Читать книгу Безмолвная рябь - Алексей Костенко - Страница 10

Судя по показаниям датчиков, температура продолжала падать. Немного подумав, Нара отправила в бак весь оставшийся резерв хлорофилльных бактерий. Когда они выйдут из спячки, колония как раз достигнет минимально необходимого уровня. И вскорости погибнет, если воздух в системе рекуперации будет и дальше остывать.

План казался полностью безопасным, но, по-видимому, вместе с частью обшивки оказались повреждены и теплоизоляционные элементы в глубине корпуса. И теперь, несмотря на то, что лишь несколько дюймов воздушной магистрали были не защищены от космоса, охлаждение шло по гораздо большей площади, чем рассчитывала Нара.

Убедившись, что релейная станция находится в зоне уверенного приема, она включила микрофон.

– Говорит Нара Ли, свободный старатель, корабль «Горизонт-17», корпорации «Вармер». На борту возникла неисправность, которую я не могу устранить собственными силами. Всем кто меня слышит, просьба оказать помощь, в соответствии с кодексом освоения космического пространства 2113 года.

Закончив голосовую передачу, она сбросила груз, и по шифрованному каналу отправила работодателю полную характеристику и траекторию камня. Маяк на осколке астероида позволит корпорации без труда его подобрать, и заорет на весь обитаемый космос, если это попытается сделать кто-нибудь другой. Так что за свои деньги Нара не переживала. Другое дело, что «Вармер», без сомнения, выставит ей счет на кругленькую сумму за «содействие в доставке», но по сравнению с премией, штраф должен оказаться довольно незначительным.

Конечно, корпорация постарается содрать с пилота по максимуму, скрупулезно подсчитав весь ущерб нанесенный кораблю, не забыв и об амортизации, но тем не менее, награда все равно должна оставаться до неприличия огромной, чтобы поддерживать интерес у желающих отправится почти на три года в одиночный полет к поясу астероидов.

Хотя недостатка в желающих и не было, нельзя сказать, чтобы пилоты выстраивались в очередь. Безусловно, один рейс был способен обеспечить безбедное существование до конца жизни, но не у каждого был «стартовый процент».

Этот процент служил дополнительным барьером. Корпорации не хотели нести убытки ни при каких обстоятельствах, и установили «страховой взнос» на случай, если корабль не вернётся. Разумеется, вряд ли нашелся бы пилот, располагающий такой суммой, и при этом желающий провести несколько лет вдали от цивилизации. Зато были люди, не желавшие никуда лететь, но не против подзаработать на этом деле. Обычно несколько компаний делили между собой риски, получая часть дохода, когда старатель возвращался с добычей. Корпорации строили все больше кораблей, но это не принесло ожидаемой прибыли: к астероидам стало отправляться множество авантюристов, из всех необходимых навыков обладающих, разве что, желанием разбогатеть. И слишком многие не возвращались.

Нара училась на последнем курсе, когда страховые компании стали требовать от пилотов долевого участия в покрытии финансовых рисков. Ей тогда это было безразлично: она, как и отец, хотела стать пилотом лунного грузовика. Уже в ее детстве эти полеты были настолько обыденными, что отцу казалось проще обойти несколько правил и взять дочь с собой, чем искать с кем ее оставить на время рейса. Крошечная каюта и рубка казались огромным миром, а чернота космоса завораживала. Два дня полета, огромные доки на Луне, где можно было прыгнуть чуть ли не до потолка, запах озона, от не успевших остыть двигателей… Вопрос «кем быть» для нее не стоял, и отец всячески поддерживал ее желание стать пилотом. В четырнадцать лет он впервые пустил Нару за штурвал, каким-то чудом оформив ей удостоверение стажёра. Весь опыт пилотирования свелся к простейшим маневрам в открытом космосе, но это было самым ярким впечатлением в жизни девушки. Она не раз помогала отцу, когда возникала необходимость в ремонте, и думала что сроднилась с кораблем, но только в кресле пилота почувствовала себя с ним единым целым.

Окончив с отличием школу пилотов, Нара отправилась прямиком в «Халлибартон». У нее не было ни капли сомнений, что крупнейшая транспортная компания по достоинству оценит ее способности. И отказ оказался полной неожиданностью. Постоянно снижая требования, она обращалась ко все менее значимым перевозчикам, но даже заштатные компании, которые вечно испытывали нехватку пилотов, отказывались брать её на работу.

– Космос любит сильных, – сказал владелец одной из них, окинув взглядом ее хрупкую фигурку. – Это тяжёлый труд. К тому же, у вас совершенно нет опыта. Но мы вас можем взять в качестве секретаря. И ваше образование будет весьма кстати.

Нара молча проглотила обиду. По крайней мере, она узнала, что на Земле у нее нет шансов.

Луна же была менее консервативна в этих вопросах. Селениты, рождённые на лунной базе, были непривычны к высокой гравитации и перегрузкам, неизбежным при маневрировании. И найти там хорошего пилота было не проще, чем богача в столовой для нищих. И она оказалась права. Наре даже не пришлось покидать Нью-Йорк, чтобы получить предложение от «Кохито». Она была вне себя от счастья, когда компания посулила ей должность второго пилота на орбитальном транспорте.

Первые сомнения возникли уже на базе, когда Наре показали каюту с четырьмя койками.

Нара изо всех сил пыталась скрыть отвращение. Комната была настолько крошечной, что все ее обитатели могли бы разместиться только лёжа на своих постелях. Картину дополняло разбросанное белье и мерзкий кислый запах, разбавленный ароматами больше всего напоминающими горелую резину.

– Вещи сложишь в раздевалке, ключ от шкафа у коменданта. Душ на втором уровне, у тебя два посещения в неделю по десять минут. С соседями тебе повезло: у двоих вахты по десять дней, а Виктор вообще практически здесь не бывает.

– Виктор? – удивилась Нара.

– Места у нас не так уж много, – пожал плечами старший смены. – А женский персонал большая редкость.

– И как долго мне придется здесь пробыть? – кое-как справившись со своими чувствами, спросила Нара.

– В смысле? – удивился мужчина.

– Ну, когда я отправлюсь на Луну?

Ее провожатый рассмеялся, но тут же оборвал себя.

– Извини. Ты будешь работать на буксире, здесь, на орбите. Компания считает, что слишком накладно возить пилотов сюда с Луны. Так что, добро пожаловать домой.

После этих слов у Нары подкосились ноги. Она просто не выдержит здесь год, на который подписала контракт.

Всю первую ночь она даже не плакала, а беззвучно выла, уткнувшись в подушку.

Утром, перед встречей с первым пилотом, она постаралась взять себя в руки. Ей это почти удалось, но все ее самообладание пошло прахом, при виде Вильсона.

– Это что за чучело? – ткнул он в сторону Нары толстым кривым пальцем. – Если бы мне нужен был стофунтовый кусок балласта, я бы просто не чистил толчок после рейса.

– Успокойся, – сказал начальник станции. – Она показала великолепные результаты. А ты знаешь, как строго компания относится к отбору пилотов.

– Да мне по барабану, с кем она там соотносилась! – закричал Вильсон. – Ноги ее на моем корабле не будет!

– Хочешь личный корабль – иди в старатели. А пока будешь летать куда и с кем скажут.

Вильсон вскочил. Казалось, он решает кого ударить первым. Но вместо этого пилот быстрым шагом вышел из кабинета.

– Ничего, сработаетесь, – криво усмехнулся начальник.

Но он ошибся. Корабль совершенно не походил на грузовик отца. На нем царили те же вонь и беспорядок, что и на орбитальной станции. Видно было, что ремонты делались кое-как, по принципу «и так сойдёт». Вильсон не допускал ее к пилотированию, нагружая бессмысленной работой, но и ее не давал делать нормально. Он вечно кричал, что девушка хочет угробить корабль, вырывал инструмент, ругался, грозился оторвать руки. Это была не работа мечты. Это была пытка.

Через месяц, Нара смирилась. По крайней мере, средства которые она заработает за год, позволят перевести дух, и, в этот раз, уже более вдумчиво поискать работу. Но не смотря на довольно высокую зарплату, деньги уходили как вода сквозь пальцы. Компания обеспечивала всем необходимым, но это необходимое было просто отвратительного качества: комната где невозможно жить, еда, которую невозможно есть, воздух, которым невозможно дышать.

Нара с удивлением обнаружила, что станция не такая уж и бедная, как ей показалось вначале. При желании, здесь можно было найти практически что угодно. А если чего-то не было, то это можно была заказать рейсом с Земли. Она была просто обескуражена количеством контрабанды. Не было ни одного пилота, который не торговал бы выпивкой, продуктами или прочим товаром, который запрещено доставлять на станцию. На ее памяти лишь однажды был скандал, когда и без того вонючий сыр испортился у кого-то в шкафчике, и вечно неисправная система воздухообеспечения добавила еще одну отвратительную нотку в очаровательный букет мерзких запахов.

Но и тогда дело замяли, из чего Нара сделала вывод, что сложившееся положение всех устраивает.

Когда выяснилось, что каждые полгода пилоты обязаны подтверждать навыки, Нара Ли с радостью завалила тесты, предпочтя, пусть и со штрафами, но вырваться со станции.

Кое-как компания согласилась оплатить ей дорогу на Луну, где она снова оказалась никому не нужна. Полугодичный опыт поначалу казался интересным потенциальным работодателям, но после того, как всплывали результаты внутренних тестов, в стопроцентной конфиденциальности которых уверяла «Кохито», интерес пропадал.

Луна была слишком маленькой, чтобы позволить себе тайны.

Нара оказалась в едва ли не худшем положении чем полгода назад. У Земли не было орбитальных доков, и соответственно, не было нужды и в буксирах. К тому же, сами космонавты были уверены, что эта работа для тех, кому не по силам открытый космос.

Если и был какой-то шанс построить карьеру, то только здесь, на Луне.

Время шло, средства стремительно таяли, а перспективы становились все более призрачным. Ей предстояло решить возвращаться ли домой, или попытаться добиться своей цели.

Когда денег осталось лишь на билет до Земли, Нара обратилась к «Вармеру» с просьбой выделить ей корабль.

Процент невозврата на этот момент оказался довольно низок, к тому же, ей повезло выторговать довольно удачные условия, сократив свою часть выплаты до менее одного процента от стоимости корабля, что примерно равнялось стоимости дома, оставшегося после смерти отца.

И сейчас она сидела в рубке, и скрестив пальцы, ждала ответа.

С видимой неохотой, спустя гораздо больше времени, что нужно сигналу, чтобы проделать путь до Марса и обратно, она получила разрешение зайти на Фобос для ремонта.

Возможно, план был не таким уж и безнадежным.

***

Количество зрителей постоянно менялось. Одни отключались, потеряв интерес к беседе, другие же, наткнувшись в сети на свежий перл Одри, спешили присоединиться, в надежде одними из первых услышать очередную остроту ведущей.

Казалось, Майкл не понимал, что над ним издеваются, и с серьезным лицом отвечал на каверзные вопросы, все больше выставляя себя на посмешище.

– Другими словами, вы утверждаете, не Марк Твен, не Фицджеральд, не Достоевский, а именно Брайан Скотт написал наиболее значимую книгу в истории человечества?

Майкл сцепил пальцы в замок, и немного склонил голову, словно собираясь кивнуть, но не довел движение до конца, застыв в позе, воплощающей всю благообразность, на которую был способен.

– Я всего лишь считаю, что когда Богу есть что сказать людям, он выбирает простых парней. В них нет лукавства. Они донесут слова Его, не исказив их из корысти, не приукрасив из тщеславия, а перескажут их так, как услышали.

Одри едва заметно улыбнулась. Вместо подготовки к интервью, она могла бы заняться, например, маникюром: результат был бы тот же. Этот простак не просто не замечал ее ловушек, а так и норовил вскочить в них с разбега. А если каким-то чудом ему удавалось обойти расставленные силки, то он блуждал вокруг до тех пор, пока капкан не срабатывал.

– Вы хотите сказать, что Брайан слышал голоса? – проникновенным голосом спросила она.

Кто-то хихикнул. Ведущая отметила перемену настроения в зале. Если вначале зрители не испытывали особого интереса к ее собеседнику, и подключились к шоу привлеченные авторитетом Одри, то сейчас Майкл стал мишенью, человеком, вопиющая глупостью которого позволяла почувствовать обывателю свое интеллектуальное превосходство.

– Сложно сказать, как именно откровения открываются праведным. Это известно только им и Богу.

– От простого парня до святого меньше чем за минуту, – Одри выждала, пока для зрителей сделали наезд, чтобы она оказалась крупным планом. – Ничего себе у Брайана карьера!

Взрыв хохота подтвердил, что она выбрала правильный момент, чтобы изменить русло беседы.

– Скажите, а чем еще знаменит Брайан? Может быть, он ходил по воде, или метал молнии?

Зал снова взорвался хохотом. Казалось, вопрос совершенно не смутил Майкла. Он улыбнулся, и подождав пока стихнет смех, ответил:

– Кажется, вы путаете его с другим парнем из Назарета.

Одри позабыла что хотела напомнить, как церковь Небесных сфер выросла из движения «Сыны Тора», стыдливо спрятав под сукно скандинавские мотивы, и переиначив христианские притчи. Как охотничья собака, почувствовавшая добычу, она сделала стойку.

– Кого именно вы имеете ввиду? – она быстро перебирала в уме всевозможные варианты. Разумеется, Майкл попытается уйти от ответа. Шансов мало, но она должна попробовать заставить его назвать имя. К сожалению, она понимала, что это маловероятно.

– Иисуса, разумеется, – ответил Майкл. – Сына простого плотника, который написал Библию.

На несколько секунд повисла тишина, а потом зал взорвался настоящим броуновским движением. Люди смеялись, кричали, грозили кулаками, срывались со своих мест. Одри пожалела, что не выбрала для записи реальную студию: в ней бы точно началась драка. А так шум скоро стихнет, и как бы она не старалась, вряд ли удастся довести беседу до такого же накала. Одри дала сигнал отключаться. Свет начал тускнеть, зазвучала финальная музыка, и голос редактора зачитал резюме:

– Спасибо что были с Одри, Майклом Брестовым, и простым парнем из Назарета, написавшим хорошую книгу.

Студия растворилась, оставив висеть в воздухе логотипы спонсоров, и Одри улыбнулась. Мало кто смотрит записи от начала до конца. Да и по большей части это нудные научные или политические передачи, к которым, к счастью, ее шоу не относится.

Одри знала, что буквально через полчаса появится короткая, не более десяти минут, версия шоу. Ровно такой продолжительности, чтобы включить наиболее удачные моменты, и при этом зритель не успел заскучать. И она совершенно не была против. Более того, Одри считала, что вполне можно было бы ограничиться одним Иисусом, написавшим книгу.

Определенно это было ее лучшее интервью.

***

Получив команду, вживленный коммуникационный модуль отключился от нервной системы, и Майкл несколько раз моргнул, восстанавливая зрение.

В целом, он был доволен своим выступлением: от Одри мало кто уходил не осмеянным. Именно этим шоу и привлекало огромную аудиторию, в которой он нуждался. Можно не сомневаться, что максимум через неделю церковь «Небесных сфер» будет индексироваться и в других сегментах Сети, а не только лондонском.

Перебирая в уме заготовленные для интервью фразы, Майкл пришел к выводу, что вариант с Иисусом был наиболее удачным.

Приглашение к Одри было значимым событием с точки зрения продвижения идеи, но это не значит, что больше не нужно работать в других направлениях. Навскидку он мог бы назвать с десяток более приятных занятий, включая и наряды на кухню в свою бытность кадетом, чем воскресные проповеди в Арчбишопс парке. В отличии от шоу Одри, где было совершено не важно что говорить, лишь бы зрители услышали о его церкви, в лагере приходилось выкладываться на полную. Он не тешил себя надеждой, что сможет переубедить этих атеистов. Майкл хотел, чтобы не католическая, не протестантская, а именно его церковь стала их главным врагом. Нельзя сказать, чтобы хоппи были какой-то значимой силой, но они приковывали внимание общества, пусть большинство и считало их всего лишь забавными чудаками.

Честно говоря, Майкл и сам относился к ним с некоторой долей иронии. Казалось, они придерживаются тех же идеалов, что и Аш Вармер или Ричард Ном, но по его мнению, здесь как нельзя лучше подходило слово «обезьянничать». Наука, прогресс… Из уст современных хоппи эти слова звучали как заученные клише, лишенные смысла.

И, разумеется, их протест был популярен в молодежной среде. Разумеется, как объект для шуток.

Майкл улыбнулся. Он не сомневался, что большинство завидует привольной жизни коммуны.

Выйдя из дома он поежился. Дело было даже не в погоде, просто зима не его любимое время года. Майкл на мгновение ощутил злорадство, представив каково хоппи в их палатках, но тут же себя одернул: он все же священник, и такие мысли ему не к лицу.

Майкл собирался просмотреть список свободных машин, но залюбовавшись желтыми листьями, решил идти пешком. Вряд ли случится что-то ужасное, если проповедь начнется на час позже. Он сильно сомневался, что у него есть постоянные прихожане среди обитателей лагеря или посетителей парка.

Священник шел по улице, наслаждаясь свежим воздухом, и нисколько не торопясь. В выходной день город был практически пуст. Возможно, наверху над крышами домов сейчас и оживлённое движение, но он не стал поднимать голову, чтобы это проверить.

Майкл размышлял о том, с чего начнет свое выступление. Не было смысла готовить проповедь заранее. Буквально с первых минут она превращалась в дискуссию, где домашние заготовки совершенно не годились. Иногда ему хотелось плюнуть на все, и просто пообщаться, держа в руках кружку горячего грога. Его собеседники, в своем большинстве, были не глупы, с хорошим кругозором, и по-детски уверены, что знают все на свете.

И это был бы конец. Им нужен кто-то, кто стал бы олицетворением того, что они ненавидят. Злом и невежеством, которое нужно победить, чтобы сделать этот мир лучше. Им не нужен простой человек, с которым можно говорить на равных.

– И ненавистью своей они вознесли его. И ненависть их обратилась в любовь, и оттого воспылала сильнее.

Проходящая мимо молодая женщина с ребенком на руках испуганно шарахнулась в сторону, и Майкл понял, что говорил вслух. Смущенно улыбнувшись, он ускорил шаг, и вскоре вошёл в парк.

Обилие палаток совершенно не отпугивало гуляющую публику. С невозмутимым спокойствием горожане степенно шагали по дорожкам, всем своим видом показывая, что парк остаётся парком, несмотря на огромное количество странных людей, живущих в нем.

Больше года шло судебное разбирательство, которое должно было дать однозначный ответ: должны ли хоппи покинуть Арчбишопс.

Их палатки стояли на местах для пикников, и формально соответствовали этому определению. Хоппи никому не мешали, и даже наоборот: оказывали посильную помощь всем, кто об этом просил. При этом даже не спорили, если кому-то понравилось их место, а просто перебирались в другое.

И суд никак не мог решить, что же это такое: вопиющее беззаконие или затянувшийся пикник?

Навстречу ему попался молодой парень в куртке ярко желтого цвета. Майкл бросил мимолетный взгляд на рисунок, состоящий сплошь из линий и треугольников, и уже собирался отвернуться, когда узоры сложились в картинку. Два тонких треугольника сверху напоминали брови, два под ними – узкие глаза, и обрамляли это штрихи, придающие лицу сходство одновременно и с китайцем, и с инопланетянином, как принято изображать их в комиксах. Надпись снизу гласила: «Спроси своего сенатора, почему так выглядит марсианин».

Майкл покачал головой. Такое впечатление, что им мало проблем с властями.

Он вошел в палатку старшего коммуны, и Алекс радостно поднялся навстречу, широко расставив руки, словно хотел обнять весь мир.

– Рад тебя видеть, старик. Что ты нам принес на этот раз?

Несмотря на то, что Майклу было всего тридцать два, эти юнцы не упускали случая подчеркнуть разницу в возрасте. Священник протянул сумку, и Алекс тут же забыв об объятиях, бросил ее на стол, и начал разбирать содержимое.

– О, хорошая вещь, – хоппи достал автономный чайник, и критически осмотрев, спросил. – Что с ним не так? Здесь же нечему ломаться.

Майкл промолчал. Он знал, что ответа и не требуется.

Алекс коснулся выключателя. Как и следовало ожидать, ничего не произошло. Подковырнув сенсорную панель, и заглянув внутрь, хоппи нашел контакт и замкнул его лезвием ножа. Чайник радостно засветился.

– Работы на пять минут, но обывателю проще купить новый, – проворчал Алекс.

Майкл вспомнил парня, которого встретил перед палаткой. Забавно, что человек выступающий, среди прочего, за разумное потребление, носит куртку, которая стоит раз в пять дороже хорошей, качественной вещи.

Бренд «Contra», который предпочитали хулиганы и хоппи, среди прочих слоев населения имел дурную славу. Но именно на этом и была построена их политика: вещь, которую осмелится одеть далеко не каждый. И цена, чтобы подчеркнуть исключительность.

– Ну, старик, ты явно заслужил сегодня выйти на сцену, – благодаря проявленной смекалке, Алекс был в хорошем расположении духа.

Он никогда не отказывал, но Майкл все равно решил, что поставить в церкви ящик для хлама было хорошей идеей.

– Благодарю, – сказал священник.

Майкл вышел из палатки, и степенным шагом направился к поляне, где обычно читал свои проповеди. Завидев толпу, он едва не сбился с шага: еще никогда ему не приходилось выступать перед столь многочисленной паствой.

Вокруг поляны столпилось множество народу, причем на этот раз немалую их часть составляли отдыхающие. Тут и там в воздухе висели изображения, вызывавшие живейший интерес. Завидев его, люди улыбались, кивали, а некоторые без стеснения тыкали пальцами.

На ватных ногах Майкл вышел в центр толпы и поправил сюртук, заменявший ему рясу.

– Друзья, – взяв себя в руки, начал священник. – Мы все привыкли к комфорту, и воспринимаем как должное все то, что нам дает цивилизация.

– Расскажи про Иисуса, – раздалось из толпы, и люди засмеялись.

Майкл растерялся. В молодости он, как и многие подростки с окраин, состоял в одной из многочисленных банд. Его родители были не особенно набожны, поэтому его знакомство с религией началось посредством капеллана «Сынов Тора». Немного позже, сравнив его проповеди и проповеди протестантского священника, Майкл сделал вывод, что одинаковые слова нужно говорить по-разному для разных людей.

Так, для своих немногочисленных прихожан он делал упор на жадности работодателей, стремившихся максимально автоматизировать производство. И хотя никто не бедствовал (по крайней мере, в тех местах, где бывал Майкл), он, обращаясь к Библии, приводил примеры, что человек создан для того, чтобы трудиться и получать за это вознаграждение.

Когда же выступал перед хоппи, он делал акцент на недопустимости опасных открытий. Майкл больше опирался на Брайана Скотта, как на человека, который пытался не дать кучке безумных ученных отправить сигнал, который может погубить человечество.

А сейчас он не знал что сказать. Толпа, привлеченная выступлением священника на шоу Одри, жадно пожирала глазами долговязого человека, ожидая от него громких заявлений.

Майкл понимал, что на него смотрят как на клоуна, но не собирался становиться посмешищем. Одно дело шоу: все знали, что видео монтируется таким образом, чтобы набрать максимальный рейтинг, а никак не для того, чтобы донести информацию. Что ж, Одри свое дело сделала: люди услышали о церкви Небесных сфер. Теперь дело за Майклом. И он должен не разочаровать зрителя, но при этом и не выглядеть глупо.

– Друзья, – повторил Майкл. – На нас лежит огромная ответственность. Ибо мы единый, исключительный замысел божий, единственные, среди бесчисленных мертвых звезд во Вселенной, в ком теплится жизнь.

Парень в желтой куртке рассмеялся, и сказал стоящему рядом Алексу:

– Во старик дает! Недавно он рассказывал, что Брайан пытался предотвратить конец света, а теперь оказывается, что и нет никого, кто мог бы нам устроить апокалипсис.

Алекс задумчиво кивнул. Его старшая сестра была знакома кое с кем в суде, и этот кое кто ей рассказал, что на днях будет принято решение не в пользу хоппи.

Кажется, только что Брестов подсказал ему выход из положения.

***

– Это недопустимо! – в подтверждение своих слов Чжоу Зихао ударил кулаком по столу.

– Но мы обязаны оказывать помощь, если…

– Вы обязаны докладывать мне! – проревел глава службы безопасности.

Оператор вжался в кресло, и впервые за долгое время был рад, что работает на забытом богом Фобосе, где Чжоу не так просто будет его достать.

– Когда был получен сигнал? – спросил он.

– Двадцать два стандартных дня назад.

Лицо Чжоу стало пунцовыми, и оператор подумал, что, возможно, Фобос недостаточно удаленное место.

– Почему я узнаю об этом, только когда корабль оказался в доках?

– Наша служба отправила все положенные уведомления, как только…

Зихао выключил приемник. Его раздражало, что на больших расстояниях приходится использовать гравитационные передатчики. Будучи на связи через коммуникатор, он бы выбил всю дурь из этого недотепы. Чжоу давно заметил, что хорошая взбучка в виртуальном пространстве действует почти так же хорошо, как и в реальном мире, а побои не оставляют следов. К тому же, такой красивый удар с разворота у него уже давно не получается в спортзале. При мысли об этом, Зихао, помимо воли, бросил взгляд на свой живот.

В отличии от остальных колонистов, он был низкорослым, но это с лихвой компенсировалось мышцами, какими мог мало кто из марсиан похвастаться. Как сказал один человек – на Земле Чжоу был бы карликом. Это сказал один человек. И только один раз.

Зихао прихватил самоспасатель, без которого ни один марсианин не покинет комнату, и направился к станции.

Лет двадцать назад он бы дошел пешком, но тоннели все разрастались, и пришлось построить несколько линий, по которым бегали примитивные электрические вагонетки.

Его служба располагалась в наиболее престижной части, и путь к станции лежал через оранжерею. Зихао прошел через аллею жасмина, и это его немного успокоило.

Глава службы безопасности был деятельным человеком, и терпеть не мог тратить время на такие бессмысленные занятия как дорога. Иногда он завидовал наземникам. Их чахлые купола были настолько маленькими, что до ангаров можно было добраться за десять минут.

Подкатилась вагонетка, Зихао вошёл внутрь, и опустился на жёсткую скамейку. Двое случайных попутчиков тут же прекратили разговоры, и усиленно старались не смотреть на Чжоу. Одному срочно понадобилось подключиться к сети, а второй зевнул, и сделал вид, что собирается подремать.

Зихао не обратил на них никакого внимания. Он вызвал часы на край поля зрения, и прикинул, что доберется до корабля не ранее четырех. Как это ни смешно, но до Фобоса он доберется быстрее, чем до ангара. И тут же выругался. Придется взять корыто земной постройки, предназначенное для долгого полета между планетами, а не маленький курьерский корабль, который обычно используют для полетов на спутник.