Читать книгу КАТРИНА: Дилогия - Алексей Кондратенко - Страница 12

Загорелся синий огонек звонящего сотового на панели за лобовым стеклом. Наверное, звонил тот самый Виктор. Катрина ответила на звонок, не сводя с меня пристального взгляда, блестящего в темноте салона. Я остановился у дверцы, всем своим существом не желая садиться внутрь, но выбора не было и я сел в машину, принимая свое поражение.

Внутри гулко звучал двигатель.

– Сейчас запишу, помедли, – сказала наемница в трубку, подавшись в мою сторону и открывая бардачок.

Она достала оттуда ручку и блокнот, уже с несколькими аккуратно загнутыми листками, на которых древовидно располагались строки каких-то адресов и имен.

– Говори, – сказала Катрина и начала записывать.

Из того, что она писала, мне удалось разглядеть только, что место находится где-то за городом по направлению от Чкаловского поворота.

– А владелец указан? – спросила Катрина. – Но он должен быть… Ладно, как мне туда доехать? …Это что, оторванный от населенных пунктов дом посреди леса? …Нет, помощь не нужна. Если понадобится, я сообщу, – она отключилась и положила телефон обратно, переключила передачу с нейтрального положения, и мы выкатились из переулка на ту же улицу, по которой приехали сюда.

Проезжая мимо кинотеатра, Катрина задержала взгляд на месте, где раньше стояла патрульная машина остановивших нас полицейских. Улица была пуста и свободна от надзора, словно кто-то из высших чинов отозвал патруль, мистическим образом выполнявший поручение Катрины останавливать все серые BMW и удерживать их как можно дольше. Кто-то отозвал их, чтобы они не мешали посланникам иллюминатов выполнять свою работу.

Где предел могущества этой тайной охранной сети? Что еще они могут безнаказанно совершить в этом городе ради достижения собственной цели? Я оказался зажат между двух могущественных сил. Между кровавым ночным миром наемницы, руководствующейся только правом смерти над жизнью и людей, действующих от лица скрытой власти. Обе силы ищут некое спрятанное число начала, к тайне которого считают причастным меня.

Мысли об эфемерной угрозе, исходившей от группы людей, рыскающих где-то в поисках этого числа, сменились тревогой более реальной. Я оторвал взгляд от проносящихся за стеклом улиц и посмотрел на спокойную, уверенно держащую автомобиль на дороге, Катрину. Снаружи она не была похожа на алчное до крови существо, готовое изощренно расправиться с любым, кто повинен перед ней. Ее пылающий безразличный к чужой боли взгляд, с каким она смотрела на меня в том переулке, ясно отпечатался в сознании. Она была готова меня убить. И убить не ради пищи, а для того, чтобы преподнести мне урок. Чтобы я понял, что малейшая провинность перед ней карается смертью. Ее всеподавляющая власть болезненно угнетала. Неужели рядом со мной сидела та девушка из бара, непринужденно отпивавшая из бокала красное вино, которую я видел вчера?

Я не знал, что произойдет дальше, но опасность любых оптимистичных заблуждений в нынешнем положении так же коварна, как сама Катрина. Возможно, наемница уготовила мне участь прислужников иллюминатов.

Вопрос в том, что я должен сделать, чтобы остаться живым?

И вопрос очень не простой. Ведь до сих пор я оставался жив только благодаря Катрине.

Элеанор набрала ход. Катрина несколько раз взглянула в зеркало заднего вида, потом отреагировала на долгий остановившийся взгляд, с каким я смотрел на нее уже какое-то время. Мне стало печально из-за того, кто она. Ужасающее подобие человека. Сквозь пелену леденящего трепета перед ней я смутно почувствовал, что мне ее жаль. Вероятно, она не знала этого чувства. Наверное, большую часть жизни она видела лишь смерти людей, чей век так не долог по сравнению с ее бессмертием. Неужели все это правда? Таинственные истории народного фольклора разных культур оказались правдой. И солнечный свет для Катрины – лишь мучительная смерть. Может быть, она никогда не видела дня, не знает что такое солнечное тепло. Хотя все это конечно лишь мои предположения, основанные на давно слышанных мифах.

Правдиво оставалось лишь одно: за мрачными мифами все эти века скрывалась принципиально другая, неизвестная нам форма жизни. Отличный от нашего вид, параллельно существовавший неведомое количество времен. Агрессивный хищник, существование которого рушит все человеческие понятия о биологии, антропологии и эволюции. И чтобы охарактеризовать этот вид, ранее называемый «вампирами», человечеству пришлось бы проникнуть в мерзкие кровавые тайны их ночного мира, и только потом придумать термин, обозначающий этот, чуждый нашему способ существования. Ведь теперь ее белая кожа и ледяная кровь заставляли задуматься: а жива ли она вообще?

Чем бы Катрина ни была, она сидела рядом со мной, и ей были чужды все человеческие чувства, будь то сострадание или страх.

Наверное, более всего вероятно, это была не ее вина. Если верить фольклору.

Я должен бы чувствовать что угодно только не жалость к ней, но мне стало ее жаль.

Кто-то же сделал ее такой.

Взгляд ее цепких глаз изменился, став менее жестким, словно она читала в моих глазах. Мне показалось, будто она узнала, о чем я думаю.

– Почему ты так смотришь?

– Просто задумался.

– О патрульных?

– Нет, – продолжая задумчиво разглядывать ее, признался я.

– Тогда что?

Я отозвался не сразу. На дороге практически не было машин и пешеходов. Она неотрывно наблюдала за мной, дожидаясь ответа.

– Ты давно стала такой?

– Стала какой? – неодобрительно переспросила она.

– Вампиром, – глухо пояснил я, совершив усилие над собой, чтобы произнести это слово вслух.

Какое-то время она не отвечала. Словно ее воспоминания обратились к неведомой сцене из прошлого. Медленно моргнув, будто проснувшись, она оценила, насколько близко я подобрался к ее тайнам. Радужки ее синих глаз тлели, как угли и грозились вот-вот стать желтыми.

– Почему ты говоришь со мной так, словно я человек? – задала встречный вопрос она.

Я растерялся и не нашел что ответить, до того неожиданным оказался ее вопрос. Я уже смирился с тем, что не получу ответ, когда услышал ее тихий голос.

Слова ее были ужасны:

– Я никогда и не была другой.

Мы въехали на мост. Я не стал больше задавать вопросов, силясь вообразить, что значит ее ответ, уставившись невидящим взглядом в окно. Где-то в небе над Калининградским заливом пролегла яркая трещина. Молния, которая своим светом будто бы пробудила меня от моих дум. Мое мировоззрение изломанно сейчас так же, как и ветви, оставшиеся в глазах после молнии неясным следом: я смотрел через залитое дождем окно машины и видел лишь след от мира, в котором жил еще сегодня днем. След, в точности повторяющий каждую черту этого города, этого неба и воздуха. Все было таким же на вид, но уже навсегда другим по сути. Каждый дом и свет фонаря за окном пронизан теперь невидимыми черными нитями, сплетающимися в дьявольский узор.

Все в точности оставалось прежним на вид, но другим по сути.

Капли стремительно стекали по стеклу, а мир все рушился в моем сознании. До сегодняшнего вечера я думал, что он рухнул для меня раз и навсегда со смертью Марины. Но я ошибался. Всё вокруг продолжало лететь в пропасть. Мир повернулся ко мне той стороной, о существовании которой никто не подозревал. Это оказался не прикрытый беззаботными заблуждениями мир. Криминальный, грязный… кровавый. Где жили и ложь, и ожившие тени ночных кошмаров. Варварское место, с реальностью которого меня заставили примириться виденные картины жестокости, попирающей любое воспоминание о человечности. Мир вечной ночи. Он оказался настолько пугающе велик по сравнению со мной, что не мог уложиться в моем понимании целиком. Теперь я знал о жизни куда больше, чем боялся узнать.

И я всё еще надеюсь, что мир, который придет с рассветом, будет залит слепящим солнечным светом, и утренний ветер принесет надежду на освобождение.

Плевать, насколько это далеко от истины.

Я крепко прижал ладони к лицу и выдохнул. Тело до сих пор по временам пробивала дрожь, руки плохо слушались после падения. Несколько раз за вечер я ощущал отвратительное дыхание смерти, склонившейся надо мной. И это не могло не оставлять синяков и ушибов.

Я с негодованием усмехнулся, и она посмотрела на меня.

– Да что с тобой такое? – недоумевая, спросила Катрина.

От звука ее голоса я вздрогнул и окончательно вернулся из раздумий.

Через ее безразличие проглядывала насмешка.

– У тебя шок. Для человека, который жил обычной жизнью, ты узнал и пережил слишком многое. Даже больше, чем я бы того хотела, – ее голос прозвучал с грозной досадой, но следующие слова были полны холодного триумфа, словно я должен благодарить за свое посвящение. – С этой ночи для тебя все изменится и никогда не возвратится на круги своя. Так было всегда. Обычно люди, увидевшие нас, становились нашими жертвами. Понимаешь?

– Думаю, да.

– Но ты не страшись. Для людей, которые нам полезны, мы делаем исключение.

Тогда что же ждет меня?

– И много вас?

Катрина задержала на мне взгляд своих красивых строгих глаз. Зря я ее спросил об этом.

– Человеку не положено это знать.

Я покивал. Не положено, так не положено. Мне вовсе не хотелось узнавать то, из-за чего меня могут убить. Однако для того, чтобы выжить, мне нужно осторожно выяснить как можно больше.

Варианта выжить всего два. Я должен или продолжать попытки понять природу того, с чем я столкнулся, тщательнее отбирая, что мне необходимо знать; или довериться Катрине и не задавать вопросы, вслепую следуя ее воле. Но правильный вариант был всего один.

На глаза попался телефон, лежавший на панели перед лобовым стеклом.

– А кто такой Виктор?

На этот раз Катрина даже не взглянула в мою сторону, но по выражению ее лица я понял, что подобрал не тот вопрос.

– Довольно, Марк. Мне нет дела до твоего пустого любопытства. Это не твое дело. То, что я спасла твою жизнь, не означает, что я посвящу тебя в великие тайны лордоков! – она тотчас же осеклась на последнем слове.

Мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, что она говорит, но то, как она это произнесла, не было похоже на знакомый мне язык.

– Лордоков? – переспросил я.

– Забудь, что я это сказала, если хочешь жить, – предостерегла Катрина.

Она горела гневной красотой.

– Я не хотел выяснить что-то недозволенное… я…

– Более не задавай вопросов. Твое дело помочь найти число начала.

– Но я представления не имею, о каком числе идет речь.

Она глянула на меня, в глазах что-то неуловимо промелькнуло. Сочувствие? Тревога? Касается это меня или ее?

– Это не тот ответ, который мне нужен.

– Но мы оба знаем, что это единственный ответ, который я могу дать.

– Я бы не была в этом так уверенна.

– Что будет, если ты не найдешь число начала?

– Для тебя, Марк, всё будет очень плохо, – слова острым лезвием пронзили воздух. – Поэтому тебе лучше помочь мне его найти, – выразительно прибавила Катрина.

Вдалеке показалось белое кирпичное здание госпиталя.

Выйдя из машины, я поспешил в свой подъезд. За сегодняшний вечер я достаточно вымок под дождем, одежда становилась ледяной, когда я оказывался на улице.

Дверь была настежь открыта, а внутри моей квартиры перед порогом расшвыряны коробки с вещами, инструментами и прочим барахлом, которые раньше стояли на антресоли, а раскрытые и надорванные книги валялись на полу.

Здесь всё перерыли вверх дном.

Я остановился перед входом. За спиной появилась Катрина.

– Марк, – вопросительно произнесла Катрина, не видя того, что вижу я.

Не сказав ни слова, я отошел в сторону, чтобы она могла увидеть все сама. Взгляд ее насторожившихся глаз скользнул по мне, потом наемница заглянула в квартиру.

– Стой здесь!

Я отступил назад, давая ей пройти. Плавно и беззвучно Катрина скользнула в тень квартиры и теперь двигалась по коридору среди разбросанных под ее ногами вещей, быстро осматривая комнаты. Но ни в кухне, ни в гостиной, ни в спальне никого не было.

Катрина развернулась ко мне.

– Их давно уже здесь нет, – сообщила она. – Покинули это место задолго прежде, чем вернулись мы. Они искали здесь число, если оно у тебя спрятано. В остальных комнатах тоже все перерыто.

– У меня ничего не спрятано, – сказал я, заходя в коридор собственной квартиры, которая теперь выглядела еще менее уютно.

Покосившаяся входная дверь никак не затворялась, пока я не закрыл ее на цепочку, и лишь немного отстав от наличника, дверь больше не открылась. На столе в кухне лежало полотенце, которым Катрина промокнула пулевую рану в плече, оно было развернуто и смято, да и лежало не там, где его оставила Катрина. Те, кто здесь были, наверное, решили, что мы сюда больше не придем. Дверь выбита наемницей еще до них, никаких вещей толком нет, мы даже не постарались закрыть как следует квартиру. В конце концов, они бы поджидали нас, если бы считали, что мы вернемся.

В кухне было перелопачено все, что только возможно. Я заглянул в раковину. Пули из плеча Катрины там не было.

– Катрина, – позвал ее я.

Она пришла, взглянула сначала на меня, потом в раковину.

– Они взяли пулю, – озвучила мои мысли она. – Проведут экспертизу, выяснят, что реагентов для подобной крови у них нет, а пуля принадлежит им. Это пустая трата времени.

Я поднял с пола поваленный стул и опустился на него. В руках ощущалось неестественное болезненное онемение.

– Но как они узнали, где нас искать? – спросил я, уверенный, что на этот раз Катрина не ответит потому, что и сама не знает.

Но суть происходящего никогда от нее не укрывалась.

– Ну, я подозревала об этом и раньше… – задумчиво протянула Катрина, медленно подходя ко мне.

Я поднял голову и вздрогнул, возле моего лица вспыхнули желтые, мерцающие как угли глаза. Почувствовав, как мою кожу обжигает опасность и угроза, ледяным пламенем обвивающая Катрину, я стремительно двинулся в сторону, но не успел и подняться, как почувствовал железную хватку ее пальцев на своем плече. Она резко дернула меня за плечо вверх, ногой отшвырнула стул в сторону и, взмахнув мною словно тряпьем, больно ударила спиной об стену. Кухня на мгновение потонула во мраке, нахлынувшем на сознание вместе с острой болью в ребрах. Катрина не выпускала меня и, продолжая держать прижатым к стене над собой. Всего лишь одной рукой.

Придвинулась очень близко и зашипела:

– Это ты им сказал! Ты выдал меня!

– Нет!!! – возразил я. – Отпусти. Прошу, отпусти! Они же пытались меня убить! Я ни за что на свете не стал бы выдавать им место, где я от них в безопасности! Отпусти, Катрина… – боль распространялась, отвоевывая себе в пищу все больше моей плоти. Казалось, сухожилия вот-вот разорвутся. – Прошу… Я же все время был с тобой.

Ее пальцы сжались сильнее.

– Ты сказал своему другу, где ты, когда он тебе звонил! – прорычала она, оскалившись, и я увидел ее длинные острые, слегка загнутые клыки.

Катрина была непреклонна к моим мольбам.

– Да! Прости! Я думал, что поступаю правильно. Но я сказал ему. Не им! Это совпадение. Катрина, пожалуйста! Я помогу найти число!

Внезапно боль поубавилась, и я почувствовал как съезжаю по стене. Я свалился на пол и скрючился у ног Катрины под стеной.

– А ты не подумал, что я убью тебя, когда узнаю, что ты ослушался меня? – высокомерно прозвучал голос наемницы.

Я поднял голову и посмотрел в ее удивительные желтые глаза.

– В наказание за непослушание?

– Верно.

– Но как же число? Я тебе нужен, чтобы отыскать его.

Жесткий взгляд ее переменился, и ярость отступила из глаз. Она бросила мне сверху вниз:

– Рано сделку с дьяволом свершать, Марк. Сегодня я тебя не трону. Не бойся. Но впредь не смей меня ослушиваться! В последний раз предупреждаю. В противном случае это будет стоить тебе жизни.

Она вышла из кухни. Какое-то время я сидел на полу под стеной возле стола и ждал, что она вернется. Чтобы меня убить или еще что похуже. Но ее все не было.

В квартире повисла такая тишина, что создавалось впечатление, будто я здесь совсем один. А Катрина всего лишь призрак моего воспаленного сознания. Боль начала постепенно стихать. Сидя на полу, я снял холодную промокшую куртку и зашвырнул ее на стол. Оперся спиной на стену поудобнее, прислушался и с облегчением вздохнул.

Я сидел и считал свои вдохи. Сколько еще мне осталось их совершить? Только что я видел в глазах этой девушки… этого существа картину собственной смерти. Так сильно она была взбешена. И так легко на моих глазах забирала жизни. Никогда прежде мне не доводилось видеть столько чудовищных зверств. Смертей. Но эти смерти разительным образом отличались от того страшного момента, когда из Марины ушла жизнь. Эти смерти являлись воплощением чего-то отвратительного, чего-то дьявольского.