Читать книгу Месяц волка - Алексей Нужа, Алексей Владимирович Нужа - Страница 5

Она стояла на берегу, чувствуя, как соленые, словно морская вода, слезы катятся по ее щекам. Прохладный морской бриз трепал волосы, заставляя слезы высыхать на ее лице, но новые солоноватые капли проступали из уголков ее белесых глаз, приходя на смену иссушенным ветром. Она приходила сюда каждый день, хотя прекрасно понимала, что он уже не вернется. Ее отца больше нет. Море забрало его. Того единственного человека, который любил ее и оберегал. Море гневается на нас девочка вспомнила она его слова. Но несмотря на это он отправился на промысел. И море наказало его за такую дерзость. Она стояла на берегу слушая как плещут о берег волны и крикливые чайки над головой смеются над ее одиночеством.

Лиза Кравор «Та, что помнит»

Огонь весело потрескивал с жадностью пожирая сухие поленья и ветви. Он то тянул свои красные языки вверх, то стихал, чуть смиряя свой аппетит. Один из воинов сержанта Квиза периодически подпитывал его, подкидывая в пламя собранный его товарищами сушняк. Огонь, хоть и давал тепло, все же приносил болезненные воспоминания о сожженной герцоговчанами деревне. В языках пламени я невольно видел корчащиеся тела и горящие остовы домов, а нос тут же улавливал тошнотворно сладкий запах горящей людской плоти, хотя если здесь и пахло каким мясом, то только заячьим. Тушки подбитых по дороге зверьков сейчас готовились на вертеле и, вопреки моим воспоминаниям, выглядели вполне аппетитно. Но есть мне не хотелось. Несмотря на то, что вид огня приносил мне мучительные воспоминания, я все равно заставлял себя вглядываться в пламя, как напоминание себе о том, что произошло. Хотя, наверное, и без этого я уже никогда не забуду той ночи. Но пламя было мне укором и, глядя в него, я напоминал себе, что отчасти виноват в том, что произошло в Дубнах.

Мари каждый раз, как только разговор заходил о произошедшем той ночью, пыталась убедить меня что в том, что произошло, нет моей вины. Но при этом девушка говорила неуверенно и всегда отводила взгляд в сторону. Она и сама чувствовала себя виноватой, я знал это, но при всем этом она каждый раз пыталась оправдать меня. И поэтому ни разу даже не заикнулась о том, что чувствует сама. А она переживала, и я прекрасно это видел. Но сделать ничего не мог. Лишь единожды я попытался поговорить с Мари о ее чувствах, на что получил довольно прохладный ответ о том, что у нее все в порядке и больше говорить о себе она не желает.

Карвер, который за те дни что мы уже были в дороге, практически не проронил ни слова, похоже и вовсе не чувствовал за собой никакой вины. Он вел себя холодно и отстраненно, но лишь только потому, что не желал ехать в форт и ему не нравилось то, что я и Мари поддерживали в этом вопросе сержанта Квиза. К тому же рана на голове Карвера приносила ему определенные неудобства, заставляя постоянно морщиться и шипеть от боли. Правда отвары из собранных Мари по пути трав, приносили некое облегчение как Карверу, так и мне. Мой кашель стал чуть реже и мягче, хотя до полного выздоровления нам обоим было еще далеко.

Мы находились в пути уже третий день, двигаясь вдоль тракта в сторону Сагевара, но вскоре, как я понимал, должны были достигнуть перекрестка ведущему к форту Парат. К концу второго дня нам попалась более крупное, чем Дубны, селение под названием Весны, также расположившееся вдоль тракта. Квиз, несмотря на свое прежнее намерение отвести потерявших свой кров и близких, селян из Дубен в форт, оставил их Веснах. Также он оставил там и несколько человек из своего отряда для охраны поселенцев. Известие о набеги на Дубны и вид пострадавших людей, у некоторых из которых, между прочим, были родственники и в этом селение, привели жителей Весен в ужас. И Квизу, вместе со старостой селения, пришлось успокаивать взволнованных людей. Конечно, эти увещевания не могли полностью успокоить их, люди были взбудоражены новостью о том, что герчоговчане, которые, казалось, находятся так далеко в Лидинге, уже бесчинствуют по эту сторону Ливневого леса. Квиз поспешил заверить всех что это единичный случай и больше нападений не случится. Также он пообещал, что вскоре комендант Блюр избавит их от этой напасти. Но судя по ропоту и обеспокоенным лицам жителей селения его словам мало кто верил. Долго в Веснах мы не задержались. Даже не стали заезжать на постоялый двор с благозвучным названием «Очаг и кружка». Оставив на попечение жителей селения выживших людей из Дубен, отряд двинулся дальше. Квиз соизволил сопроводить нас до развилки тракта, скорее всего, чтобы лично убедиться, что мы повернем к форту. Так, по крайней мере, считал Карвер, высказавший это прямо в лицо Квизу. Золотоволосый командир ничего не сказал в ответ на обвинения, лишь гневно фыркнул в усы, давая понять, что не намерен отвечать на провокацию Карвера.

Наше путешествие вдоль тракта протекало вполне спокойно и не приносило никаких непредвиденных обстоятельств. Правда Квиз торопился, и я его понимал. Сейчас сержант сидел по ту сторону костра от меня, рядом с Карвером, как бы странно то ни выглядело. Правда они за весь вечер не перекинулись меж собой ни словом. Не было ни взаимных упреков, ни вопросов, ставящих кого-либо из них в неудобное положение. Но то молчаливое напряжение, что висело меж ними, ощущали все. Один из воинов попытался затянуть бесхитростную песенку о молодой жене что ждет своего мужа с войны, но его никто не поддержал и когда солдат закончил петь, вновь наступило тягостное молчание, прерываемое лишь потрескиванием поленьев в костре, да фырканьем лошадей. Правда долго длиться оно не могло и было тут же нарушено, как только поджаренные заячьи тушки сняли с огня, а двое человек из отряда Квиза достали походные фляжки с кислым вином. Это сильно подбодрило сидящих у костра и чуть поодаль от него людей, и ночная тишина наполнилась гулом людских голосов. Впрочем, разговоры были тихи и неспешны, а смеха не слышалось вовсе. Нападение герцоговчан и уничтожение деревни тем или иным образом сказалось на каждом из присутствующих здесь. И солдаты Квиза, если и не пали духом, то, по крайней мере, были взволнованы произошедшим. И хотя ни один из них и словом не обмолвился о своих переживаниях при командире, беспокойство явственно отражалось на их хмурых лицах.

Один из людей Квиза передал нам с Мари специально взятые для нас с девушкой в селение оловянные тарелки на которых уже лежали кусочки ароматного заячьего мяса. Остальные предпочитали есть без них. Впрочем, и нам с Мари приходилось брать мясо с тарелок руками, так как вилок никто в отряде не держал. Я, отдав тарелку девушке, откупорил крышку притороченной на моем боку фляжки с водой и передал его девушки. Мари не пила солдатского вина, так как, по ее словам, оно было слишком крепким и невероятно кислым. Впрочем, я тоже за все эти три дня прошедших после нападения Сиваара и его людей на Дубны, ни разу не притронулся к спиртному. Вино туманило взор и притупляло чувства, а мне не хотелось этого. Я должен был ощущать вину и стыд в полном размере, так я решил для себя. Только так я мог чувствовать себя живым и нести за случившееся пусть и моральную, но все же ответственность.

– О чем ты думаешь Эдин? – Мари посмотрела на меня своими бездонными голубыми глазами, утирая при этом губы последним, чудом уцелевшим у нее, платочком.

– Да так, ни о чем, – пожав плечами, ответил я. – Мысли путаются, и я не могу сосредоточиться.

– Тебе все не дает покоя то, что случилось в Дубнах? – девушка отложила тарелку в сторону, практически не притронувшись к еде.

– Как и тебе, Мари – вздохнув, ответил я.

Девушка смущенно потупилась, но уже в следующий момент подняла свой взор с вызовом глядя мне прямо в глаза.

– Да, я думала об этом и, надо признать, не раз. И пришла к определенным выводам. Да, мне невероятно жаль жителей деревни. То, что произошло, это просто ужасно. И да, в этом есть и наша с тобой вина, как и вина Карвера.

Разведчик, будто почувствовав, что говорят о нем, искоса посмотрел в нашу сторону, хотя, сидя по ту сторону костра, слышать нас не мог.

– Но я не позволю чувству вины сжигать меня изнутри, – продолжала Мари. – Ничего уже нельзя изменить. Мы ничего не можем сделать. Я хочу, чтобы ты тоже осознал это Эдин и перестал себя винить.

Она снова взяла свою тарелку и начала потихоньку отщипывать кусочки от мяса. Я уставился в огонь, раздумывая над словами Мари. Меня порой удивляло умение девушки так резко брать себя в руки. И я понимал, что она права. Нельзя было позволить чувству вины поглотить себя полностью. Следовало жить дальше, ведь мучения совести все равно не вернут погибших людей.

– Выпейте это.

Я вздрогнул от прикосновения девушки и тут же зашелся в кашле, как будто чувствовал, что мне придется пить горький травяной отвар. Из чашки, которую мне подала Мари, шел резкий запах полевых трав. Вкус у отвара был не из приятных. Горький и немного вяжущий, он обжигал горло не только от того, что был горячим. Отвар напоминал те настойки, которыми поила меня леди Габриэла, хотя, как по мне, все они были на один вкус. Тем не менее отвар Мари значительно облегчал мой кашель, правда ненадолго.

Допив до конца, что, надо сказать, было совсем не так легко сделать, я отдал чашку обратно Мари, кратко поблагодарив ее за заботу. Девушка удовлетворенно кивнула в ответ и, взяв уже приготовленную ей вторую чашу, направилась с ней к Карверу, чтобы обработать его рану на голове. Я сплюнул вязкую жижу, оставшуюся во рту после выпитого мной отвара, а затем, опираясь на трость, встал. Я оглядел сидящих у костра и чуть поодаль от него людей. Многие уже укладывались спать, некоторые еще сидели, а кто-то уже нес ночную вахту. Сержант Квиз сидел все в том же положение что и раньше, задумчиво глядя в огонь. Мари хлопотала над Карвером, а тот недовольно морщился и шипел от боли. Я направился к привязанным чуть поодаль лошадям. Стороживший их воин не обратил на меня никакого внимания. Я подошел к коричневому, с белым пятном на голове, жеребцу, который был выделен мне Квизом. Рядом с ним переступала с ноги на ногу серая лошадка Мари. Она пренебрежительно фыркнула, как только я приблизился к ним. Я протянул руку и погладил коня по морде. Тот вытянул голову и потянулся ко мне носом. За эти три дня мы уже успели немного привыкнуть друг к другу. Я достал из кармана кусочек черствого хлеба, специально припасенного мной для такого случая, и отдал его жеребцу. Тот с благодарностью принял от меня еду. Кобыла Мари, забыв о неприязни ко мне, тоже потянула морду в мою сторону в надежде получить свой кусок. Но у меня больше ничего не было, и кобыла, обиженно прядая ушами, отошла в сторону. Мой конь, обнюхав мою руку и убедившись, что ему больше ничего не перепадет, казалось, тоже потерял ко мне интерес. Я достал из седельных сумок свой спальный мешок и хотел было уже направиться к костру, когда чуть ли ни лоб в лоб столкнулся с Карвером. Разведчик окинул меня насмешливым взглядом, я же сделал вид что не заметил этого.

– Уже ложитесь? – его губ коснулась легкая полуулыбка, а в голосе прозвучали ироничные нотки.

– Да, собирался, – вздохнув ответил я. – Что вы хотите Карвер? Говорите прямо, не тяните. Я устал, а завтра нам снова придется провести целый день в седле. Мне хотелось бы хоть немного отдохнуть перед этим.

– Что мне нужно? От вас? – Карвер изобразил наигранное удивление. – Вы слишком большого о себе мнения.

– В таком случае, я пойду спать, – я обошел разведчика и не оглядываясь направился к костру.

– Мне лишь интересно одно. Вы действительно глупец и правда считаете посещение форта Парат хорошей идеей или просто попали под влияние великодушных женских порывов Мари?

Я остановился, но поворачиваться к Карверу не стал. Некоторое время стоял молча, размышляя над тем стоило ли вообще отвечать на этот вопрос.

– Я глупец, – наконец ответил я, желая тем самым поскорее закончить этот разговор.

– Раньше бы я с вами, наверное, согласился, – неожиданно для меня, произнес Карвер без тени усмешки в голосе. – Но не сейчас. Вы явно неглупы. Наивны – да, подвержены эмоциям – да, но точно не глупы. Вы прекрасно понимаете, что наше посещение форта бесполезная трата времени. Нас ждут в поместье Стьорн. Тем более, должен вас заверить в том, что комендант Блюр явно не тот человек, с которым мне хотелось бы встречаться. И, думаю, вам тоже.

Карвер сделал пару быстрых шагов в мою сторону и ухватил меня за локоть.

– Разве вы не понимаете маглур, что мы застрянем там надолго, – прошипел он мне на ухо. – Комендант не простит нам его порушенных планов. И, кстати, угадайте кого обвинят в том, что герцоговчане сожгли ту деревеньку? А также сразу приготовьте ответ на вопрос о том, почему волки, при всей своей дикости и кровожадности, оставили вас в живых. И даже не взяли снова в плен, из которого вы бежали.

– Я не знаю почему они так поступили, – зло ответил я. – Их главарь, тот, что говорит на геронском, сказал, что я буду смотреть на то, как умирают другие и эти смерти буду на моей совести.

– Не говорите ерунды маглур, – вспылил Карвер, сильнее стискивая мой локоть. – Это объяснение даже у меня вызывает смех и недоверие. А теперь подумайте, что ответит на это комендант Блюр.

– Я не знаю, что он ответит, так как не знаком с этим человеком.

– О-о-о, и лучше бы вам и не быть с ним знакомым.

– Что вы хотите от меня, Карвер? Я не знаю, что ждет нас в форте, но комендант – верноподданный короны, также, как и мы с вами. Думаю, все будет нормально.

Карвер удручающе покачал головой.

– От того, что вы так думаете, мне нисколько не легче. Поговорите с Мари. Мои доводы она отвергает, но к вам возможно и прислушается. Я вижу, что она питает к вам особые чувства, хотя и не понимаю, что она в вас нашла. У нас еще есть время, пока мы не свернули с основного тракта. Уговорите Мари отправиться прямиком в поместье Стьорн.

– А как же сержант Квиз? – я сильнее оперся о трость, ощущая под пальцами резную морду волка.

– Оставьте это мне. Главное уговорите Мари. А с сержантом я разберусь сам. Он ничего не сможет сделать, если мы все трое будем против. К тому же вы, в отличие от Квиза, офицер и выше его по званию. Пора уже проявить характер и доказать, что вас, если это конечно правда, не зря удостоили офицерского чина.

– Я не буду этого делать, – нисколько не раздумывая ответил я. – Мы едем в форт, а оттуда в поместье Стьорн. И кстати, вы тоже должны мне подчиняться. Поэтому я принял решение направиться в форт Парат. Мы не будем скрываться от коменданта Блюр, так будто бы мы преступники.

– Нет, я все-таки ошибся. Ты глупец маглур. Ты…

Я не стал слушать гневную брань, посылаемую мне вслед Карвером. Сжимая под мышкой спальный мешок, я вернулся к костру. Если честно, я понимал разведчика и терзающие его сомнения. Мы действительно теряли время, заезжая в форт Парат и, ко всему прочему, если судить по тому, что я слышал из разговора других людей командор был довольно жестким человеком. И встреча с ним вполне себе могла быть не самой приятной. Но при всем при этом я не собирался избегать ее словно трус, которому было что скрывать. Тем более отчасти по нашей вине герцоговчане решились на столь дерзкую выходку, и я обязан был объясниться с комендантом по этому поводу, пусть даже ему и не придутся по душе мои разъяснения.

Расстелив спальный мешок поближе к костру, я улегся и попытался уснуть. Мари расположилась рядом. Она заснула практически сразу, как только ее голова коснулась свернутого плаща, служившего ей вместо подушки. Ко мне же сон не шел вовсе. Я слышал каждый звук, будь то тихие пересуды оставшихся на охране воинов, храп их спящих товарищей, потрескивание костра или мерное дыхание Мари. Внезапно напавший на меня приступ сильного кашля довершил дело. Уснуть я смог только к утру и сны, если таковыми можно было назвать размытые и скомканные образы, были тяжелыми и гнетущими.

Когда мы выдвинулись в путь я буквально засыпал в седле. Головная боль тонкими иголками пронзала мои виски и затылок, увечная нога ныла ей в унисон, а периодически нападавший кашель полностью довершал дело. Я чувствовал себя старым и больным. А может так оно и было, по крайней мере, отчасти. Да и день был под стать моему настроению и самочувствию. С пасмурного неба накрапывал слабый моросящий дождь. Отряд тем не менее двигался довольно бодро. Возглавлявший его Квиз ехал впереди, мы с Мари расположились в середине, а хмурый Карвер в гордом одиночестве плелся в самом хвосте отряда. Ближе к полудню нам попалось еще одно поселение под названием Дагрем, размерами походившее на Дубны. Здесь мы не задержались вовсе, хотя выбежавший нам навстречу высокий хозяин постоялого двора «Рыжий пес» попытался завлечь нас в свое заведение, чуть ли не бросившись под копыта наших лошадей. Развилки дорог, ответвляющихся от основного тракта, мы достигли уже вечером. Дорога по прямой вела к Сагевару, налево уходила на Лим и Блэйн, правая же направляла в форт Парат.

– Здесь мы с вами прощаемся, – Квиз, как мог, старался выказать нам свою доброжелательность. – Я дам вам в сопровождение двух людей. До форта полдня пути и дорога вполне безопасна. Но уже вечер и я советую проделать этот путь завтра. Мы же отправимся в обратный путь прямо сейчас.

– Скажите им, – прошипел Карвер сквозь зубы, вплотную поровняв своего коня с моим. – Еще не поздно отказаться. Это наш последний шанс.

– Что-то не так? – натянуто улыбаясь, обратился к нам Квиз, видя, как Карвер что-то озабоченно шепчет мне на ухо.

– Нет, все в порядке, – улыбнувшись в ответ сказал я. – Я думаю мы последуем вашему совету.

– Вот и замечательно, – улыбка Квиза стала еще шире.

Карвер разразился тихими проклятиями и, тронув коня, отъехал в сторону. Мари вопросительно на меня поглядела, но я лишь пожал плечами в ответ.

– Эдисон и Валькер будут вас сопровождать, – Квиз дал знак двум свои воинам и те выехали вперед.

Они направили своих лошадей к нам. Эдисон был седовласым мужчиной старше меня, наверное, на десяток лет. Аккуратная седая, как и волосы на голове, борода была тщательно ухожена. Эдисон, казалось, постоянно пребывал в хорошем расположение духа. У него всегда в запасе была парочка историй, которые воин, скорее всего, просто выдумывал. Валькер был полной его противоположностью. Молодой человек, скорее всего моложе Мари, был мрачен и молчалив. Темные густые волосы ниспадали до самых его плеч, а щеки только недавно стала покрывать мужская щетина. Он был молод и неприметен и за все три дня пути я не услышал от него ни слова.

– Нам пора, – сказал Квиз, разворачивая своего коня в обратную сторону тракта, туда откуда мы только что прибыли. – Хорошей дороги до форта. Думаю, что все быстро разрешится и комендант надолго вас не задержит. Было приятно познакомиться с вами господин маглур. Леди.

Квиз почтительно кивнул мне и Мари. Карвера он, по всей видимости, не упомянул намеренно да тот, впрочем, и не смотрел в его сторону. Отряд во главе с сержантом Квизом двинулся в обратный путь, оставляя нас на пыльном тракте ведущим в Сагевар. В какой-то момент мне даже захотелось воспользоваться советом Карвера и двинуться прямо по тракту в поместье Стьорн, где нас ожидали барон Фольк и леди Габриэла. Но я поборол в себе эту минутную слабость.

– Господин маглур, – Эдисон поровнял со мною своего коня, – думаю нам стоит убраться с тракта и проехать чуть дальше по дороге к форту, пока еще не совсем стемнело. А там уже мы расположимся на ночлег.

– Думаю, это разумно, – согласился я, посмотрев на пасмурное небо над головой.

Я оглядел всех своих спутников. Мари согласно кивнула, Валькер же мрачно смотрел сквозь меня. Карвер, словно надувшийся ребенок, уставился куда-то в сторону. Эдисон тронул коня, сворачивая с тракта на дорогу, ведущую к форту. Все последовали за ним. Карвер ехал последним, держась от нас на почтительном расстояние, так будто бы и не знал нас вовсе.

– Кажется Карвер обижен на нас, – заметила ехавшая рядом со мной Мари. – Не понимаю и почему он так не хочет ехать в форт. Я не вижу в этом ничего страшного, разве же только мы потеряем немного времени. Но не стоит же так переживать из-за этого.

– Карвера тоже можно понять, – ответил я девушке. – Его доводы вполне логичны и на самом деле может произойти так как он говорит. Тем более если верить слухам что ходят о коменданте Блюр. Мы действительно можем застрять в форте надолго. Но, все же, я надеюсь, что это не так.

– И несмотря на то, что ты считаешь доводы Карвера логичными, ты все же не встал на его сторону и отправился в форт. Почему?

– Не знаю, – пожав плечами, ответил я. – Просто я думаю, что поступаю правильно, вот и все. Даже если и окажется так, что я заблуждался. Я чувствую, что должен отправиться в форт и поговорить с комендантом Блюр.

– Знаешь, – Мари чуть понизила голос, так чтобы ее мог слышать только я, – я должна признаться тебе в кое-чем. Если честно, я тоже была против того, чтобы ехать в форт. Я так устала и хочу увидеть леди Габриэлу, и мне совсем не нравится, что мы будем терять время в форте.

– Тогда зачем ты спорила с Карвером, так уверенно заявляя, что во что бы то ни стало отправишься в Парат? – я посмотрел на Мари, удивленный ее откровением.

– Не знаю, – она на шутливый манер пожала плечами изображая меня. – Но если честно, то скорее всего мне просто хотелось позлить Карвера, хотя я и не имею на это права, так как обязана ему своей жизнью. Но он ведет себя последнее время словно напыщенный павлин распустивший свой хвост.

– Может ты просто ему очень сильно нравишься, и он пытается произвести на тебя впечатление, – улыбнулся я в ответ Мари.

Девушка состроила кислую мину. Ей никогда не нравилось то, что я указывал ей на симпатию Карвера к ее персоне.

– Это не дает ему право так себя вести, – наконец недовольно пробурчала она в ответ.

Я не выдержал и рассмеялся. Мари выглядела чересчур обиженной и серьезной. Девушка покосилась в мою сторону, но при этом я заметил, что, глядя на меня, она тоже едва сдерживает улыбку. Помимо Мари я поймал непонимающие взгляды и других наших спутников. А злой взгляд Карвера, прожигающий мне спину, я мог чувствовать и не поворачивая головы, хотя, возможно, я и ошибался, и разведчик даже и не смотрел в мою сторону.

– То есть получается, что никто из нас на самом деле не горит желанием посещать форт, но, тем не менее, мы все туда едем, – заметил я немного успокоившись.

– Получается, что так, – вполне серьезно вздохнула девушка. – Но ведь это ты поддержал меня тогда перед Карвером. И сделал это, как я понимаю, вполне искренне.

– Да. Просто я, как уже сказал ранее, считаю это правильным решением. Да и к тому же я не мог не поддержать тебя и упустить возможность хоть как-то уколоть Карвера и сбить его спесь.

– Он же просил тебя поговорить со мной, убедить не ехать в форт, не так ли? – улыбнувшись, посмотрела на меня Мари.

– Да. Откуда ты это знаешь? Слышала наш разговор?

– Нет, – улыбка Мари стала еще шире. – Просто это вполне очевидно. И кстати, знай я бы согласилась не ехать в форт, если бы ты попросил меня об этом.

– Я знаю.

Я улыбнулся девушки в ответ, а затем чуть пришпорил своего коня обгоняя лошадь Мари на полкорпуса. Несмотря на то, что мы собирались проехать по дороге, ведущей к форту, совсем немного, мы миновали достаточно добротный отрезок пути и остановились только когда солнце полностью село, а вечерний сумрак накрыл землю. Расположившись прямо у обочины, Эдисон и Валькер занялись костром, а мы с Карвером лошадьми. Мари же решила, пока полностью не стемнело, поискать какие-нибудь полезные травы, чтобы пополнить ими свои иссякающие запасы.

Карвер вел себя все также отстраненно и неприветливо. Впрочем, я и сам не особо стремился с ним разговаривать, так как еще помнил, чем закончился наш с ним последний разговор. Когда все уже расселись у ярко полыхающего костра, разведчик расположился подальше ото всех, как бы давая понять, что ни хочет ни с кем общаться. Но на это, впрочем, уже никто не обращал внимания.

Ужин наш был довольно скромным. Немного твердого сыра и колбасы, жесткий хлеб, да кислое вино, что выделил из своих запасов Эдисон. Пожилой воин пребывал, как и всегда в хорошем расположение духа, чего нельзя было сказать об остальных. Он завел одну из своих историй, что последние три дня нашего пути по вечерам рассказывал у костра. Но, поняв, что его никто не слушает, замолчал, при этом не переставая улыбаться, и лукаво поглядывать на сидящих вокруг костра людей.

Мари после того, как наш скромный ужин закончился, напоила меня отваром из трав, а затем занялась Карвером. Тот не сопротивлялся, но при этом на все вопросы, адресованные ему Мари, отвечал недовольным неразборчивым ворчанием. Девушка при этом старалась вести себя спокойно и, приятно улыбаясь, продолжала расспрашивать Карвера о его самочувствие.

Ночь была довольно прохладной, а шедший периодами мелкий дождь, приносил еще большие неудобства. Мари расстелила свой спальный мешок рядом с моим. Меня, как некстати, вновь одолел ночной кашель, и гадкая погода лишь ухудшала его. Ночь поглотила нашу маленькую группу, сплоченную вокруг тянущего ввысь свои огненные языки костра.