Читать книгу Тулэрги. По ту сторону дней - Александра Васильева, Александра Сергеевна Васильева - Страница 10

Он проснулся, открыл фиолетовые глаза. Комната имела вид миниатюрного кафедрального собора. Окна с цветными витражами преломляли лунный свет. Готический сводчатый потолок уходил далеко вверх, теряясь в своем свободолюбии. Человека с фиолетовыми глазами давно перестали удивлять причуды этой части замка. Вчера он заснул на средневековой кушетке с книгой в руках, а сегодня проснулся в огромной кровати с раздернутым балдахином. Он слишком любил минуты пробуждения, чтобы тратить их на окружающую обстановку, потому даже не стал присматриваться к ней, опять закрыв глаза.

Из всех биологических потребностей здесь оставался только сон, глубокий, без сновидений. Сон напоминал ему о жизни, которой теперь не было.

– Я вчера что-то читал…

Человек с фиолетовыми глазами приподнялся на локте. Вчерашняя книга лежала рядом: «История мировых цивилизаций». Он не знал, зачем читал ее, не помнил оттуда ни слова. Еще одно правило этого места – ум больше не обогащался знаниями, а душа не развивалась, все должно было оставаться точно таким же, как на момент смерти, даже общение с другими постояльцами не оказывало на пребывающих в замке никакого действия. Полистав книгу, человек с фиолетовыми глазами отбросил ее в сторону.

Предметы мебели, тяжелые и неуклюжие, располагались вдоль не занятых нишами и арками стен: пара сундуков с металлическими вставками, скамьи с высокими спинками. Поднявшись с кровати, человек с фиолетовыми глазами присел на одну из них. Издалека скамьи эти представлялись ему чем-то покрытыми, но теперь под пальцами складки материи оказались лишь имитацией, искусно стилизованным резным орнаментом:

– Готика, – проговорил он с неудовольствием и начал поспешно одеваться.

Выйдя в гостиную, человек с фиолетовыми глазами не успел сделать и двух шагов, как перед ним возник дворецкий.

– Вы рано! У вас сегодня сложный день? – Дворецкий всеми силами сдерживал доброжелательную улыбку.

– Да. У меня каждый день сложный.

– Вам что-нибудь нужно? – Улыбка все равно старалась просочиться на лицо.

– Нет, – сухо ответил человек с фиолетовыми глазами, скользнул мимо дворецкого и, даже не присматриваясь к обстановке зала, вышел на лунный мост.

Сколько раз он проходил через этот мост, туда и обратно. Туда и обратно. Он думал, что давно сбился со счета, на самом же деле никогда его и не вел. Еще вчера он как зачарованный шел тут, возвращаясь с работы, а теперь – новый день, и он опять зачарован, и опять ему не пройти по мосту, не замедлив шага. Когда-то давно в моменты наслаждения и восторга у него учащалось сердцебиение. Он помнил, что это было естественным для живого организма. Как и сейчас было естественным не ощущать сердцебиения вовсе. Сердце его не стучало. С медицинской точки зрения он просто не мог существовать.

– Аллюр, паук! – услышал человек с фиолетовыми глазами, как только открыл дверь в свой кабинет.

– Отрок? Как ты сюда попал? Я же запирал дверь своим…

– Вилочка! – отрок покрутил что-то в руках. – Слыхал про такое?

Недавний полуночный гость сидел за большим письменным столом.

– Не с прорезом «Д», конечно, – он поджал губы. – Но…

Казалось, человека с фиолетовыми глазами смутить ничего не могло.

– Где взял?

– А-а! – Отрок махнул рукой. – Чего заерзал, то не десять суток! По дому казенному столько барахла покидано, на блат бы сдавать, а моя камера не по винту была!

– Интересно. – Человек с фиолетовыми глазами прошел в комнату и сел напротив гостя. – То есть сам нашел?

– А чего шурсвать-то? Под богонами лежит. Загасить даже нечего: зола одна! Но я тут вот зачем, – отрок протянул вперед обе руки, ладонями кверху. На указательных пальцах с внутренней стороны красовались странного рода черные отметины. – Что это за бубновые тузы?

– Уже? – опять не удивился человек с фиолетовыми глазами. – Имя отобрали?

Отрок раздраженно усмехнулся:

– Что-что, а барабать тут умеют. Меня окрестили Ри. Откуда эти татуировки и когда мне их намалевали? Во сне? Какого черта! Выходи на маяк, слышь, ты, паук! – Его раздражение шло по нарастающей.

– Успокойся, Ри. Эти отметины проступают сами собой, как только отбирается имя. Они символизируют твой статус. Точнее – два твоих статуса.

– Два-а? – растягивая слово, произнес отрок. – Как это?

– У тебя две должности, две работы…

– Это что, наказание? Теперь я должен ишачить за двоих? Я пайку не задавал! Почему? Почему так?

– Не знаю, Ри.

– Не знаешь? У тебя-то сколько этих… должностей? Небось, весь расписной? Не только веточки? – Отрок брезгливо покосился на руки человека с фиолетовыми глазами, обтянутые белыми перчатками. – Дай-ка сюда свой набор костей.

– Не нужно.

– Что?! А-а-а, знаю: чистые! Сам шалавый, небось! И почему из всех глухарей ты один в робу вбит? Оболочка вон белая – принц! Что, над всеми тут масть держишь? Да?

– Да. – просто ответил человек с фиолетовыми глазами. – Но все это происходит без моего согласия. Имя, например.

Отрок задумался.

– Ты ведь уже не помнишь, как тебя звали?

– Как звали… Не помню. А ты помнишь, как меня звали?

– Я и не знал. А если бы знал, то забыл бы, как и ты.

– Яман… – отрок сжал руками голову. – Яман…

– Нет-нет, тут это в порядке вещей. Теперь важны лишь две буквы: Ри.

– Ри… – повторил отрок механически.

– Долго привыкать не придется. Только вот… – человек с фиолетовыми глазами помедлил. – Видишь ли, двух статусов, двух должностей одновременно ни у кого еще не было.

– Двух татух, что ль? – сообразил Ри.

– Именно. Ты – очередная ошибка системы.

– Опять темно базаришь, паук! Какая еще запарка?

– Не важно. Итак, ты будешь работать за двоих.

– Ну и что я должен такое заработать? Как обычно? Ячмень, а в нем – ярус?

– Нет-нет.

– Тогда что?

– Золотые шкатулки с нефритовыми пластинами, на которых записаны сроки жизни людей.

При слове «шкатулки» Ри пробил озноб. Припомнив вчерашний разговор с Идой, он усмехнулся:

– Нашел пристяжь!

– Я пошутил. Тебе не нужно ничего красть. Забудь об этом. Забудь о своей прошлой жизни, как забыли о своих жизнях все, находящиеся здесь. – Человек с фиолетовыми глазами поднялся. – Знаешь, в китайском буддизме подземное царство представлено в виде отдельных залов. В них умершему назначали форму перерождения. Одну из шести. Первые две – мужчина и женщина. Другие – облики животных, птиц, насекомых, пресмыкающихся. А какую форму выбрал бы ты? – вдруг спросил он.

– Я? – растерялся Ри. Было заметно, что подобного рода дилемма перед ним встала впервые. – Я это я. Больше никого не надо. Не баламуть.

Человек с фиолетовыми глазами посмотрел на гостя с интересом:

– Ты еще слишком юн. Но ты повзрослеешь. Ты это почувствуешь. Мир вокруг тебя замедлится, ты перестанешь бояться, так как больше не будет причин испытывать страх, все обретет ясные очертания, совершенную форму, в который ты найдешь свое место, – он на мгновение прикрыл фиолетовые глаза, – и сомнения… Их станет меньше, а может, они и вовсе исчезнут…

– Ага. – Ри не знал, что отвечать на подобные глубокие мысли, таких он прежде не слышал. – У меня тут пара вопросов. – Он старался выговаривать слова, как можно тщательнее, чтобы те звучали серьезно.

– Да? Всего пара? Задавай.

– Это правда, что сердце твое заморожено и не стучит? – Ри пристально смотрел в фиолетовые глаза.

– Тут у всех не стучат сердца, но не оттого, что заморожены. Ты, наверное, уже заметил, что не дышишь?

– Я… что?

Ри чуть не закашлялся, как это часто бывало с ним от удивления, но тут вдруг отчетливо ощутил: его спазм надуманный, рефлекторный, он действительно не дышит. И не дышит уже давно.

– Сердец у нас просто нет. Как нет и нас самих. Наши тела – лишь видимость. Воспоминания. Правда, воспоминания эти временны. Все чувства формирует память. Но она скоро сотрется. Тебе даже не придется ни о чем забывать. Все забудется само, без усилий.

Ри мало что понял из услышанного, однако ему захотелось возразить.

– Но я еще вчера… – начал было он.

– Не сомневаюсь. Ты дышал и слышал свое сердце. Эти признаки жизни начинают пропадать с того момента, как отбирается имя. Как, кстати, и чувства, хотя с ними все гораздо сложнее. Но они тоже пропадут со временем. Прими это к сведению.

– Второй вопрос, паук, – быстро проговорил Ри, не желая принимать первый ответ к сведению, так как тот был сложным и требовал большого внимания. —Второй вопрос: твое имя?

– Имени у меня больше нет.

– Ну ты и спонтер! – воскликнул Ри. – Да еще и стукнутый!

– Что?

– А то! Гнать прогоны мастак! Где мое барахло? Две буквы – две вещи?

– А-а, вот ты о чем. Вижу, просветили?

– Ага.

– Тут я боюсь тебя разочаровать, милый отрок.

Ри изменился в лице.

– В связи со второй твоей новой должностью это правило не работает. Другими словами, ты не можешь брать вещи.

– Чо? – Ри как будто кто-то ударил под дых.

– Мне жаль. – В фиолетовых глазах не было и намека на жалость. – А теперь хочу тебя кое с кем познакомить… – Человек с фиолетовыми глазами поднял трубку телефона. – Пусть ко мне зайдет Ду, – монотонно проговорил он.

– Ага… – Удар под дых все еще оказывал на Ри свое действие, потому он слов его не слышал. – У тебя вон даже ни одной буквы нет! – пробормотал он, глядя перед собой. – А ведь берешь…

– Буквы нет? – насторожился человек с фиолетовыми глазами. – Что ты имеешь в виду?

В дверь постучали.

– Можно? – раздалось из-за нее глухо.

– Да, войдите, – ответил человек с фиолетовыми глазами.

На пороге показался бледный блондин с ничего не выражающим лицом:

– Вы просили меня зайти.

– Ду, хотел познакомить тебя с твоим новым сослуживцем. Это Ри. Ри, как и ты, лицедей.

На бледном блондине был пестрый балахон, а на голове его Ри приметил уже знакомую ему черную шапочку с разноцветными колокольчиками.

– Необходимо, чтобы ты…… – обратился человек с фиолетовыми глазами к вошедшему. – …ему все объяснил. – он указал на Ри.

– Ясно. Выполню. – послушно кивнул бледный блондин и уставился на Ри. – Ты уже ориентируешься в замке?

– Чо? – не понял Ри.

– Знаешь, как пройти в комнаты, где мы выполняем наши административные обязанности?

– Темно барахлишь, ты, чиканутик!

В ответ блондин обвел Ри сомнамбулическим взглядом, а потом перевел его на человека с фиолетовыми глазами.

– Ты его не понимаешь, – догадался тот. – Так, Ду?

– Да-а… – протянул Ду.

– Интересно, – человек с фиолетовыми глазами дернул губами. – Хорошо, можешь идти, Ду.

Ду с тем же безразличным выражением на лице вышел из кабинета.

– Интересно, – повторил человек с фиолетовыми глазами и. – Как же нам быть с твоей работой?

– Никак! – Ри возрился на него угрожающе. – Брушить ты меня не заставишь! Хорошо устроился, день каждый тут уроки даешь, а другие, значит, на контору…! —задохнувшись от возмущения, Ри умолк.

– Вижу, ты опять ничего не понял…

– За шкатулкой своей приглядывай тщательней, паук! – Прокричав последнее уже в дверях, Ри пулей вылетел из кабинета.

– Постой, Ри! —попытался остановить его человек с фиолетовыми глазами. Однако того и след простыл.

Длинные каменные своды будоражили воображение Ри. Он пошел по центральному коридору, от которого тянулись ответвления. Конвой его растворился вместе с именем, и теперь Ри мог перемещаться свободно. Развернувшаяся перед ним перспектива досконально исследовать замок приятно кружила голову. В предвкушении Ри принялся обдумывать план своего исследования, как вдруг, проходя мимо одного из боковых пролетов, заметил луч света, растянувшийся по всей длине узкого коридора. За то недолгое время, что Ри провел в замке, он успел четко усвоить одно: дневного солнечного света здесь нет. Однако луч перед ним к лунным явно не относился.

– Настоящий! – прошептал Ри.

Оглядевшись по сторонам, он ступил на освещенный путь. Свет просачивался из-под очень высокой и узкой двери в самом конце коридора. Выкрашенная белой краской с голубыми разводами, эта дверь выглядела нелепо, совершенно не соответствовала окружающей мрачной обстановке замка. Приблизившись, Ри, недолго думая, толкнул ее, потом подергал за ручку. Дверь оказалась запертой. Тогда он вспомнил слова человека с фиолетовыми глазами и вытащил из нагрудного кармана снимок, на котором плавали осенние листья в луже грязи. Ри помахал снимком перед дверью и опять пнул ее ногой. Дверь не открылась. Тогда Ри приложил снимок к ее ручке, сперва цветным изображением к себе, потом наоборот. Дверь не поддавалась. Ри попробовал скомбинировать махания и прикладывания, круговые движения – с движениями прямоугольными: вверх и вниз, наискосок. Но дверь оставалась непреклонной. В конце концов он выдохся и сел на пол, спиной к неподатливой двери, положив цветной снимок рядом с собой на каменный пол.

В пространстве полутемного коридора мелькнул чей-то силуэт. Появился и тут же исчез. Ри окатило липким ужасом, так как в промелькнувшем силуэте он узнал самого себя: всклокоченные волосы, тщедушная фигура с костлявыми коленями и локтями. Он сглотнул, перевел глаза на высокий потолок. Немного успокоившись, Ри опустил глаза: в темном пролете коридора больше не было движений. Из-под двери, перед которой он сидел, по-прежнему просачивалось солнце. Ри дотронулся ладонью до пола, чтобы ощутить его тепло, и упал на спину: дверь в загадочную комнату открылась. Ри вскочил с пола, подобрал свой паспорт и ловким движением отправил его обратно в нагрудный корман.

– Ч-о-о?

Посреди комнаты, занимая почти все ее пространство, стоял почтовый ящик. На ящике красовалась надпись. От этой-то самой надписи и исходил солнечный свет, будто бы из огненной звезды кто-то вырезал слова. Ри прикрыл глаза ладонью и прочитал сквозь пальцы:

– «Вопросы к богу».

Точнее, не прочитал, так как читать по-прежнему не умел, а просто проследил глазами буквы и догадался, что они обозначают.

Ящик был огромен, из черного стекла. Доверху забитый письмами, он казался нереальным, карикатурным. Ри закусил губу. На лице его возникла хитрая усмешка. Подойдя к ящику, он уже было занес руки с целью приоткрыть крышку, где лежали конверты с письмами, но что-то вдруг остановило его. Он не сразу распознал это ощущение, а когда распознал, недавний липкий ужас вернулся: Ри понял, что за ним наблюдают. И кто? Он сам. Он сам стоял в дверях и наблюдал за собой со стороны. Ри резко обернулся на дверь: так и есть! Его двойник усмехнулся и исчез. Ри опрометью бросился из комнаты, но в коридоре уже никого не было.

С дружбой у Ри никогда не ладилось. Он рос замкнутым и угрюмым, становясь разговорчивым лишь тогда, когда дело, к которому его приучили с детства, призывало его к себе. Воровство было для Ри всем: хлебом насущным, крышей над головой, образованием, развлечением, способом познания мира, самим миром. Все, кто находились вне этого мира, были для Ри чужими, словно бы даже и не людьми вовсе. Интереса к ним он не испытывал, равно как и интереса к тому, чего не мог украсть. Фундаментальные понятия семьи, дружбы, любви никто в него не закладывал. Примеров перед глазами тоже не нашлось. Тут можно предположить, что мир его с самого детства был крайне ограниченным. Но это не так. Правильней было бы сказать, что мир его был не занят и оттого мог вместить в себя очень многое. Вот почему новая обстановка не сводила его с ума, не повергала в смятение. Реальность изменилась, но Ри остался собой. Наполовину он считал происходящее вокруг забавным сном, наполовину не хотел просыпаться. Последнее время крыша над головой и насущный хлеб давались ему с трудом, и он был рад на время о них забыть.

– Ри! – окликнул женский голос.

Ри обернулся. Перед ним стояла красноволосая девушка:

– Заблудился?

– А, бандерша! – Ри недовольно шмыгнул носом. – Как там, чего?

– Ты сбежал с обучения?

– Не баси. Я туда и не собирался! И вообще, колган… – Ри зажал голову руками.

– Что? – На лице девушки показалось беспокойство.

– Комар долбит у-у-у как! Так что, бандерша, не до тебя.

– Послушай, мне казалось, мы уже познакомились. Меня зовут…

– Не забыл! Ида. – Ри кивнул, но рук от головы не отвел, продолжая изображать приступ. – У-у-у…

– Так почему ты сбежал?

– Да не бегал я! Тягомотина у них там.

– Скука? – растерялась Ида. – Ты, кажется чего-то не понимаешь…

– О! Пауку тоже так кажется. – Ри махнул куда-то в сторону. Куда-то, где по его соображениям, находился кабинет человека с фиолетовыми глазами.

– Я могу помочь тебе разобраться. Я понимаю, осознать все это тяжело. Но тут свои законы. Их просто надо соблюдать.

– Воровайка! – восторженно оборвал Ри. – Уважаю.

Ида смущенно пожала плечами.

– Да нет… Но тут по-другому никак.

Ри нахмурился:

– Откуда знаешь, что никак?

– Смысла нет. Охота нарушать правила у тебя скоро пропадет.

– Правила? – кивнул Ри. – Понимаю. Сам варганку крутить не люблю, – добавил он с важным видом.

– А пока у тебя эта охота не пропала, ты можешь причинить ощутимый вред нашему обществу. Так что мне придется за тобой следить и…

– Вред пауку, и все тут! – догадался Ри.

– Он же здесь главный. – Ида опять пожала плечами. – На нем и вся ответственность.

– Цвиркать на паука! – решил Ри.

– Скоро ты поймешь. Он единственный, с кем тут вообще можно говорить. Он…

– Цемус, я уже понял. Сегодня плел про какие-то ржавые шкатулки. Все равно цвиркать!

– Ладно. Не хочу, чтобы тебя искали. Так что, Ри, пойдем со мной.

– Айда, – согласился Ри. – А когда фриштыкать? И кто баландер?

– О, еда тут – больше эстетическая категория, вкусы тоже постепенно забываются. Но не бойся, сил не лишишься.

Ри расхохотался:

– Чудно тут у вас!