Читать книгу Метрополис - Алексей Еремин - Страница 8

Подростком, как многие, она поклонялась музыкантам и певцам, то одному, то нескольким. Но ничего не предвещало такой судьбы. Она никогда не мечтала, даже под оглушающую сознание компанию, ни писать кумиру влюблённые письма, ни лечь с ним в постель. Она и её сестра росли очень разумными девочками.

В институте она вышла замуж. Не по любви, но знала, – он любит, а он нравился, и пора пришла. Муж её был по-настоящему красив, добр и воспитан, супругу боготворил, хотя про себя она знала, что хуже других, влюблённых в него.

Работать устроилась экономистом в пенсионный фонд, потом стала начальником отдела, а много позже возглавила отделение по самому большому району города. Родилась дочь, очень красивая девочка. Жили они согласно и спокойно. Муж любил спорт, чтоб поддерживать своё тело в красоте играл в футбол, совсем не пил, и ей казалось, любил даже сильней, чем в их юности.

А это случилось в двадцать шесть лет, когда оставив дочь на родителей, они пошли с его друзьями-футболистами смотреть теннисный матч в спортклуб.

Там, на экране во всю стену она впервые увидела его чуть не плачущее, мокрое лицо, как уныло он бросал в корт жёлтый мяч и ловил, а потом, явно не веря в себя, подбросил над головой и запустил ракеткой в сетку. Тогда она почувствовала нечто.

Он проиграл. Они пошли домой. Но после выходных, в рабочем кабинете она читала о нём статьи, а на неё смотрело его лицо; под взглядом она краснела и чувствовала с тоской и счастьем, какой же он милый. В недрах мобильного телефона всегда хранился его голос, то усталый, то свежий, из победных интервью. В тайном закоулке мобильной памяти были запрятаны фотографии, чтобы муж случайно не расстроился. В компьютере на работе под сложными паролями разрастался, словно осеннее дерево, увешанное плодами файлов и папок, его архив.

С экрана вместо дочери теперь смотрел он.

И ничего не значило, что он был на четыре года моложе, что в России бывал так редко, а в её городе – никогда. Муж и дочь приезжали с ней в столицу смотреть теннисный турнир, а она видеть его. Она думала написать ему письмо, броситься с букетом, но знала, как эти мысли ничтожны и глупы. Только взяла автограф и стояла близко-близко, чувствуя, как после матча его тело пахнет смесью духов и пота, и жарко покраснела, когда его слепой взгляд прошёл по её глазам к другим.

Осторожно она опрашивала равнодушную к нему дочь, однажды, развернув как бы случайно на развороте с его фото журнал, спросила сестру, нравится ли ей «этот мальчик» и приняла спокойное «обычный, как все они», так и не найдя в родной крови объяснения.

Иногда она разрешала себе, – пусть стыдно, но и страстно было вспоминать такое, – и в кровати с мужем она жила с ним. А после со жгучим раскаяньем сожительствовала радость, словно мечта воплотилась.

Она восхищалась его победами, не печалилась, что так и не стал он лучшим, страдала, узнавая о его новой спутнице или краткой влюбленности. Она ждала, что с годами пройдёт её увлечение стареющим теннисистом. Но и когда её дочь выходила замуж, и когда он завершил карьеру, и она выискивала слабые следы его жизни в огромном мире, она смотрела на него и плакала от счастья, что он есть, что он с ней.

А в сорок два он погиб; на греческом острове его роскошный автомобиль вылетел с дороги в обрыв ущелья.

Ей казалось, невозможная боль пройдёт через девять дней после смерти, после ждала сорока дней, а на пятьдесят шестой день в обеденный перерыв вышла на крышу высотного здания, в котором располагалось отделение пенсионного фонда, расправила руки и со слезами освобождения полетела на выложенную кирпичом площадь. Только написала всем: «Простите, я больше не могу», – чётким спокойным почерком, хотела добавить «я хочу к нему», но поняла, что её милый муж не заслуживает обиды и поставила точку.