Читать книгу Византия в эпоху иконоборчества - Алексей Михайлович Величко - Страница 2

Война и нужды государства заставили Льва III уделить самое серьезное внимание вопросам организации народной жизни. Прекрасно понимая, что «деньги – кровь войны», он действовал как бережливый и рачительный хозяин, не тратя ни одной номизмы на пустые цели. С одной стороны, облегчая жизнь населения, царь резко уменьшил податный налог, с другой – монополизировал в руках государства многие финансовые операции. Император не столько стремился к увеличению налогового бремени, сколько желал, чтобы все земельные владения, внесенные в кадастр, стали объектом реального налогообложения, чем вызвал недовольство главным образом крупных землевладельцев.

Это недовольство тем более усилилось, что во избежание захвата земель средних землевладельцев крупными собственниками угодий Исавр отменил патронаж, под видом которого и происходили эти захватнические операции47. Вместе с этим он покровительствовал торговле, добившись ее безопасности, и обеспечил быстрое, эффективное и справедливое судопроизводство48.

После многих десятилетий внутренних волнений и заговоров, военных поражений и полного расстройства судебной системы, коррумпированной насквозь, Римская империя увидела царя, решившего создать «государство справедливости». Его мысли, впечатанные в законодательном сборнике 740 г., получившем название «Эклога», не могут не вызвать восхищения уровнем правосознания императора, глубоким пониманием им своих задач и ответственности перед Богом и людьми.

«Так как Бог вручил нам императорскую власть, такова была Его благая воля, Он принес этим доказательство нашей любви к Нему, сочетающейся со страхом, и приказал нам самое послушное стадо, как корифею апостолов Петру; мы полагаем, что ничем не можем воздать Богу должное скорее и лучше, чем управлением доверенными Им нам людьми – согласно закону и с правосудием. Так, чтобы, начиная с этого времени, прекратились всякие беззаконные объединения, и чтобы были расторгнуты сети насильственных сделок по договорам и пресечены были стремления тех, кто грешит, и чтобы таким образом под Его всемогущей рукой нас увенчали победы над врагами более драгоценные и более почетные венчающей нашу голову короны. И чтобы установилось у нас мирное царствование и прочное управление государством»49.

Чиновничьи беззакония, от которых так страдали византийцы, должны быть прекращены: «Тем же, кто поставлен исполнять законы, мы рекомендуем, а вместе с тем и приказываем воздержаться от всяких человеческих страстей и выносить решения, исходя из здравого суждения по истинной справедливости; не презирать бедных, не оставлять без преследования несправедливо поступающего могущественного человека и не выказывать в преувеличенной форме на словах восхищения справедливостью и равенством, на деле же отдавая предпочтение, как более выгодному, несправедливости и лихоимству». Нетрудно обнаружить принцип равенства сторон перед законом, красной нитью проходящей по тексту «Эклоги».

Особые наказы император обращает в адрес судей, творящих правосудие, помыслы которых должны быть кристально чистыми. «Те, в души которых ранее не заложена истинная справедливость и которые либо испорчены страстью к деньгам, либо потворствуют дружбе, либо мстят за вражду, либо опасаются могущественных людей, не могут судить справедливо». И далее: «И вот это определено нами как увещевание (и как предупреждение) тем, кто понимает справедливость, но уклоняется от истины. Тем же, кто лишен разума и потому не может этого постигнуть и воздать каждому поровну, скажем словами Иисуса из Сираха: пусть ни от Господа величества не ищут, ни от царя постов не просят, судьями пусть быть не спешат, так как уничтожить несправедливость они не в состоянии»50.

Для того чтобы избежать коррупции в судебной среде, император указывает в «Эклоге», что решил создать судейский корпус из чиновников, состоящих на финансировании государства51.

Понятие «справедливость» имеет для императоров совершенно конкретное содержание. Они без обиняков отмечают, что уповают на Христа и служат Ему, понимая свой долг в распространении и укреплении того закона, который дан Спасителем. Так, завершая введение, цари пишут: «Мы стремимся служить Богу, вручившему нам скипетр царства. С этим оружием мы печемся о порученном Его властью нашей кротости христоименном стаде, чтобы оно росло в добре и преуспевало. Этим мы стремимся восстановить древнее правосудие в стране»52.

Хотя «Эклога» имеет всего 18 титулов, она обнаруживает ярко выраженную тенденцию еще более ввести христианские принципы во многие правовые институты и общественные отношения Римского государства53. Если законодательство времен императора св. Юстиниана I Великого проникнуто еще духом классического римского права, то все законоположения «Эклоги» апеллируют к Священному Писанию. Они находят в нем обоснование для правовых норм, установленных императором. Этот замечательный памятник законодательства VIII века со всей очевидностью опровергает иногда высказываемый тезис об императорах-иконоборцах, как реформаторах Церкви, носителях светских идей и замыслов.

Первые три титула «Эклоги» посвящены брачным отношениям, причем закон, несопоставимо с прежними актами, обеспечивает правовое положение женщины. Например, глава 2 титула III устанавливает, что в случае смерти мужа ни один кредитор, ни даже казна, не вправе обращать взыскание на имущество умершего, пока вдова не восполнит свое приданое из общей семейной собственности. Титулы V и VI посвящены вопросам наследования, титулы с X по XIII и XV, XVI регулируют вопросы гражданско-правовых сделок, титул XIV определяет обязанности свидетелей. Глава 51 титула XVII устанавливает, что клеветник подлежит такому же наказанию, которому подлежит лицо, ложно обвиненное им.

Вопросам уголовной ответственности посвящен XVIII титул «Эклоги». Он относительно большой в сравнении с другими главами, и охватывает самые разные виды преступлений. Обращают на себя внимание, в частности, преступления против Церкви, царя и супружеской верности. Глава 3 гласит: «Поднимающего восстание против императора, или злоумышляющего, или принимающего участие в заговоре против него или против государства христиан в тот же час должно предать смерти как намеревающегося все разрушить».

Суровость наказания не исключает, по мнению царя, обычной предосторожности, чтобы не пострадал невинный человек. Он продолжает: «Но для того чтобы некоторые часто и из вражды не предавали кого-либо смерти без суда, возводя на него обвинение, что он поднимал голос против царства, нужно его взять на месте под хорошую охрану и донести о нем императору, и как император в итоге рассудит и решит, так и сделать».

Согласно главам 4 и 15 титула XVII, наказанию подлежат лица, поднявшие руку на иерея и посягнувшие на священные предметы в алтаре – в последнем случае таковой преступник подлежал ослеплению. Вне зависимости от того, богатый человек или бедный, развратничающий женатый мужчина подлежал 12 ударам палками (19-я глава XVII титула). Неженатый развратник наказывался шестью ударами палок (глава 20 XVII титула). Особенно тяжелые наказания – отсечение носа – предусматривалось для лиц, сблудивших с монахинями, причем женщина подлежала той же мере ответственности (глава 23), и соблазнивших чужую жену (глава 27). Мотив очевиден: «Потому что из-за такой связи происходит развод и разорение детей, и так как при этом не соблюдается заповедь Господня, которая гласит, что Господь соединил их (состоящих в браке) в едином теле».

Определяя обязанности отца и детей после смерти супруги, царь приводит в обосновании своей новации слова апостола Павла: «Дети, повинуйтесь родителям вашим во имя Господа, ибо это справедливо; и родители не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в обучении и наставлении Господнем» (глава 7 титула II). В следующей главе, посвященной обязанности вдовца или вдовицы воспитывать своих детей, опять следует ссылка на Апостола: «Вдова, имеющая детей или внуков, пусть учится, прежде всего, чтить дом свой, ибо это угодно Богу».

В отличие от законодательства предыдущих царей Лев Исавр и Константин V резко уменьшили основания для расторжения брачного союза. «Муж освобождается от жены по следующим причинам: если жена совершила прелюбодеяние; если она каким-то образом злоумышляла против него, или же, будучи осведомленной, что другие злоумышляют против мужа, не предупредила его; если жена прокаженная» (глава 14 титула II).

В свою очередь, как гласит глава 15 этого же титула, жена освобождается от мужа, «если муж в течение 3‑х лет со времени заключения брака оказался неспособным к брачному сожительству со своей женой; если он каким-либо образом злоумышлял против ее жизни или, будучи осведомленным, что другие покушаются на ее жизнь, не предупредил ее; и если он прокаженный». Вне этих причин, отмечают императоры, супруги не могут разводиться – в полном соответствии с предписанием: «Кого Бог соединил, человек да не разделит».

Последующие главы совершенно новационны – кажется, будто «Эклога» опередила свое время на тысячелетие. Женская честь настолько находилась в поле зрения Льва III и Константина V (соавтора этого документа, как видно из введения в него), что любое посягательство на нее не оставалось без наказания. Это тем более поразительно, что данные виды преступлений были установлены в условиях ведения постоянных военных действий, когда многие нравственные сдержки, как известно, «автоматически» исчезают. Согласно главе 30 титула XVII, лицо, обесчестившее девушку, подлежало наказанию в виде отсечения носа. То же наказание грозило лицу, обесчестившему чужую невесту, даже если это произошло с ее согласия (глава 32). А вступивший в связь с несовершеннолетней девицей, кроме того, обязан был выделить ей половину своего состояния (глава 31).

Семейные устои – святы, а Божественные законы – непреложны. Для царей Льва III и Константина V – это безусловная истина. Поэтому виновные в кровосмешении подлежали казни мечом (глава 33 титула XVII). Мужеложство каралось мечом (глава 38), а скотоложство – отсечением носа (глава 39). Двоеженец наказывался плетьми и должен был вернуться к первой жене (глава 35). Особо в «Эклоге» отмечены наказания для колдунов и знахарей, которые подлежали казни мечом (глава 43), а также манихеи и монтанисты (глава 52), подпадавшие под этот же вид уголовной ответственности.

Это был грандиозный законодательный сборник, добавивший Исаврам славу правоведов к ранее заслуженному ореолу полководцев. И хотя впоследствии императоры-иконопочитатели торжественно обещали забыть «еретическую скверну Исаврийской династии» и ее деяния, «Эклога» пережила свой век, привилась в византийском праве и позднее вошла в состав судебных книг Русской Православной Церкви. В частности, она вошла в состав печатной русской Кормчей книги, где фигурировала под заглавием: «Леона, царя премудрого, и Константина верной царю главизны».

Помимо «Эклоги», «невежественный» император Лев III Исавр издал краткий «Воинский устав», «Земледельческий закон» и «Морской закон». Как отмечают правоведы, в «Земледельческом законе» нет совершенно никакого упоминания о колонате, то есть о крепостных крестьянах, которые преобладали в Римской империи. Вместо них появляется личная крестьянская собственность и общинное землевладение. По мнению исследователей, списки «Земледельческого закона» позднее были включены в сборники древнего русского законодательства и играли заметную роль в деле культурного обмена между Византией и славянами. В частности, на основе «Закона» был создан «Устав о земских делах» Ярослава Великого54.

Не менее интересен «Морской закон», которым введены целые правовые институты, например, страхование грузов, и установлены правила их перевозки55.

Своими законодательными актами император Лев III внес существенные изменения в систему государственного управления. Он разукрупнил фемы, что нужно признать очень удачным решением, и переложил многие повинности с муниципального управления на государственный аппарат. В частности, сообразуясь с условиями военного времени, он переложил на государство обязанность строительства и восстановления городских укреплений. Взамен были увеличены налоговые повинности – вынужденная мера, не везде встретившая поддержку. Но в целом деятельность императора привела к формированию крепкого и дееспособного государственного аппарата и упрочению законности и правопорядка в стране56.

Так, в считаные годы, при невероятном напряжении всех сил и ресурсов, Лев III обеспечил Византийскому государству, себе и новой династии твердое положение, которое не смогли ослабить даже иконоборческий кризис и разрыв отношений с Римом.