Читать книгу Полет двуглавого орла - Александра Савова - Страница 5

Марину Павловну разбудил стук в окно и она не могла понять, где она. Протерев глаза, вспомнила, что уснула в машине. Быстро открыла дверь, выбралась наружу и увидела Крылова с забинтованной головой и правой рукой в гипсе на перевязи.

– Чадушко мое, ты жив? – бросилась обнимать его.

– Слава Богу! Жив! – ответил доктор, улыбаясь.

– Все! Поехали домой, отвоевался, – сказала она и только сейчас заметила, что недалеко от них стоит генерал с бойцами и улыбается.

– А ребята все живы? – спохватилась тетушка.

– Все, кроме хирурга Никитина, – опустил голову доктор.

– Царство ему Небесное, – перекрестилась Марина Павловна. Подошел Чекоев и поблагодарил ее за оказанную помощь.

– Служу Богу и Отечеству! Благодарите Бога, а я тут не при чем, – сказала она и на радостях расцеловала генерала в обе щеки. – Храни вас Бог, ребятки! – и поклонилась всем.

– Твой крест меня спас! – сказал доктор.

– Как это? – не поняла Марина Павловна.

– Осколок от гранаты попал в него, а то бы прямо в сердце! – сказал он и достал смятый крест из-под джемпера, благоговейно поцеловал его и спрятал обратно. В этот момент какой-то корреспондент сфотографировал их, но им было не до него.

– Чудеса! – только и сказала она. – Жив наш Господь!

– Так точно! – добавил доктор.

– Идем в машину, перекусим. Я голодная, как волк.

– Идем! – весело улыбнулся Крылов.

– А что с рукой и головой? – поинтересовалась тетя.

– Пустяки, царапины, – успокоил доктор. Они забрались в машину и перекусили с боевыми ста граммами хорошего коньяка.

– Поехали скорей из этого ада, – попросила марина Павловна.

– Надо документы и вещи забрать из госпиталя.

– Сейчас заедем и заберем сундучок. – Доктор рассмеялся, вспомнив про чемодан на колесах. Они направились к госпиталю. Проезжая мимо генерала, Марина Павловна остановилась и открыв дверь, громко сказала:

– Товарищ генерал, а вы, если что, звоните, приедем на подмогу!

– Непременно позвоню! – улыбнулся он. Сегодня у него был счастливый день! Боевиков разгромили, пленных вызволили и ни одного бойца не потеряли. Уже из Москвы звонили…

Пока доктор собирал свои вещи, Марина Павловна сбегала к командиру и справилась об истинном состоянии его здоровья потому, что не поверила в его байки о царапинах.

– Ему раздробили кисть правой руки, нужна хорошая операция. Мы что могли, сделали, – сообщил командир.

– Где такие делают? – поинтересовалась она.

– В Германии, Израиле…

– Понятно, а с головой что?

– Сотрясение. Нужен покой, положительные эмоции, хорошее питание.

– А как у него с работой было? Вы же знаете, что у него были проблемы в Питере? – тихо спросила Марина Павловна.

– Он быстро восстановился и прекрасно оперировал. Он талантливый хирург! – похвалил командир.

– Спасибо, доктор! Я не сомневалась, что все так и будет. Счастливо оставаться! – искренне пожелала Марина Павловна.

– И вам счастливого пути! – Будете в Питере, заходите в гости, – пригласила тетя Крылова.

– Спасибо! Зайду, – пообещал он и грустно улыбнулся, видимо вспомнив свой родной дом.

Вскоре и доктор появился с чемоданом и в сопровождении коллег. Распрощались и тронулись в путь. Доктор дремал, откинув спинку сидения. Иногда открывал глаза, когда машину трясло на ухабах и снова засыпал. Марина Павловна старалась вести машину мягко, чтобы не доставлять доктору лишний раз боль. К вечеру они выбрались на более приличную трассу, и она прибавила скорость, чтобы к ночи добраться до крупного населенного пункта и заночевать. Часам к одиннадцати они въехали в небольшой городок и сняли два номера в частной гостинице с простой мебелью, но довольно чистые.

– Я там внизу видела кафе, предлагаю пойти и поужинать, предложила Марина Павловна.

– Согласен, – ответил доктор, – сейчас только умоюсь с дороги.

– Я вас там буду ждать!

– Я скоро буду. Вы пока закажите ужин.

– А что вы будете есть?

– Не знаю, выберите на свой вкус.

– Хорошо! – сказала Марина Павловна и спустилась на первый этаж в кафе. Официантка принесла ей меню и вернулась за барную стойку. Посетительница заказала две отбивные, салаты и два стакана сока. Вскоре пришел Игорь Николаевич и сел за столик. В кафе работал телевизор. Началась программа новостей и ведущий сообщил, что в Чечне освобождены из плена семь человек. Показали их фотографии. Также сообщили, что военный хирург Никитин Сергей погиб от рук бандитов, которых оперировал. При проведении спецоперации было убито двенадцать боевиков и восемь взяли в плен. Затем показали то место, где была их база, потом вызволенного из плена Крылова, как он крест свой показывает Марине Павловне. Потом показали, как она целовала генерала Чекоева. «Ну, – подумала тетушка, – теперь все управление будет знать, что я в Чечню ездила, да еще генерала целовала. И шефу достанется». Дальше ведущий сказал, что благодаря родственнице полковника военно-медицинской службы Крылова из Петербурга, удалось своевременно обезвредить бандитов, планировавших расстрелять пленных бойцов. «Караул! – забеспокоилась Марина Павловна, – теперь придется объяснять, откуда у меня эта карта, вот влипла, – почесала макушку. – А, ерунда, зато люди живы» – махнула она рукой на все.

– Молодые официантки за барной стойкой внимательно приглядывались к доктору и перешептывались между собой.

– Э, доктор! Да вы теперь знамениты на весь мир! – иронично сказала Марина Павловна.

– Ага! Благодаря вам! – в тон ей ответил доктор.

– Телевидению… Смотрите, как в вас стреляют глазками две молодые особы за барной стойкой. – Доктор бросил быстрый взгляд в ту сторону.

– Нашли героя. В плен попасть много ума не надо, – с легким раздражением заявил он. Девушка принесла им второе и салаты, поставила на столик и обратилась к доктору:

– Извините, а это вы доктор Крылов? А то мы с подругой поспорили…

– Он, он, – ответила Марина Павловна за него.

– А вам страшно было в плену? – спросила она.

– Я тогда о себе не думал, – признался доктор.

– А вы надолго в наш город? – допытывалась назойливая барышня.

– Нет, мы проездом…

– А-а! Ну, приятного аппетита вам! – пожелала она и ушла. Доктор пристально посмотрел ей вслед.

– О! Надо вас срочно женить, а то вот такие куколки вмиг развратят, – сказала Марина Павловна, перехватив его взгляд.

– В мои планы это не входит, – ответил доктор.

– Судьба ваши планы скорректирует…

– А, жена и двойняшки! – вспомнил иронично доктор и ухмыльнулся.

– Вот именно! – утвердительно кивнула головой тетушка.

– И скоро это случится? – вспыхнул синими искорками его взгляд.

– Весьма! – двусмысленно ответила Марина Павловна и стала есть. Доктор задумался и больше не задавал вопросов. Он вспомнил, что, будучи в плену, он засомневался, что удастся спастись и подумал, что не сбудутся пророчества, относительно того, что он женится и будет иметь двойню. Но он выжил, и ничто сейчас не мешает ему устроить личную жизнь и завести детей. Доктор покончил с ужином и они отправились отдыхать, пожелав друг другу доброй ночи.

Марина Павловна проснулась пораньше, чтобы подготовить машину в дорогу и купить продуктов. Доктор еще спал, и ей не хотелось его будить. Она заварила кофе и залила в термос, затем выпила сама чашечку и пошла к машине проверять все системы и ходовую часть. Повозившись минут двадцать, она расспросила у прохожего, есть ли в городе автомойка, и как ее найти. Мужчина подробно рассказал и даже предложил показать, где это, потому, что он шел в ту сторону. Марина Павловна деликатно отказалась от его услуги, придумав уважительную причину, что у нее ревнивый муж. Прохожий поспешил удалиться, а она спокойно поехала на мойку. По дороге обратно в гостиницу она закупила продукты и поднялась к себе в номер. Вскоре постучал доктор, выпил кофе, и они покинули пределы этого тихого провинциального городка с небольшой речушкой на окраине и густыми зелеными садами.

– Как ваше самочувствие, Игорь Николаевич? – поинтересовалась Марина Павловна, когда они выехали на московскую трассу.

– Спасибо! Все нормально. Хорошо поспал, отдохнул. Немного болит голова, но это пройдет, – сказал он и опустил шторку, чтобы яркое утреннее солнце не слепило глаза.

– Может лекарства надо какие, вы говорите, не стесняйтесь.

– Мне все необходимое дали в госпитале, не беспокойтесь…

– А где собираетесь руку оперировать? – спросила как бы между прочим она.

– А вам и это известно? – удивился доктор.

– А вы решили, что меня можно так легко провести своими байками о царапинах? – улыбнулась она в ответ.

– Да нет. Просто не хотел расстраивать. Такие операции хорошо делают в Германии, но это дорого стоит, – грустно ответил доктор, понимая, что шансов у него оперироваться там нет.

– Ну, не дороже денег? – иронично спросила Марина Павловна.

– Да где их взять скромному хирургу? – безнадежно улыбнулся он.

– Ой, доктор! Что вы все прибедняетесь? Я же видела вашу кредитную карточку, – сказала Марина Павловна, загадочно посмотрев на него. Доктор просто расхохотался. Он вспомнил, как едва насобирал денег, чтобы семью в отпуск отправить, а тут кредитки… – Не верите? Вот посмотрите сами, – сказала она и достала из сумочки кредитную карточку. Доктор перестал смеяться и взял здоровой рукой кредитку.

– Это не моя, я не возьму! Откуда она? – спросил он серьезно.

– Эх! Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Я же хозяйственная женщина или нет? – лукаво взглянула она, играя ямочками на щеках.

– Конечно! – прямо ответил доктор.

– Так я привела в порядок вашу квартиру и сдала ее иностранцам знакомым за хорошие деньги. Вот вам и набежала сумма, – посмотрела она сияющими глазами на Игоря Николаевича. Доктору показалось это сообщение правдоподобным и он успокоился.

– На симпозиуме я познакомился с одним немцем, – вспоминал он. – В его клинике в Германии делает такие операции хорошо, – произнес он задумчиво.

– Так звоните ему! – настаивала тетушка.

– Но я не знаю немецкий… – замялся доктор.

– Зато я знаю. Звоните прямо сейчас, – торопила она. Доктор достал из своей сумки визитку и набрал номер. Ему быстро ответили на том конце.

– Здравствуйте, Генрих! Это Крылов из России, – сказал доктор и передал Марине Павловне трубку. Она бегло объяснила собеседнику, что Крылов нуждается в операции, потому, что ему в плену раздробили правую кисть.

– Да-да! Я видел по телевизору в новостях. Пришлите нам снимки и мы пригласим его, – сказал Генрих.

– Сколько это будет стоить? – спросила она по-немецки.

– Около десяти тысяч долларов, – ответил немецкий доктор.

– Danke! Auffiderzein! – попрощалась она. – Ну, вот и договорились. Он просит прислать снимки, и затем вас пригласят на операцию.

– А сколько это будет стоить? – прищурил глаза Крылов.

– Пустяки, – равнодушно сказала она. – Он вас видел по телевизору в новостях и знает, что случилось. Доктор глубоко вздохнул, задумался. «Пора его положительной программой подпитать, а то грустить начинает» – подумала заботливо тетушка и сказала вслух: «А не заехать ли нам в славный город Рязань и навестить вашу матушку? Вот радости будет!» – От этих слов у доктора в глазах вспыхнули синие искорки. «Сработало!» – определила она.

– А вам это не утомительно будет? – спросил доктор, опустив глаза.

– Ой, доктор! Семь верст для некоторых не круг. Мне будет интересно, потому, что я никогда не была на родине Есенина. А вы случайно не пишите стихи?

– Нет, – улыбнулся он, – я их читаю иногда. – Наступила тишина. Доктор вспоминал родной город, маму, школьных друзей… У Марины Павловны зазвонил мобильный телефон, он глянула на номер и подумала: «Ну, сейчас начнется»… Звонил шеф.

– Да, Ильич! Слушаю тебя, – сказала она деловым тоном.

– Это я слушаю тебя! Прогремела на весь мир. Мне сейчас таких трендюлей дали… Я так и знал, что все этим кончится, – кричал шеф.

– Так фамилию же мою и имя не сообщали, – оправдывалась женщина.

– Где ты эту карту взяла? Нас ФСБ достала уже.

– Военная тайна! Сами не работают и другим жить спокойно не дают. Я за эту карту сто долларов заплатила, так что министерство мне должно и с процентами.

– Ага! Приедешь, получишь все сполна! – грозился шеф.

– А я в скором времени к вам и не собираюсь. Раньше, чем через две недели не ждите, а к тому времени все забудется.

– А чем ты занимаешься? – спросил Ильич.

– Везу доктора домой! Вот пристрою его в надежные руки и приеду.

– А сам он не может ехать?

– Нет, он ранен и за ним нужен уход!

– Ты что, в медсестры к нему нанялась? – сердился шеф.

– Хуже, в сиделки, – иронично ответила она.

– Марина! – грозно сказал Ильич.

– Ну, чего еще, Ильич? Нет бы, похвалить человека, премию выписать и так далее, а вы сразу лицом о стол… – делая обиженный вид, сказала Марина Павловна.

– Ладно! Не обижайся. Твой «одноклашник» сегодня такой разгон всем устроил и обещал уволить всех…

– … и набрать женщин! – добавила она.

– Вот именно!

– Ильич! Я за тебя замолвлю словечко! Будь здоров! – пожелала она и выключила телефон. Улыбка играла на ее лице.

– Случилось что? – спросил доктор.

– Народ недоумевает, откуда у меня карта с дислокацией боевиков? Я же не могу им объяснить, что она с неба упала. Купила я ее, купила за сто баксов! Такова цена семи жизней! Грустно, правда?

– Но ради них вы тоже рисковали своей жизнью, – сказал доктор.

– Ой! Не смешите! Я спала в машине под штабом, как бурый медведь в берлоге, когда базу штурмовали. О каком риске вы говорите?

– Но даже ехать такую даль на машине, уже риск!

– Доктор! С нами Бог, вы это понимаете?

– Конечно! Он и со мной был в землянке в самый трудный момент. Я чувствовал Его живое присутствие и даже взгляд ощущал на себе! У меня исчез всякий страх! – задумчиво ответил доктор, вспоминая тот момент.

– Это было впервые с вами?

– Так реально, впервые, – искренне сказал он.

– А я верю и знаю об этом постоянно. Сказал же Господь в Евангелии, что если будете иметь веру хоть с горчичное зерно, то и горы сможете передвигать. Мне так хотелось иметь такую веру!

– Чтобы горы двигать? – пошутил доктор.

– Чтоб таким, как вы помогать! – обижено сказала Марина Павловна.

– Простите! – покраснел он и стыдливо опустил голову.

– Уже простила. Сегодня ранним утром наши еще четыре базы боевиков разнесли в пыль. По радио сообщили… – тихо произнесла тетушка и глубокий вздох вырвался из ее груди.

– Здорово! Это они все по той карте работали!

– Наверное… – предположила Марина Павловна.

– Может, еще заложников из плена освободили?

– Вполне возможно. Вот радость, да?

– Не то слово, – вздохнул доктор и задумался снова, вспоминая плен. – А можно вам задать один вопрос? – как-то робко обратился он через некоторое время.

– Можно хоть десять, я отвечу…

– А что двигало вами, ехать в Чечню? – задал вопрос доктор, не глядя на Марину Павловну, словно уже знал на него ответ.

– Хотите честно? – улыбнулась она, понимая, к чему в таких случаях может клонить мужчина.

– Да! Хочу! – искренне заявил он.

– Любовь, доктор, любовь! – ответила Марина Павловна, едва сдерживая себя, чтобы не рассмеяться. Он опешил от такой откровенности и долго не знал, что сказать.

– Так вы… влюблены? – не очень уверено спросил хирург.

– Конечно! – призналась она.

– А я этого не замечал? – совершенно серьезно произнес Игорь Николаевич.

– Правильно! Я же люблю евангельской любовью! – выпятила тетушка нижнюю губу.

– А это как? – искренне удивился доктор. До сих пор ему казалось, что о любви он уже знает все…

– Просто – любовь к ближнему, как к самому себе!

– А вы себя любите? – поинтересовался доктор.

– Еще как! Разве не видно? – недоумевала Марина Павловна со свойственной ей иронией.

– Да нет. Я бы даже сказал, что вы аскет, – вынес свой вердикт эскулап.

– Верно! Я не люблю излишеств, хотя и могу себе многое позволить. Но я люблю себя, как Божье творенье, уникальное, индивидуальное и неповторимое. Любить себя, это значит – проявить во вне то лучшее, что в меня заложено Творцом, чтобы и другим это приносило радость. Вот вам радостно оттого, что я проявила заботу о вас? – спросила она, глядя на доктора в зеркало.

– Сначала это было странно и непривычно, даже пугало, а сейчас очень радует, – честно сознался он.

– Это и есть евангельская любовь, когда ты ближнему делаешь добро. А вы что подумали? – хитро прищурила она глаза. Доктор покраснел за свои мысли.

– Ох, и дурак же я! – признался он чистосердечно.

– Вы далеко не дурак, но так вас воспитали родители и общество, – успокоила она доктора и включила приемник. – Посмотрите, пожалуйста, по карте, где мы сегодня остановимся ночевать. Проедем еще километров шестьсот. Дорога более-менее нормальная. – Доктор включил компьютер и рассчитал маршрут, обозначил место остановки.

– А как вы узнаете, чего хочет от вас Бог? – неожиданно спросил доктор. Марина Павловна призадумалась, как бы попроще доктору растолковать столь деликатную богословскую тему.

– Существует три типа воли; Божественная, человеческая и бесовская, – начала она. – Каждое утро я начинаю с молитвы и прошу Бога, чтобы во всем, что случится в этот день, была не моя, а Его святая воля. Поэтому и хорошее и плохое я принимаю, как Его волю и стараюсь за все благодарить. В очень ответственный момент, как в данном случае с вами, я прошу Его дать знать мне, что я должна делать. Тогда Его волю я ощущаю, как необходимость, что-то сделать. Например, ехать в Чечню и все. И я еду! Дальше Он дает мне через ситуацию карту, которую я несу генералу, а он отправляет бойцов на «Крокодилах» и они вас освобождают. В этом случае мы все просто были инструментом в Его руках, – закончила она.

– Все логично, – согласился доктор. – А если бы вы заколебались и не поехали в Чечню?

– Меньше всего уповайте на логику. Следуя логике, я поехала бы за картой в книжный магазин, а не на рынок, где они никогда не продаются, правда? Ну, а если бы я не поехала в Чечню, то Господь нашел бы способ, как вам помочь. Духовные уровни ощущаются душой и сердцем, а ум чаще мешает при этом. Как начнешь мудрствовать своим непросветленным умом, так и отклонишься от истины.

– А человеческая воля? – вспомнил доктор.

– Бог сотворил человека со свободной волей выбора между добром и злом. Но на каждого человека у Бога есть Свой замысел или план. Вот хотите вы хорошую машину, копите деньги, отказываете себе во многом. А Бог знает, что человек доедет на ней до первого столба, хрясь – и все! Он ему подсказывает всячески, препятствует, а человек настырно добивается своего и в итоге получает то, чего хотел. Клочок земли в вечное пользование и венки от родственников. Он проявил свою волю.

– Понятно! А бесовская воля? Бесы на самом деле существуют?

– К сожалению, да. Это падшие ангелы, свергнутые с неба вместе с Люцифером или сатаной после бунта.

– А почему они взбунтовались? – недоумевал доктор.

– Э, доктор! – протянула тетушка, – я сама им удивляюсь, чего им на небе не сиделось? Тишь да благодать кругом. Светло, тепло, любовь Божия! А этот Люцифер был прекрасным ангелом и ему вверен был весь Космос. Но он возгордился и захотел стать, как Бог, а то и выше. Надо ж такое придумать, – возмутилась она по ходу рассказа. – За это его и турнули с неба, чтоб знал свое место. Теперь на небе единя воля, которой подчиняются все. Но я вот думаю: Бог знал, что ангелы взбунтуются, знал, что Адам с Евой яблочек попробуют, а сценарий не «переписал»… Следовательно, опираясь на нашу логику, – задумчиво произнесла она, – для чего-то это нам надо. Может для того, чтобы нахлебались мы этого горя и зла так, чтобы уже отпала всякая охота его творить? Но я лично, не могу себе представить, чтобы человечество хоть один день прожило на земле так, чтобы ничего злого не сотворило или не помыслило его сотворить. И я не думаю, что проблема здесь только в бесах, которые искушают человека творить пакости себе подобным. Нет! Видимо зло и смерть вошли в человека вместе с грехом, – предположила марина Павловна. – И если смерть для нас неизбежна, то со злом вполне можно бороться, правда? – Доктор кивнул головой в знак согласия и спросил:

– А что дальше сталось с тем падшим ангелом?

– Он упал и так стукнулся головой о землю, что получил большое сотрясение. С тех пор он вредит человеку и старается погубить наши души. Но прежде, в Раю он ввел в искушение Еву, уговорив ее съесть запретных яблочек. Так появился первородный грех и Адама с Евой Бог отправил на землю. Если бы они покаялись в тот момент, то, наверное, Бог бы их простил… Но Адам сказал Богу, что «жена, которую Ты мне дал, ела яблоки и мне давала». Общем, все на нее свалил и на Бога. Земля стала юдолью печали. Бесы же, существа бесплотные и продолжают искушать человека, навязывая ему свои мысли, лишь бы подальше от Бога увести. Вот и все о воле, – закончила тетушка свой рассказ.

– Как интересно! А я был очень суеверный, но потом прослушал лекции, которые вы мне в компьютер записали и избавился от этой ерунды. Теперь перед каждой операцией молюсь и за себя и за больного. Мне стало намного легче работать. Иногда я чувствую, что операцию делаю не я…

– Господь водит вашей рукой, в которой вы держите скальпель. Так было и во время моей операции. Перед операцией я усердно просила Его, послать мне хорошего хирурга. Он послал!

– Ой! Вы меня уже дважды спасли! Что бы со мной было, если бы вас не оказалось поблизости в ту роковую ночь?

– Спас бы кто-нибудь другой! – улыбнулась Марина Павловна на его слова.

– Или не спас… – добавил доктор.

– Давайте сменим тему, – предложила Марина Павловна. Наступила тишина. Доктор откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Медленно перед ним стал проявляться образ ангела или девушки, который он видел в плену перед тем, как потерять сознание. Он внимательно всматривался в него. Золотисто-русые локоны длинных волос, большие серые глаза с густыми черными ресницами смотрят с такой любовью, что у доктора сердце дрогнуло. Алые уста, как лепестки розы и едва уловимая улыбка, нежный румянец на щеках, гладкая белоснежная кожа, тонкие дуги бровей, маленький носик. «Неземная красота, – подумал доктор, – таких в жизни не бывает. Может это мой Ангел-Хранитель? Такой красивый!» – восхищался он. Образ постепенно исчез. Тщетно доктор пытался снова и снова воскресить его в памяти, ничего не получалось и он расстроился. На лбу у него появились капельки пота, стало знобить. Марина Павловна заметила это.

– У вас температура. Доставайте градусник, – категорично потребовала она.

– Пройдет, – равнодушно ответил Игорь Николаевич.

– Вы обещали меня слушаться, – настаивала тетушка.

– Хорошо, – сказал доктор и нехотя достал из сумки градусник, поставил его под мышку, подержал немного и достал обратно.

– Сколько?

– Тридцать восемь! Сейчас выпью лекарства. – Марина Павловна затормозила и остановилась на обочине. Она открыла дверь, чтобы проветрить машину и дать доктору возможность нормально принять лекарства и немного прогуляться вдоль шоссе. Жара стояла неимоверная, но в машине работал кондиционер, и в салоне было прохладно.

– А давайте по чашечке кофе выпьем, – предложила она и достала термос с чашками. Доктор принял лекарства. – Вот вам бутерброд с сыром, сливки. Тут фрукты в пакете. Перекусите, а то я заговорилась о духовном, и совсем забыла о хлебе насущном. – Они выпили кофе, взбодрились. Марина Павловна открыла капот, проверила уровень масла, заглянула под днище, осмотрела колеса и снова бодро села за руль.

Вдали виднелся небольшой населенный пункт и позолоченные купола храма. «Надо заехать, поблагодарить Бога за все!» – решила она. Доктор сел в машину и потянулся. Они продолжили свой путь и минут чрез двадцать остановились у храма. «Приехали» – сообщила Марина Павловна и достав из сумочки косынку, повязала ее не голову. Они вошли в храм, благоговейно трижды перекрестились и стали осматриваться. В храме было прохладно и пахло ладаном. Марина Павловна написала записочки о здравии и подала свечнице. Та внимательно смотрела на них и узнала доктора, которого показывали по телевизору в «Вестях», приветливо улыбнулась. Прихожане поставили свечи перед образами, помолились усердно, а свечница тем временем сходила за батюшкой и сообщила ему, что в их храме тот доктор со своей тетей, которого из плена освободили в Чечне.

Высокий молодой священник вышел из алтаря. Прихожане подошли под благословение. Батюшка тоже их узнал.

– Из Чечни едете? – спросил он.

– Так, отче! – ответил доктор.

– Слава Богу, что все так обошлось у вас! – искренне порадовался батюшка.

– Спасибо! – поблагодарили путники.

– А это правда, что вас крест спас? – поинтересовался священник.

– Правда! Вот он, – сказал доктор и показал то, что осталось от креста. – Батюшка перекрестился.

– Слава Тебе, Боже наш! Это действительно чудо! Несколько миллиметров в сторону и прямо в сердце мог попасть осколок… Может чаю у нас выпьете с дороги? – любезно предложил он.

– Не откажемся, – согласился доктор, глядя на Марину Павловну, согласна она или нет. Она кивнула:

– Сочтем за честь, отче!

– Меня зовут отец Андрей. Пройдем в трапезную, – пригласил он и направился к выходу из храма. Прихожане последовали за ним.

Трапезная располагалась в небольшом домике рядом с храмом. Свечница закрыла храм и прислуживала батюшке и гостям. За чаем завязалась неторопливая беседа о войне, о Чечне. Батюшка был младше доктора лет на пять. Он закончил духовную семинарию и год назад был рукоположен в иерея.

Так благостно было в этой маленькой трапезной, чистой и уютной, что не хотелось уходить. Батюшка с доктором понравились друг другу, разговорились, как давние знакомые. Игорь Николаевич рассказал ему свою историю, как потерял семью, как пил, как восстанавливался и воцерковлялся.

– А как вы думаете, почему погибла моя семья? Может за грехи мои? – спросил доктор у священника.

– Если вы читали Библию, то там есть одно место, где говорится о том, как упала башня и задавила людей. Среди них были и праведники, а не только грешники. Так и в этом самолете. Погибли и те, и другие…. Но почему Бог попустил, чтобы это произошло, никто не знает. Бог может всякое зло обратить человеку во благо. Родители скорбят об умершем ребенке, и ропщут на Бога, а этот ребенок мог вырасти и стать серийным убийцей, и погубить много людей, которые ему ничего плохого не делали. А умерев в детстве, он спас свою душу от ада, – сказал отец Андрей.

Женщины беседовали между собой. Анна, так звали свечницу, спросила у Марины Павловны, как она не побоялась одна ехать в Чечню.

– Почему одна? Я всегда с Богом в сердце, да и монахи, и старец за нас молятся.

– Это правда. Нам часто не хватает веры, – вздохнула она.

– А доктор мне не родня. Он просто спас меня на операции два года назад, но не будешь же всем говорить, что он мне брат во Христе. Просто не поймут. Поэтому и назвалась тетей, – пояснила Марина Павловна.

– Это подвижничество! – сказала Анна.

– Подвижник из меня никакой, молитвенник – еще хуже, а ради славы Божьей иногда что-то получается сделать, – весело улыбнулась гостья.

– Слава Богу! – перекрестилась Анна. – А можно я вас сфотографирую нам на память? – смущенно спросила женщина.

– Почему же нет? Может, в Питере будете, зайдете к нам… Вот вам визитка с телефоном, – протянула Марина Павловна. Анна достала фотоаппарат и сделала несколько снимков. Вскоре путники благословились на дорожку, распрощались с гостеприимными хозяевами и тронулись в путь. Они обрели себе еще двух молитвенников.

– Как хорошо! – сказал доктор. – Удивительный народ эти священники!

– Еще бы! У них же особая сила таинства священства! Она через возложение рук в нашей церкви передается еще с апостольских времен. Господь возлагал руки на святых Апостолов, а они на других священников и так до сих пор не прервано это, – объяснила Марина Павловна.

– А откуда вы все это знаете?

– Я уже восемь лет изучаю Православие, но так мало знаю и боюсь, что мне всей оставшейся жизни не хватит, чтоб хоть мало-мальски охватить его. Я даже в мужском монастыре целый год жила, чтобы хоть чему-то научиться.

– А почему в мужском? – удивился доктор.

– Не знаю, видно Господу так угодно было. Из женского меня бы на третий день выпроводили…

– Почему? – еще больше удивился Крылов.

– Да я приехала со своим уставом… Три дня ходила, разинув рот от удивления и восторга. Потом дали мне послушание в трапезной мыть посуду. Я мыла, но в душе роптала на то, что профессору могли бы что-то и посолидней найти. Потом смирилась, глядя на монахов, как они это делают. Дальше я начала наводить порядки в трапезной.

Хлеб монастырь закупал в городской пекарне один раз в неделю. За неделю он черствел и никого не волновало, что монахи едят такой хлеб. А я смотрю, что на кухне стоит два жарочных шкафа и они в рабочем состоянии. Спрашиваю заведующую, почему хлеб сами не выпекают. Она отвечает, что некому печь. И с просфорами та же история. Их закупали в Петербурге в лавре. Я взяла калькулятор и посчитала все. Оказалось, что выпекать самим дешевле, и хлеб всегда свежий. А тут следом за мной в монастырь приехала одна женщина, пенсионерка… Таисия Петровна потрудиться приехала во славу Божию. А выпечка у нее просто замечательная. В итоге ей дали в помощь двух послушников, и она стала учить их печь хлеб… Через неделю в монастыре ели свой хлеб и пекли свои просфоры.

– Ну, так это вы им дали хорошее предложение… – предположил доктор.

– Да, но на этом не закончилось… Вижу я, что на территории монастыря есть большой пруд, а рыбу покупают с Ладоги такую мелкую, дешовую на уху. Я предложила купить мальков и развести карпов. Они стали говорить, что пруд надо чистить потому, что в нем завелась такая рыба, которая ест все живое… Кто-то предложил убить ее электрическим током. Что они сделали, я не знаю, но в Великом Новгороде им пожертвовали мальков карпа и они запустили их в пруд. Теперь есть свои карпы.

– Так это тоже здорово! – похвалил доктор ее идею.

– Но на этом не закончилось, – продолжала Марина Павловна свой рассказ. – Дальше открыли свой киоск и стали продавать хлеб населению. Потом я поехала в совхозную теплицу и выпросила хорошие семена капусты, помидор, зелени и все это посадили, чтобы не покупать на рынке. В соседнем городе я нашла деревообрабатывающий комбинат и договорилась с директором, чтобы монастырю вагонку нестандартную пожертвовали для отделки помещений и келий. Директор оказался человеком верующим и благочестивым… Фамилия у него еще была какая-то немецкая, как у фирмы, выпускающей деревообрабатывающие станки… Вроде Вильгельм, если мне память не изменяет. Общем, щедро он отсыпал из своих закромов отличной вагонки. И в монастыре все так увлеклись этой отделкой. Монахи взялись за молотки и давай благоустраивать свои кельи. Красиво у них получалось… Но это не шло ни в какое сравнение с тем, как мастерски был отделан вагонкой офис у самого Вильгельма! – восхищалась Марина Павловна. – И больше никогда и нигде я не видела такой красоты, – вспоминала она. – Дальше меня удивляло то, что картофель покупали на рынке, когда рядом был совхоз, который ее выращивал и мог легко пожертвовать пару тонн… Общем, я прикинула, что на все эти мелочи за год в монастыре уходят огромные деньги. Да что, собственно, было удивляться, если самому старшему иеромонаху тогда было тридцать два года, а настоятелю и того меньше. Я закидала их всякими идеями, забыв о том, что главная задача у монаха – это молитва, а не огороды и коровники. Когда они от меня устали, то придумали мне новое послушание, и благословили заняться наркозависимыми ребятами. Выделили для этого в далеком скиту, в лесу полуразрушенное двухэтажное здание. Я переехала туда жить и трудится, но каждое воскресенье была строго на службе в монастыре… – Она замолчала и задумалась. Затем словно стряхнула с себя воспоминания тех лет. – Как много пользы дал мне этот год в монастыре! – восхищенно сказала Марина Павловна. – Это была академия жизни…