Читать книгу Человек. Сборник рассказов-2 - Алексей Дьяченко - Страница 7

Была у меня Жанна по фамилии Школьник, не готовила, не стирала, не убиралась – все делал я. Она просила подать, принести, я выполнял ее просьбы. «Дай вилку, подай телефон». Делала это не для того, чтобы как-то унизить, а просто потому, что была так воспитана. Она не умела иначе.

Уезжая в командировку, я варил ей огромную кастрюлю щей, и она их ела. Тарелки не мыла. Я приезжал и находил в раковине гору грязной посуды. Жанна, тем временем, сидела в комнате, укутавшись в одеяло, и мечтала. И это не вызывало раздражения, только смех или улыбку, в зависимости от степени усталости, с которой я возвращался.

Такой уж она была. Мы говорили с ней о браке. Я хотел на ней жениться, мечтал о детях.

– Куда мне рожать? – Отвечала Жанна. – Я сама еще ребенок. И потом, размножаться должен тот, кто умеет хотя бы себя обслуживать. А я видишь, какая?

От разговоров о браке и вовсе уклонялась под любым предлогом.

Не поверите, но я стирал за ней даже нижнее белье. Случалось, что и её саму купал, как малого ребенка. Ничего не хотела делать. Но, как, ни странно, не только ее, но и меня всё это устраивало.

Жанна задавала тысячу вопросов, широко раскрывала глаза, удивляясь самым обыкновенным вещам, а главное, была тихая, спокойная. Мне с ней было уютно. По мне бы, так и жил с ней сто лет, даже не имея детей, не расписываясь. Готовя, стирая и убираясь. Но, видимо, всему есть свой срок, всему в нашей жизни земной поставлен предел.

Она сама от меня ушла, и, когда просилась назад, я сказал ей «нет».

А ушла оттого, что я готовил, убирался и все делал по дому. Был немужественным, как ей казалось. Не курил, пил в меру, грязно не ругался, ее не бил. Ее старшие сестры жаловались ей по телефону на своих мужей, а ей в свою очередь нечего было рассказать. Она завидовала им.

Лучшую ее подругу муж, находящийся в приступе белой горячки, загнал на балкон и, приставив столовый нож к горлу, спрашивал: «Ну, что, сама прыгнешь, или тебе помочь?».

– Представляешь, какие эмоции она испытала? – Говорила мне Жанна, с глазами, горящими от восторга и зависти. – Разбежаться, что ли и нам в стороны? Пожить, какое-то время, в состоянии неопределенности? Все-таки, что-то новое.

Так она при мне рассуждала. И «разбежались».

Недолго она «бегала», запросилась назад. Недели две звонила через каждые пять минут, на работу ко мне приезжала. Ну, кто еще так, как я, стал бы готовить ей, мыть посуду, убираться? Кто стал бы слушать ее вздор, не забывая при этом зарабатывать на жизнь, то есть на тряпки и житье-бытье? Никто. Не нашла такого.

Она была, конечно, миленькая, непосредственная и мне очень нравилась. Влекло меня к ней физически. Ну, да и она отвечала взаимностью. Был у нее вкус, то есть знала, как вести себя с мужчиной. Вот, чего-чего, а это умела.

Умела без притворства краснеть, стесняться. Умела приоткрыть тайные двери и, не дав насытиться, тот час захлопнуть. Всегда оставляла полуголодным, с тем, чтобы не надоела, не приелась, чтобы оставаться желанной. В этом заключена большая женская мудрость. Этим Жанна владела. А больше ничем.

Не за плотские утехи я ей все прощал, а за ее наивность, открытость, детскость. Да, и что значит прощал? Встретились, полюбили друг друга, стали жить. Так и жили. И ее, и меня какое-то время такая жизнь устраивала. А, что случилось потом – вы знаете.

После Жанны по фамилии Школьник, по странному стечению обстоятельств, я познакомился и жил с Жанной по фамилии Учитель. От Жанны Школьника ушел, к Жанне Учителю прибился.

С ней ситуация была прямо противоположная. Все делала она. И готовила, и убиралась, и даже в стену гвозди забивала. Я, в кратчайшее время, так обленился, что, снимая с себя рубашку, был не в состоянии повесить ее на вешалку, кидал на пол. Жанна подбирала, ни слова не говоря, и несла стирать.

За четыре месяца такой жизни я поправился на двадцать килограмм. У меня появилась одышка.

Сейчас противно вспоминать себя того, но это было. И чтобы полностью не деградировать и не разложиться, я от Жанны Учителя ушел. Она говорила: «Готовь, стирай, забивай». Но, я не мог. Был, как парализованный. Страшная апатия ко всему была, опускались руки. Ничего не хотел делать из того, что раньше делал, и главное, делать любил. Стал настоящим паразитом, трутнем. Даже на работу ходить перестал.

Простились мы с Жанной Учителем по-доброму. Остались хорошими друзьями.

2001 г.