Читать книгу Россия. Путь к Победе. Горбачев–Ельцин–Путин–? - Алексей Кофанов - Страница 16

Миша родился 2 марта 1931 года в селе Привольное Ставропольского края. Отец русский, мать украинка. Вроде все хорошо. Только вот Меченым он был всегда, хоть пятно до поры таилось под прической.

Деталь: его дед по матери Пантелей Гопкало был троцкистом. Как и троцкист Хрущев, помилован[86]. Так что Миша – духовный правнук Троцкого.

В войну полгода жил под немцами. Само по себе это ничего не значит. Но, глядя из будущего, можно предположить, что травма вражеского вторжения сформировала у Миши «стокгольмский синдром». Неосознанно хотелось повторить ощущение, вновь отдать страну оккупантам.

Затем он играл в школьном театре. «Трудно сказать, что его притягивало больше: возможность перевоплощения, смены масок, лицедейства или внимание публики, устремленные на него глаза, аплодисменты. Во всяком случае, какое-то время он всерьез подумывал об актерской карьере»[87]. Что же, мечта сбылась: аплодисментов он таких достиг, что актерам не снилось! О лицедействе же, смене масок… как это реализовалось, скоро увидим.

С 15 лет Миша работал помощником комбайнера, за что спустя два года получил орден Трудового Красного Знамени. При Сталине труд щедро поощрялся, но юным такой орден все-таки давали нечасто. Возможно, тут и коренится чувство собственной исключительности: другим нельзя, а мне можно! Чувство энергоемкое, вдохновляющее. Мог вырасти великий человек! А не то, что вышло…

Везунчиком был Миша, все у него складывалось само собой. В 19 лет он стал кандидатом в члены КПСС и поступил на юрфак МГУ. Без экзаменов. Сработали серебряная медаль, кандидатство и орден.

В 21 год вступил в партию и познакомился с Раисой; она училась на соседнем факультете, философском. Два женских начала ворвались в Мишину жизнь и начали конфликтовать («партия» все-таки женского рода…). В итоге одно из них пересилило: Раиса убила партию. Ревность – страшная штука.

Неудивительно. «По твердости характера, методичности, организованности, граничившей с педантичностью, Раиса во многом превосходила мужа»[88].

Чету выпускников выдавили из Москвы в убогий Ставрополь, где не было даже водопровода и канализации. Вроде плохо, но зато Михаил бодро начал карьеру: стал заместителем завотделом пропаганды крайкома ВЛКСМ. На этой трудновыговариваемой должности не задержался, шагал дальше, и в 1961-м уже возглавлял весь краевой комсомол. Для 30 лет не блестяще, но солидно.

Но и тут сидел недолго: свернул на гораздо более хлебную партийную колею. И всего за девять лет вырос до удельного князя (первого секретаря Ставропольского крайкома). Вот это уже по-настоящему круто! Он попал в высшую управленческую элиту. Сам Брежнев вызвал его на беседу. И вскоре Горбачев стал также членом Верховного Совета и ЦК КПСС.

Везло и дальше. В горбачевской вотчине оказались Минеральные Воды, куда ездили лечиться кремлевские старцы. Хозяин края ловил момент и старцам угождал. «Именно с той поры Горбачевы со многими крупными деятелями были знакомы и даже «дружны семьями»[89]. Охотнее других ему помогали член ЦК Федор Кулаков и шеф КГБ Юрий Андропов. Второе имя подчеркиваю.

Ставропольский царек действовал активно – например… резко увеличил производство алкоголя. Будущий «минеральный секретарь»!

Ой как неожиданно…

Или, напротив, вполне логично? Здоровье народа волновало его в последнюю очередь.

А дальше случилось непоправимое. Статус князька позволил Меченому выезжать в капстраны, и чета начала кататься: 1971 год – Италия, 1972-й – Бельгия, 1975-й – ФРГ, 1976-й – Франция. В 1977-м их возили по Франции аж три недели, на машине с переводчиком. Обхаживали изо всех сил.

Ну и что тут страшного?

Всего лишь то, что в один из этих визитов с ним впервые поговорили… Вряд ли Горбачев напрямую подписался сотрудничать с западной разведкой; на высоком уровне вербуют тоньше. Возможно, ему так промыли мозги, что он до конца воображал, будто стремится к благу России.

Открытых документов об этом, конечно, нет. Когда-нибудь рассекретят.

Федор Кулаков еще раз помог своему протеже: умер в июле 1978-го. Освободилось место секретаря ЦК по сельскому хозяйству, и через полгода его отдали Горбачеву. Он с Раисой переехал в Москву, получил кабинет, охрану, служебную машину, спецквартиру и дачу. Личной власти меньше, чем в Ставрополе, зато открылась дорога на самый верх.

Почему выбрали его? «Орденоносец Горбачев с безупречной анкетой и послужным списком комсомольско-партийного вундеркинда выглядел многообещающим представителем кадрового резерва Партии»[90]. Никто не ждал подляны – кроме одного человека, который с этой целью его и протаскивал…

Что за человек? А вы догадайтесь! Кто имитировал борьбу с диссидой? Кто спас Солженицына от правосудия? Кто продавил решение об Афганской войне?

И еще кое-где обрадовались. «Странным образом, больше эмоций, чем в Москве, сообщение об избрании нового секретаря ЦК КПСС вызвало на Западе. На семинаре в США, посвященном ситуации в СССР, один из наиболее вдумчивых исследователей советской политики оксфордский профессор Арчи Браун сказал: «Вчера в Москве произошло событие исключительной важности: на пост нового секретаря ЦК КПСС избран Михаил Сергеевич Горбачев»[91].

Запад знал о нашем герое нечто, чего не знали у нас. Интересно, что? Вопрос риторический…

Но и тут он не задержался. Спустя лишь два года, в 1980-м, вундеркинд стал членом Политбюро – одним из четырнадцати главных людей страны.