Читать книгу Цепи - Александра Сергеевна Седова - Страница 8

Роберт.

Ощущение, будто голову закатали в чугунный таз с бетоном.

Виски давит, во лбу пульсирует боль.

Слипшиеся глаза не желают открываться – противятся, не хотят видеть хозяина в таком непотребном виде после вечеринки.

О том, что творится во рту, лучше даже не думать.

Перебрал вчера. Всё из‑за Чукчуки. Бестолочь и бездарность! Нервы на пределе, держусь только на том, что скоро все закончится.

Требование всего организма немедленно утолить «сушняк» заставляет подняться. Обычно я не пью во время съёмок, но вчера сорвалась. Чукчука за съёмку пары дублей довела до белой горячки!

Похоже, выводить меня из себя – это её единственный талант.

Преодолев тяжесть в теле, поднимаюсь с кровати, хватаю со стола желанный прозрачный графин с кристально чистой водой. Прижавшись сухими губами к прохладному стекоу, судорожно делаю несколько больших глотков…

– Чёрт побери! – задыхаясь сиплю.

Горло обжигает, словно залили лавой. Резкие испарения спирта – как крапива по глазам. Глотку рвёт от дикого кашля, хоть бы лёгкие остались на месте. Кому нужен актёр без лёгких?

Спустя пару минут всё же удалось очухаться.

Смешно… Узнать бы, кто так пошутил!

Приколы на съёмочной площадке – неотъемлемая часть моей работы.

Чтобы успокоить желудок после спирта и окончательно прийти в себя, делаю любимый полезный завтрак.

На автомате кидаю в чашу блендера банан, заливаю кефир, на глаз отсыпаю из пачки семена чиа и нажимаю кнопку. Бело‑жёлтая масса бурлит и смешивается. Предвкушая насыщение витаминами и полезными микроэлементами, делаю несколько глотков прямо из чаши.

Первый глоток странный: будто что‑то хрустит на зубах. Второй – ещё хуже: кисло‑горький привкус, и по языку бегут маленькие ножки. Смотрю в чашу – и в следующий миг понимаю, что это вовсе не семена. В блендере копошатся десятки муравьёв, разбросанные кусками по всей массе.

То ли спирту не понравилась закуска, то ли муравьям знакомство с бананом, но все продукты в желудке резко подскочили к горлу. Чудом успел добежать до душевой, позволив ингредиентам муравьиного винегрета покинуть тело в раковину.

Вытираю рот, умываюсь холодной водой. Чищу зубы.

Лучше отправлюсь на утреннюю пробежку. Это всегда успокаивает нервы и приводит мысли в порядок.

Надеваю спортивные трусы, сверху шорты. Меняю футболку на новую.

Выходя из трейлера, не глядя засовываю руку в банку с берушами, стоящую на полке у двери, выхватываю пару, вставляю их в уши и выхожу на улицу.

Странное чувство неопределённого характера в области паха и задницы.

Как будто муравьи забрались ещё и в трусы и пытаются проникнуть в святая святых.

Но я точно знаю, что никаких муравьёв там нет.

Вытряхнув из головы лишнее, трусцой бегу по тропинке между вагончиками, затем наворачиваю круги вокруг лагеря.

Чем сильнее жжение в заднице – тем быстрее скорость.

Чёрт!

Спустя пару минут задница горит огнём. Полыхает.

На горизонте – парочка красивых девчонок‑костюмеров в компании мужиков‑техников. Стоят на тропинке, курят электронные сигареты, кофе распивают.

Уставились на меня, прикусили языки. Знаю, о чём думают. Мужики завидуют моей форме, а девушки – восхищаются.

Подбегая ближе, выпрямляюсь, сжимаю задницу в кулак.

Девчонки резко на выдохе ржут, да так, что сквозь беруши слышу.

Одна из них дымом подавилась, вторая стакан с утренним кофе опрокинула и заревела чайкой.

Мужики отвернулись, лупят себя по коленям.

Сконфуженно вынимаю из уха берушу, онемев, впиваюсь взглядом в белый тампон.

Вот эти верёвочки и щекотали шею, но жжение в заднице сильно отвлекало.

Узнаю, что за шутник побывал в моем трейлере – убью.

Внезапно боль в паху становится невыносимой.

Ору, как раненый в задницу лось, бегу так же, в раскорячку, предоставляя компании шанс обоссаться от смеха.

Залетаю в вагончик, на ходу стягиваю шорты с трусами, ракетой в душ.

Хватаю флакон с шампунем, намыливаю задницу и яйца. Холодной водой смываю.

Для лица в моем арсенале куча средств и кремов, а вот для тела… Не вижу никакого отличия между шампунем и гелем для душа. Уже привык мыться шампунем – сперва голову, потом всё остальное.

Ментол в шампуне помогает немного охладить горящее место. Намыливаю ещё раз, и вдруг вижу, что в руках остаются клочки мужской гордости.

Не член, а ёжик из Чернобыля!

Лысый и сморщенный.

А вдруг отвалится?

Не мудрено, после такого.

Стук в дверь трейлера сопровождается призывом помощницы Марата поторопиться на грим. Режиссёру не терпится закончить съёмки в лесу.

Вчера на вечеринке плакался, что комары ему жопу искусали… Да лучше бы комары!

Грим, костюм. Перешёптывания между работниками площадки, смеющиеся взгляды в мою сторону.

Все за спиной обсуждают утренний инцидент и ржут.

Выстроенная годами репутация брутального красавчика канула в лету. И всё из-за чьей-то тупой шутки.

Основательно слежу за поведением людей, пытаюсь проследить по их реакции и разговорам, кто виновен в моих мучениях.

Марат торопит на площадку, с бодуна злой и психованный. Орет так, что без рупора люди глохнут.

По сценарию сцена с первым поцелуем следователя и его помощницы.

– Камера. Мотор. Начали!

В миг перевоплощаюсь в своего героя, проживаю его эмоции, его жизнь. Смотрю на девчонку влюблённым взглядом. Медленно, как того требует режиссёр, наклоняюсь к её лицу…

– Ты зубы чистил? – отскакивает в сторону Чукчука. Лицо кривит, словно сейчас обрыгается.

Неприятно. Слишком неприятно, когда так смотрят. Начинаю сомневаться в своём совершенстве.

– Конечно, чистил! – выпаливаю, разрезав воздух руками на волне эмоций.

Это самый ужасный день в моей жизни. Не считая дня, когда умер отец.

Камера. Мотор.

Приближаюсь к партнёрше, отыгрываю весь спектр чувств и эмоций, а она… застыла, как памятник, с выражением великого отвращения, дыхание затаила, зажмурилась. Как будто не секс-символ перед ней, а красная жопа макаки.

Рот двумя руками зажала, головой мотает.

– Я не могу, – сдавленно стонет и сбегает из кадра.

Да что не так???

Марат и так не в себе, а сейчас и вовсе на трёхглавого змея похож. Одна голова норовит сожрать, вторая – испепелить, а третья поливает отборным матом, как помоями из шланга.

Я уже миллион раз пожалел, что согласился на съёмки.

Терпение лопнуло.

– Знаешь что? Поищи другого идиота на эту роль! – толкаю режиссёра плечом и спешу в трейлер.

Ускорив шаг, разгоняю кислород по венам, потею. Мысленно уже собираю вещи в чемодан.

Как вдруг взгляд цепляею из общей обстановки довольно сияющее лицо Игната.

Дождался. Наверняка это он всё подстроил, чтобы изгнать меня и заполучить эту роль.

Савченко всегда играл не по правилам. Низко и подло.

– Удачи в Болливуде, – ехидно стреляет словами. – Серьёзные роли не твоё, Роб. Тебе в пору только одинаковые, пресные герои любовных романов.

– Посмотрим, что скажут зрители, когда сериал выйдет, – отбиваю.

– Ты разве не уходишь? – в миг теряет плохо скрываемое ликование.

– Только после тебя, – профессионально улыбаюсь.

Выпустив пар во время быстрой ходьбы до трейлера, возвращаюсь на площадку.

Марат тут же уводит в сторону, намекая на личный разговор.

– Что это было? – спрашивает серьёзно.

– Я отыграл великолепно, какие претензии?

– Так никто не спорит с твоим талантом, Роб. Ты помнишь, о чём я тебя просил? Сделай так, чтобы девчонка влюбилась. Чтобы не кривила морду при поцелуях. Роб, старина, для тебя влюбить в себя девушку – раз плюнуть.

Вспоминаю выражение её перекошенного от отвращения лица, и меня самого передёргивает. ТАК на меня ещё не смотрели.

Похоже, Марат прав, и это единственный выход.