Читать книгу Наследник. Книга вторая - Алексей Хапров - Страница 8

Есть такое понятие – «вымирающая деревня».

Можно ли было назвать посёлок Мустамятса вымирающим? Пройдя по его главной улице, – а всего их в нём было две, – я пришёл к выводу, что, скорей всего, можно.

Да, посёлок, хотя и скромно, но жил. В нём работали и почта, и магазин, и школа, и сельсовет. Но слишком уж много было в нём бесхозных домов! Так что движение к его вымиранию прослеживалось невооружённым глазом.

Миновав Мустамятсу, – чтобы пройти его от края до края, требовалось всего каких-то тридцать с небольшим минут, – и пройдя примыкавший к нему заснеженный луг с покосившимися, сделанными из дерева, футбольными воротами, я оглянулся на оставшиеся позади четыре ряда деревянных домов, – последних в посёлке было примерно с сотню, – и вдохнул в себя головокружительный аромат расстилавшегося передо мной и казавшегося издали непроходимым леса.

Я медленно шёл вперёд и невольно отмечал про себя его одновременно манящую и пугающую величественность. Но я не любовался этой его величественностью. Я всего лишь только её отмечал.

В другое время я, может быть, и наслаждался бы этой его изумительно чистой и по-настоящему первозданной красотой. Но посудите сами, разве можно погрузиться в поэзию, когда тебя переполняет граничащее с паникой беспокойство?

Мохнатые ветви могучих, казавшихся вековыми, сосен нависали над изгибающейся плавными волнами и укатанной в две глубокие колеи, постепенно сужающейся просекой. Это была единственная дорога, соединявшая оставленный мной посёлок с находившимся впереди, где-то за лесом, монастырём. Дорога смотрелась вполне ухоженной, а это означало, что ею здесь пользовались довольно часто.

– Ни шагу без согласования со мной! – инструктировал меня накануне Семён. – Твоя задача – пока лишь только слушать, да наблюдать. А на втором этапе мы будем действовать уже сообразно выясненной тобой обстановке. Понты корявые не колоти и вертухая из себя не строй, – строго-настрого наказал мне он. – И хорошенько запомни, что обитель здесь в заморозке, и что места здесь очень и очень глухие.

При всей своей имевшейся у меня тогда к нему неприязни, я должен признать, что мой шурин оказался довольно-таки неплохим стратегом.

Прошу обратить внимание, не тактиком, а именно стратегом!

Обсуждение рациональных вещей помогло мне справиться с нарастающей мало-помалу паникой. Семён разложил мне всё буквально по полочкам. Он разобрал передо мной всё буквально по мелочам.

– Ты должен выставляться как кило маргарина… ну, в смысле, погружённым в апатию тюфяком, – разъяснил мне он. – Скажи настоятелю, что ты полностью спился, что ты перестал чувствовать смысл своей жизни. Мне кажется, ты сможешь это сыграть.

– Конечно, – горько усмехнулся я. – Ведь это – играть самого себя.

Семён смущённо кашлянул.

– Ну, можешь думать так, если хочешь… Смотри, что приносят. Смотри, что уносят, – продолжил свои наставления он. – Работу выполняй через силу, без какого-либо энтузиазма. Не вступай ни с кем ни в какие переговоры. Понаблюдай, что происходит там по ночам! – вскинул указательный палец он. – И ходи, всегда опустив глаза. Короче, паси ёжиков и не бибикай…

Из разговоров с Ксенией я уже знал, что в посёлке этот лес называют Ведьминым. И по мере своего продвижения вглубь, я стал постепенно осознавать, почему.

Где-то примерно на середине пути я словно бы оказался в аномальной зоне. Это был протяжённый, устланный какой-то маслянистой чёрной землёй, участок, который как будто перенёсся сюда из другой реальности.

Мне тут же вспомнились страшные сказки из своего далёкого детства: непролазные чащи, злые лесные духи, козни нечистой силы, Баба-Яга и Кощей!..

Ну а вам бы они, вот, не вспомнились? Вот представьте себе следующую картину.

Вдоль тропинки – гигантские, скрюченные, словно корчащиеся в неописуемых муках, хищно раскинувшие свои ветви сосны. Отслоённые, напоминающие изгнившую человеческую плоть, бесформенные куски древесной коры.

Но главное – это тишина! Здесь была какая-то мёртвая и пугающая тишина!

Ещё каких-то двести метров назад до меня доносился стук дятла, шорох гонявшихся друг за другом белок. А тут вдруг бац – ну и прямо как в вакууме! Ни малейшего звука, свидетельствующего о присутствии какого-либо, даже самого маленького, живого существа.

Просеменив метров тридцать, я вдруг обнаружил, что я в лесу не один. Бросив в сторону случайный взгляд, я вдруг увидел какую-то скрюченную, кособокую, облачённую в широкую брезентовую штормовку и опирающуюся на увесистую клюку, старуху.

Старуха стояла у какой-то чахлой сосны и что-то шептала себе под нос. Она копалась в заполненном многочисленными гнилушками, разбивавшем ствол по самому её центру проёме и не обращала на меня ровно никакого внимания.

– Извините, пожалуйста, – крикнул я ей. – Скажите, а я правильно иду к монастырю?

Но глаза у этой «Бабы Яги» оказались настолько дикими и свирепыми, что я торопливо продолжил свой путь, не став дожидаться её ответа.

Лес вскоре начал редеть. Пройдя ещё с километр, я вышел на большую и слегка заснеженную поляну. Небо было чистым, как озёрная гладь.

Мой путь подходил к концу. Впереди вырисовывался монастырь…