– Где вы это взяли? – удивленно спросил он.

– Местные наркоманы помогли, а что?

– Ничего! Идите, погуляйте еще часок, – очень вежливо попросил он.

– Да я уже нагулялась. Я в коридоре подожду, – сказала она и вышла. Хотелось спать. Она присела на стул рядом с дежурным и начала дремать, запрокинув голову. По коридору ходили бойцы, на вертолетной площадке зашумели двигатели, топот ботинок…

– Вас приглашает генерал Чекоев! – тронул ее за локоть дежурный. Она быстро вскочила на ноги и пошла в кабинет.

– Так вы меня берете? – спросила она снова.

– Уже взяли! – улыбнулся генерал.

– И что я должна делать?

– Вы уже сделали! – ответил он, улыбаясь.

– Не поняла?

– Вы принесли карту с отметками дислокации боевиков. Сейчас ребята все проверят. Там указана база, на которой, предположительно, находится ваш родственник и остальные пленные… Если все верно, то мы их скоро найдем.

– Дай-то Бог! А мне что делать? – спросила она.

– Молиться и ждать, – ответил генерал.

– И так всегда, – вздохнула она обреченно. – Впрочем… Хорошая идея! Тогда я пошла. Я в машине буду. Помоги вам, Господи! – пожелала она генералу.

– О, да! На Него только и уповаем! – ответил он.

– Приятно иметь дело с верующим человеком, – сказала тетя.

– А на войне все верующие…

– Слава Богу! – искренне произнесла Марина Павловна и пошла в машину. Только начала она читать «Отче наш», как ее свалил глубокий сон.

Крылов лежал в душной землянке на охапке сухой травы, обросший рыжей щетиной и впервые ощущал на себе ледяное дыхание смерти. Много раз он видел ее безобразное лицо в операционных, моргах, палатах, но никогда еще так близко не подступала она к нему лично. Холодок пробегал по позвоночнику, страх сковывал душу и сердце. Дух смерти витал в воздухе и подбирался к доктору, нагоняя уныние и страх. Игорь Николаевич начал молиться: мрак и ужас стали отступать за пределы землянки, затем все дальше и дальше… Он уже потерял ориентацию во времени и пространстве, а молитва все лилась из глубины сердца: «Господи! Спаси нас и да будет на все Твоя святая воля!» – шептали его уста. И вдруг он почувствовал, что кто-то смотрит на него… и сердце заполнялось такой теплотой и любовью, таким светом, что глазам стало больно! «Господи! Ты есть… я ощущаю Твое присутствие! Какая благодать!»

Чуткое ухо доктора поймало едва слышный шум вертолетов. «Наши!» – радостно мелькнуло в голове. Никитина с утра в землянке не было. Шум быстро нарастал, и вскоре послышали взрывы снарядов, стрельба… Доктор отполз в угол. Дверь в землянку с треском отворилась и в проеме показалась лохматая голова бандита. Он шарил глазами в темноте, выискивая доктора. «Пришел по мою душу, антихрист» – подумал доктор. Бандит увидел его, подбежал и ударил прикладом автомата по голове, затем нанес удар по правой кисти руки, чтоб уже не мог оперировать никого. В этот момент кто-то бросил гранату в землянку и раненый осколками в спину бандит упал на доктора, закрыв его своим телом. Но, все же, один осколок угодил доктору в нательный крест прямо на уровне сердца, смяв серебро, как лист бумаги. Перед тем, как потерять сознание, доктор увидел, как над ним склонился то ли ангел, то ли девушка необыкновенной красоты и с такой любовью посмотрела на него большими серыми глазами…

Взрывом разворотило крышу в землянке, где находились пленные бойцы, и они тут же ввязались в бой, захватив оружие. Бандиты оказывали яростное сопротивление. Хирурга Никитина они расстреляли. Когда закончился штурм, начали искать доктора, но он словно в воду канул. Тогда полковник Липкин схватил за шиворот пленного бандита и рявкнул басом:

– Где доктор, сволочь?

– Нэ знаю, – ответил тот и тут же получил удар по челюсти такой силы, что зубы посыпались изо рта.

– Где доктор, последний раз спрашиваю? – бандит молча выплевывал зубы. Второй удар выбил ему остальные.

– Там! – показал он в строну землянки. Липкин поволок его туда, куда он показывал. Из-под завала бревен доносился стон. Бойцы быстро оттащили два бревна крыши и один из них спрыгнул в образовавшийся проем.

– Ну что там? – крикнул Липкин, все еще держа за шиворот бандита.

– Есть Крылов без сознания, но живой и «дух» раненый сверху на нем.

– Давайте, ребята, вытаскивать его, – сказал Липкин.

Вскоре всех погрузили в «Крокодилов» и взяли курс на базу. Крылов очнулся от резкого запаха нашатырного спирта и грохота работающих двигателей вертушки.

– Привет, земляк! Говорят ты из Рязани? – спросил его Липкин.

– Ага! – ответил доктор.

– А я там учился.

– Спасибо тебе… – прошептал Крылов.

– Это ты тетушку свою благодари, она нам карту достала! – Крылов ничего не понимал, какие тетушки с какими картами… Голова раскалывалась. Он понял только одно, что он жив и спасен! Ему сделали обезболивающий укол.

Вертолеты сели на площадке у штаба. Доктора уложили на носилки и понесли в машину. Краем глаза он увидел возле штаба знакомого джипа. «Этого не может быть. У меня «глюки», – подумал Крылов.