Читать книгу Врата духа - Алексей Нужа, Алексей Владимирович Нужа - Страница 5

С улицы доносилась отборная ругань, которой громогласная женщина осыпала своего оппонента. Идаши тяжело открыл глаза и тут же снова закрыл их ослепленный лучом рассветного солнца, тонкой струйкой пробивающегося в щель меж ставнями. Он не знал на кого кричит эта женщина, но судя по тем словечкам, что она подбирала, этому человеку явно приходилось не просто. Идаши вздохнул и встал со своей узкой постели. Эта маленькая комнатушка, снятая им в мансарде гостиницы «Славный изумруд» напоминала ему о том дне, когда он впервые без единого со4 в кармане, оказался в Кадрисе, одном из трех городов-государств. Правда тогда он был еще молод и спать на постели, пусть даже то была всего лишь твердая лежанка на полу в самой захудалой гостинице для него было за счастье. Нет эта комната хоть и являлась самой дешевой в «Славном изумруде» сама гостиница была дорогой и снял он эту комнату не из-за того, что у него было мало денег, и не из-за природной бережливости, а потому что остальные комнаты были уже заняты. Конечно, он выбрал именно эту гостиницу не случайно. Когда-то, казалось, это было в прошлой жизни, он снимал комнату в «Славном изумруде» носившим в ту пору иное название. Эта комната находилась в левом крыле второго этажа и сейчас ее занимал толстый торговец из герцогства. Мерзкий тип, который с трудом говорил на языке городов-государств, не согласился уступить ему комнату, хотя Идаши предлагал ему двойную цену. Под конец этот толстый слизняк и вовсе разорался, и принялся махать перед лицом Идаши своими пухлыми руками с короткими пальчиками, больше похожими на мерзких шевелящихся червей. Что ж, Идаши пришлось уступить и снять вот эту комнатушку. Тем не менее даже будучи здесь он ощущал значимость этого места. Когда-то он останавливался здесь с ней. Именно в той комнате. Вряд ли там сохранилась та же обстановка, ведь это было так давно. За это время гостиница успела сменить название и хозяина. Но Идаши, закрывая глаза, словно наяву видел перед собой их уютную комнату, где время не имело хода, место, где они были только вдвоем. Он видел ее такую хрупкую и женственную застывшую в горделивой позе у окна. Легкий ветер развивает ее золотистые волосы и подол светло-зеленого платья из тончайшего шелка. Это он подарил его ей. То была ручная работа, как уверял его тот темнокожий торговец с Тибронских островов. Это платье так нравилось ей. Именно в нем он и застал ее в тот день, когда…

Идаши резко открыл глаза и яростно встряхнул головой отгоняя накатившие на него воспоминания. Нет, он больше не должен поддаваться чувствам отчаяния и тоски. Он должен идти дальше. Без нее. Должен. Ведь прошло столько времени с того момента как она покинула его.

Идаши заставил себя подойти к окну и отворить ставни пуская в комнату солнечный свет. Он снова зажмурился, пытаясь привыкнуть к освещению. Визгливая женщина, кажется, замолчала и Идаши услышал оправдывающийся мужской голос. Он выглянул в окно, выходившее на широкую площадь Садвике, названную, как и многое в Иритаске и ее окрестностях, в честь почитаемой здесь матери-богини. Это была самая большая площадь в старой западной части Иритаски, называемой Солнечным городом. Сейчас на ней было не так много народа, лишь несколько пар прогуливались по желтой брусчатке площади, а также пару человек устроились на краю чаши большого фонтана в ее центре. Идаши не обнаружил ни кричащей женщины, ни оправдывающегося мужчины, но то, что он их слышал говорило о том, что они где-то рядом. Похоже голоса доносились с заднего двора гостиницы. Он утвердился в своих словах, когда услышал новый всплеск брани, которой разразилась женщина. Да, некоторых словечек доселе не знал даже он. Идаши поморщился и направился к кувшину с водой, стоявшему на прикроватном столике. Налив немного воды в маленький медный тазик Идаши наскоро умыл лицо. Вода была теплой и странно пахла, но тем не менее освежала, окончательно смывая с него остатки сна. Он не стал отирать лицо перекинутым через изголовье кровати махровым полотенцем, предпочтя ощущать капельки воды на своем лице.

Одевшись, Идаши неспеша спустился в общую залу гостиницы, большинство столов в которой уже были заняты проснувшимися раньше него постояльцами. В основном то были торговцы, но попадались среди них и те, что, как и Идаши прибыли в Иритаску по своим особым причинам. Таких можно было с легкостью отличить от тех же торговцев, ведь те всегда выделялись деловитым видом и своей особой, слегка плутовской, манерой общения. Не все конечно, но в большинстве своем им в той или иной степени были присущи подобные черты. Идаши занял пустующий стол в дальнем конце залы, практически у самого выхода. Ждать пока его обслужат пришлось недолго. Худая с кожей цвета темной меди девушка, по виду и акценту уроженка Тибронского союза, принесла ему яичницу с ветчиной, немного овощного рагу и кувшин кевиса – национального напитка, которым гордились жители Иритаски. Делали его из хлеба и вкус кевис имел достаточно оригинальный. Тем не менее кислый отдававший пшеничным или ржаным, в зависимости от вида, вкусом этот напиток тем не менее хорошо освежал, хотя Идаши не раз отмечал, что у него нередко возникали проблемы с желудком, если он выпивал слишком много кевиса. Ел Идаши неспешно, внимательно оглядывая залу и то и дело ловя взгляды других постояльцев, бросаемых в его сторону. Их можно было понять. Нечасто удается встретить эдшарца ибо мало кто из его народа покидал пределы своей страны, а если кто-то и делал это то его на родине считали самое меньшее чудаком. На самом деле чтобы покинуть Эдшару требовалось особое разрешение, ждать которого приходилось достаточно долго, при этом шанс на отказ был велик. Если же кто-то из эдшарцев покидал пределы страны без особого на то позволения, его принято было считать изгоем и путь обратно был для него или нее закрыт. Правда таких сорвиголов находилось немного. Большинство эдшарцев были крепко связаны со своей землей и преданы своим традициям и мало кто желал покинуть свою родину. А те, кто все же решался на это, становился для своих соотечественником человеком о чьем существование принято было не вспоминать. Максимум на что хотя бы единожды покинувший, даже с разрешения высших властей, страну человек мог рассчитывать по своему возвращению, это холодный и вежливый тон. Так с ним начинал общаться каждый, даже самый близкий человек. За пределами Эдшары решивший покинуть ее житель был чем-то вроде диковинного зверя и Идаши частенько видел своих соотечественников среди трупп бродячих цирков, музыкантов и артистов. Наличие в компании эдшарца всегда привлекало больше зрителей чем без оного. Не брезговали иметь в свите эдшарца и правители некоторых из государств. Наверное, они считали, что это придавало им особого веса или же, они просто хотели знать, как можно больше об этом загадочном народе, который не ведет ни с кем торговли, не покидает пределов своей страны и не пускает никого к себе. Эдшару пытались несколько раз завоевать, но тщетно. Вряд ли кто-то из правителей, при чьем дворе был эдшарец, добивались желаемого знания, ибо ни один эдшарец, даже если он был изгоем, никогда не рассказывал ничего о своем народе. А если что-то и говорил, то это были такие крохи, о которых итак уже знали за пределами Эдшары.

Идаши не был изгоем. О нет, когда-то он получил разрешение от самого кериси5 на то, чтобы покинуть страну. И в тот первый раз это было далеко не его желание. У него было особое поручение. И не у него одного. Много позже он вернулся в Эдшару и попал в немилость, ибо не получал разрешение на возвращение. В этот, второй в своей жизни раз, когда он вновь решил покинуть Эдшару, ему позволили сделать это, правда в очередной раз связав некими обязательствами перед кериси и кругом Шепчущих. Такова была его судьба и он должен был следовать ей, хотя бы ради того, чтобы почувствовать, что живой. И ради той цели, что он поставил перед собой.

Все эти любопытствующие взгляды окружающих невольно вызывали у Идаши грустную улыбку. Наверняка они думали, что он один из изгоев и наверняка каждый второй желал бы выведать его тайны. Днем ранее один сердобольный малый уже подсаживался за его стол и пытался завести с ним беседу. Сухие и краткие ответы Идаши заставили его уйти, оставив ни с чем. А на что этот парень мог еще надеяться? Неужели он и вправду думал разговорить эдшарца?

Позавтракав, Идаши бросил на стол мелкую монету для девушки-служанки, а затем покинул гостиницу. Народу на площади к этому времени уже немного прибавилось. Идаши знал, что в полдень здесь будет практически не протолкнуться. Во многих домах, узких и высоких, будто бы их растянули вверх, с шиферными треугольными крышами и круглыми окошками на фронтонах уже отворили ставни. Открылось и большинство лавок, и торговцы лениво потягивались, наслаждаясь недолгими минутами утренней тишины, пока еще не начался дневной наплыв покупателей. Идаши скользнул в ближайший проулок, такой узкий, что здесь вряд ли разошлись бы два человека, не прижмись один из них спиною к стене. В Иритаске таких улочек было очень много, наверное, половина города была испещрена такими вот узкими переходами, недоступными для экипажей, а местами, как та по которой сейчас пробирался Идаши, и для портшезов и паланкинов. Правда существовали объездные пути и, если кто-то не желал идти пешком, он всегда мог воспользоваться одним из вышеперечисленных способов передвижения, ведь широких улиц и площадей в Иритаске было также достаточно. Идаши же предпочитал передвигаться пешком. Во-первых, так было намного быстрее, во-вторых, он не любил душные экипажи, а передвигаться на медленных, использовавших человеческий труд портшезах и паланкинах и вовсе не видел смысла. Он наслаждался городом, хотя должен был признать, что Иритаска явно уступала в красоте и помпезности портовому Лаидсу и в величественности и статности белокаменному Кадрису. Тем не менее Иратаска оставалась одним из городов-государств и была по-своему красива и неповторима. Дома были выкрашены в разные цвета начиная от совершенно обыденных тонов и заканчивая такими расцветками, что начинало пестрить в глазах. Дома все как один высокие и узкие, теснились друг к другу, создавая невообразимый каскад красок. И у каждого дома за очень редким исключением на фронтоне имелось круглое окно, частенько стекленное цветастой мозаикой, некоторые из которых могли по праву считаться настоящим произведением искусства. В общем Иритаска была по-своему уникальна и привлекательна, конечно, стиль ее приходился по душе не каждому, но Идаши здесь нравилось. Может быть, потому что в Иритаске любила бывать она?

Правда город был таким не весь, а лишь его половина, считавшейся чем-то вроде старого города, более же новая часть Иритаски находилась во власти западной окраины величественного леса Шепот Садвики. Здесь не было места ярким краскам, лишь строгие темные тона как правило серый или темно-зеленый, попадались здесь и дома синих и небесно-голубых цветов, но таких было много меньше, чем первых. В основном эта часть города, утопавшая в зелени, соответствовала тем сумрачным оттенкам, что царствовали в Шепоте Садвики. Вообщем-то эту часть Иритаски можно было считать городом в лесу, что так оно, впрочем, и было, но многие жители предпочитали считать, что это район на чьих улицах просто росло много деревьев. Некоторые из них даже устраивали меж собой споры, каждый отстаивая свою точку зрения, хотя лично Идаши не видел в том никакого смысла. Для него было важно лишь одно, особая атмосфера этого места. Высокие деревья с тонкими стволами и пышными кронами, чьи листья имели светло-зеленый оттенок, назывались коеле и росли только в Шепоте Садвики. Насколько было известно Идаши нигде на материке они больше не встречались. Именно под их сенью ютились дома старой Иритаски. Сам город находился у подножия Венца Садвики и зеленый массив уходил вверх по склону величественной горы. Иногда Идаши нравилось любоваться на заснеженные пики. Это напоминало ему о его родном городке Эваре и горе Пик Дохане, а также о доме, матери и младшем брате. И об отце. Хотя о нем то как раз Идаши вспоминать не хотелось. Все они уже были мертвы, а дети его брата, которые не знали Идаши в лицо, были стары и немощны. Такова была их судьба, а что до него, то он следовал своему пути, по крайней мере вернулся на него сейчас после столь долгих лет бездействия.

Нужный ему дом, особняк чья территория была окружена невысокой стеной, облицованной плитами из белого песчаника, Идаши нашел без труда. Ограждение, как, впрочем, и стены дома поросли лозой неизвестного ему растения, имевшего ярко сине-красные листья. Высившиеся коеле скрывали дом тенью и вкупе с лозой создавали впечатление того, что дом заброшен. Некогда белый мрамор, из которого был сложен небольшой фонтан во дворе, пожелтел, а вода в нем похоже не струилась уже давно. Идаши отворил железную створку ворот, некогда покрашенную в белый цвет, но теперь она облупилась и имела довольно плачевный вид. Створка издала печальный жалобный скрип. Ее не мешало бы смазать, подумал Идаши, впрочем, вряд ли это волновало хозяина поместья. Его никогда не интересовали такие мелочи. Идаши прошел сквозь заброшенный сад, который похоже рос по воли своей прихоти, и вошел в дом. Его никто не встретил. Если здесь и были слуги, то они похоже были заняты более важными делами, чем встреча гостей. В большой гостиной, находившейся за длинным коридором, по которому проследовал Идаши, в плетеном кресле-качалке стоявшим напротив потухшего камина сидел седовласый мужчина. Когда Идаши вошел тот даже не повернулся к нему, хотя прекрасно слышал приближающиеся шаги. Тем не менее Идаши отметил, что руки мужчины покоившие на подлокотниках кресла дрогнули. Он узнал его.

– А вот и ты, – сказал пожилой мужчина, не поворачивая головы. – Спустя столько лет ты решил объявиться. Цитадель уже знает о твоем возвращение? О, конечно же нет, что за глупые вопросы я задаю. Что же, стоит сделать скидку в счет моего возраста. Старики часто говорят то, что не следовало говорить или то, что вообще не имеет места быть.

– Ты даже в молодости никогда не мог держать языка за зубами, – усмехнувшись, заметил Идаши. – И не надо ссылаться на свою старость. Надеюсь, ты помнишь, что всего лишь на пару лет старше меня?

– Еще бы, – насмешливо фыркнул мужчина. – Но ты-то себя старым не считаешь, не так ли? Главное не то, как мы выглядим, а то, как себя чувствуем.

– А ты я смотрю нисколько не изменился, – Идаши, так и не дождавшийся приглашения сесть, пересек гостиную и остановился у большого окна, занавешенного тяжелой однотонной шторой цвета расславленного золота. Он сдвинул чуть в сторону ее край и выглянул в окно, выходившее на еще один большего размера сад, который сейчас находился в довольно плачевном состояние. Состоятельные иритасцы несмотря на то, что половина города находилась в черте лесного массива, любили разбивать на территории поместий сады, для этого вырубая коеле, чтобы те не затеняли садовые деревья. Правда позволялось это не каждому, а тот, кто желал разбить сад, должен был запросить разрешение у ассамблеи. И чем большим влиянием и состоянием обладал подавший запрос, тем больше было у него шансов получить положительное решение членов ассамблеи. Сад, на который сейчас взирал Идаши, умирал. Половина деревьев засохло, вторая половина были в столь плачевном состояние, что с первого взгляда можно было понять, их ждет та же судьба. Некогда аккуратно подстриженные кустарники разрослись меж мертвых и чахнущих стволов деревьев.

– Сад требует ухода, – как бы невзначай заявил Идаши отпуская тяжелую штору.

– А, брось, мне некогда заниматься подобной глупостью, – раздраженно заявил пожилой мужчина. – Да признаться и желания я такого тоже не имею.

– Не обязательно заниматься им самостоятельно. Для этого достаточно нанять садовника.

– Нанять!? – хмыкнул мужчина. – Да я уволил этого бездельника лет этак с десяток назад, как, впрочем, и большую часть остальной прислуги, а теперь ты предлагаешь мне нанять новых проходимцев? Чтобы они слонялись без дела по дому и раздражали меня своим галдежом? Ну уж нет! Мне и оставшихся то нечем занять. Когда была жива Франческа она приглядывала за всем этим сборищем. Ей нравилось руководить ими и следить за этим проклятым домом. Мне же нет до него дела.

– Мне жаль. Франческа была замечательной женщиной, – Идаши отошел от окна к небольшому столику, на котором стояла уже початая на половину бутылка красного лаидского вина. В Иритаске тоже были свои виноградники, да и вино здесь производили не хуже, чем в Лаидсе, но хозяин этого особняка Байнс Тэхиси предпочитал вино из родного города.

– Брось, прошло уже тридцать лет, – проворчал Байнс, как раз тогда, как Идаши наполнил себе бокал. – Тем более я сам виноват, когда решил связать себя узами брака с женщиной, не имеющей дара. Ты вот такой глупости не совершил. Так зачем ты здесь? Не думаю, что спустя столько лет ты объявился только для того, чтобы указать мне на то, как отвратительно я обращаюсь с деревьями в своем треклятом саду.

– Разве я просто не могу навестить своего старого друга?

Идаши сделал глоток и невольно причмокнул языком. Вино было терпким и имело неповторимый аромат, напомнивший Идаши о прошлом. Когда-то он сам любил такое, когда жил в Лаидсе. Казалось, это было в другой жизни.

– Когда ты пятнадцать лет тому назад неожиданно заявил, что уходишь из Высшего совета и покидаешь Цитадель я решил, что ты тронулся умом. Лишить себя таких привилегий и самолично выйти из борьбы за право стать Первым Говорящим надо думать, что у тебя что-то не так с головой. Конечно, ты сделал это потому, что тебя попросила Карише. Нет, я понимаю после того, что она пережила ей хотелось уединиться, но неужели ты не смог найти способа уговорить ее остаться. А? Конечно, ты ведь ее даже и не упрашивал. Просто поддался ее прихотям. Что же, это был твой выбор, хотя ты должен знать, что я до сих не одобряю его. Если бы не твой глупый поступок, то мы оба сейчас занимали бы положенные нам места в Цитадели. Ладно, это уже в прошлом. Так зачем ты здесь? И ах да невежливо с моей стороны было не поинтересоваться о том, как там дела у Карише. Она в конце концов согласилась отпустить тебя? Или она прибыла в Иритаску вместе с тобой?

Идаши до боли в суставах сжал ножку бокала. Имя, которое уже дважды произнес Байнс, отдалось болью в его голове. Нет, он не поддастся тоске и отчаянию, ведь прошло уже столько лет. Несмотря на то, что ее не было рядом, она не отпустила его до сих пор, как бы он не пытался освободиться от ее уз. И почему она с ним так поступила?

– Она что не знает о том, что ты здесь? – похоже Байнс истолковал его молчание именно так. – Зная Карише ей это определенно не понравиться.

– Она мертва, – глухо ответил Идаши, а затем залпом осушил бокал. Теперь вино казалось горьким на вкус и соленым словно кровь.

Идаши судорожно взял бутылку и наполнил свой бокал. Ему нужно было взять себя в руки. Не стоило так реагировать, ведь он уже смирился. Почти, смирился.

– Мертва!? – похоже Байнс был удивлен этому известию. – Когда это случилось? – вместо соболезнования, как это делали многие в таком случае, спросил он. И Идаши был ему благодарен. Нет ничего хуже, чем бессмысленное сочувствие. Того что случилось уже не изменить, сколь бы слов сожаления не было произнесено. Идаши тихо вздохнул и отпил немного вина. Незачем было скрывать это, тем более перед Байнсом.

– Она покончила с собой через месяц после того, как мы прибыли в Эдшару, – ответил он и голос его не дрогнул, чему Идаши был несказанно рад. – Ей не удалось справиться с тем, что случилось.

– Э-э-эх, женщины, – протянул Байнс. – Слабые существа. Вечно мы попадаем из-за них в передряги. Взять хотя бы мою Франческу… Ну ладно что уж там. Кстати, я всегда думал, что Карише невозможно сломить. Скорее уж проще было согнуть голыми руками столетний дуб, чем эту женщину. А оно вон как все вышло…

– Я тоже так думал, – вздохнув ответил Идаши. – И это было моей ошибкой. Внешне она держалось хорошо и все время говорила, что все в порядке. Заверяла меня что вместе мы справимся. Все что ей хотелось тогда, это вернутся домой в Эдшару.

– Скверно то, что она потянула тебя за собой, а потом…, – Байнс замолчал, даже он, кажется, понял, что может перегнуть палку. – И тебе потребовалось пятнадцать лет на то, чтобы решиться вернуться?

– Нет. Мне потребовалось пятнадцать лет на то, чтобы смириться с ее смертью.

– И вот ты здесь.

– Да, и вот я здесь.

– И что же спустя столько лет заставило тебя покинуть твою излюбленную Эдшару? О, дай угадаю тебя призвали ко двору кериси и поручили вернуться в Цитадель. Нет-нет, я не лезу в дела твоей расчудесной страны. Ни в коем случае. Я еще помню тот день, когда ты мне в очень доступной форме объяснил, что дела эдшарцев касаются только их самих и тот, кто попытается сунуть в них свой нос, может его лишиться. Керише же тогда выразилась в еще более грубой форме. Ты даже не сделал скидку на то, что мы друзья. Кстати, хотел спросить, мы все еще дружим или как?

В голосе Байнса появились издевательские нотки. Когда Идаши принял решение уйти из Высшего совета и покинуть Цитадель, они сильно разругались. У Байнса были далеко идущие планы, но они не имели шанса на успех без поддержки Идаши. Тогда они наговорили друг другу много неприятных слов, но время сгладило их, превратив в пыль. По крайней мере Идаши вспоминая о дне их разлада больше не испытывал ни обиды, ни огорчения. Он был просто рад видеть своего старого друга.

– А как хотел бы ты сам? – ответил он вопросом на вопрос.

– За пятнадцать лет твоего отсутствия я понял лишь одно, – монотонно, словно читал лекцию для слушателей Цитадели, произнес Байнс, – что с тобой Идаши Месика лучше дружить, чем враждовать. Впрочем, это я знал и раньше. Но это не означает, что кто-то не должен иногда вправлять тебе мозги, чтобы ты слишком уж не зазнавался и не принимал нелепых решений.

Идаши рассмеялся. Смех был чистым и непринужденным, Байнс, хоть и более сдержанно, засмеялся в ответ. Наконец-то с момента своего прихода в это поместье Идаши смог расслабиться. Он не знал, как воспримет его визит Байнс Тэхиси, после их не совсем дружеского расставания и пятнадцатилетнего отсутствия Идаши, но похоже его старый друг тоже отпустил свое прошлое, по крайней мере смирился с тем, что произошло.

– Ну и чего ты там маячишь у меня за спиной, – резко переставая смеяться гаркнул Байнс. – Пододвинь свободно кресло и садись рядом со мной. Нечего сверлить глазами мою спину. Я этого не люблю.

Идаши не заставил себя ждать. Прихватив со стола уже почти пустую бутылку, он пододвинул свободное кресло к другому, в котором развалился Байнс, и сел. Кресло под ним тут же стало качаться, и он чуть было не пролил на себя вино. Все же Идаши предпочитал сидеть на чем-то более устойчивом, чем в кресло-качалка.

– Смотрю ты уже уничтожаешь мое вино, – насмешливо фыркнул Байнс, косясь на Идаши.

Его давний друг сильно постарел с их последней встречи. Уже тогда он не носил маску молодости, но наделенные даром старели медленнее, так что Идаши запомнил статного мужчину в годах. Теперь же перед ним сидел пожилой мужчина чье лицо были искрещено сетью морщин, а некогда голубые глаза потускнели и приобрели светло-серый оттенок. Волосы его были седы и лишь в некоторых местах пробивались золотистые волоски. И только по ним можно было догадаться какого цвета волосы были у Байнса раньше.

– Никогда не понимал почему ты так упорно отказываешься использовать маску молодости, – заметил Идаши. – Неужели тебе нравится выглядеть так как сейчас?

– А я никогда не понимал почему самовлюбленные глупцы вроде тебя используют ее, – парировал его замечание Байнс. – Годы прибавляют мудрости по крайне мере внешне. Даже если человек законченный идиот, многие будут относиться к нему уважительно увидев перед собой пожилого человека. Это же образ, Идаши. Да, пусть во многих случаях ошибочный, но тем нее менее для простого человека, не блещущего особым умом, уважение к старости является чем-то вроде закона. Ведь тебя скорее всего тоже учили уважать старших. Не так ли? Наверняка ты считал своего деда одним из мудрейших людей в этом мире, но ведь на деле это было далеко не так. Извини, если обидел твоего старика.

– Ничего. Он уже давно мертв, – улыбнувшись ответил Идаши. Он признаться даже не помнил его. Дед умер, когда ему не было еще и четырех, но говорить об этом Байнсу он не стал. Тем более, что когда-то давно они поднимали тему родственников, и он рассказывал об этом своему другу, но тот похоже или забыл тот разговор, или же просто сделал вид что ничего не помнит.

– А вот теперь представь, если бы твой дед выглядел молодым мужчиной вот как ты сейчас? Стал бы ты уважать и чтить его так же, как пожилого умудренного годами старца? А? Можешь не отвечать, конечно же нет.

– Не думаю, что причина, по которой ты не носишь маску молодости именно в этом, – с долей скепсиса в голосе заметил Идаши.

– Ну не только поэтому, – согласился Байнс. – Понимаешь Франческа не обладала даром и старела, как и все остальные женщины. И я хотел, чтобы ей было комфортно со мной. Представь, как бы она себя чувствовала, находясь рядом с мужчиной, выглядевшим на несколько десятков лет моложе нее?

– Ну некоторым это нравится.

– Только не Франческе, – фыркнул Байнс. – Она терпеть не могла таких дамочек, что заводили романы с теми, кто в сыновья им годится. И пусть я был старше нее, думаю ей было бы неприятно, если бы я использовал маску молодости. Мы никогда не говорили на эту тему, но я уверен в этом.

– А ты все еще такой же зануда, Байнс, – рассмеялся Идаши. – И этого не изменит даже твой умудренный внешний вид. Не хочешь носить маску молодости, твое право. По крайней мере в Цитадели достаточно чудаков вроде тебя. Но за домом и садом ты бы мог следить. Здесь не мешало бы прибраться. И не говори, что у тебя нет денег на слуг.

– А ты все еще такой же чистоплюй Идаши Месика, – огрызнулся в ответ Байнс. – Я же уже сказал, что я не люблю, когда вокруг меня трутся эти бездельники и проходимцы. Раньше я их терпел только потому, что за ними следила Франческа, сейчас же мне хватает Аннеки и Терина. Правда оба уже старики, но с тем малым, что мне требуется, они справляются. Большего мне и не нужно. И хватит уже Идаши Месика указывать мне как вести свое хозяйство. Вряд ли ты здесь за этим. Зачем ты пришел к старику?

– Разве я не могу навестить старого друга? – все еще улыбаясь заметил Идаши. – Я думал, что ты к этому времени благополучно заседаешь в Высшем совете. Знаешь до Эдшары слухи идут долго и доходят далеко не все. К тому же тяжело узнавать сплетни, когда ведешь уединенный образ жизни. Я признаться был удивлен тому, что тебя назначили эттеке в Иритаску.

– Не назначили, а сослали, – проворчал Байнс, – после того как ты ушел из совета. В Цитадели каждая собака знала о том, что мы с тобой связаны. Когда ты исчез, большинство из тех, кто был на твоей стороне, переметнулись к другим или были отосланы как я. Конечно, никто в открытую не заявил о том с какой целью это было сделано. Мне, к примеру объяснили, что мой опыт будет ценен на этом посту, но я-то знаю, что меня просто вывели из борьбы за право заседать в Высшем совете и носить звание Второго Говорящего. Кстати, после того как ты ушел, твое место заняла Делания Кэбрил. А теперь она ко всему прочему еще и Первая Говорящая. Меркантильная сука, ей всегда удавалось добиваться своего.

– Я знаю об этом, – Идаши вздохнул. – Не худший вариант, конечно, но далеко не идеальный. Ты прекрасно знаешь в каких отношениях я был с Деланией. А Карише так и вовсе говорила о том, что была бы не прочь посмотреть, как эта женщина свалиться с обрыва.

Байнс заливисто расхохотался.

– Да, что-что, а язык у Карише Эсико был острым. Лично мне больше нравилась Таерика Маджома, она хотя бы говорила все в лицо. Пусть она и приложила руку к тому, чтобы меня отправили из Цитадели, да и характер у нее был скверным, но Делания Кэбрил… Нет, помяни мое слово Цитадель еще наплачется от этой стервы.

– Возможно, ты прав, – согласился Идаши. – Делания опасна, а Экхарт Бишаг слишком прямолинеен и узколоб. Конечно, он далеко не так прост, как кажется, иначе бы Делания давно проглотила его и выплюнула кости.

– Эта женщина и кости бы сжевала, уж поверь мне, – проворчал Байнс раздраженно раскачивая под собой кресло. – У этой змеи очень крепкие зубы. Когда ты собираешься показаться в Цитадели? Кто-нибудь знает, что ты вернулся?

– Кроме тебя никто. По крайней мере я на это сильно надеюсь. Что насчет возвращения, то мне стоит сделать кое-какие дела, прежде чем предстать перед советом.

– Будешь просить, чтобы тебя восстановили? – Байнс хмыкнул. – Хотя это глупый вопрос. Конечно будешь. Никто не отбирал твоего звания Второго Говорящего, а раз так, то ты в любой момент можешь потребовать место в Высшем совете. Конечно, они будут сопротивляться и тянуть время, но отказать не смогут. Ты точно решил вернуться? Хорошенько подумай, прежде чем соваться в Цитадель, ведь она уже совсем не та, что раньше. У тебя там нет друзей Идаши. Уже нет.

– Ну один-то точно имеется, – ухмыльнулся Идаши не отрывая взгляда от Байнса, хотя тот на него старался не смотреть.

– Если ты имеешь в виду меня, то должен заметить, что я сейчас вне Цитадели и возвращать меня туда никто особым желанием не горит. Да я и сам не хочу этого. И даже если ты снова попадешь в состав совета, тебе вряд ли удастся убедить их отозвать меня с моего поста обратно в Цитадель. Они тебе просто не дадут этого сделать. А если даже у тебя и получится, проку от этого будет немного. Мое положение еще более шатко чем твое. Тебе придется искать новых союзников, а это поверь будет сейчас не так-то легко сделать.

Идаши знал, что Байнс отчасти прав, но он и не ждал что его встретят с распростертыми объятиями. Он знал, что ему предстоит сделать, чтобы вернуть хотя бы частицу своего прежнего влияния и был готов к этому, ибо по сути своей был борцом. Конечно, он годами налаживал связи, выстраивал свою карьеру и обзавелся весомой поддержкой как в Цитадели, так и в ее Высшем совете. И именно Идаши когда-то пророчили место Первого Говорящего, хотя Тебоси Эссеки предшественник Экхарта Бишаг явно не жаждал, чтобы его место занял Идаши. Когда он объявил о своем уходе, Тебоси был несказанно рад этому. Одной из причин этому было то, что немногочисленных представителей Эдшары в Цитадели считали засланными шпионами, действующими не на благо самой Цитадели, а в угоду своей стране. Отчасти они были правы. И Идаши, и Карише, а также другие их соотечественники, что были выбраны кругом Шепчущих, докладывали им и кериси о происходящем в Цитадели и внешнем мире, но при этом никогда не рассказывали всех ее секретов. Просто к тому времени, когда они возвышались настолько, что у них появлялся доступ к каким-то особым знаниям, секретам или информации, имеющей отношение только к делам Цитадели, они, как и все остальные Говорящие, начинали ставить в приоритет именно интересы Цитадели, а не Эдшары. Впрочем, большинство не верило в это, нисколько не сомневаясь в том, что эдшарцы выдают все до единого секрета Цитадели правлению своего государства. И это надо признать создавало некоторые трудности, ибо, даже добившись в свое время звания Второго Говорящего и поста в Высшем совете, Идаши то и дело сталкивался с тем, что от него пытались скрыть тот или иной факт происходящего внутри Цитадели духа. И если бы не его верные союзники в совете, кое-что прежним Первым Говорящим все же удалось бы от него скрыть.

– Что же, придется все начинать сначала, – ответил Идаши косящемуся на него Байнсу. – Но когда это нас с тобой останавливало.

Байнс перестал раскачивать кресло и пристально посмотрел на Идаши. Какое-то время он взирал на него не отрывая взгляда, а потом насмешливо фыркнул и отвернулся. Идаши знал, что Байнс будет ворчать и сетовать на жизнь, говорить о том, что стар и ему уже ничего не нужно, но от шанса вернуться в Цитадель, как бы на словах он не отпирался, не откажется.

– Помнится пятнадцать лет тому назад ты заявил, что не собираешься возвращаться, – проворчал Байнс. – Говорил о том, что более не желаешь участвовать во всех этих играх. А сейчас спустя столько лет, растеряв все свое влияние, ты хочешь вновь сунуть голову в пасть змее?

– Не знаю почему, но я думаю, что сейчас самое время вернуться Байнс. Я в кой-то веки вновь почувствовал себя живым, и я хочу попробовать все исправить. Все то, что разрушил пятнадцать лет назад.

– Думаешь у тебя выйдет, отстроить все заново? – недоверчиво хмыкнул Байнс. – Может быть Экхарту тебе и удастся запорошить песком глаза, но вот Делания. Эта сука увидит в тебе угрозу. Хотя насколько я слышал совет сейчас разделен ровно на две части. Одна поддерживает Экхарта, вторая Деланию. Восстановившись в Высшем совете, ты можешь покачнуть чашу весов и каждый из Первых Говорящих попробует перетянуть тебя на свою сторону, дабы заполучить большинство голосов в совете. Но когда они поймут, что ты не станешь поддерживать ни одного из них, а задумал тянуть покрывало на себя, ты станешь врагом для всех. И тебя гарантированно уничтожат. А вмести с тобой и меня. Поэтому раз уж ты решился вернуться, тебе стоит примкнуть к одному из Первых Говорящих, хотя бы на первое время, пока ты вновь не обзаведешься сторонниками.

– И к кому посоветуешь примкнуть мне ты Байнс? – поинтересовался Идаши.

– К Экхарту, конечно, – пожал плечами тот, так будто бы этот вопрос со стороны Идаши был неуместен. – Ты же знаешь кто такая Делания Кэбрил. Пусть Первый Говорящий не был твоим другом, но и врагом тоже не считался. Если бы ты добровольно не покинул Цитадель, то сейчас наверняка бы занимал его место. Бишаг знает об этом и будет видеть в тебе соперника, и потому постарается держать тебя при себе. Так сказать, под присмотром. Думаю, так будет лучше для вас обоих. Кстати, заключив негласную сделку с Экхартом Бишаг, возможно тебе и удастся поспособствовать моему возвращению в Цитадель, чего я, признаться, искренне не желаю.

Идаши знал, что Байнс лукавит, говоря о том, что не желает возвращаться, но вслух изобличать его во лжи не стал. Пусть потешит свое самолюбие, тем более что Идаши пятнадцать лет назад можно сказать бросил его и Байнс имел полное право на него обижаться.

– У меня еще есть время подумать, – заявил Идаши. – Прежде чем принять решение, мне надо узнать о том, как сейчас обстоят дела в Цитадели так сказать изнутри. Но до того, как я появлюсь там и официально заявлю о своем возвращение, мне, как я уже сказал ранее, нужно кое-что сделать. Я должен кое с кем встретиться, и ты устроишь мне эти встречи.

Идаши улыбнулся Байнсу и отсалютовал своему старому другу опустевшей бутылкой из-под вина. Тот, вскинув седые брови, уставился на Идаши.

– С кем же это? – поинтересовался Байнс. – И с чего ты взял что я смогу устроить эти встречи, находясь здесь в Иритаске?

– А когда это ты чего-то не мог, а, Байнс? – ухмыльнулся Идаши. – Тем более что это наши старые знакомые. И начнем мы, пожалуй, с… Хотя знаешь, что, давай обсудим это чуть позже. Прошло целых пятнадцать лет, с тех пор как мы виделись в последний раз. Может угостишь меня еще парою бокалов вина, и мы с тобой просто вспомним былое, прежде чем заняться делами?

– Тратить на тебя вино? Да? – Байнс хмыкнул. – Ну что же, думаю пару бокалов я могу тебе предложить, а что до прошлого, то не вижу смысла его ворошить.

– Ну что же, – искренне рассмеявшись сказал Идаши, – тогда поговорим о делах.