Читать книгу Каменный муравейник. Оптимистическая антиутопия - Алексей Игоревич Поляков - Страница 5

«Прежде, чем рассказать о Хьёрн, я опишу вам в общих словах, чем занимается наша компания. В первую очередь мы решаем проблемы крупных предприятий, находящихся на грани банкротства. Разумеется, не безвозмездно. Но это не главное: беря на себя обязательство вывести бизнес из кризиса, мы ставим ряд условий, зачастую весьма странных. Большая часть клиентов считает их чудачеством и посмеивается, но охотно выполняет: за всю нашу историю не было ни одного проекта, который бы мы завалили. Условия эти могут быть самыми разными: от установки очистных сооружений другого типа до запрета всем сотрудникам есть редкие виды лягушек или ящериц с еженедельным медицинским освидетельствованием на предмет соблюдения этого запрета (бывало и такое). После того, как условия соблюдены, мы предоставляем план реструктуризации производства, внедряем более эффективные методы и технологии, закупаем и устанавливаем все необходимое оборудование, и за год-два умирающий бизнес вновь становится прибыльным. На первоначальном этапе клиент не платит нам ни евро, зато после выхода из кризиса ежегодно отчисляет немалый процент с доходов, превысивших ожидания заказчика (сумма прописывается в договоре). Если прибыль оказывается меньше, то мы не получаем ничего. Но, повторюсь, такого случая еще не было. Большая часть этих денег идет на проект спасения следующего предприятия, и так далее.

Теперь о технической стороне. Наша система работает с гигантской базой данных, причем все они получены из открытых источников. Котировки и прогнозы курса акций и валют, скорость сокращения лесных массивов, стихийные бедствия, политические настроения в той или иной стране, семейные неурядицы среди руководства наших потенциальных клиентов, даже графики скорости ветра и атмосферного давления – из всего этого и тысяч других факторов мы вычисляем место и момент, куда и когда нужно нанести следующий удар (то есть, предложить помощь). На основе тех же данных рассчитывается и алгоритм вывода предприятия из кризиса.

Странные, на первый взгляд, запреты обусловлены моим личным убеждением, что каждый реализованный проект должен хоть немного, но улучшать состояние биосферы. На нашумевшей в прошлом году Мумбайской конференции была озвучена довольно точная цифра, сколько осталось нашей цивилизации, прежде чем она погибнет в результате перепотребления ресурсов. Так вот, если наша система не находит способа увеличить после реализации проекта эти двести лет (точнее, по нашим данным, 201 год 3 месяца и 8 дней) хотя бы на один день, мы за него не беремся. Поэтому мы работаем в основном с крупными производствами, влияние которых на природу очевидно. Кстати, именно после того, как я поставил такое условие, дела у нас пошли значительно лучше: ощущение, что сама природа стала нам помогать. А вскоре на собеседование явилась Хьёрн.

Разумеется, мы сразу же пробили ее по базе. Только что прилетела из Рейкьявика, отец занимается ловлей рыбы, мать работает гидом – в общем, обычная исландская семья. Сама же она только что закончила университет, избегает шумных вечеринок, любит выращивать цветы, причем растет в ее небольшом садике такое, что в Исландии вырастить невозможно в принципе.

В то время в компании царила обстановка строжайшей секретности: ведь, поднимая кого-то на ноги, вы сразу же наживаете и врагов. Поэтому в вакансии, на которую откликнулась Хьёрн, значилось примерно следующее: требуется программист по оптимизации клиентской базы данных. Да и приглашения на собеседование ей никто не присылал: наша база – не из числа тех, которые можно взять и сразу доверить незнакомой двадцатилетней девушке. Она сама пришла в офис, каким-то образом угадав время, когда я там появляюсь (а бывает это не так часто) и уточнила у секретаря, есть ли такая вакансия. Получив утвердительный ответ, что-то пощелкала в своем планшете и спросила, почему так сильно греется пятый сервер в стойке D-26. Я как раз проходил мимо и краем уха услышал, что незнакомый человек интересуется состоянием сервера, вопрос с охлаждением которого мы решали полчаса назад (все машины у нас «разогнанные» и работают на предельных скоростях, но и их обычно недостаточно). Собеседование с Хьёрн я провел сразу же и лично, без посторонних ушей: мало ли, откуда взялся человек, который слишком много знает?

Познания в программировании у девушки оказались блестящими: в отведенное время ко всем тестовым заданиям она написала по два варианта решения. Сначала продемонстрировала «классические» и вполне ожидаемые алгоритмы, а затем, со словами «а так будет быстрее», открыла другой код, сложный для понимания и весьма оригинальный. Разумеется, мы приняли ее на работу.

Конечно, сразу раскрывать перед новым, к тому же столь мистическим образом появившимся сотрудником все карты никто не станет. Но что-то мне подсказывало: девушке можно доверять. Да и сама Хьёрн, где-то намеками в разговорах, а где-то и результатом работы, написанным «в дополнение» к основной задаче, давала понять, что прекрасно понимает, чем мы занимаемся. Поэтому никакой формальной передачи «допуска» к конфиденциальным данным не было: просто, начиная с какого-то момента, я понял, что она и так все знает, и мы стали свободно общаться на любые темы, связанные с делами компании. А вскоре Хьёрн стала нашим ведущим программистом.

В какой-то момент она зашла в наш технический отдел и попросила паяльник. А в последующие дни частенько засиживалась вечерами после работы и что-то мастерила из неисправных плат, которые мы не успели утилизировать. И, наконец, продемонстрировала мне два собственноручно перепаянных из горелой рухляди сервера. Причем работали они чуть быстрее, а грелись гораздо меньше десяти «убитых» машин, из частей которых были собраны. Затем Хьёрн уговорила меня отправить ее в двухмесячную командировку на один из «спасенных» нами заводов по производству микросхем. Благодарное руководство ставшего убыточным и снова поднятого нами на ноги предприятия разрешило девушке осваивать процессы проектирования и производства микроконтроллеров, сколько ей заблагорассудится, и даже привлекать в разумных пределах к своим проектам других специалистов. И она сделала невозможное: в столь короткие сроки и с крошечной командой разработала собственный процессор, очень узкоспециализированный, но идеально подходящий для решения некоторых из наших задач. Довольны остались все, включая руководство завода: теперь обозначенную в договоре сумму за «спасение» они могли отдавать продукцией. Таких процессоров нам нужно было очень много.

Сложно сказать, чем Хьёрн занималась больше: программированием или «железом»: и то, и другое давалось ей с одинаковым успехом. Для нашей компании начался период процветания. Мы с гораздо большей эффективностью стали находить новых клиентов, а отчисления со «спасенных» нами предприятий многократно возросли – в немалой мере благодаря нововведениям Хьёрн. Несмотря на огромный объем работы, она каким-то образом ухитрялась присутствовать почти на всех ключевых совещаниях и всегда была в курсе дел. Зато на различные корпоративы, совместные развлекательные мероприятия и даже дни рождения сотрудников не ходила никогда, а вместо них уходила бродить по городу в одиночестве или оставалась в серверной, ссылаясь на срочные дела.

Но в скором времени я совершил роковую ошибку. У нас на горизонте замаячил один из гигантов автопрома, оказавшийся в сложной финансовой ситуации. Не буду вдаваться в подробности, но речь шла об огромных суммах, которые можно было бы получить в ближайшей перспективе при минимальных вложениях в настоящее время: прекрасный план спасения этой компании был нами уже разработан. Но имелось и одно «но». Руководство согласилось выполнить все наши условия, за исключением одного: оно не хотело закупать металл у другого поставщика, использующего более экологичный способ добычи. Наши компьютеры и программисты быстро вычислили причину: дело оказалось в дальних родственных связях руководителей двух корпораций. Но, повторюсь, речь шла об огромных средствах, которые можно было бы пустить не только на спасение новых производств, но и на улучшение состояния биосферы. Я решил изменить своему принципу и пойти на некоторые уступки. Их предстояло обсудить на собрании, в котором должна была принять участие и Хьёрн.

И вот представьте: идут переговоры, сидят серьезные люди в костюмах и обсуждают, как вытащить промышленного гиганта из кризиса. Ведущий программист опаздывает. Наконец, в переговорную въезжает Хьёрн. На самокате. В одних трусах. На голове – черная широкополая шляпа. В руке – томик Омара Хайяма19 и бутылка портвейна. На плече – живой ёж. Проблемы в компании очень серьезные, а потенциальные клиенты знают, что мы действительно можем помочь. Поэтому никто не выражает удивления публично: все старательно делают вид, что так и надо. Но дальше начинается какой-то кошмар. Как только в зале звучит очередной вопрос, Хьёрн делает глоток портвейна из горла, наклоняет голову, снимает шляпу и подсовывает ежу. Тот вытаскивает из нее бумажку. Подозреваю, что на бумажках были номера страниц. Во всяком случае, затем девушка смотрит на выбранный ежом клочок, открывает Омара Хайяма и звонким голосом зачитывает несколько строк из Рубайята, перекрикивая всех желающих высказаться.

Надо сказать, такими «ответами» ёж и Хьёрн удивительно точно попадали в суть заданного вопроса. Хотя практической пользы от них было, конечно, немного.

Разумеется, Хьёрн пришлось уволить. Признаюсь, мне этого не хотелось, и я отчасти чувствовал собственную вину в том, что поступился своими принципами в погоне за прибылью. Но любой крупный бизнес – это не только руководитель. Это еще и акционеры, инвесторы, пресса… А из-за выходки девушки слишком многое оказалось под угрозой. Впрочем, она не стала дожидаться завершения неприятного разговора, быстро поняла, к чему я клоню, моментально вытащила из рюкзака уже готовое заявление, пожелала всего хорошего и улетела обратно в Исландию. Так мы остались без гениального программиста».

* * *

Хотя Ольге казалось, что работа здесь будет только для Сергея, Жак настоял на том, чтобы они подписали договор о конфиденциальности вдвоем. В этом был свой резон: бессмысленно давать подписывать столь серьезный документ лишь одному из пары людей, у которых нет друг от друга никаких секретов. Да и сами они вскоре убедились, что так спокойнее: между ними не вырастала стена тревоги и недоверия. Но была и еще одна причина: у Жака было предчувствие, что подруге Сергея суждено сыграть в этой истории не менее заметную роль, чем ему самому. А своей интуиции Жак доверял всегда: если бы не она, разве достиг бы он таких высот?

Наутро новоиспеченные сотрудники французской компании зашли в кабинет своего руководителя.

– Ну что же… – начал Жак, – Пора продемонстрировать вам некоторые возможности нашей системы. А потом мы отправимся на небольшую прогулку.

– А прогулка будет приятной? – немного съехидничала Ольга.

– Хм… Не очень. Впрочем, вы не из числа впечатлительных – может, и понравится. Нас ждет поездка в Париж и экскурсия в наш дата-центр.

– Что же может быть неприятного в Париже? – удивился Сергей. – Мы пока были там только проездом, слишком спешили в Нант. Кстати, я думал, что видел ваш дата-центр. Ряды серверных стоек в соседних залах – разве это не он?

– Все-таки, вы очень наивны, – отозвался Жак. – Впрочем, это даже хорошо. Ну подумайте: кто же будет хранить столь серьезные данные в обычном офисном здании в центре крупного города, где их можно уничтожить прямым попаданием хорошего снаряда? Эти серверы – старая рухлядь, занятая в основном обслуживанием наших многострадальных абонентов и облегченной версии основной системы. Кстати, сейчас я продемонстрирую вам, на что она способна.

Жак немного развернул экран своего ноутбука в сторону собеседников и ввел в строке поиска запрос на русском языке:

«Как сегодня в 12:30 закрыть катакомбы и сменить смотрителя?»

С минуту на экране помигала надпись «анализ данных и поиск решения», после чего система выдала ответ:

«Скорее всего, имелись в виду Парижские катакомбы. Сегодня смена Поля Моле. Имеет непогашенный штраф за превышение скорости, просрочен на один день. Поль Моле может быть срочно вызван сегодня в полицию, начиная с 10:30. Кого поставить на замену?»

Жак застучал по клавишам, вводя, очевидно, фамилию своего сотрудника – по совместительству дежурного смотрителя. Система выдала подробную информацию, по какому телефону нужно позвонить в полицию, кого спросить, что сказать и когда можно подъезжать ко входу.

– Ну вот, остальное сделают за нас, – сказал Жак, отправляя куда-то выданную программой инструкцию. – Конечно, слишком часто так делать не стоит, да и перед человеком неудобно. Но Поль получит свою компенсацию за беспокойство. Скажем, сегодня по дороге из отделения… – он снова защелкал по клавишам, – месье Поль найдет на дороге сто евро. Готово!

– Фантастика! – в один голос вырвалось у Сергея и Ольги.

– На самом деле, это очень простой запрос, – лениво отозвался Жак. – Его можно ввести на любом языке и в свободной форме. Более серьезные может составить только хороший программист. Кстати, при поиске ответа учитывается, кто его задает. Если бы вы ввели тот же вопрос с другой машины, то вряд ли получили столь исчерпывающий ответ. Более того: в целях, так сказать, сохранения баланса, нашим сотрудником строжайше запрещено пользоваться в личных целях даже такой ерундой, да и я стараюсь не злоупотреблять. Правда, бывают исключения. И одно из них – как раз внеплановые визиты в дата-центр.

– А почему бы вам там просто не поставить своего смотрителя? На постоянной основе? – спросил Сергей с недоумением.

– К сожалению, мы лучшие, но не единственные, кто по-настоящему умеет работать с информацией. Рано или поздно наш человек, постоянно находящийся в этом месте, обязательно будет раскрыт. – ответил Жак, захлопывая крышку ноутбука.

– А почему именно катакомбы? – спросила Ольга.

– Потому, что только мертвые умеют хранить тайны, – мрачно констатировал Жак, жестом приглашая друзей к выходу.

В Парижских катакомбах. Фото автора

***

От небольшого павильона, возведенного над входом в Парижские катакомбы, хмуро расходились недовольные внезапным закрытием туристы. Небольшая кучка людей все еще стояла, на что-то надеясь, у кассы, но и она постепенно редела.

– Вроде бы все удачно, – заметил Жак. – Для простого смертного здесь обычно очередь часа на два, не меньше.

– Неужто правда так много желающих попасть в царство мертвых? – Ольга бросила взгляд в направлении закрытой двери.

– Достаточно, – ответил Жак. – Все же, единственное в своем роде сооружение по масштабу и… компактности.

– По масштабу и компактности одновременно? – поинтересовался Сергей с недоумением.

– Именно. Впрочем, скоро сами все увидите. Да, кстати… – казалось, Жак сам немного волновался, – там, внизу, когда мы прибудем на место, могут происходить различные странности. Какие именно, я сам не всегда могу сказать заранее, поскольку эти системы – дело не моих рук. Не пугайтесь непредсказуемости и постарайтесь принять новые правила игры.

– Хьёрн?.. – у Сергея получилось нечто среднее между вопросом и утверждением.

– Да, – Жак едва заметно вздохнул.

Опустевшие катакомбы приняли трех новых посетителей, которых вел молчаливый смотритель. Они спускались по плавно уходившей вниз длинной галерее, потолок которой держали колонны-подпорки из массивных, грубо обработанных каменных блоков, а пространство между большими глыбами заполняла довольно ровная кладка из более мелкого бутового камня. Равномерное, но жесткое электрическое освещение подчеркивало каждую выбоину и каждую трещину на камнях, заставляя их отбрасывать резкие тени. Наконец, посетители дошли до стальной решетки, возле которой смотритель снял с пояса большую связку ключей и вставил один из них в замочную скважину. Послышался щелчок, и зарешеченная дверь с легким скрипом отворилась.

– Спасибо, Камиль, – Жак перешел на французский и сказал смотрителю еще несколько слов. – Ждите нас обратно часа через два-три. А вообще – как повезет…

Камиль понимающе кивнул и широкими шагами направился в сторону выхода. Чувствовалось, что даже ему в этом месте немного не по себе.

Ольга и Сергей шагнули вслед за Жаком в следующий коридор и слегка поежились: они будто бы физически ощутили на себе взгляды тысяч пустых глазниц. Стены галереи целиком состояли из компактно уложенных в ровную кладку человеческих костей, тыльные части которых были повернуты так, чтобы создать затейливые орнаменты. Великое множество черепов были развернуты «лицами» к посетителям. Некоторые из них сохранили нижнюю челюсть, прижатую к черепу в мертвой улыбке или откинутую вниз в немом крике. Во всем чувствовалось не только желание создателей этого царства смерти как можно компактнее сложить кости, но и их стремление к своеобразной, леденящей душу эстетике.

– Здесь добывали камень, из которого строился Париж, – Жак начал небольшую импровизированную экскурсию. – А потом образовавшиеся километры галерей, за ненадобностью, отдали мертвым. В катакомбы перенесли кости со многих парижских кладбищ, оказавшихся, в определенный момент, переполненными. Войны, эпидемии… Ну и Французская Революция, конечно. В итоге нашли такое оригинальное решение. И даже подошли к нему с известной долей юмора: посмотрите, какие веселенькие орнаменты соорудили из останков.

– Да уж… – вздохнула Ольга, – печально, но закономерно. Я вообще не понимаю всех этих дорогих помпезных надгробий. Мертвым они не нужны, живые только убеждают себя в том, что это зачем-то необходимо, а через два-три поколения большинство памятников все равно превратится в бесполезный мусор. И неважно, из дерева они или из гранита.

Жак и Сергей понимающе кивнули.

– Но памятники здесь, смотрю, тоже есть? – Сергей указал на большую каменную плиту с надписью и датой, вмурованную в кладку из костей. – И вот, рядом, еще несколько. Здесь лежат особо уважаемые люди?

– Это не памятники, а названия кладбищ, – ответила Ольга. – Кажется, все кладбища Парижа. И дата всего одна: видимо, год, когда кладбище «заархивировали».

– Совершенно верно, – отозвался Жак. – А особо уважаемые люди, включая мировых знаменитостей, лежат здесь точно так же, как и все остальные. Целое кладбище помещается в паре кубометров. Удобно, правда? – он грустно улыбнулся.

– А куда мы идем дальше? – поинтересовался Сергей.

– Искать Хранителя. Я хотел бы, чтобы вы запомнили его в лицо и имели возможность пройти сюда самостоятельно, в любое время дня и ночи, когда возникнет такая необходимость. С первого раза это удается далеко не всем нашим сотрудникам.

– Он что, живет здесь постоянно? – Сергей спросил на всякий случай, хотя, кажется, уже знал ответ.