Читать книгу Метрополис - Алексей Еремин - Страница 5

У его отца были золотые руки и множество талантов. Среди прочего умел он виртуозно склеивать из палочек модели домов, кораблей, храмов, что умещались на ладони, и умел научить сына любить этот кропотливый труд.

После уроков в школе, уличных игр он с увлечением резал, расщеплял дерево и строил как из брёвнышек и досок простые домики и лодочки.

В девятом классе он полюбил девочку годом старше. Но преодолеть пропасть в один год, в один класс, так никогда не решился.

Зато склеил сложную модель двухмачтового брига «Меркурий», за которую поражённый отец очень хвалил его.

Он отучился в институте, женился на сокурснице, которая очень гордилась его уникальным талантом. После удачно устроился работать, но через несколько лет возник конфликт с его начальником. Он собрался бороться против оскорбительной несправедливости, даже записался на приём к высшему руководству, и может быть из его справедливого гнева и вышло что-нибудь хорошее для бизнеса компании и для него лично, но он не стал упорствовать, смирился, и только на полке появилась уникальная модель Спасо-Преображенского собора Чернигова.

Он не стал менять уютный офис на неизвестность, его карьерный рост остановился, – тем тщательнее, по архивным документам был реконструирован псковский Кром середины XV века.

В семейной жизни после рождения близнецов всё шло спокойно, как на работе, пока жена оглушительно откровенно не объявила, что полюбила другого.

Откровенной правдой она не только оскорбила, но объяснила ему его жизнь. Он увидел, как мало жил для неё, как мало-помалу любовь перешла в сожительство, большое чувство в быт. Раненый болью, но ещё больше своей виной, он начал бороться за семейное счастье. Год шла борьба, испытавшая его душу, и только в работе над воссозданием парусника «Три святителя» он находил покой и забвение. Через год новая любовь победила, жена с близнецами ушла. Он продал в военно-морской музей замечательную модель линейного корабля «Три святителя».

Авария машины стала древнерусской ладьёй.

Необходимость сменить работу – восстановлением уничтоженной нацистами церкви на Волотовом Поле под Новгородом.

Соседи, затопившие квартиру, – моделью Ферапонтова монастыря.

Отчуждённость, которая начала появляться между ним и близнецами, с которой он боролся, но преодолеть не мог, воплотились в колумбовы корабли: нао «Санта-Мария», каравеллы «Пинта» и «Нинья».

Долгие однообразные годы воплотились в уникальную, занявшую весь стол модель новгородского Детинца XIII века, со святой Софией, домами купцов, хоромами архимандрита, даже деревянными мостовыми.

Выход на пенсию ознаменовался вологодским кремлём.

В старости пришло признание; точные модели домов, судов, дворцов и храмов приобретали музеи и коллекционеры. На персональную выставку в просторный зал, где снимало телевидение и фоторепортёры, пришли близнецы с его внуками, бывшая супруга.

А поздно вечером, слегка охмелевший от шампанского, хвалебных слов, удовлетворённый взглядом бывшей супруги, который, как показалось, восхищался им (хотя к ней он был уже равнодушен), предвкушая завтрашнюю прессу, он остался наедине со своими работами.

Мельком увидел двухмачтовый бриг «Меркурий» и неожиданно для себя подумал, что если бы он не смог тогда забыться в работе, то не вынес бы любовного томления, подошёл бы к той девочке, и, может быть, тогда вся жизнь его изменилась, ведь не случайно он помнит её до старости, быть может, она была его судьбой?

Он увидел на искусственной зелёной траве черниговский Спасо-Преображенский собор и понял с ненавистью к нему, что без утешения любимой работой он решился бы на борьбу со своим начальником, и, как ему казалось сейчас, выиграл бы её!

Если бы не это крохотное строительство, кропотливое копирование, всю жизнь помогавшее ему уходить от невыносимости страдания в укромное убежище, то он бы никогда, никогда…

Он увидел каравеллы Колумба, за ними вздымались бумажные паруса «Трёх святителей», надутые фальшивым ветром; – «сжечь», – он бросился к ним, решительно взмахнул кулаками, – но только прижал их к старческой груди и беззвучно заплакал.