Читать книгу Записки свихнувшегося дедушки - Алексей Алексеев - Страница 2

На окне в гостиной стояли цветочные горшки с вечно цветущей геранью, выращенной моей женой Таей. Я сидел за столом, прямо напротив ярко-красных соцветий и писал какую – то скучную техническую бумагу по работе, в которой отсутствовали чувства и образы, но зато ее построение и логика напоминали текст компьютерной программы, состоящий из структурированных и формализованных описаний и слов, складывающихся в функции и процедуры. В моем творении было все логично, прозрачно, но не призрачно, все разложено по полочкам…

Я посмотрел в окно. За ним открывался достаточно унылый зимний пейзаж. Сквозь опустившуюся снежную пелену, состоявшую из мельчайших снежинок, которая почти скрыла за собой все вокруг, с трудом проглядывался лес, в который упиралось уже не белое, а какое-то посеревшее снежное покрывало поля. Все было монотонно и однообразно, и я снова увлекся работой.

Вдруг мое боковое зрение уловило какое-то движение. Оторвавшись от своей технической писанины, я снова посмотрел на унылый пейзаж за окном. В поле, метрах в двухстах от дома, ярким пятном, которое не могла скрыть серая пелена, по снегу бродила огненно – рыжая лиса. Она что-то выслушивала и вынюхивала. Потом, пятно замерло. Рыжее тело собралось в пружину, которая мгновенно разжалась в каком-то неимоверном прыжке над заснеженной землей. Хвост, взвившийся вверх, распушился и предстал во всей своей красе. Лиса стремительно летела носом вниз, прямо в снег. Мышь, вытащенная из-под белого покрова, несмотря на то, что выпала из пасти и пыталась скрыться, была тут же схвачена. Потом рыжая хищница лежала на снегу и поедала свою добычу. Чуть позже она встала и, как ни в чем не бывало, продолжила свою охоту.

Я отложил техническую статью и подумал о том, что можно было-бы написать не ее, а что-нибудь вроде записок, в которых, как и в жизни, порой нет, да и просто не может быть этой опостывшей и разложенной по полочкам сухой логики. В эти записки я захотел внести какой-то сумбур, нечто неожиданное, нелогичное, и на первый взгляд совершенно не увязанное, порой с текущим описанием. Я подумал, что записки должны содержать нечто подобное этому огненно – рыжему пятну на снегу, и этой несчастной мыши, которая, даже, если – бы и могла мыслить, уже никогда бы не догадалась о своем присутствии в чьем-то повествовании…

Следующий день принес яркое природное явление. С утра шел январский дождь, что совсем не естественно для наших широт. Капли падали откуда-то из холодного тумана, затянувшего все вокруг – покрытое снегом поле, лес, дом. Вода мгновенно замерзала на ветвях деревьев сада, образуя прозрачную ледяную корку.

Дождь продолжался долго, замерзал ледяным слоем на снегу под деревьями, а в некоторых местах смывал снег до промерзшей земли.

Наконец, выглянуло низкое январское солнце, повисшее огненным шаром над верхушками елей, проявившегося из-за тумана леса, что за полем, прямо напротив деревни. Вскоре, туман совсем исчез, а солнце, не на шутку разыгралось, своими лучами пронзая ледяную корку на ветвях деревьев, рассыпаясь миллионами искр превратив яблони, сливы и груши в сияющие хрусталем сказочные растения.

Я очень люблю это место в любое время года. Хрустальные деревья – редкое и волшебное явление. Как здорово поставив под них шезлонг, сидеть и смотреть на это чудесное сияние искр в ветвях! Так же удивительно выглядит зимняя радуга, которая появляется в ясный морозный день. Правда, при том морозе, в который радуга висит над промерзшим полем, в шезлонге долго не просидеть, а вот хрустальные деревья – явление при небольшом «минусе» после ледяного дождя.

Я смотрел на деревья сада, сияющие слоем льда на ветвях. Взгляд остановился на сугробе между сливой и яблоней…

Невеселые мысли мерзкими мухами опять начали гудеть в голове…

В такой же день в прошлом году, мы с внуком Сашкой успешно изваяли снеговика под этими самыми деревьями, в том самом месте, где остановился мой взгляд. Наше творение, конечно не составляло конкуренции шедеврам Церетели как по художественной, так и по «габаритной» значимости, но все же было немалым по этим двум параметрам. Ростом изваяние получилось повыше меня. В одной руке шедевр держал лопату, в другой – метлу. Головной убор – большое ведро, лихо заломленное на макушке нашего с Сашей монстра, был явно маловат размером, но чудесно гармонировал с огромной морковкой – носом и растянутым до ушей в зубастой улыбке из угольков ртом. Глаза снеговика, вырезанные из половинок картофелин светились не только идиотской удалью, но и каким-то добрым теплом. Для большей реалистичности создаваемого образа, я не поленился вырезать в глазах – картофелинах зрачки и вставить в них угольки. Наверное, такой взгляд у сказочного разгильдяя – Иванушки-Дурачка – нашего национального доброго недоумка и баловня судьбы, покорявшего сердца царевен отвагой и удалью, обладавшего при этом, беспробудной глупостью. Это все вовсе не мешало ему в конце – концов стать царем, или получить знатную невесту и полцарства, а по некоторым версиям нашего эпоса, отказаться еще от всего счастья, что столь неожиданно свалилось на его голову.

В отличие от изваяний Зураба Константиновича, наш с внуком монумент был тленен (если тлением, конечно можно назвать процесс таяния), что и было небезуспешно доказано прошлогодним весенним солнцем.

Это было еще тогда, когда нашему общению с внуком никто не препятствовал. В это время, зять был в командировке в Сирии, а мы с женой, чтобы дать отдохнуть дочери, ждущей второго внука, взяли Сашку с собой на несколько дней. После этого, внук больше здесь и не бывал, уже почти что год.

«Ззз-зззло, идет от дедушки!», – гудение мыслей-мух стало громче и своими интонациями начало напоминать голос моего зятя – Андрюши – уникального персонажа всего последующего повествования. Чтобы отогнать нудных насекомых я достал чудо – изобретение – свой телефон с большим экраном и начал читать книгу. Вообще, я очень люблю читать и пытаюсь делать это в свободную минуту. Хорошая книга – источник не только знаний, но и осознания мира, да и самого себя. Ты живешь жизнью героев, погружаешься в реальность написанного, думаешь, переживаешь и, наконец, становишься чище и лучше. Книга дает ответы на все вопросы, иногда лечит…

Злобное гудение мух-мыслей на время прекратилось, но вскоре, «Бесчестие» Кутзее, почему-то вновь вернуло меня к размышлениям, не дающим покоя последние десять месяцев.

Есть другой способ отогнать этих мух, не дающих мне покоя – посмотреть что-нибудь занятное и полезное в Интернете. Чудо – устройство тут же предложило мне (с моей же помощью) варианты высокохудожественного освещения участка, способы устройства купели возле бани, и прочие занятные вещи, которые мне хотелось-бы реализовать. Но каким-то образом я попал на страницу с новостями…

Восторженные сообщения о пользе и успехах импортозамещения не вызвали оптимизма. Мой шезлонг стоял с видом на одно из полей, окружавших деревню. На полях этих лет 20 ничего не выращивалось, местами встречались разрушенные животноводческие хозяйства, а жители деревни по весне ловили нужное направление ветра и жгли не кошеную траву на этих самых полях, чтобы в день, когда трава загорится сама и направление ветра будет неудачным, деревня не сгорела дотла. Наверное, все же импротозамещение где-то и есть, только не у нас…

Мухи с интонациями Андрюши совсем утихли, я отвлекся и наконец, совсем забыл о них. Память вернула меня в чудесную пору, называемую юностью, в годы Продовольственной Программы, которая, по словам нашей исторички – «Елены Палны» – «Не экстренная мера, вызванная нехваткой продовольствия, а всего лишь – проявление заботы Партии и Правительства о советских людях, чтобы их рацион питания стал еще лучше!».

Поскольку, юность – пора счастья, все неурядицы кажутся мелочами, воспоминания отогнали невеселые мысли и их гудение с интонациями Андрюши в голове почти стихло.

Размышляя о процессе импортозамещения, я вспомнил, как с матерью мы, отоварив талоны на мясные продукты, тащили под крымским солнцем в сетках – авоськах пачки «Пельменей русских» и полуфабрикатные котлеты. Потом, придя домой, Мама охала и ахала, изобретая, что же делать со слипшимся в один гигантский пельмень содержимым пачек. Она все это придумала резать и потом варить в коптящем подсолнечном масле, налитом в глубокую чугунную сковородку. Со слипшимися котлетами все оказалось сложнее, – пришлось Маме на рынке покупать дорогущий фарш и смешивать его с «оталоненными» мясопродуктами, что придало блюду вполне «котлетообразную» форму и содержание.

Воистину, развитие идет по спирали и мы уже когда-то и что-то подобное проходили. Правда, не все. Если-бы тогда нам рассказали о том, что «запрещенную еду» по высочайшему указу будут давить бульдозерами, мы вряд ли поверили. Думаю, что моя прабабка, увязая в сугробах блокадного Ленинграда, пробираясь мимо своего места работы – Александринского театра к себе домой, в замерзшую квартиру в доме неподалеку (еще до того, как умерла от голода), вряд ли такое могла себе представить. Светлая ей память.

Я продолжил изучать новости. Официальные представители Родины высказывали негодование по – поводу врагов, не дающих встать России с колен, доказывали, что густой черный дым из трубы тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал Советского Союза Кузнецов», закоптивший Английский Канал – не признак угробленной энергетической установки, а всего лишь «Дымовая шапка». Оказывается, есть такая флотская лихая традиция, подчеркивающая лихость и непобедимость родного ВМФ – пускать черный дым в Английском Канале. Там же я узнал, что мы уже вот-вот разбомбим весь ИГИЛ и спасаем детей Алеппо, а Валдайский форум и выступления на нем не только Самого’, но и представителей прогрессивного человечества – доказательство краха однополярного загнивающего мира…

Гнусное мушинное гудение и интонации Андрюши внезапно опять начали сверлить мозг. Я смотрел на завораживающее сияние хрустальных деревьев. Ничего не помогало. Взгляд падал на то самое место, где в прошлом году стоял наш с Сашкой снеговик. Мысли-мухи не уходили. Ругательства в адрес Андрюши, его мамы и прочих родственников не помогали… Легкий ветерок раскачивал ветки, покрытые слоем прозрачного льда, рассыпающего солнечные искры.