Читать книгу Нонстоперы #2 - Алексей Муренов - Страница 11

В половине шестого утра я встретил Гаевского в коридоре «Спорт-Отеля». На нём были спортивные штаны и футболка с надписью «Я ЛЮБЛЮ Фитнесс!» Трёхдневная щетина на лице свидетельствовала о том, что он либо собирался опускать бороду, либо просто забил болт на личную гигиену. С таким атрибутом он ещё больше напоминал армянина.

– Решил заняться спортом? – я указал на футболку.

– Со следующего понедельника, – Гай отмахнулся. – Представляешь, я всю ночь не спал. Вообще-то мнительность по твоей части. Но тут сам весь изворочался. Всё думал про этих беглых зэков.

Я признался, что данная информация со вчерашнего вечера не покидала и мою голову. Даже занимаясь сексом с Виолеттой, я думал о том, какие меры предосторожности нонстоперам стоит предпринять. Но на ум приходил только мой старенький карабин «Сайга», да пара десятков патронов к нему. Однако разрешение на ношение оружия у меня было давно прострочено, по причине чего пришлось сдать весь комплект в камеру хранения нижнетагильского ОП, чтобы не создавать себе в пути лишних проблем с законом. Теперь я жалел об этом.

– Я так понимаю, в Агириш мы едем всё равно?

Гай молча кивнул, но глаза его блеснули. Та самая черта характера, что сделала его победителем наркотической зависимости, снова дала о себе знать. Однажды принятое решение должно оставаться нерушимым, до тех самых пор, пока ты сам для себя не поставишь точку и не скажешь, что выполнил задуманное до конца. Всё остальное – лишь прах и неважные мелочи, мешающие нам реализовывать в этом изменчивом мире самих себя. Либо ты идёшь до конца, либо не обманываешься и признаёшь поражение.

До Агириша, первого пункта назначения на сегодняшний длинный день, было около девяноста километров дорог. Если смотреть по карте, то более двух третей расстояния нам предстояло двигаться от Югорска прямиком на север, а затем поворачивать почти строго на запад. Местность была относительно безлюдная. На всём отрезке пути других населённых пунктов не встречалось, и, можно было предположить, что та самая «пятёрка рецидивистов» двинулась именно в этом направлении. В тех краях лес был густым, а это означало, что так проще спрятаться от поисковых вертолётов.

Сам по себе посёлок оставался для нас интригующей тайной. Из противоречивой информации в интернете я смог узнать только то, что большая часть населения занята на лесозаготовках, а при товарище Сталине именно через Агириш планировали пропустить ветку железной дороги в Воркуту. Собственно, посёлок и являлся конечной станцией, так и оставшегося нереализованным транспортного проекта СССР. Каких-то особо ярких впечатлений от посещения этого места мы не ждали, но определённо, оказавшись в ХМАО, не стоило проезжать его мимо.

Погода по-прежнему не могла обрадовать солнцем и теплом. Небо от горизонта и до горизонта затягивали тучи. Дул мрачный и холодный северный ветер, навевая чувство тоски и образы из прошлого моей многострадальной страны: вереницы заключённых, отправляющихся на освоение суровых северных земель. Кирки и лопаты раскачиваются в их стёртых до кровавых мозолей руках. Лица измождены. Умирая, они видели то же самое небо – серое, бесцветное и равнодушное к чужим проблемам.

В номере Гая и Ольги мы устроили последний Югорский завтрак, налегая на кофе и калорийные бутерброды с фруктовым джемом. Марина сказала, что наличие кухни и кемпера вообще освобождает от необходимости заготавливать горячие напитки впрок и пользоваться термосами. Оксана попросилась у Кита за руль «Меги», на что он равнодушно пожал плечами. Шурик всем видом показывал, что предстоящая поездка для него – как осиновый кол для вампира.

– А теперь, о важном, – объявил я, поднимаясь со стула и вытирая руки влажной салфеткой. – Все вы уже слышали о беглых зэках. К сожалению, слух вчера подтвердился заявлением местных властей. По Югорскому ТВ сейчас только об этом и говорят. Есть информация, что беглецы подались именно в район Югорска. Поэтому мы должны быть максимально осторожными и внимательными.

– Из машин не выскакивать на улицу! – добавил Гай. – Кит, это в первую очередь касается тебя и твоего маниакального стремления зафотографировать весь мир. Пока едем – двери у всех машин в заблокированном состоянии.

– Если останавливаемся, – продолжил я. – То прежде объявляем об этом по рации. Выбираем для этих целей наиболее открытые места, хотя лично я, изучив карту местности, понял, что, в основном, весь путь до Агириша – сплошная тайга.

Ребята молча выслушали нас обоих. Никто не пытался обратить происходящее в шутку. Я думаю, важную роль здесь как раз сыграло отношения к происходящему самого Гая. Уж если он предпочитал говорить об этом серьёзно, какие уж тут могли быть шуточки? Сам не зная почему, я бросил короткий взгляд на Виолетту и ужаснулся, увидев, что она сидит, полуприкрыв глаза, как будто старается разглядеть внутреннюю сторону собственного черепа. Такое происходило с ней не часто. В основном, это было связано с её мрачным прошлым. Иногда Виолетта отчаянно боролась с собственными негативными мыслями, и по какой-то причине этот процесс отражался на её внешности именно таким образом.

В начале восьмого мы покинули гостиницу, а ещё через десять минут Гай разогревал двигатель КамАЗа на стоянке для большегрузов. В понедельник утром машин здесь было немного. Очевидно, большинство дальнобойщиков покинули Югорск ещё с вечера, оставив после себя горы мусора в урнах в виде пластиковых стаканчиков из-под кофе и помятых контейнеров от «Доширака».

Выезжать пришлось через улицу Калинина и Агиришскую. Дорога здесь была сносного качества, позволяя хотя бы временно наслаждаться километрами комфортного пути. С одной стороны тянулся серенький частный сектор, перемежающийся похожими друг на друга шиномонтажками и автомастерскими, с другой к дороге прижимались гаражные комплексы, наследие советского прошлого, от которых временами начинало тошнить. Но сразу за территорией города, после кольцевой развязки исчезло и всё вышеперечисленное, уступив место густому смешанному лесу. С обеих сторон нас обступила бесконечная и однообразная зелёная масса. Между стволами деревьев кое-где виделись темнеющие прогалины, и в каждой из них мне мерещились силуэты людей, одетых в телогрейки и робы заключённых.

В «двухсотке» компанию мне составила Виолетта. Она спокойно сидела на переднем пассажирском месте и равнодушно смотрела в окно. Теперь на её лице не отражалось никаких ярких эмоций, кроме вечного и неиссякаемого наслаждения самой жизнью. Всё дальше и дальше она уезжала от Тагила, города, ассоциирующегося у неё с многочисленными разочарованиями, могилой матери, променявшей на алкоголь все остальные жизненные интересы. Метрах в пятидесяти за нами тащился КамАЗ с автодомом, в котором ехали все остальные, исключая Оксану и Кита. Последние, как обычно, замыкали тройку.

Примерно на середине пути дорога значительно сузилась, превратившись в тонкую полоску асфальта, испещрённую громадными змеевидными трещинами. Лес трансформировался в скопление карликовых северных берёзок и сосен. Всё чаще встречались выжженные места, свидетельствующие о былых пожарах. На обочинах дороги появился светло-серый песок – характерная черта природы северного региона.

Я вновь подумал о беглых заключённых и понял, в каких дьявольских условиях они оказались, покинув обнесённую колючей проволокой территорию. Для того чтобы решиться на подобное, нужно было подойти к самому краю отчаяния, ибо выжить в условиях здешней природы современному человеку было практически невозможно. Один только гнус чего стоил. Вечерами, или рано поутру, особенно в такую влажную погоду как сегодня, этих тварей выбирались из леса просто тучи. И мошки, и комары нападали мгновенно, вонзаясь кровососущими хоботками в любое незащищённое одеждой место.

Примерно через час мы достигли поворота налево, возле которого из зарослей придорожных кустов торчала простенькая невысокая стела с надписью «Агириш». До пункта назначения оставалось километров двадцать, но именно этот отрезок пути оказался самым сложным. Асфальт исчез, а его сменила узкая трасса из длинных бетонных плит, между которыми зияли щели в палец толщиной. Ехать по такой дороге было то же самое, что по железнодорожным шпалам, не смотря на мощную систему контроля дорожного покрытия. Я представил, какие ощущения ожидают здесь автолюбителей на машинах более низкого качества и содрогнулся.

Кроме того, узкая проезжая часть, словно горная речка, начала извиваться в разные стороны: справа налево, сверху вниз и наоборот. Можно было представить, как преодолевали этот квест водители лесовозов. Впрочем, именно их мы сегодня на своём пути и не встретили, зато после очередного дорожного излома из-за кустов неожиданно появился дэпээсник в светоотражающем жилете и мгновенно махнул нам палкой, предлагая прижаться к правой стороне и тормознуть. Его появление в таком диком месте могло означать только одно…

– Здрасте, родные мои! – подал голос Гай в эфире. КамАЗ зарычал и так же стал прижиматься к обочине дороги.

И столь же неожиданно наши машины обступили с десяток рослых и крепких мужиков в чёрных балаклавах и бронежилетах. У многих на груди болтались автоматы.

– Боже, – Виолетта громко выдохнула.

– Успокойся, – бросил я. – Менты охраняют нас от преступников.

– Приготовьте документы на проверку и автомобили к осмотру, – сказал мне инспектор ГАИ, после чего быстренько зашагал к КамАЗу. В боковое зеркало я увидел Гая, спрыгивающего на бетонную дорожную плиту. Двое омоновцев угрожающе двинулись к нему. Я отстегнул ремень безопасности и тоже выбрался из машины. Передо мной тут же возникла широкоплечая фигура с АКМ на перевес. Ростом я едва дотягивался ему до середины груди. Сквозь прореху в балаклаве на меня испытующе смотрели небесно-голубые глаза.

Я быстро протянул полицейскому права и паспорт.

– Добрый день, – жалобно пискнула из салона Виолетта. Омоновец хмуро посмотрел на неё, затем на меня.

– Что вы делаете в такой глуши, да ещё и с девушками, ребята?

– Путешествуем, – сказал я и тут же понял, насколько глупо прозвучала эта фраза. А как ещё объяснить несведущему в философских вопросах человеку сложную формулировку нашего рода деятельности? Но неожиданно омоновец оказался прозорливым.

– Убегаете от скучной жизни, – не спросил, а сказал он утвердительно и вернул мне бегло осмотренные документы. Возможно, как раз присутствие симпатичной и беззащитной девушки размягчило суровое мужское сердце спецназовца, ибо тут его тон изменился на практически дружелюбный.

– Знаете о сбежавших заключённых?

Я кивнул. Он тоже.

– Мы проявляем максимальную осторожность, – сказал я. – Стараемся без нужды не останавливаться, попутчиков не берём, а едем с заблокированными дверями.

Омоновец снова кивнул. Мимо него вальяжно протопал ещё один гигант в балаклаве и бронежилете. Берцы на ногах были, кажется, пятидесятого размера.

– И всё-таки странные места вы выбрали для приключения, – задумчиво сказал голубоглазый омоновец. – Ехали бы в Приобье, что ли. Там хоть порыбачить можно, или просто с девчонками на природе побалдеть. Не понимаю я вас, богатеев.

Я почувствовал, что последнее слово не смог проглотить, хотя омоновец произнёс его без всякого негатива, будто бы просто констатируя факт и не более того. Сзади Гай рассмеялся. Я повернулся и увидел, что стоящие рядом с ним полицейские так же трясутся от хохота. Выглядело это сюрреалистично, особенно учитывая присутствие автоматического оружия. Как позже выяснилось, Гай развеселил их тем, что представился московским евреем, поставившим цель построить в Агирише синагогу.

– Просто оставьте там свой автодом и нарисуйте на борту звезду Давида, – сказал гаишник, продолжая смеяться.

– Жена? – спросил меня голубоглазый омоновец, когда я распахнул для осмотра заднюю дверь «двухсотки». Я открыл было рот, но Виолетта неожиданно меня опередила.

– Да, – крикнула она из салона и тут же добавила: – Гражданская.

Я лишь улыбнулся. Омоновец одобрительно кивнул и махнул широченной дланью, предлагая мне захлопнуть дверь.

– Будьте осторожны, – напутствовал он.

– Зачем ты сказала, что мы – гражданские супруги?

– А ты против?

Я подумал немного и ответил, что нет. Но внутреннее напряжение от того лишь усилилось. В последнее время Виолетта вообще вела себя странно, и что хуже, перескакивать из огня да в полымя она могла мгновенно. С начала путешествия прошла всего неделя, а мы уже успели запутаться в непростых амурных делах. Не спасало даже правило придерживаться свободных отношений. Природа человека так устроена, что он стремиться присвоить себе внимание того, кто ему нравится. Без вариантов. В противном случае возникает такое негативное явление как ревность.

Когда я внезапно захотел есть, дорога вывела нас в посёлок. Но о том, чтобы найти здесь какой-нибудь общепит, речи идти не могло. Первым, что мы увидели, оказался длинный обшарпанный барак с голубой шиферной крышей, а сразу за ним располагалась база, или автопарк, заставленный различной рабочей техникой: экскаваторами, автокранами и грейферами-манипуляторами, которых здесь было большинство. По территории бродила одинокая старая дворняга, лениво гавкнувшая на нас пару раз для приличия. Людей видно не было, словно сегодня был выходной, либо же посёлок вообще вымер.

Мы проехали ещё километр вглубь Агириша и остановили машины. К тому времени небо посветлело, превратившись из тёмно-серого в молочное. Эта улица называлась Молодёжной. Прямо перед двухэтажным шлакоблочным домом находились покосившиеся дворовые постройки какого-то старого дома. В выбитых окнах зияла пустота. А из его глубин так и веяло сыростью и забытьём.

– Какого хрена мы здесь делаем? – спросил я сам себя, но на вопрос ответил подошедший Кит. Фотоаппарат он уже держал в боеготовности.

– Ищем приключения на свою голову.

– Скорее, на свою ж**у, – поправил его Гай. Как раз он выглядел как человек, абсолютно довольный происходящим. – Самое прикольное в этой жизни – это непредсказуемость. Вот мы сами не знаем, зачем забрались в эту глухомань. И, тем не менее, смысл есть во всём и всегда.

– Довольно мутное философское изречение, – пробубнил я.

Как и следовало ожидать, Агириш оказался посёлком, который можно за пару часов обойти пешком, что мы и сделали, оставив автомобили в большом дорожном кармане. Народу здесь действительно оказалось мало, а те, кто попадались, разглядывали нас словно инопланетян. В основном это были люди позднего пенсионного возраста, бабушки, одетые по моде начала прошлого столетия, либо деды в застиранных пиджаках и широких домотканых штанах. Всё говорило о жизни и быте, застрявшем здесь в далёких советских временах. Большинство дорог в посёлке состояли из бетонных плит, но встречались и грунтовые, разъезженные лесовозами настолько, что пройтись по ним пешком было просто невозможно. Основную часть домов представляли обычные русские избы из брёвен, либо бруса, с маленькими по-северному окошками, чтобы зимой печное тепло не расходовалось понапрасну.

Мы прошли мимо пожарной части и местного отделения полиции, куда уже наверняка сообщили о нашем приезде. Однако возле дверей в обшитый сайдингом дом стоял только один «уазик-буханка» с отключенными светосигналами. Казалось, здесь всем и на всё было просто плевать.

Марина посмотрела на часы и предложила вернуться в кемпер, чтобы пообедать, а уж потом и двигаться в обратном направлении.

– Шутишь что ли? – воспротивился Гай. – Мы должны запечатлеть на видео ту самую заброшенную железнодорожную станцию сталинских времён.

– А ты уверен, что она сохранилась? – спросил я.

Гай пожал плечами.

Но вскоре нам встретилась пара мужиков, направляющихся куда-то с тяжелыми рюкзаками на спинах. На рыбаков они походили слабо, поэтому я решил, что это – лесозаготовщики.

– Не подскажете, как пройти к заброшенной станции? – спросил я.

Мужики остановились, озадаченно посмотрели друг на друга. Один из них, седовласый и полный, почесал репу. Второй, помоложе и повыше ростом подозрительно прищурился.

– А зачем вам станция?

Вперёд вышла Марина, видимо полагая, что сможет растопить лёд своей привлекательностью. Однако этого не произошло. Должно быть, в этом краю представления о женской красоте были несколько иными.

– Мы заплатим, – сказал Гай.

В другое время я непременно выговорил бы ему за привычку всегда и всюду решать проблемы рублём, но не сейчас, потому что как раз эта фраза поменяла к нам отношение мужиков.

– Хреновое там место, – сказал длинный. – Да и смотреть там не на что. Обычная заросшая кустами хибара из бетонных блоков. А недостроенную линию давно разобрали на металлолом. Но за пару сотен могу проводить.

Гай с готовностью полез в бумажник, однако тут в разговор включился мужик постарше.

– Вот что, – сказал он. – Если вы из тех столичных пе**растов, что хотите смешать нас с говном и снова назвать в телевизоре «потомками каторжан», то валите-ка вы нахер отсюда со своими камерами. И ваши вонючие деньги нам тоже не нужны.

– Семён, – попытался осадить его длинный, но тот не унимался.

– Знаю я как вы, журналюги работаете!

– Мы не журналюги… – попыталась возразить Марина, но мужик грубо её прервал.

– Тебя забыли спросить, глиста крашеная!

– Э, дядя! – возмутился Гай. – Ты выбирай выражения!

– Фильтруй базар! – угрожающе перевёл я на «феню».

Кит следил за разгорающимся конфликтом, открыв рот. И только Оксана из всех присутствующих догадалась включить камеру.

К счастью конфликт получилось быстро уладить, поскольку мужик адекватно оценил наше численное превосходство. К тому же второму хотелось урвать свой небольшой куш.

Они повели нас по длинной дугообразной улице через частный сектор и потемневшие от сырости ряды дощатых заборов. Дорога перешла в грунтовую, а затем и вовсе превратилась в узкую тропинку, когда мы вышли на окраину Агириша. Путь явно был нехоженым, судя по тому, какие пышные кусты здесь разрослись. Тут же нашу компанию атаковали тучи кровососов, вынудив меня вытащить из рюкзачка аэрозоль с репеллентами. Влажный холодный ветер проникал под куртку и словно вгрызался в плоть невидимыми призрачными зубами.

Мы отошли от посёлка метров на пятьсот – не меньше, прежде чем справа от тропы появились очертания старой железнодорожной линии без рельсов, но с едва различимыми очертаниями шпал. А минутой позже показались и развалины приземистого бетонного сооружения в один этаж высотой, наглухо заросший кустарниками и жухлой прошлогодней травой.

Место было жутким ещё и потому, что основная железнодорожная линия уходила в пустоту, резко обрываясь на пустыре огромным прямоугольным блоком. Края его уже осыпались от времени и суровых погодных условий. Я почувствовал почти непреодолимое желание затянуться сигаретой, но понял, что «стрелять» курево в нашей компании не у кого, а обращаться с этим вопросам к провожатым тем более не хотелось.

Глядя на этот прерывающийся путь, в голове возникало множество мыслей. Но самой яркой было, пожалуй, ощущение края света. Казалось, что там, за этим бетонным блоком не существует ничего, огромный чёрный провал в преисподнюю, либо просто край мифической плоской земли, в которую и по сей день продолжали верить некоторые сумасшедшие. Какими нужно обладать амбициями, чтобы попытаться построить дорогу через тысячи километров абсолютно дикой и суровой природы? Немудрено, что и здесь человечество проиграло. Где-то там, за тысячи километров отсюда находился город Воркута. Текущим летом мы намеревались всей компанией добраться до него на самолёте. Но именно сейчас мне эта идея показалась такой же безумной, как и строительство железной дороги в треть материка длиной.

В полдень мы вернулись к машинам и собрались в кемпере, чтобы пообедать и перевести дух. Нужно было построить дальнейший маршрут и прийти к единому консенсусу, поскольку нашлись некоторые, кто предлагал провести ещё одну ночь в Югорске.

– Не можем мы надолго оставаться в одном и том же месте! Как вы не понимаете? – в запале высказалась Виолетта. Чувствовалось, что энергетика Агириша глубоко резанула её по нервам. – Вы что, снова хотите неприятностей?

Я решил, что ребята поднимут её на смех и уже приготовился к тому, чтобы за неё заступиться, как вдруг понял, что все, включая Шурика, отнеслись к её словам предельно серьёзно. Гай долго и задумчиво смотрел на неё, пока мы пили чай и ели быстрый походный супчик, а потом спокойно сказал:

– Едем до Нягани. Не будем отклоняться от планов.

Никто не стал ни спорить, не вносить свои предложения. Думаю, большинство нонстоперов вполне устраивала перспектива поскорее убраться из данного населённого пункта, а куда – не имело значения. В принципе, ничего особенно пугающего или отталкивающего здесь не было. Но я уже во второй раз после Серова обратил внимание на чёткое и вполне осознанное ощущение неприятия твоей персоны населённым пунктом. Подобное ты чувствуешь, когда всё вокруг становится холодным и недружелюбным. И тогда кажется, что из каждого окна на тебя смотрят, сжимая в руке нож, и ожидая, когда ты наконец повернёшься к ним незащищённым местом.

В начале второго пополудни мы двинулись в обратном направлении, поскольку прямого пути от Агириша, до Нягани просто не существовало. Навигатор предлагал какую-то труднопроходимую дорогу по северной части района, но мы не хотели рисковать. По-прежнему команда нонстоперов обладала крайней неопытностью, и создавать себе дополнительные форс-мажоры никому не хотелось.

Кроме того, по возвращении в Югорск мы планировали обдумать ещё один заезд в восемьдесят километров длиной. Дорога проходила через пару населённых пунктов под названиями Советский и Зеленоборск, о которых мы естественно, ничего не знали.

– Посмотрим по обстановке, – сказал я в рацию. – Три населённых пункта – это как минимум дополнительные три часа. И это если не считать дороги туда и обратно.

– Посмотрим, – согласился Гай.

Сам он грезил предстоящей рыбалкой на Оби, о которой перечитал массу восхищённых отзывов от рыбаков со всей страны. Думаю, о ней он думал с самого начала путешествия и по этой причине неосознанно хотел ускориться.

Дорогу из бетонных плит мы пролетели со скоростью ветра, на одном из витков увидев наших старых знакомых. Один из омоновцев помахал нам рукой. Я приветственно посигналил в ответ.

– Скорей бы их поймали, – сказала Виолетта.

В половине третьего пополудни мы достигли Югорска. Вдали показались знакомые разноцветные здания и подъёмы новой автомобильной развязки. Погода не улучшалась, но в середине дня тёмная масса туч над головой превратилась в светло-серую дымку. Не говоря ни слова, я машинально повернул на широкое шоссе под указателем, ведущим в Советский

– То есть, совещания не будет? – рассмеялся в эфире Гай.

– Нахер совещания! – весело ответил я.

Виолетта улыбнулась. Я был уверен, что такое решение ей импонировало просто потому, что сегодняшний день автоматически загружался дополнительными событиями. Я же в тайне надеялся, что новые населённые пункты на нашем пути внесут хоть какую-то долю позитива. После Агириша на душе кошки скребли.

– Давайте в Советском попьём кофейку, – предложила из кемпера Ольга.

– Согласен, – сказал я. – Ищем общепиты в своих гаджетах, дамы и господа!

Дорога до Советского оказалась отремонтированной и ровной. Белая разметка ярко выделялась на фоне мокрого асфальта. Параллельно автомобильной трассе, всего в десятке метров от обочины тянулась линия железной дороги. Навстречу нам с жутким грохотом пронёсся «товарняк», тянущий за собой вереницу цистерн со значками «огнеопасно» на бортах.

А минут через пятнадцать нашему взору открылась необычная картина. Сразу на въезде в город обнаружилась обширная площадь, расчищенная от леса. Длинными и абсолютно ровными рядами, словно солдаты на построении, были выстроены одинаковые коттеджи с разноцветными крышами. К каждому дому прилагался участок прямоугольной формы в восемь-десять соток площадью. По всему было видно, что данное поселение было возведено здесь каких-нибудь пару-тройку лет назад. Ещё не везде были заасфальтированы дороги. Вокруг некоторых домов отсутствовали заборы.

– Патрясаюсче! – выдал Кит в эфире и тут же затребовал остановку. Да я и сам хотел выйти из машины и посмотреть на это чудо, что называется, на расслабоне.

– Энергетика места хорошая, – одобрила Виолетта.

Гай выбрался из кабины КамАЗа с улыбкой до ушей и сразу же прикинул, сколько денег ушло у организаторов на реализацию этого проекта.

– Мало где в России строят по такому принципу, – сказал он. – Обычно это явление стихийное. Компания-застройщик просто выделяет частнику клочок земли и предлагает на выбор несколько вариантов дома. В результате такой посёлок получается просто хаотичным скоплением разнокалиберных домов. Вот и всё. А это – европейский подход. Хотя, коттеджики и скромные достаточно.

– У разных людей разные понятия о скромности, – сказал я.

– Подъ*б засчитан, – усмехнулся Гай.

Пока Кит отчаянно щёлкал фотоаппаратом, стараясь запечатлеть жилмассив с разных точек, мы немного прогулялись. Даже Шурик, всегда равнодушный к подобным вещам, высказался о том, что место здесь реально крутое. Картину завершало обилие зелени. Не смотря на северные широты, лес здесь по-прежнему оставался довольно густым. Со всех сторон посёлок окружали тёмные ели. Ближе к трассе шумел свежей листвой березняк.

При дальнейшем знакомстве с Советским мы поняли, насколько сильно он отличается от Агириша. Основную часть занимали именно коттеджи, и, судя по автомобилям, встречающимся нам на улицах, достаток у местного населения был так же в разы выше. В восточной части городка ещё оставались избушки и хибарки родом из СССР, но в центральной части и на севере мы их практически не встречали.

А вот где перекусить, мы так и не нашли. Поиск в интернете выдавал немало адресов. Но большинство кафе и закусочных сегодня по какой-то причине не работали. В центре обнаружилось заведение, весьма красочно расписывающее своё меню в восточном стиле. Однако на деле это оказалась обычная столовая. Оксана, как всегда сморщила нос и заключила, что целесообразнее будет поесть в кемпере. Почему-то в этот раз её поддержали все без исключения. Мне оставалось только молча согласиться с решением большинства. Припарковав свои немаленькие машины на окраине города, мы собрались в мини-гостиной автодома и вынули из холодильника практически все свои запасы.

– Удивительно, как быстро мы всё сжираем, – задумчиво проронила Ольга. – За три дня уничтожили полный холодильник продуктов. И эта чёртова индюшка! Куда её девать?

Вспомнив про «глухаря» Гаевского я неосознанно улыбнулся.

– Чего ты лыбишься, Мурин? – обиделся Гай.

– Мы её похороним, – сказал я. – Всё-таки глухарь летал над вершинами сосен…

Покидали Советский мы через северо-восточную часть города, окраина которого оказалась столь же удручающей, насколько респектабельным казался его центр. Здесь нашему взору открылись узкие улицы и двухэтажные покосившиеся бараки с тёмными прямоугольниками окон и двускатными шиферными крышами. Одни утопали в густых зарослях акации, другие напротив – располагались на открытой местности, представая во всей своей «красе». По-хорошему, такие строения уже давно пора было снести к чёртовой бабушке, чтобы не портить вид и общие впечатления о городе. Не знаю, насколько удобными были квартиры в этих домах, но мне при созерцании облезлых дощатых фасадов неизменно чудился запах плесени, сырости и покрывшейся грибком древесины. Иногда попадались уже нежилые развалины, либо сгоревшие остовы домов. На месте пепелищ одиноко возвышались кирпичные печные трубы. И, что самое «забавное» этот район имел название Солнечный.

Разумеется, наш англичан не смог проехать мимо, не сделав пару сотен снимков. Больше всего ему приглянулись длинные, похожие на общежития, двухэтажные дома, фасады которых были усеяны параболическими антеннами, словно пни опятами. Тема разложения и упадничества продолжала неизменно притягивать его внимание. Все понимали, что из-за него наше продвижение значительно замедляется, но никто не высказывал своего недовольства.

Я чувствовал, что снова начинаю мрачнеть и попытался взять себя в руки. Оставалось только мысленно обратиться к Создателю и попросить, чтобы следующий город окажется более светлым и позитивным. Я воскресил в памяти новенький коттеджный посёлок на въезде в город, но тут же понял, что образы мрачных бараков под недружелюбным серым небом отчаянно вытесняют из головы всё остальное.

Город Зеленоборск находился в получасе езды от Советского. Но дорога до него вполне ожидаемо превратилась в уже знакомую нам трассу, состоящую из длинных бетонных плит. Гай назвал такой тип дороги «мозготряской» и предположил, что если проехаться по ней сто километров на какой-нибудь отечественной легковушке, то можно избавиться от камней в почках без хирургического вмешательства.

– Ты ещё не знаешь, что такое брусчатка, – сказал я тогда.

– Видел на картинках, – отмахнулся Гай. – Но вот эта хреновина – явный фаворит на сегодня!

Сам же городок оказался ещё меньше, чем Советский. Население его составляло чуть более двух тысяч душ. Но, не смотря на это, ПГ разрастался во всех направлениях. Посреди частного сектора тут и там возвышались новенькие симпатичные новостройки в два и три этажа высотой. Впечатляла и новая школа, выстроенная так же в последние годы. По всему было видно, что Югра медленно, но верно движется в направлении развития и прогресса.

Остановка была короткой. Часы в «двухсотке» показывали начало пятого вечера. День уже был на исходе. Кит убежал вглубь посёлка, снова забыв об осторожности. Виолетта и Оксана, вооружённые экшен-камерами, двинулись следом. Гай потянулся и сообщил, что его многострадальная задница, изнасилованная уколами Марины и многочасовым сидением за «баранкой» уже превратилась в деревянную колодку.

– От Коммунистического до Нягани больше трёхсот километров, – задумчиво бросил я.

Гай пожал плечами:

– Предлагаешь переночевать в посёлке?

– Я не знаю, – сказал я. – Вообще-то есть более короткий путь – через Унъюган, но по какой-то причине навигатор отказывается выстраивать маршрут через этот участок.

– Рискнём? – Гай прищурился. – Запах приключений заменил ему наркотики и теперь, едва почувствовав их приближение, он весь прямо загорелся.

– Хрен его знает, Гай. Надо бы у кого из местных спросить.

Я спустился с дороги в жилой сектор. Возле подъезда одной из двухэтажных новостроек тусовались четверо подростков лет восемнадцати. Выглядели они типично для этих мест: двое в спортивных костюмах и кроссовках, двое в ветровках и рэперских бейсболках.

– Здаров, пацаны! – обратился я.

Парни молча покивали в ответ и, судя по всему, слегка напряглись. Впрочем, один из них быстро очнулся.

– Ваши тачки? – он указал головой в сторону дороги.

– Наши, – не без гордости ответил я.

– Крутые бандурины, – уважительно протянул он. – И тёлки у вас тоже зачётные. Особенно эта, чёрненькая, в лосинах.

– Это леггенсы, – поправил я. Парень никак не отреагировал на замечание.

– Слушайте, – перешёл я к делу. – Не знаете, случайно, можно ли через Коммунистический и Унъюган проехать на Нягань?

Парни переглянулись между собой. Мой вопрос их явно озадачил.

– Вообще-то там «зимник», – сказал один из тех, что был одет в «спортивки». Сейчас там *бать какое болото. Но на ваших вездеходах, может быть и получится проехать. Хотя я бы не рисковал.

– Да, – согласился второй. – Встрять можно нереально, особенно в районе Пантынга. Это станция такая, железнодорожная.

Тот, что заговорил со мной раньше остальных, напряг память.

– Там старая бетонная дорога. Но ей уже лет десять назад пришёл п**дец, дружище. Возле озёр реальное болото. К тому же прямо из-под земли торчит арматура. Можно продырявить нахер колёса и всё – приехали. А вытаскивать вас оттуда никто не будет даже за тысячу баксов.

К нашей компании присоединился подошедший Гай. Последнюю фразу он расслышал полностью. Гай поздоровался с парнями и обратился ко мне:

– Есть у меня к тебе предложение.

Когда мы отошли в сторону, я увидел, что глаза друга просто сияют от восторга. Такое случалось с ним, когда на горизонте появлялось что-то весьма и весьма увлекательное. И если речь не шла о рыбалке, значит, Гай таки намеревался преодолеть этот путь.

– Если бы не беглые зеки, я бы рискнул, – сказал я. – А так… Ты представляешь, что может произойти?

– Об этом и речь! – выпалил Гай. – А что если нам с тобой вдвоём рискнуть и двинуть по этой дороге? Возьмём твой «Крузак» и пожрать. А остальные пускай едут в Нягань по длинному пути.

– Кит заноет, что его с собой не взяли.

Гай усмехнулся.

– Насчёт него вопрос уже решённый. А вот Виолеттка точно захочет ехать с нами.

Я подумал, почему бы и нет, ведь именно мы трое среди всей команды были теми самыми отчаянными сорвиголовами, для которых текущая жизнь приобрела совершенно иные свойства. Несмотря на природную мнительность, я ощутил внутри поднимающуюся волну адреналина, который, попадая в мозг, заставлял содрогаться. Но при этом я осознавал, что очень хочу попробовать провернуть это мероприятие, не смотря на весь его риск.

Вернувшись в кемпер, мы вызвонили Кита и компанию на серьёзный разговор. Но едва только услышав наше предложение первой возмутилась Марина:

– Вы в своём уме вообще?! Где-то по лесам бегают пятеро уголовников, а вы собираетесь ехать по какой-то непонятной и опасной дороге! Что будет, если вы застрянете?

– Постараемся не застрять, – развёл я руками.

– Видимо, я с вами не поеду? – обиженно спросил Кит.

Я покачал головой.

– Кит, ты нужен здесь. Ты и Шурик. На вашей совести остаются девчонки. И ваша задача довезти всех до Нягани в целости и сохранности.

Я посмотрел на Виолетту и тут же понял, что Гай оказался прав. Судя по её злобному блеску в глазах, она уже настраивалась на активную борьбу за своё место в нашем опасном предприятии.

– Виолетта едет с нами, – неожиданно выдал Гай, заставив удивиться и меня. – Остальные – нет. И тут никаких обид.

Шурик цинично усмехнулся:

– Не думаю, что так много желающих найдётся. Помимо беглых зеков в лесах полно волков и медведей, многоуважаемые дамы и господа! И ещё неизвестно, кто из них опаснее.

Я снова вспомнил о «Сайге», снова пожалел, что оставил карабин в Тагиле. Надеяться на «травмат» Гая было глупо. В случае встречи с медведем, например, он бы вообще оказался бесполезным. По-своему Шурик был прав, но мне не понравился тон его голоса. Казалось, он хотел целенаправленно перед всеми остальными выставить нас законченными идиотами. Гай так же напрягся, но пока держал себя в руках.

– Я так понимаю, что отговаривать вас троих бесполезно? – спросила Марина. Обращалась она ко всем, но смотрела исключительно на меня, при этом пытаясь поймать взгляд. Однако я сознательно отводил глаза в сторону, чтобы не встретиться с её большими карими очами и не утонуть в них, тем самым превратившись в нерешительного дамского угодника. В этом состоянии меня можно было переубедить во всём, если только решительность не стояла на принципиальных позициях. Эту черту моего характера отлично знала Оксана, моя бывшая жена, и потому теперь благоразумно помалкивала.

В конце концов, нужно было ускоряться как с принятием решения, так и с подготовками к выезду, поскольку время неумолимо утекало, а до финальной точки назначения оставалось по-прежнему много километров дорог. Даже сейчас, отправляясь по длинному пути в Нягань, до гостиницы ребята могли добраться не раньше десяти часов вечера. Нашу же отчаянную тройку могло поджидать всё что угодно.

– Виолет, – обратился я. – Собери нам аптечку и поесть в дорогу. А мы с Гаем пока подзаполним бак у «двухсотки».

Гай радостно хлопнул в ладоши и полез в грузовой отсек кунга за огромной канистрой, которую ещё на ивдельской заправке мы заполнили бензином. Виолетта молча и сосредоточенно приступила к выполнению своих обязанностей: кое-что у меня уже находилось в багажнике «Лэнд-Крузера», кое-что она собрала в рюкзак из холодильника кемпера и его многочисленных ящичков.

Когда мы выехали на стартовую черту, время подобралось к шести вечера. Оставалось только удивляться, кто сожрал весь сегодняшний день, ибо выехали из Югорска мы достаточно рано. Я ощущал вполне адекватный мандраж, чувствуя ещё и лёгкий душевный подъём, словно собирался прыгать с парашютом.

– Приедем раньше них на несколько часов, – решительно заявил Гай.

Виолетта почему-то нашла это смешным. Я видел, как Марина, плохо скрывая волнение, медлит с посадкой в кемпер. Должно быть, она сильно переживала за всех нас, но в большей степени за меня. В тот момент мне стало её даже жаль, но вскоре я оправился и подумал совсем о другом. Я вспомнил о минувшей ночи, бурно проведённой в компании с Виолеттой, и понял, что никому ничего не должен.

Усевшись за руль КамАЗа, Шурик посигналил нам, толи насмехаясь, толи желая счастливого пути. После этого грузовик проехался по широкой дуге, разворачивая стальную тушу на обратное направление. «Мега-Крузер» неотступно следовал за ним, как слонёнок за своей мамой-слонихой.

– Встретимся в Нягани! – крикнул Кит в рацию.

– Адьос! – ответил Гай и тут же отключил рацию. – Нам она пока не понадобится.

Оказавшись без привычного «хвоста», я вдавил педаль газа и рванул вперёд, вырубив круиз-контроль, благо дорожное покрытие пока позволяло слегка полихачить. Сидящий рядом со мной Гай тут же откинулся на спинку кресла и начал кайфовать. Виолетта развалилась на заднем сидении, как королева на царском ложе. В салоне было тепло и уютно. Так что она скинула с себя лишнюю одежду, оставшись в маленьких шортиках и майке. Нас с Гаем по понятной причине она давно не стеснялась.

– Наша Клеопатра, – расплылся Гай. Взгляд его умаслился. Приподнятые чёрные брови свидетельствовали о появлении в голове пошлых мыслишек.

От Зеленоборска до Коммунистического было всего тридцать три километра. И это расстояние мы «пролетели» менее чем за пятнадцать минут. Пейзаж был достаточно однообразным, чтобы отвлекаться на его созерцание. В основном, нас встречал густой смешанный лес с преобладанием березняка. Места в целом напоминали родную Свердловскую область, за исключением отсутствия горных перепадов и осыпающихся скал. Но, честно говоря, я рисковал, поскольку в любой момент на трассе мог попасться очередной пост ДПС. Вполне могло статься, что выкрутиться бы на этот раз не удалось. И дело могло закончиться не только штрафом за превышение скорости. Однако нам повезло. За весь отрезок пути не попалось даже ни одной встречной машины, словно мы двигались в очевидный тупик.

Посёлок Коммунистический встретил нас железнодорожным узлом и старыми деревянными домами. Это место более остальных напоминало Агириш: такое же захолустье с соответствующим уровнем жизни. Мрачные деревянные бараки, как всегда, добавляли посёлку солидную дозу уныния и безысходности. На узких сельских улицах практически отсутствовал асфальт, исключая только участки подъездных дорог и улицу Ленина, которая, очевидно, здесь была центральной. Во всём остальном Коммунистический ничем не отличался от тысяч других деревень и сёл, раскиданных по необъятной карте России как крупинки манны.

Долго колесить по улицам посёлка не было никакого смысла. Гораздо важнее для нас было отыскать верную дорогу, ибо ни одного указателя на окраине мы так и не обнаружили. Посёлок заканчивался промзоной с одиноко торчащей на пустыре вышкой сотовой связи. Паутина грунтовых дорог, разъезженных лесовозами, разбегалась в разные стороны. Чтобы не уехать по неверному пути мы обратились к карте со спутника. Однако и там оказалось не всё так просто. Геолокация не определяла точное расположение нашей машины. А виды со спутника оказались весьма размытыми и неточными.

– Двинем на шару? – я посмотрел на Гая, ожидая получить от него одобрение. Но москвич промолчал, продолжая старательно изучать карту.

Наконец, мы пришли к выводу, что двигаться нужно параллельно железной дороге, ибо разумнее всего было предполагать, что она как раз выводит к станции Пантынг. Как и следовало ожидать, дорога представляла собой высококолейную грунтовку, изредка чередующуюся участками «гравийки». Уже теперь на какой-нибудь машине с низким клиренсом здесь пришлось бы весьма туго. А дальше должно было стать ещё хуже.

Через пару минут мы пересекли лесовозную дорогу, а затем двинулись прямиком по длинной однообразной трассе через густой темнеющий лес. С правой стороны нас сопровождала железная дорога, навевая чувство уверенности. Внедорожник отлично справлялся с поставленной задачей, шустро выныривая колёсами из глубоких дорожных луж. Не смотря на это, я оставался крайне внимательным и особенно опасные места старался объезжать по касательной. Перспектива застрять именно в этом месте никого бы не обрадовала.

– Дорога как дорога, – немного разочарованно сказал Гай. – Как всегда, больше дыма и пыли на пустом месте. Вечно люди утрируют проблемы. Всегда так.

– Одно понятно точно, – сказал я. – Соваться сюда на седанах, или вообще «автоматах», конечно, не стоит.

– Да я пока и для подобных машин никакой жести не увидел, – Гай даже зевнул, демонстрируя нам с Виолеттой крайнее разочарование. Последняя прильнула к окну, приняв при этом достаточно соблазнительную позу. Узкие шортики натянулись на её пятой точке, заставляя меня вновь и вновь отвлекаться от дороги и посматривать на неё в зеркало заднего вида. Что она пыталась разглядеть во тьме леса – оставалось загадкой. Однако вид у неё был весьма сосредоточенный.

– Бухнём сегодня в Нягани? – неожиданно спросил Гай.

Я пожал плечами. На самом деле выпить хотелось, но не так сильно. Поскольку в данном городе задерживаться мы не собирались, и уже завтра во второй половине дня планировали выехать в Приобье. А там нас ожидала переправа через Обь и поиск места для рыбалки.

Тем не менее, движение по маршруту оказалось куда медленнее, чем я мог предполагать. Я не рисковал, аккуратничал с газом и системой полного привода. Ещё через километр дорога превратилась в ухабистую просеку, местами перекрытую такими огромными лужами, проехать которые было сложно даже на «двухсотке». Пару раз машина опасно заваливалась на правый бок. Я даже вспотел, возвращая внедорожник в стабильное положение.

Гая вся эта история только радовала. Вокруг нас сгущался тёмный недружелюбный лес, пугая мрачными прогалинами и странными звуками, доносящимися из чащобы. Их мы услышали, когда впервые выбрались на улицу, решив перевести дыхание и ознакомиться с обстановкой. Времени было уже семь часов вечера, а до финиша, как я подозревал, было ещё далеко. Как раз в этом месте и железная дорога, и сопутствующий ей «зимник» длинной дугой забирали на северо-восток. Виолетта догадалась надеть штаны и куртку, прежде чем выбралась из салона, ибо на улице нас тут же атаковали тучи гнуса. Комары и мошки вперемежку нападали на каждое незащищённое одеждой место, слёту вонзаясь в тёплую плоть. Со стороны болота потянуло прохладой и запахом сырости и тины.

Гай посмотрел в темнеющее небо.

– Рановато что-то темнеет сегодня.

– Погода меняется, – сказал я. – Похоже, сейчас зарядит хороший дождь.

К счастью, мои ожидания оправдались не сразу. Мы успели добраться до старого свайного моста через реку Емъюган, прежде чем с небес на лобовое стекло «двухсотки» упали первые капли. Не смотря на торчащие из воды стальные сваи и длинные швеллера в основании моста, выглядел он ненадёжно. Выше по течению, метрах в ста возвышался железнодорожный мост. Одинокий красный фонарик мигал на далёкой металлической опоре. В таком диком месте он выглядел как астронавт посреди бесконечного и непостижимого космоса.

Сразу за мостом виднелась громада чёрного леса. Очертания верхушек елей и сосен были видны издалека, и на фоне тёмно-серого неба выглядели пугающе. По левую руку от моста река бурлила и закручивалась в глухой заводи. Вокруг – ни души. Только старый ворон, взмахнув широченными крыльями, пронёсся над мостом, озадаченно посмотрев на незваного четырёхколёсного гостя.

– Жуть, – тихо проговорила Виолетта. – Я представляю, какой жестью будет остаться здесь совсем одной в этом тёмном лесу.

Гай сухо рассмеялся.

– Очень быстро ты стала бы ужином какому-нибудь милому зверьку, вроде росомахи.

– А что это за зверь? – спросила Виолетта.

– Этой падлюги боится даже медведь, – сказал я.

Виолетта на заднем сидении поёжилась.

Я включил фары дальнего освещения. Вспыхнувший свет заставил зажмуриться нас самих. Широкая и длинная полоса света перерезала всё пространство моста. Длина у него была небольшая, всего метров сорок. Я проглотил страх и осторожно двинул «двухсотку» вперёд. Под двумя с половиной тоннами стали и пластика дощатый настил опасно прогнулся.

– Езжай быстрее! – нервозно выпалил Гай.

Наконец, и его московский сфинктер начал сжиматься. В который уже раз я осознал, что люблю наблюдать за его реакцией. Особенно веселили те моменты, когда Гай начинал испытывать серьёзный страх, и его чувство юмора давало сбои.

Я чуть поддавил газу. Автомобиль поехал быстрее. Дальний свет я переключил на ближний, чтобы не слепить самого себя, поскольку яркий матовый свет, заливая сырые доски, превращал их в белесое полотно.

Когда последние метры моста остались позади и «двухсотка» ухнула в небольшую яму, мы синхронно выдохнули. Дорога впереди оказалась прежнего качества: те же грунтовые заносы и гигантские лужи по краям. Сразу за мостом она вновь выравнивалась и присосеживалась к своему железнодорожному спутнику.

Следующие полчаса мы медленно, но верно продвигались вперёд, не встречая никаких серьёзных препятствий. Дождь разошёлся не на шутку. Под тяжёлыми холодными струями дорога затянулась мглой. Стало ещё темнее. Гай посмотрел на часы и сообщил, что ребята, должно быть, поворачивали с ханты-мансийской трассы на Нягань.

– Можешь им позвонить, – пошутил я, будучи уверен, что связи в этих местах нет.

Однако это оказалось не так. Гай без проблем дозвонился до Кита и узнал, что у остальных нонстоперов не всё гладко.

– Тут большая авария на дороге, – сообщил мистер Тауэр по громкой связи. – Мы в ста трыдцати киломэтрах от Нягани. На дорогу упал «Ман».

– Всё у вас не слава богу, – рассмеялся Гай. – А мы вот летим на полных парах, и никакой нету здесь жести.

Когда он отложил телефон, возникло и новое серьёзное препятствие. На этот раз дорогу перекрывала огромная упавшая ель. С первого взгляда казалось, что уронили его специально. Но затем я увидел сквозь дождь и мглу огромное гротескное корневище, возвышающееся над поверхностью земли никак не меньше трёх метров.

– Приехали, – устало сказал я и заглушил двигатель. – Ну, что, ребятки, зачехляйтесь и надевайте резиновые сапожки, пойдём побеждать дерево.

– Надеюсь, бензопилу ты из багажника не убирал в кемпер? – встревожено поинтересовался Гай.

– К счастью, я человек мнительный и всегда предполагаю самое страшное, – сказал я.

Перспектива застрять здесь ещё на несколько часов ни у кого из нас веселья не вызывала. Оглядев ствол дерева вблизи, я пришёл к выводу, что замучаемся мы с ним нехило. Но таким уж непобедимым оно не выглядело. Ствол был не очень толстым, а цепочка на моём «Зубре» была снабжена победитовыми напайками. Пила завелась с первого же «тычка», огласив лес громким противоестественным рыком. Из тёмной чащи в небо выпорхнула стайка крупных птиц.

Дождь немного успокоился, но вместо него тут же налетели наши старые знакомые кровососы. Моё лицо под капюшоном дождевика тут же облепили комары и мошки. Затягивать процесс крайне не хотелось. Я крикнул Гаю, чтобы он отошёл в сторону, а сам на вытянутых руках поднёс вращающуюся цепь к ели и погрузил его в податливую древесину. Победитовые зубцы яростно вгрызлись в древесную плоть, выбрасывая на землю струйку мелких опилок. Несколько секунд – и вся масса отделившегося от корневища ствола с оглушительным треском легла на землю. Теперь оставалось самое муторное – распилить ствол на небольшие пни, которые можно было вручную стащить с дороги.

Весь процесс занял у нас не более получаса. И, тем не менее, за это время в лесу стемнело. Фары «двухсотки» освещали нашу рабочую зону как пара глаз какого-то сказочного монстра. Виолетта старательно помогала Гаю стаскивать с дороги крупные ветки и небольшие пни. Я пилил, пилил и пилил…

– Фу, – выдохнул я, когда снова оказался в спасительном и уютном салоне своей машины.

– Я проголодался, – сказал Гай. Он вытирал лицо бумажным полотенцем. Думаю, пот смешался с каплями дождя. Голова моего друга взопрела. На висках поблескивали крупные бисеринки влаги.

– Я воняю, как скунс, – жалобно простонала Виолетта. На заднем сидении было полно места для манёвров с собственным телом, чем она, собственно, и воспользовалась, раздевшись едва ли не догола и обтираясь влажными салфетками.

– Давайте проедем ещё пару километров, – предложил я. – И уже где-нибудь там перекусим. Не хочется мне оставаться здесь ни на секунду. Дерьмовое здесь место.

– Поддерживаю, – пискнула Виолетта.

Гай устало кивнул.

Остановку мы сделали через десять минут, когда, наконец, достигли станции Пантынг. О её наличии мы узнали по отдалённому свету прожекторов и перепутанным проводам электролинии, свисающим над дорогой как тропические лианы. Железнодорожная линия в этом месте слегка удалялась от дороги. К станции вели только пара тропинок и не более того. Но заезжать туда мы и не планировали. Виолетта сразу же вытащила из багажного отделения термос и бутерброды с колбасой. Кофе она разливала в походные стальные кружки.

– Вот это я понимаю, путешествие! – сказал Гай, когда получил свою порцию калорий и кофеина. Настроение его мгновенно поднялось. Впрочем, и я почувствовал то же самое. Нет ничего прекраснее походного перекуса, когда ты по-настоящему проголодался и устал. Тогда организм начинает ощущать от пищи реальный кайф и щедро заливать мозг эндорфинами.

– Что скажет наша личная ведьма по поводу данного приключения? – спросил я, чувствуя, что разомлел после пары больших бутербродов и горячего сладкого кофе.

– Чувствую, что устала слегонца, – сказала Виолетта с набитым ртом.

Я потянулся на водительском кресле и внезапно осознал, что захотел спать. Более того, мышцы спины жутко ныли. Впрочем, удивляться здесь было нечему. По факту я около двенадцати часов провёл за рулём.

– Давай, заменю тебя? – предложил Гай.

– Нет, – я покачал головой. – Свою миссию нужно выполнить до конца. Я отдам тебе руль, когда доберёмся до Унъюгана.

– Вот за это я и люблю тебя, Мурик, – серьёзно сказал Гай. – За твою баранью упёртость.

На последних километрах дорога вовсе превратилась в узкую и извивающуюся как змея тропинку, по которой «Крузак» еле протискивался. Ветви кустов и деревьев постоянно шоркали о борта, вызывая у меня неприятные ощущения. Пару раз мы забирались в заболоченные участки, где колёса машины практически полностью уходили под воду. Именно здесь любой другой автомобиль с более скромным клиренсом неизменно сел бы на днище. Но «двухсотка» справилась.

Когда сквозь спутанные ветви деревьев прямо по курсу показались огни близкого посёлка, время подобралось к половине десятого вечера. На улице совсем стемнело. Дождь из проливного превратился в противную холодную изморось.

– Три с половиной часа! – распалялся Гай. – Мы долбанные черепахи, Мур!

– Скажи спасибо, что вообще добрались, – я зевнул. – Близость населённого пункта успокаивала и ещё больше слипала глаза. В сон клонило уже по-настоящему.

– Ещё не доехали, мальчики, – напомнила Виолетта. – Нам ведь, вроде, до Нягани надо.

– Так точно, – сказал я и нова зевнул.

Гай попросил остановить машину и пересел на водительское место.

От Унъюгана до Нягани оставалось примерно полчаса езды, и это расстояние мне суждено было проехать на полном «расслабоне» с полным же ощущением выполненного долга. Улицы посёлка встретили нас тишиной, слабым освещением и уже знакомыми дорогами из бетонных плит. Из-под ворот первой же избы выскочила крупная дворняга и басовитым лаем сопроводила «двухсотку» до ближайшего поворота. Пока ещё силы оставались, я набрал номер Кита. Тот ответил без промедления. Голос британца показался мне бодрым и жизнерадостным.

– Ну как дела, ребята? Вы где сейчас?

– Через полчаса будем в Нягани, – ответил я. – Только вот придётся заехать на автомойку.

– В такое время мы её вряд ли найдём, буркнул Гай.

– Где вы сами? – спросил я у Кита.

– Уже в городе, подъезжаем к гостинице! – радостно доложил мистер Тауэр.

– Хорошо, – сказал я. – Ждите нас.

Унъюган оказался достаточно прогрессивным посёлком. Помимо обычных деревянных домов здесь встречались и новенькие пятиэтажки, и административные здания, включая унъюганский филиал сбербанка, который в столь поздний час продолжал работать. Гай воспользовался моментом и снял энную сумму наличными с банкомата.

А когда мы выбрались на скоростное асфальтированное шоссе и «двухсотка» мягко заскользила по дорожному полотну, я прикрыл веки и мгновенно провалился в сон.

Я проснулся от мягких и нежных прикосновений к своему лицу и знакомого запаха волос. За окном проплывали освещённые огнями фонарей и автомобильных фар городские улицы. Гай сосредоточенно управлял машиной, а Виолетта хихикала и щекотала меня кончиками пальцев.

– Приехали? – спросил я.

– Подъезжаем, – сказал Гай. – Пожалуй, на то, чтобы напиться сегодня не хватит сил даже у меня. Сейчас бы добраться до душа и кровати. А всё остальное пускай достаётся завтрашнему дню.

– День был дьявольски длинным, – сказал я, чувствуя, что от усталости заплетается язык. – Похоже, что мы усложняем свою программу всё больше и больше.

Гай кивнул. Не смотря на явное переутомление, выглядел он очень довольным. Мы проехали по кривой улице и завернули в квартал из новых разноцветных домов. Среди них один особенно выделялся. Фасад был ярким и пёстрым. Соответствовало зданию и название. Неоновая вывеска над парадным входом гласила о том, что отель называется «Радуга». На автопарковке издалека я приметил знакомый силуэт нашего автодома. А рядом с ним примостился кряжистый «Мега-Крузер». Гай зарулил на парковку.

– Хрен с ним, – сказал он. – Завтра займёмся мытьём твоей тачилы. А сейчас пора баиньки. Я даже в душе, пожалуй, могу отрубиться. Честное слово. Виолеттка, составишь мне компанию?

– Фиг тебе! – она показала Гаю язык. – Миллион лет без секса. Ты что забыл?

– О, боже! – простонал Гай. – Вот это я серьёзно вляпался.

Не смотря на усталость, я позволил себе рассмеяться. Так легко реагировать на отказы девушек, как это делал Гай, не мог никто из всех моих знакомых. Наверное, секрет счастливой жизни заложен в легкомысленном к ней отношении.

– Ты со мной? – спросил я Виолетту.

Она улыбнулась и тряхнула головой. За день её шикарные чёрные волосы слегка засалились, но при этом она умудрялась не растерять свои шарм и таинственность. Гай зевнул и сказал, что у него задница болит от уколов Марины, так что, по ощущениям, секс уже состоялся.

С неба снова заморосил дождь, заставив нас ускориться. Поначалу я хотел сразу отправиться в номер, но мягкий свет, льющийся из окон ресторана, в совокупности с чудесными ароматами еды заставил мгновенно изменить решение. В животе у Виолетты громко заурчало.

– О, боже! – сказала она и рассмеялась.

Я был рад, что ресторан продолжал работать в столь поздний час, не смотря на то, что посетителей в нём почти не было. Интерьер помещения был оформлен в уютном невычурном стиле: светлые стены под псевдо-кирпич, под потолком длинная марилованная балка, в углу – потрескивающий дровами настоящий камин. Мягкие стулья были обтянуты бархатной бежевой тканью. Столы сделаны из натурального дерева, прямоугольные, лакированные и безупречно-чистые. Вот только на витринах для «шведского стола» почти все контейнера из нержавейки уже были пусты. Очевидно, к ужину мы сильно опоздали. Уставшая официантка одарила нас дежурной улыбкой.

Сзади входная дверь «дзинькнула» колокольчиками. Я обернулся и увидел входящего Гая. Он кинул мне ключи от «двухсотки».

– Знаете, что, – сказал он, когда подошёл ближе. – Я вот, думаю, что выезжать завтра в полдень на Обь, да ещё и на трёхдневную рыбалку – это вообще жесть после такого-то дня.

– Ой, да ладно! Устал что ли? – я попытался подколоть друга, но тут же понял, что у меня не осталось сил даже для этого. – Давай, завтра обсудим.

– Всё завтра, – кивнул Гай, забавно тряхнув «американской» бородкой. – Я к себе. А у вас, между прочим, двухместный номер на четвёртом этаже. И ужин вам заказан на место. Так что вы напрасно в ресторан попёрлись, голубки мои.

От удивления я поднял брови.

– За всё благодарите мисс Марину, – сказал Гай, обдумал выданную собой же информацию и неожиданно расцвёл: – Прихожу к выводу, что её тоже можно называть нонстопером. Мурин, если ты не уговоришь её остаться в нашей команде на постоянной основе, я тебя изобью.

– А её и не нужно уговаривать, – сказала Виолетта равнодушно.

Мы с Гаем вопросительно посмотрели на неё.

– Что? – она развела руками. – Квартира осталась мужу, садовый дом её мать продала. Куда ей возвращаться? Вы ещё не поняли? Она с самого начала просто набивала себе цену, чтобы не унижаться и не упрашивать вас оставить её в команде. Вот и всё! На самом деле ей нечего терять, как и мне, и Оксане.

– У Оксаны есть достаточно молодые родители… – попытался возразить я, но Виолетта меня перебила:

– С которыми она никогда в этой жизни не ладила. Тебе ли не знать?

Я поджал губы и кивнул.

– Ой, да ладно вам! – махнул рукой Гай. – Как будто это когда-то имело для нас значение.

Он повернулся к нам спиной и зашагал к выходу из ресторана на лестницу. Я провожал его взглядом, глядя на забрызганные грязью джинсы, берцы, зашнурованные поверх них и старался снова угадать, что твориться в голове у моего друга. В этот момент Виолетта мягко прижалась к моей груди, положив ладонь в области сердца. Всего восемь дней в пути, а я уже люблю этих ребят так, как никого другого в своей жизни.