Читать книгу Счастье измеряется в хвостах - Александра Шахова - Страница 2

– Почему ты собак любишь, когда у тебя есть я?

Маня, свернувшаяся калачиком между нашими с мужем подушками, не желала, чтобы я вставала и выходила с собаками гулять.

Я и сама не вставала бы, но не получится – мой организм издавна привык в пять утра умываться и делать всё остальное.

Куба стоит рядом и дышит так, словно он стометровку пробежал, чтобы меня из кровати поднять.

– И собак люблю, и тебя люблю. Нельзя любить только одного, любить надо всех, – отвечаю, стараясь не поддаваться на Манину провокацию.

– Нет, ты мне скажи, ты зачем Кубку завела, когда я у тебя была? Этого – зачем?

– А то ты не знаешь?.. Завела, потому что ты нас с Эдиком не любишь. А собака любит.

Нет, всё-таки нужно проявить волю и встать. Встала, оделась, умылась. Нужно не забыть надеть плащ, вон какой дождь шпарит. Долгожданный дождь!

Маня выплыла за собакой в коридор:

– Чего это я вас не люблю?.. Я просто не афиширую свои чувства, как этот. Я скромная.

– Куба, иди сюда, давай ошейник тебе оденем, – поманила я щенка. И уточнила для кошки: – Ты такая скромная, Мань, что у нас с папой комплекс неполноценности развился от жизни с тобой. Поэтому мы взяли собаку. А вообще-то, скажу тебе по секрету, я раньше кошек больше любила.

– Да ну?! – недоверчиво потянулась кошка.

– А собак совсем не любила, даже очень не любила.

– Да ну?!

– Вот тебе и «Да ну?!». Ладно, нам пора на улицу. Следи тут за порядком.

И мы с Кубой пошли в дождь.

Когда МЧС России предупреждает, что в Севастополе будут «ливень и штормовое предупреждение», то это значит, что в Севастополе будет ядовитое солнце и ни капли влаги не упадёт на потрескавшуюся землю. Все штормы и ливни всегда достаются Балаклаве, которую природа веками пытается смыть в море, а она всё стоит, хорошеет и кукиш штормам показывает.

Вот и эти дни – в окне браузера каждые полчаса всплывало «МЧС предупреждает!», а солнце выжигало всё вокруг. И вдруг – дождь! Видимо, Балаклаве надоело излишнее внимание к ней бога осадков, и она решила поделиться дождём с Севастополем.

Капли дождя шлёпают по капюшону, заливаются в калоши. (Вот я бестолочь, нужно было сапоги надевать!) Ногам мокро, а всему остальному организму хорошо.

Куба шлёпает по лужам, оглядывается на меня – не пойдём ли мы в парк? Нет, дорогой, не пойдём. И не столько из-за дождя, сколько из-за того, что ты ещё подкашливаешь. Поэтому гуляем только вокруг дома.

Иду, вспоминаю, как это было, когда я собак не любила.

Жили мы тогда в Сибири, в частном доме. Дом новый, только что построенный. Решили: нужно собаку заводить, чтобы она дом и огород охраняла.

Был у нас в семье один важный для всех человек, который отвечал за семью, за все хозяйственные дела. Следовательно, и за собаку тоже ему выпало отвечать.

Собаку он купил где-то по наводке знакомых как длинношерстную. А вырос доберман… Вернее, доберманша.

Построил тот человек будку собаке, посадил её на цепь. Возил на дрессировку. Варил собаке кашу с мясом. Гладил её, разговаривал с ней. Во время течки стелил собаке покрывала на кресла, потому что собака любила лежать в креслах…

Разговаривал он только с собакой. Семью нашу терпел и, как мне казалось, презирал. На «здравствуйте» часто не отвечал, разговаривал только по делу и очень сухо.

А все домашние принимали это на свой счёт. Каждому казалось, что враждебное отношение – только к нему лично, что лично он в чём-то виноват. Все старались получить хоть каплю внимания этого важного человека. Но его дружелюбие распространялось только на собаку.

Я тогда точно знала, что ни в чём не виновата, а если и виновата, то мне об этом можно сказать и вместе обсудить проблему. Однако мои попытки пойти на контакт так и не возымели успеха.

Тогда я перестала любить собак. Раньше я ими просто не интересовалась, а теперь невзлюбила. Хотя прекрасно понимала, что несчастная доберманша тоже ни в чём не виновата. Но ничего поделать с собой не могла, молодая ещё была очень.

Доберманша пожила у нас пару лет и в одну из суровых сибирских зим погибла от воспаления легких. Возможно, если бы людям, жившим в нашей семье, было позволено любить и понимать эту собаку, мы бы заметили, что собака заболела, и раньше бы сообщили об этом важному человеку. Но собаку старались не замечать. Потому что ревновали собаку к главе семьи.

Став самостоятельной, я бы так и жила с этим чувством безразличия к собакам. Нелюбовь, слава Богу, прошла, а вот безразличие осталось. Даже маленькие щеночки меня не умиляли. Словно бетонная стена окружала мозг, душу и… что там ещё она может окружать.

Так бы и жила. Но однажды муж Эдик заявил: «Хочу собаку!».

И в нашей семье появился Куба. Куба появился – а стена пропала. Остался только вопрос с тремя восклицательным знаками: «Как я раньше жила без собаки?!!!».