Читать книгу Попутчики. Тысяча дорог - Алексей Гергенов - Страница 6

Эдик шел по улице мимо рынка. Прошлой осенью этот рынок еще был уличным, ведь потом его убрали под землю, построив поражающий своим великолепием торговый комплекс. А сейчас в бетонной стене, ограждавшей рынок, зияли проемы, в которые можно было заметить деревянные прилавки многолюдного рынка. Идя вдоль этой стены, Эдик заметил девушку.

Он увидел ее со спины, но девушка сразу привлекла его внимание – в красной куртке, в черной юбке до колен, светлых тонких колготках и черных сапогах. Эдик сразу развернулся и пошел за ней следом.

Девушка явно куда-то торопилась. В руках она держала тяжелые сумки. Иногда он немного видел ее лицо вполоборота. У нее были светлые волосы, собранные сзади в хвост. Девушка казалось очень юной, может быть даже школьницей.

Он шел за ней по улице вдоль уличного рынка, а она шла дальше в сторону вокзала. Раньше той дорогой он и его семья ходили, когда хотели сесть на автобус, ехавший до их дачи. Автобус, связывавший железнодорожный вокзал с аэропортом ходил под десятым номером, его называли просто “десятка”. Но те времена прошли, рейс давно отменили, теперь ходили до аэропорта маршрутные такси (как и по всему городу и даже сельским районам). Девушка свернула между знакомыми домами. Он шел на довольно значительном расстоянии позади нее.

В какой-то момент Эдик потерял ее из виду, она зашла за пятиэтажный дом. Он еще думал, что девушка могла зайти в один из подъездов. Но, пройдя дальше, Эдик увидел, как из-за дома с другой стороны выходит девушка в красной куртке и черных высоких сапогах. Это была она. Не стихающим быстрым шагом она тут же перешла на другую сторону улицы.

Клонившийся к концу пасмурный день выдался довольно прохладным, ведь уже было начало октября. Но Эдик упрямо шел навстречу холодному ветру, мимо угрюмо нависшего мрачной громадой темно-красного кирпичного дома.

Эдик строил предположения, почему незнакомка так оделась – довольно празднично, и отчего спешила в сторону вокзала.

А шла она, в самом деле, довольно быстро. Его удивляло, что она так долго идет и не заходит ни в один дом. Эдик тем временем не стал переходить на ее сторону улицы и шел под холодным осенним ветром, который довольно чувствительно его пронизывал, около высокого нового дома – как он заметил только сейчас, дом был построен до конца совсем недавно, он его видел в первый раз. Дом был необычной архитектуры, из красного кирпича. У него была арка, высокое подобие башни… Эдику отчетливо врезалась в память та улица и холодный ветер, дувший около этого казавшегося суровым дома, но что-то гнало его все вперед. Он опять упустил ее из виду, когда девушка свернула вниз, в сторону вокзала – ведь он все так же шел на довольно значительном расстоянии от нее. Но вот и он свернул вниз и заметил вдали фигурку в красном – ее! – она подходила к зданию вокзала.

Наконец, и он подбежал к вокзалу, прошел напрямик через зал ожидания и вышел на ту сторону… на первом пути стоял поезд. Вскоре он должен был отправиться. Эдик поспешил вдоль нескончаемой вереницы длинных зеленых вагонов электрички. Тем временем, голос из репродуктора объявил на весь вокзал, что вскоре должен отправиться пригородный поезд «Улан-Удэ – Танхой», видимо, этот. А девушка, скорей всего, уже села в электропоезд. Вот почему она так спешила! Только оставалось предполагать, откуда она шла и почему… Почему она, например, была так одета. Может, ехала на дачу на выходные (был вечер пятницы), или она жила в одном из посёлков вдоль железной дороги…

Куда-то туда в сторону Байкала уехала эта девушка… Он представлял, что возможно она приехала к бабушке: вышла на одном из полустанков… А потом ступает по деревянному полу в домике, там горит электрическая лампочка, за столом сидит ее бабушка и готовит нехитрый деревенский ужин… А Эдик вернулся назад. И снова он шел мимо того же уличного рынка, чтоб пройти к остановке и сесть наконец-то на трамвай и доехать до своего дома.

Осень 2004 года была концом счастливого времени для Эдуарда. Или более-менее спокойного… Поэтому, названием для этого эпизода из его приключений, может стать «Дорога к морю», как один старый советский фильм, про испытания трудной судьбы двух девушек, решивших после школы поступать в мореходное училище, а на самом деле столкнувшихся с реалиями жесткой, неприкрытой жизни – начиная еще с Москвы, а потом – звероферме в Читинской области, потом – на лесосплаве. Были и хамство, грубость людей, когда видишь и понимаешь, что их никем не остановить… Вот так, на самом деле в жизни. Такова судьба простого человека.

Получается, что дорога к морю, к истине лежит через… тернии. Все-таки здесь уместно именно это возвышенное слово, поскольку никогда не надо терять лиричного настроя к жизни. Своя «Дорога к морю» – еще ждала Эдика. Да и если вспомнить – девушка шла к электричке, ехавшей в сторону Байкала. А он ведь тоже, как говорят, море.

Дорога к морю, к мечте… Эта дорога бывает у кого-то слишком длинна, и мечта всё никак неуловима.

* * *

Промежуток всего в полтора-два десятка лет огромен, если в него уместилась война – таков временной отрезок, вместивший в себя четыре года первой мировой войны у Олдингтона в романе «Смерть героя». Роман был написан в 1929 году. Авторское отступление о произошедшем за считанные годы перевороте в массовом сознании Англии, идет после упоминания в жизни главного героя предвоенного 1911 года, который отстоит от момента написания романа лет на 18. А от 1914 года прошло всего 15 лет.

Если подобный промежуток отложить в прошлое от конца десятых годов двадцать первого века, попадём на 2004 год. Той осенью Эдик, будучи двадцатишестилетним аспирантом, ощутил предчувствие будущих бурь в жизни, совершив неожиданное пешеходное путешествие до вокзала, где увидел электричку до Байкала…

Погодите, но где же война? Войны, как все знают, бывают не только зримые и горячие. Вопреки шаблону, усиленно раздуваемому всеми, кому ни попадя в двухтысячные годы, многие разрушительные процессы в 90-е годы если и наличествовали, то лишь набирали силу, ожидая подспудного момента, чтобы вырваться наружу и погубить, изломать человеческие судьбы и даже жизни. Фактов немало и всякий с ними согласиться, лишь вспомнит события первых двух десятилетий двадцать первого века. Вспомним массовое переселение из сельских районов в Улан-Удэ и его пригороды, случившееся в Республике во второй половине двухтысячных («нулевых») после остановки большей части производств на селе и распада последних совхозов и колхозов. В этом ряду и приватизация сферы жилищно-коммунального хозяйства и энергетики, взметнувшая цены на услуги за коммунальные услуги, что стало отнимать значительную долю семейных бюджетов. В 2005 пытались ввести социальную помощь, некие субсидии, но вместо полного возмещения, их скопидомно рассчитывают, исходя из дохода семьи, так что они покрывают коммунальные расходы не полностью, при этом каждый месяц могут отменить субсидии. «И была война…» – подспудная; впрочем, в местной прессе об этом писали. Так, году в 2011-м разорили завод «Электромашина»: станки продали, а рабочих и инженеров по миру пустили.

Такие как Эдик, не имея ни реальных намерений, ни возможностей что-либо менять к лучшему, сознавая бессмысленность сколько-нибудь существенных попыток бороться с разложением и упадком, уходили, просто уходили – хотя бы на поезде в неведомые края и миры. Насколько им позволяли обстоятельства, они убегали хотя бы во внутреннюю эмиграцию. Это без них оптимисты (а может и карьеристы) проводили отдельные, пусть и успешные акции (например, в защиту экологии, сохранения лесов), могущие принести лишь сиюминутные, либо узкие и частные положительные результаты…