Читать книгу Метрополис - Алексей Еремин - Страница 4

Он жил вдвоём с мамой. У них никого больше не было: старшие родственники умерли, с отцом мама рассталась плохо, – они жили чужими семьями и не общались. То есть, у него была новая семья, а у неё сын.

Как всегда в конце рабочей недели мама спросила, поедет ли он на дачу. Он не мог поехать. Неделю назад он сам пригласил друзей провести ночь с субботы на воскресенье, пешком переходя из клуба в клуб, и встретить рассвет на набережной Москвы-реки. Кроме того, на даче было скучно. Наконец, в субботу пришлось бы рано вставать и ехать в тесной толпе в душном поезде. (Они оба хорошо зарабатывали, но автомобиль был не нужен, то есть, на нём можно было бы ездить на дачу, но мама и так добиралась на электричке, а сын не хотел скучной возни с машиной). Она и не думала, что сын поедет с ней, сказала ему легко: «Отдыхай».

Прогулка получилась отличная. Ночь выдалась тёплая, в танцевальных клубах гремела музыка, и тем волшебнее звучала тишина столичного города в тёмных переулках центра; словно рядом спал огромный ласковый зверь. А под конец они стояли у парапета набережной, молча смотрели, как золотым занавесом на ночную сцену опускается рассвет.

Мама тоже хорошо отдохнула на даче одна. Она привезла с собой много клубники, – грядки содержались в образцовом порядке, и кусты давали хороший урожай. Конечно, они могли бы всё купить, но матери доставляла удовольствие работа на земле.

Её сын не понимал этой её любви к грязной земле. Ему не нравилось, что она возит с дачи тяжёлые сумки. Он ругал её, иногда его даже колола упрёком мысль, что он должен помогать на даче. И в этот раз, раздражённый на неё, он отказался есть клубнику, но увидев, как она расстроилась, поел, преувеличенно расхваливая, заглаживая незаслуженную обиду. Он даже точно решил поехать с ней в следующие выходные.

Но в следующие выходные у одного из многих друзей был день рожденья, и он не мог не пойти.

Рабочие же дни недели весь год походили один на другой. С утра до позднего вечера они зарабатывали деньги. Вечерами иногда сын бывал дома, с ней, иногда гулял с друзьями.

Он любил свою маму. Сыну нравилось, что она давала ему свободу жить. Она не занимала его домашними заботами, легко давала денег, когда ему не хватало, легко отпускала от себя, – и за то, что каждый из них жил своей жизнью, не мешая другому, он любил её ещё больше. Иногда, переполненный счастьем и благодарностью, он думал, какой скучной была бы жизнь, если б он жил маменькин сынком, меньше бы ходил в кино и театры, путешествовал с друзьями, а скучно копался бы в земле, или смотрел телевизор рядом с ней.

В такие секунды его длинной жизни ему хотелось сделать для неё что-нибудь особенное. Но новые и новые события увлекали его, и он забывал эти мысли.

Этим летом, впрочем, как всегда, он хорошо отдыхал. Он уехал на месяц в большой компании в Крым. Они побывали не только на побережье, в Ялте, Севастополе, Судаке, Феодосии, Керчи, переезжая на машинах из города в город. По его идее они съездили в Бахчисарай, посмотрели пещерный город Чуфут-Кале, сфотографировались на развалинах старинной крепости в Ак-Кермане, даже собрались в Старый Крым – ему нравилось название, но не хватило времени.

Мама тоже взяла две недели и прожила их одна, а потом с подругой на даче. Однажды он навестил её, привёз продукты, рассказал новости, но ночевать не остался, – хотел выспаться дома перед рабочей неделей.

Пару недель он проработал, а потом, взяв отпуск на несколько дней, поплыл из Москвы в Нижний на теплоходе. Шли дожди. Равнины лежали под грозовыми тучами, гремел гром, молния колола бескрайнюю ночь, волна покачивала корабль. Удивительно было выйти на палубу в капюшоне, стоять под дождём, вдыхать свежий прохладный воздух, смотреть на берега и с улыбкой думать, что небо плачет.

В выходные он съездил к знакомой за город. В Москве стояла жара, и он с удовольствием искупался в огромном озере, поспал на большой кровати в прохладной комнате окнами в лес.

Домой сын вернулся раньше мамы. Когда она вошла, у неё было потное, красное лицо, а в глазах боль. Она отнесла сумки на кухню, а потом легла спиной на кровать, лицом к сыну. Она увидела его и задышала часто-часто, словно слова к нему съедали воздух. Её лицо смяла гримаса боли. Он торопливо спрашивал у неё: «Принести воды? Позвонить врачу? Принести воды? Позвонить врачу?»

Ему в ответ из щелей, сжатых морщинами боли, потекли слёзы.

Он позвонил в скорую помощь, принёс воды. Скорая приехала. Но не помогла.

Его мама просто приехала жарким вечером с дачи, легла на кровать и умерла.