Читать книгу Играя рок - Алексей Лебский - Страница 13

Часть первая
Глава 11

Оглавление

Как-то раз Николая послали на улицу Минина в гастроном за «Любительской» колбасой. У матери почему-то была привычка разные продукты покупать только в определенных магазинах. К примеру, если курицу она приобретала на улице Свердлова возле рынка, то говядину и колбасу – только под гостиницей «Россия». Рыбу, – конечно в «Рыбаке», а вот пирожные и торты – обязательно на Минина в хлебном. Все эти правила касались не только продуктов, но и всего остального от бельевых прищепок до обуви и мехов. Ничего удивительного в этом Коля не видел, обучаясь во Втором московском медицинском институте, мама долгое время прожила в столице у двоюродной сестры, а её московские родственники очень строго подходили к выбору магазинов. Он отлично помнил, как они гостили у Родионовых на Новопесчаной, и папа по неосторожности купил сосиски в каком-то магазине у метро «Сокол». Ну, купил, и купил, и нечего было говорить где. Так нет, же, ему обязательно надо было отчитаться. Тут такое началось! Мария Романовна была просто вне себя – там ни в коем случае нельзя покупать, у них все невкусное, а то и просроченное, а надо только в «Продуктах», которые чуть дальше за церковью, или уж в Елисеевском. Петр Иванович, на что уж спокойный по обыкновению, и то побагровел и выбежал из комнаты. Он, конечно, не был виноват, но почувствовал себя неудобно. Вообще, они хорошие, эти московские родственники, Колю любят и всегда приглашают пожить в каникулы. Они – люди, как говорит мама, – твердо стоящие на ногах. Мария Романовна, мамина двоюродная сестра – стоматолог в ведомственной поликлинике, а её муж, Борис Аркадьевич Родионов – редактор известного московского литературного журнала. Смысл выражения “твердо стоящие на ногах” Коле был непонятен, будто мама и папа у него не твердо стоят на ногах, а как-то по-другому.

Однажды, приехав к матери в Горький после окончания института, она познакомилась с Петром Каминским, будучи в гостях у общих знакомых. Петр оказался внимательным и очень даже приятным собеседником. Настя показалась ему очень привлекательной девушкой. На том вечере он даже немного поиграл на аккордеоне. Он аккомпанировал, а она пела разные модные песни. Они даже исполнили вдвоем «Сан-Луи блюз». Это было удивительно – Анастасия знала эту песню. Ее красота и удивительный голос пленили Петра. Потом они долго говорили о кино и театре, о Москве, о горьковских общих знакомых, и поздно ночью Каминский проводил её до дома на Гребешке. Настя жила вдвоем с матерью, отец ее давно умер. После того вечера они стали встречаться чаще, полюбили друг друга, и вскоре поженились.

Анастасия Львовна считает Москву своей второй родиной. Теперь они с папой вместе запросто приезжают к московским родственникам, а те с радостью их принимают. Ночной поезд позволяет на выходные сгонять в Москву и вернуться в понедельник на работу.

Однажды Коля целый месяц провел с мамой у Марии Романовны в гостях. Так уж получилось – в тот раз папе досталась от профкома путевка в Кисловодский санаторий, а сидеть в Горьком с Иваном Павловичем и Еленой Васильевной маме нисколько не хотелось.

– Давай, махнем в Москву – разгонять тоску, – что ты на это счет думаешь, Колюня? И бабушка с дедушкой от тебя отдохнут. Было жарко, они с мамой ели окрошку за кухонным столом у открытого окна. Когда папа уезжал в командировку, или в санаторий, мама почти ничего не готовила. Она вообще не очень-то любила и умела готовить разные хитрые блюда. Яичница и магазинные пельмени, во всяком случае, получались у нее отлично. Стоять у плиты полдня нет никакого смысла. Да и зачем – им с Колей, чтобы утолить голод, много не надо. Летние каникулы в самом разгаре, а он еще в городе! Деда запрягли принимать экзамены в училище, он уже точно никуда с ним не поедет, бабушка плохо себя чувствует, жалуется на головные боли. Он не часто оставался с мамой в последнее время, а сейчас был даже рад этому.

– А папа когда приедет?

– Не скоро еще. Мы ему напишем, чтобы он за нами в Москву прилетел. А мы с тобой на ВДНХ сходим, а еще я тебе Бородинскую панораму покажу! Я Москву как свои пять пальцев знаю. Вот сходим потом в «Современник» – хочу посмотреть Татьяну Лаврову в «Обыкновенном чуде».

– А мы с дедушкой в Крыму в прошлом году Севастопольскую панораму видели. Это было здорово! Представляешь, как тогда под Балаклавой наши англичанам всыпали, наверное, до сих пор помнят! Мама купила билеты, вечером они собрали вещи, а утром на «Буревестнике» отправились в Москву. Мама никогда не брала с собой в Москву много вещей, вполне хватало одной большой сумки. Коле нравилось мамино легкое и веселое настроение, она отдыхала от тяжелой и ответственной работы, никто ее не мог вызвать ночью в больницу – поезд увозил их из Горького навстречу новым московским впечатлениям. И это состояние ее души передавалось ему – необыкновенное ощущение свободы от всего надоевшего, обыденного, радость дороги. Тетя Маша как всегда была им рада, малая гостевая комната их ждала. Из окна был виден двор с тополями, увешанными мохнатыми сережками, над кирпичным брандмауэром вдалеке просматривался купол церкви. Когда никто не гостил, в этой комнате Борис Аркадьевич работал над переводами, прочитывал рукописи. Тут он уединялся от всех в тишине, прятался от телефонных звонков, от звуков и запахов кухни, от шума воды, от добродушного ворчания тети Маши. Когда приходило вдохновение, он работал часами, мог просидеть всю ночь напролет, лишь иногда подбадривая себя чашкой кофе. Здесь на письменном столе стояла отличная пишущая машинка «Оливетти» с большим запасом писчей бумаги. Дядя разрешал Коле попечатать, когда машинка была свободна от его трудов. Коле нравилось, что машинка очень четко пробивает каждую букву. У деда на работе старый «Underwood» работал грязно, иногда пропускал буквы и цифры. Чтобы была хоть какая-то польза, Николай старательно перепечатал написанное маминой рукой расписание поездов – Москва-Горький, Горький-Москва.

А еще в ту пору на западе появились шариковые авторучки, и Борис Аркадьевич из загранкомандировки специально для Коли привез две штуки – «Бик» и «Фабер». В классе только один Николай являлся обладателем этого чуда, все завидовали.

Мама заглянула в комнату племянника.

– А где Эдичка?

– Эдуард в Артеке. Отдыхает от нас. Отлично окончил восьмой класс.

– Молодец какой, как вы его одного отпускаете, я думаю, там такое творится в этом Артеке… Маша, я такое слышала об этом лагере – там всякие африканцы, индусы, я бы Кольку ни за что не отправила!

– Эдичка у нас серьезный и самостоятельный парень. Рассуждает как взрослый, сама пугаюсь. Всю нашу библиотеку уже перечитал, представляешь? И Вольтера и Апулея. И уже в подлиннике Хемингуэя с собой взял. По-английски свободно лопочет. Да и в Артеке он уже во второй раз. Там практикуется с ребятами в языке, пишет, что все хорошо, только по маминой еде соскучился, – Мария Романовна тяжело вздохнула – он ведь у нас весь в папашу, того гляди, журналистом станет – в МГИМО[10] собирается. Мама всплеснула руками:

– Ведь, конкурс, какой, все туда стремятся!

– Да, может, еще передумает, ведь только восьмой класс. Да что это я, вы ведь с дороги, давай, Настя, на стол накрывать. Боря скоро придет, он уже знает, что вы приехали. Давай, по рюмашке махнем, за встречу! Она извлекла из буфета красивую бутылку с надписью “Armagnak”[11] и два пузатых бокала. В Москве можно купить все: вкусное московское мороженое, апельсины, сок манго, красивую импортную одежду и обувь, игрушки, разные интересные книги, а в Горьком совсем не то снабжение, и Колин папа иногда сердится на маму за московскую «разборчивость» в покупках, которая обходится, как он говорит, «в копеечку». Если они ссорятся, он в этом контексте употребляет слово “спесь”.

– Я себя похоронила в городе Горьком! – заявляет в таких случаях мама, и два дня с папой не разговаривает. Будто она сама не горьковская, и как говорит папа, “не гребешковская”. Но это случается не часто. На самом деле она Петра Ивановича и Колю очень любит, и против родного Горького ничего не имеет. Заворачивая с площади на улицу Минина и размышляя обо всем этом, Коля услышал мощные тягучие гитарные звуки. Они доносились от кинотеатра, и он даже подумал, что где-то идет концерт. Забыв о колбасе, он в невероятном возбуждении прошел мимо гастронома и остановился напротив того дома, откуда исходил звук. Был замечательный летний день, цвели липы, солнце уже стояло где-то над Кремлем. В старом желтом кирпичном доме широкое окно было распахнуто настежь, в нем виднелся большой ламповый приемник.

Шесть ламповых ватт радиолы доносили до самой площади чистейшие гитарные соло.

Один из музыкантов выглянул из окна, и выбросил сигарету. Коля тут же узнал его, он частенько видел его с девушкой на площади Минина. И ребят из его компании он тоже знал, встречался с ними на коробке не раз. Да, это были Мельников и Антошин, жившие на улице Минина, а с ними какой-то толстый коротышка.

После небольшого перерыва они исполнили «Apache»[12] и еще что-то знакомое. До этого Николай слышал «Апачи» только на пластинке «Поющих гитар». Чистота исполнения и техничность гитариста этой самодеятельной команды поразила юношу до глубины души.

Невозможно было поверить, что простая гитара со звукоснимателем выдает такой изумительно правильный звук. Коля стоял и слушал еще несколько минут в забытьи, потом музыка прекратилась. Озираясь, во двор снова выглянул Антошин, выбросил очередной окурок, плюнул вслед, и с грохотом захлопнул окно.

Он вернулся в тот день без колбасы, отвлекшись на этот необычный концерт, просто не успел, – «Любительская» в продаже закончилась.

10

Московский государственный институт международных отношений

11

крепкий спиртовой напиток, подвид бренди.

12

композиция из репертуара группы “The Shadows”

Играя рок

Подняться наверх