Читать книгу Дачи и дачники - Алексей Овчинников - Страница 6

В 1906 году новый дом Канунникова купил молодой физик из Москвы Николай Сретенский, который был атеистом и не верил в старые проклятия. Рядом с ним в большом доме, построенном купцом на продажу, поселился его приятель математик Андрей Подзинский, работавший с ним вместе в Императорском Московском университете. Он тоже смеялся над старыми вымыслами о проклятии, наложенном на его прекрасный дом. К этому времени у Сретенских было трое детей разного возраста: дочь и двое сыновей. Позже, перед самой революцией, у них родилась еще одна дочь. У Подзинских к началу первой Мировой войны уже подрастали два сына, шестнадцати и девятнадцати лет. Старший из них страстно влюбился в шестнадцатилетнюю дочь Сретенских, очень красивую и рано созревшую девушку, которая отвечала ему взаимностью. Молодые люди обручились в мае 1914 года, а спустя три месяца Россия, выполняя свой союзнический долг, вступила в войну с немцами, напавшими на братскую православную Сербию. Старший сын Подзинского вскоре был мобилизован в армию. Провожая своего жениха на фронт осенью 1914 года, его невеста поклялась ждать возращения своего любимого, сколько бы ни продолжалась война с немцами…

Но давайте вновь вернемся в счастливые довоенные годы. Вскоре рядом с домом Сретенских построили каретный сарай с конюшней и сеновалом на чердаке, где стояли дрожки и лошадь, а позже к нему была пристроена мастерская. На своем участке среди молодых берез Николай Сретенский сделал настоящий теннисный корт, обнесенный плетеной сеткой. Этот корт некогда считался одной из первых теннисных площадок в Подмосковье. В предвоенные и дореволюционные годы сюда приходило множество игроков разного возраста и различной подготовки из числа гостей и соседей хозяев дома. Оба ученых очень любили свои дачи и проводили в них все летние месяцы и праздничные дни. Семейства Сретенских и Подзинских были на редкость гостеприимными и на их дачах постоянно бывали гости. В хорошую погоду для них накрывали столы в саду, в дождливую – на террасах.

У Сретенских постоянно жил старший брат физика, известный филолог, специалист по древнерусской литературе, закоренелый холостяк Михаил, и часто проводил летние месяцы, приезжая из Одессы, родной брат жены профессора Петр Сергеевич Воталиф, в те годы уже подающий большие надежды офтальмолог, вскоре ставший мировой знаменитостью. Чем занимались? Ну, прежде всего, играли в теннис. Сам Сретенский, быстро научившись этой прекрасной игре, отбивал мячи сильно и точно. Его старшая дочь обычно играла в паре со своим женихом и играла неплохо. Если позволяла погода, купались в реке, которая напротив дачи была хоть и не очень глубокой, но с быстрым течением и великолепными песчаными пляжами.

Кроме тенниса и купания ходили гулять по живописным холмам и долинам Клинско-Дмитровской гряды, продолжающейся до самого Звенигорода. Наибольшей популярностью пользовались прогулки по высокому правому берегу Москвы-реки. Очень любили ходить за грибами. Их в окрестных лесах было видимо-невидимо. В некоторые годы грибов собирали так много, что для возвращения домой нанимали в деревне подводу, чтобы вести тяжелые корзины. Часто большими компаниями плавали на лодках вниз по течению реки, вплоть до Николиной горы, располагавшейся километрах в двадцати от дачного поселка, где жили ученые. Там у них было много знакомых, снимавших дачи в этом прелестном уголке Подмосковья. Нередко ездили на экскурсии в Звенигород – город-крепость, сохранивший свои стены, башни и церкви. И особенно часто совершали пешие или велосипедные прогулки в Саввино-Сторожевский монастырь, расположенный на горе Сторожи у места впадения реки Сторожки в Москву-реку. Иногда все вместе ходили в поместья Поречье и Введенское.

Дом в усадьбе Поречье был построен в середине XVIII века чаепромышленниками Поповыми. Он представлял собой длинное двухэтажное строение, своим передним фасадом с рядом колонн под треугольным портиком обращенное к обрывистому берегу реки. Как пишет в своем феноменальном труде «Венок усадьбам» знаменитый искусствовед и бывший председатель общества изучения русской усадьбы А.Н.Греч, «Поречье как-то видно отовсюду „и с колокольни Саввина монастыря, и с Городка, и с шоссейной дороги на Вяземы… Дом.„кажется нарядным издали; верно потому, что белой лентой красиво оттеняет он крутой берег реки, где в лес давно превратился в уже одичавший парк». В этом парке дачники устраивали маскарады и играли в прятки. В усадьбе часто сменялись хозяева и Греч предсказывал, что «недолго простоит этот белый барский дом». Забегая вперед, следует сказать, что здесь Греч ошибся. При советской власти Поречье перешло во владение Академии Наук СССР, затем московского Дома ученых. Главный дом был отреставрирован и сохраняется до настоящего времени.

Другим местом паломничества Сретенских и их гостей было имение Введенское. Оно, как и Поречье, находилось в нескольких километрах от дачного поселка по направлению к станции железной дороги. Главный дом имения был построен в XVIII веке отцом фаворитки Павла I князем П.В.Лопухиным. В нем бывали П.И.Чайковский, А.П.Чехов и многие художники: В.Э.Борисов-Мусатов, И.И.Левитан, М.В.Якунчикова и др. Старый дом был деревянным. В 1912 году его сломали за ветхостью, и, по словам А.Н.Греча, «…на его месте последний владелец Введенского, граф Гудович возвел почти такой же – каменный…». А.В.Гудович получил Введенское в качестве приданого своей невесты, дочери графа С.Д.Шереметьева Марии Сергеевны. Вот как описывает главный дом усадьбы автор книги «Венок усадьбам»: «На двор выходит фасад с лоджией; перед ней терраса, образуемая полукругом колонн. Две низкие галерейки приводят к флигелям. В плане они образуют букву Г… На обрыв выходит другой фасад дворца во Введенском – с величавым шестиколонным портиком коринфских колонн. С двух сторон ведут к нему отлогие пандусы, слегка закругленные, со статуями на постаментах. Торжественным архитектурным аккордом кажется этот фасад… По крутому откосу, обрамленному деревьями парка, спадает затененная просека. Стены и колонны дома, полускрытые пригорком, в прозрачных розовых отсветах последних догорающих солнечных лучей. Ярко пламенеют в еще светлом небе облака. Огнями блещут стекла в окнах, точно в доме праздник или, может быть, пожар? И, стоя внизу перед этой картиной, вдруг вспоминаются холсты Борисова-Мусатова. Ведь именно этот дом в Введенском излюбленным мотивом проходит в его живописных образах. Из окна второго этажа обратный вид – зеленые кроны деревьев, блеснувшая отраженным световым облаком заводь старого русла реки, лес в туманной серой дымке, горящие золоченые купола и белеющие башни Саввина монастыря, а в небе уходящие дождевые тучи.» Таким могли видеть этот дом и наши дачники, посещавшие усадьбу до октябрьского переворота.

Перелистаем пару десятков лет вперед и расскажем о дальнейшей судьбе этого великолепного имения и его хозяина. Придя к власти, большевики расстреляли графа Гудовича, а в его имении разместили Звенигородское художественно-ремесленное училище – колонию для малолетних преступников и беспризорных. В 1920 году во Введенском открыли Звенигородский историко-художественный музей имени тов. Н.И.Троцкой (второй жены Льва Троцкого), куда были свезены картины, мебель и предметы быта из соседних усадеб. Но его скоро закрыли, а экспонаты переправили в Звенигород. В тридцатых годах в здании была размещена совпартшкола. В парк врезалась железнодорожная ветка, а рядом со старой приусадебной церковью построили станцию. Позже в главном дворце был устроен правительственный дом отдыха, а в настоящее время там находится санаторий «Звенигород», принадлежащий московской мэрии.

Но пора снова вернуться в дореволюционные годы. Многочисленных гостей Сретенских надо было кормить. В их доме было две кухни: одна летняя в цокольном этаже (полуподвале), другая поменьше, зимняя, на первом этаже дома. Всегда держали кухарку: хозяйка дачи готовить не умела и не любила. Зато она прекрасно умела занять гостей разговорами за столом, во главе которого она сидела и разливала чай из самовара. Она очень строго следила за детьми, чтобы те не опирались локтями о стол, не тянулись за солонкой или сахарницей, не болтали ногами под столом и громко не разговаривали во время еды. Рассказывали такой эпизод. Старший сын Сретенских, пятнадцатилетний юноша с хорошим чувством юмора, сидя за столом, полным гостей, положил левую руку себе на колени. Хозяйка сразу же заметила это нарушение этикета и возмущенно спросила сына: «Гриша, где рука?» Сын, находившийся в веселом настроении, ответил в рифму: «Ищет потроха». Последовал жесткий приказ: «Пошел вон из-за стола». Грише ничего не оставалось делать, как молча удалиться и потом просить у матери прощения.

Чтобы прокормить всю ораву детей и гостей, Сретенские завели большой огород, где выращивали картофель и овощи. Картофельное поле на соседнем заливном лугу обрабатывали с помощью лошади, которую брали в наем в ближайшей деревне. Потом завели свою, прозванную «Белочкой». Почти с самого начала дачной жизни у Сретенских жил дворник Осип Феоктистович, контуженный в первую Мировую (у него был перекошен рот). Он прожил у Сретенских без малого 40 лет, ухаживал за садом и огородом, а зимой топил печи и расчищал снег. Это был ворчливый, но очень добрый и верный человек. Забегая вперед, скажу, что именно он спас дачу Сретенских от разграбления и гибели и во время первых лет советской власти, и в период Отечественной войны, когда на даче стоял батальон Красной армии, защищавший подступы к Москве.