Читать книгу Рассекая лёд: Обжигая меня - Александра Сергеевна Ермакова - Страница 3

POV Алия/Аля

По закону жанра, если наступила полоса чёрная, она будет тянуться сплошной. Поэтому уже у двери своей квартиры застыла, держась за ручку и матерясь на все лады.

ЗАКРЫТО! Чёрт! ЧЁРТ!!! Я забыла, что в новой квартире древний замок, который захлопывался сам. Замена по плану через несколько дней. НЕСКОЛЬКО дней! Ударила ладонью по створке, а потом устало прислонилась лбом к прохладной поверхности.

Мысли хаотично носились, потом вяло. И что толку стоять и пенять на невезение?

Я уже порядком замёрзла, поэтому пошла по этажу, прислушиваясь к тишине и звукам в квартирах. В одной голоса померещились. Робко стукнула, ощущая жуткое неудобство.

Пожилой сосед поохал, что ничем не может помочь, и дверь закрыл.

Соседка пробухтела, что стыда у меня нет.

А в третьей ребёнок заплакал – дверь захлопнули перед моим носом прежде, чем я что-то внятное сказала.

Милые соседи.

Я в бессилии постояла в коридоре и когда ничего более умного не пришло на ум, спустилась на злосчастный этаж и позвонила мерзкому соседу.

– Ну чё бл* нужно? – излюбленной фразой встретил меня в одних боксёрах. И на том спасибо.

– Топор есть? – коль уж мы здоровались-посылали друг друга, зачем повторяться.

– Я похож на человека, у кого в квартире топор?

– Ну что-нибудь, чем можно дверь открыть. Моя захлопнулась, – поежилась, сберегая остатки тепла. Не специально, меня уже реально пробирало от холода

– Я похож на крота?

Разговор был бессмысленным, а парень явно не желал помочь.

– И всё-таки ты хамло, – в сердцах бросила и торопливо ушла, проклиная чёрную полосу. Больше ни к кому стучаться не решилась.

Уже поняла, что в доме не доверительные отношения между соседями. Нет, я их не винила в собственной неосмотрительности, но добрососедских черт ни у кого не оказалось.

На улице зима лютая. В подъезде холодно.

Мысль слизало, когда на этаже взъерошенный сосед с ломом показался. Его холод не смущал, как впрочем, и голый торс. Зато спортивные брюки надеть удосужился.

Я слишком зависла от удивления, чтобы внятно звучать.

Парнишка без лишних слов у двери остановился. Дёрнул разок, проверяя крепость косяка и с одного напора отворил дверь с деревянным хрустом и возмущенным скрипом замка.

Глянул на меня ровно, а я всё ещё отойти от вида его спины не могла, где следы от ногтей на коже светлой яркими красными полосами красовались.

– Замок менять, – бросил без лишней глумливости.

– И дверь, – согласилась благодарно.

Молчаливым жестом меня ко мне же домой пригласил.

– Спасибо, – пробурчала, но искренне, почему-то теперь руки его взглядом пожирая. Мускулистые, волосатые, властные.

– Меня, если что, Тимур зовут, – продолжал стоять парень, да взглядом прямым и откровенным таранить, словно ждал более глубокой благодарности.

Он неисправимый муд*к! Но очаровательный.

– А тебя? – не выдержал моего молчания.

– Вас… – поправила спокойно. – Алия Викторовна.

– Алия Викторовна, – вторил с тихой насмешкой. – Аля, стало быть!

– Викторовна, – добавила мрачно и упрямо.

– Ты хоть совершеннолетняя, Аль? – прищурился хитро парень.

 Подбешивал знатно, а я не любила быть не в себе. Хотя причину вопроса понимала. Я выгляжу немного моложе своего возраста, но этому скорей виной корейские корни матери. Я эдакий помесок кореянки и русского, и поэтому моя внешность часто приковывала взгляды. И естественно – мужские. Так что Тимур со своим приставанием не стал неожиданностью, скорее очередным из.

А я от этого порядком устала.

– Постарше Вас буду.

– Мне двадцать два! – не без важности хмыкнул парень и рукой в косяк упёрся меня улыбкой чаруя, а она у него была чистая, открытая и обаятельная.

Вот же. И самомнения лет на двести!

– А мне двадцать шесть, мальчик! – пояснила нарочито ровно. – Поэтому, Алия Викторовна.

– Да ну на? – не скрывал безмерного удивления. Даже рот открыл в изумлении. И разозлил страшно:

– Спокойной ночи, Тимур, – попыталась дверь закрыть, да не получилось – она лишь мягко спружинила. Я с неудовольствием глянула вниз – так и есть. Сосед ногой стопорил. А потом моей руки коснулся своей горячей. Это было так нагло, неожиданно, что я лишь холодным взглядом осадила порыв соседа продолжить знакомство более тесно.

– Ты замёрзла, – буднично брякнул парень, но руку убрал.

– Переживу.

– Ты – может быть. А тот, кто рядом? – странный вопрос и у меня не нашлось на него ответа. – Ты обжигающе ледяная, – настороженно, а затем улыбочка по губам полезла: – Хочешь, согрею?

Вот теперь терпение лопнуло, а негодование выплеснулось:

– И всё же ты говнюк! – пихнула парня в грудь и пока он приходил в себя, зло захлопнула дверь. Благо, замок, хоть и шаткий был, но зафиксировался.

Стояла, держа ручку на тот случай, если наглый тип попытается ко мне проникнуть. Сердце отчаянно колотилось, на языке лишь ругательства крутились. Я аж кипела от возмущения и страшилась, что сосед дверь толкнёт, а она рухнет, да меня придавит, ведь на соплях держалась.

– Идиотка, – в коридоре лишь досадливо прозвучало, а потом шаркающие шаги на удаление.

Остаток ночи лежала и прислушивалась к стонам и вскрикам страсти. Парнишка сменил шумную вечеринку на трахательную.

И тут я ничего не могла поделать. Как требовать тишины? Сосед не виноват, что стены и переборки такие тонкие.

Но уже через некоторое время прислушивалась.

Это было странно, особенно для такой, как я, кто секс повидал в разных его проявлениях. Но впервые слушала любовников с новым для себя чувством – не равнодушия, отвращения, а удушливого волнения.

Мне давно забыла, что такое стыд или смущение, но сейчас была свидетелем обоюдной страсти и желания, не банального траха и похоти, а именно чувственного акта, со всеми вытекающими.

Стоны, всхлипы, методичное поскрипывание, глухой смех и рычание –  это пробирало до кишок, в животе узел стягивался. Я ощущала возбуждение, которого никогда не испытывала, а между ног томительно пульсировало, словно воронка разворачивалась и мне тепла захотелось. Обычного, человеческого тепла. Мужского тепла и внимания!

Впервые за всё время, что себя помнила, я положила руку на промежность и даже чуть вздрогнула, когда острые ощущения прокатились по телу.

***

С утра пораньше пришлось озадачиться заменой замка и двери, хотя планировала это потом. Вызвонила фирму, где заказывала дверь, уточнила могут ли срочно доставить. Мне повезло – она уже была в наличии, и к обеду проём в мою квартиру закрывала новая двойная металлическая дверь с мощными, сложными замками.

А пока прибиралась, успела с соседями переговорить.

Оказывается, таких вечеринок у Тимура раньше не было. Парень хороший, а вот эту неделю что-то зачастил. Ругаться с ним никто не хотел, но и такого поведения прощать не собирались, уже составляли дружную жалобу, а на мой вопрос: «Не проще ли вызвать участкового? Или полицию?» – милый сосед отмахнулся: – «И до них дойдёт. Сначала порка общественностью и ежели не одумается… Будут проблемы сильнее – квартира всё же не в его собственности. Снимает. Вот тогда тяжёлая артиллерия пойдет в ход».

Как по мне – один звонок и парень будет тише воды, ниже травы. Но я в доме новенькая, поэтому была готова чуть потерпеть.

И послушать других.

Костику о злоключениях не говорила. Сосед хоть и раздражал, но неприятностей от Доровского ему не желала.

– Ли, – так любил меня называть Константин, когда намечалась встреча, на которой я была обязана быть. Вот и сейчас Доровский в трубку бросил короткое, – будь к шести готова.

И я была, но удивилась, когда вместо ресторана или гостиницы, остановились возле ледового комплекса.

Я молча проследовала за Доровским внутрь, а он прямолинейно шагал и даже охрана его не остановила. Мои каблучки звучно отстукивали шаг, я едва поспевала за Костиком, ведь он меня за руку держал.

Когда двери распахнулись, мы оказались в прохладе ледового катка, где, прорезая коньками лёд, с щелчками клюшек, клацаньем и грохотом столкновений между собой и ударами о бортики, катались хоккеисты. Крупные, массивные, экипированные.

Крики тренера и свист часто вклинивались в нагромождение звуков. Я не любила громкие звуки. А здесь одни таранили другие, смешиваясь в жуткий оглушающий гвалт. Резкие свистки, механические гудки, грохот, скрип – всё это било по нервам.

Я не пуганная, но с непривычки было очень некомфортно.

Затравленно огляделась в поиске, куда бы спрятаться. Но с удивлением поняла, что такого места здесь нет. Пустые зрительные места и только возле бортика топтались несколько мужчин, как понимаю, тренерский состав и пару хоккеистов в экипировке, шлемах – они сидел с клюшками, глядя на других игроков, гоняющих по льду.

– Ли, мне нужно решить несколько вопросов и посмотреть игроков, – расщедрился на объяснение Костик, проведя на вип-трибуну, откуда был замечательный вид на каток. – Не скучай, я скоро! – поспешил на первую линию к мужчинам.

– Бл*, Бутузов! – полноватый, невысокий мужчина, предположительно тренер, выругался в сердцах и от бессилия рукой махнул, обращаясь к кому-то на катке. Да и вообще, мужчина часто плевался, грозил, подбадривал и распоряжался сменами.

Это тоже очень громко происходило. Грохот, лязг, скрип, щелчки. Бедные бортики вздрагивали, поскрипывали, когда много килограммовые парни через них перепрыгивали, пока другие в проём для отдыха закатывались.

Я совершенно далека от спорта, но не глухая. Разговоры Константина насчёт вложения средств в местный клуб уже слышала, но это было как бы между прочим.

Но Доровский скорее по веянию моды решил владеть спортивным клубом, чем это была его мечта, к которой шёл долгие годы.

Спонтанно. Прихоть. Игрушка. Очередная блажь.

У кого-то есть футбольный клуб, зал борцов, теннисный корт, стриптиз-клуб, а вот Костик решил хоккеистами поиграть.

Доровский влился в ряды тренерского состава и со всеми обменялся рукопожатиями. Мне было не интересно следить за снующими по льду игроками, яростно толкающими друг друга и порывисто клацающими клюшками по льду, как и смотреть за обменом любезностями мужиков-тренеров, поэтому увлеклась телефоном.

Тем более полазить в сети было кстати – нужно выискать для нового занятия в Арт-студии задание. Я обещала нечто, чем удивлю группу и  просто обязана это сделать. По крайней мере, заинтересовать!

Изучала уроки в других студиях, просто занятные картинки и редко поднимала глаза на каток или реагировала на крики. Не особо вслушивалась и всматривалась, но вздрогнула, когда оглушил механический гул. Звучал дольше обычного.

Игроки стали обмениваться дружескими хлопками, улыбками, хотя несколько секунд назад мне казалось, что они готовы друг друга убить, ну или размазать по бортикам.

Тренер что-то говорил им негромко и бормоча, а потом дал отмашку и толпа потекла прочь с катка.

Да неужели?! У меня появилась радостно предчувствие, что это заканчивается и скоро я…

– Ли, – Костик нетерпеливо махнул, и мне пришлось покинуть своё место. Порядком устала от ничего ни делания, слегка промёрзла, ибо одета была не для катка, значительно оглохла и конечно с большим удовольствием провела бы время в студии или дома, обдирая обои на кухне!

Но вместо этого с формальной улыбкой остановилась возле Доровского. Он был в компании разномастных мужчин: в спортивных костюмах и деловых.

– Милая, у меня есть важный разговор, – кивнул так, словно этим было всё сказано. – Тебе придётся немного побыть здесь.

Это не был вопрос или предложение – так будет, даже если взмолюсь меня отпустить домой.

– На коньках когда-нибудь каталась?

Я с недоумением глянула на пустеющий лёд. В этот самый момент на него выехал игрок. В одиночку покатил с клюшкой ведя шайбу и хлестким ударом отправил её в ворота. Аккурат со шлепком упавшей на лёд шайбы, вздрогнула:

– Нет, и не особо…

– Всё бывает в первый раз, – кивнул Доровский, упреждая мой категорический отказ. – Тебе будет полезно немного размяться, да и развлечения ради, – опять этот тон «мне не перечат!» Костик управлял моей жизнью ровно половину. Тринадцать лет! А до того, ни моя настоящая семья, где отец всё время пропадал на работе, чтобы обеспечить семью, ни болеющая мать, ни конечно же, её брат с многочисленной роднёй не могли позволить такой роскоши, как катание на коньках.

– Саныч, – обернулся к тренерской бригаде Доровский и тот самый невысокий полноватый мужчина среагировал на клич. – Найдёшь кого-нибудь, кто мою помощницу прокатит по льду? Коньки в прокате вроде у вас есть? Тридцать седьмой.

Мужчина нахмурился, почесал затылок, потом метнул взгляд на одиночку на катке:

– Не вопрос, сделаем, – отмахнулся, а я не верила своим ушам.

– Кость, – протянула мягко. – Да я так посижу, а коньки – совсем не моё.

– Ерунда, – отрезал Доровский и чмокнул в щеку, – порадуй меня, – с явным подтекстом, что лучше не перечить.

И я сдалась.

Несколько секунд провожала спину Костика, который с двумя другими мужчинами отдалялся в сторону прохода в крыло персонала и администрации. Тяжко вздохнула и только потом среагировала на: «Я чё девка на выданье?». Моё негодование мысленно нарушил знакомый голос с вызовом.

Быть не может?!

Глянула на игрока, снявшего с головы шлем.

Бритоголовый, злющий… Сосед! Стоял перед тренером и с гонором выговаривал своё «фу».

– Товар! – был резок тренер. – И как кобыла, если будет нужно, и зубы покажешь и крупком повертишь! – жёстко чеканил мужчина, грозно  тыча пальцем в парня. – И покатаешь на себе, если будет отдан приказ!

Мне совсем не нравились его слова, но это была грубая правда жизни. Мы все для кого-то или в меру обстоятельств – товар.

– Я, бл*, в хоккей играю, а не… – не договорил Тимур. Саныч его за грудки подтянул к себе, не смотря на невысокий рост, выглядел очень внушительно:

– Захочешь играть, рот закроешь, – отчеканил холодно. – Скажут, катиться, поверь, помчишься, – безжалостно стегал реалию жизни. – Жрать захочешь…

– Я играть хочу, – махом освободился Тимур от хвата, но без желания драку затеять, а так, гонор выказывал. – А не с детьми кататься или за всеми лёд прибирать!

– А вот это не тебе решать с кем, когда и где. Радуйся, что вообще тебя подобрали, щенок! – это тихо. Услышала только потому, что на катке уже была оглушающая тишина, поэтому даже такое, едва озвученное шелестом, до меня и долетело. – С твоей травмой. И заслугами. – не договорил, пальцем в лоб Тимуру ткнув так, что парень чуть отшатнулся.

– Да понял я, – взбрыкнул парень, но не буйно, а так, как обиженный ребёнок, которому правду нелицеприятную открыли. Он злился, но понимал, что не прав, только это признать было выше его сил.

– Дуй за инвентарём, – махнул в строну выхода Саныч. – И помоги помощнице БУДУЩЕГО ХОЗЯИНА КЛУБА, – выделил для особо непонятливых, – немного приобщиться к хоккею, – размазал поручение. И это явно было для моих ушей. Вот тогда сосед меня и увидел. Я не знала, что сказать и как сбежать, а он просто застыл.

– Тим! – воззвал тренер с нажимом. – Время идёт! Ключ от проката на вахте. Тридцать седьмой, – подивил памятливостью. – И покатай девушку, чтобы не скучала.

Это было лишним. Я в отчаянье осталась стоять у бортика и смотреть на опустевший лёд.