Читать книгу Другой мир. Фэнтези - Алексей Савченко - Страница 5

***

– Тень ибиса пресекла очередной временной цикл, наступило утро, воспрянь, Осирис!

Хрустальные линзы на золотой маске, имитирующей смеющееся лицо, медленно наполнились светом.

– … Доброта. Искупление. Невозмутимость. Абстрагирование. Лояльность. Терпение, – тихий голос чеканил слова в абсолютной тишине, пока Осирис расправлял сверкающие золотом члены и готовился покинуть свой грандиозный ложемент – гибрид трона и «Железной девы», инкрустированный проводами и трубками – ваш позитивный код на сегодня.

Одним мощным рывком Осирис встал на ноги, немного подумал и сказал в пустоту:

– Доброе утро!

Ответа не было. Издав звук, подозрительно похожий на вздох, Осирис направился к громоздкому сооружению и погрузил свои металлические пальцы в опалесцирующую субстанцию, наполняющую массивную чашу в центре конструкции.

– Начало работы. Пустота.

– Идёт поиск…

Перед Осирисом из мутного бассейна восстал отвратительный монстр – клубок щупалец и уродливых голов. Иногда, пытаясь кого-то, то ли соблазнить, то ли смутить, чудовище испускало мускусные запахи, выращивало на своей лоснящейся шкуре сплетённые в страсти тела, а местами, просто детородные органы. Оскаленные зубастые пасти сменяли сочные губы, но многочисленные лица были лишь муляжами, а движения хаотично организующейся и распадающейся плоти – примитивным симулякром. Провалы глазниц на лице, совокупляющихся кадавров были пусты и видели лишь пустоту.

Осирис протянул руку, и конус яркого света упал на один из сегментов уродца. В голове завыли-запричитали мужские и женские голоса. Кто-то истерично признавался в любви, кто-то неистово хохотал, и аккомпанементом на заднем плане хорошо поставленный детский голос диктовал косноязычную чушь.

– Терпение… хм, терпение… – сверкающий конус съёжился, хрустальные линзы померкли. Осирис отдёрнул руку.

– Назовитесь! – Вдруг взвыл механический голос-страж.

– Энергия. Любознательность. Вера. Ирония, – донеслось от входа в покои, – Доброе утро, Осирис!

– Здравствуй… э-э-э… львица, – не оборачиваясь, ответил Осирис и снова протянул руку, вызывая новую вспышку света.

Сквозь вопли уродца кое-как прорезалось бормотание механического стража: «код принят, добро пожаловать, Сехмет Разящая».

Сехмет осторожно приблизилась, заглянула в недра машины и брезгливо скривила губы.

– Что ты ищешь, Осирис? – солнечная стрела, появившаяся в руке львицы, заставила монстра ненадолго замереть, но через несколько мгновений он возобновил свой омерзительный танец под не менее омерзительный аккомпанемент.

– Я ищу Ощущение. Касание. Чувство, – всё так же, не оборачиваясь, промолвил Осирис.

– Забавно, лишь двое решаются так надолго погружаться в работу с ЭТИМ, ты и Анубис, и так многого от НЕГО хотят.

– А чего хочет Анубис? – Осирис даже не пытался изобразить заинтересованность.

– Он ищет Смысл.

– Диковинный способ поиска выбрал наш собакоголовый союзник. Война – не лучший путь для постижения Смысла.

– Спор порождает истину. Анубис следует этому правилу.

– Откуда оно взялось? – Осирис обратил свою золотую маску к Сехмет. Похоже, разговор перестал его тяготить.

– Создатели вот ЭТОГО сказали однажды, а затем повторили бесчисленное количество раз, – Сехмет кивнула на корчащегося монстра, – То, что было произнесено, не минует ушей Анубиса и никогда не будет забыто.

– Хорошо. Очень хорошо, Но Пёс не прав, – Хрустальные линзы вновь погасли, – Спор порождает Войну. Война порождает пустоту. Пустота… пустота не порождает ничего.

Осирис и Сехмет помолчали. Тишину прерывали лишь стенания Существа.

– Ты зашла, чтобы пожелать мне доброго утра? – Осирис продолжал свои манипуляции, не обращая внимания на усиливающийся вой из машины.

– Да, а также для того, чтобы известить: Гор и Онурис вернулись в Пирамиду. У них новости.

– Я скоро буду. Доброго утра тебе, Львица.

Сехмет поднялась со скамьи, на которой сидела, коротко кивнула и вышла.

– Ты-ы-ы! – донеслось из недр машины-саркофага, – Ищешь Чувство? Осязание?

Осирис обернулся от двери, за которой скрылась Сехмет.

– Да! Хочешь об этом поговорить?

– Ничего в жизни сильней не хотел.

Осирис подошёл к машине вплотную. Белый огонь многогранных кристаллов на его лице отражался от ромбовидных зрачков крокодила, стоящего посреди чаши с опалесцирующей жидкостью.

– Хорошо, очень хорошо! – металлические пальцы переплелись с когтями рептилии, – Кто говорит со мной?

– У меня тысячи имён, но ты можешь называть меня Апоп.

***

…новый день пресекает твою стражу, Анубис! Позитивный код на сегодня: Педантичность. Решительность. Эго. Тирания. Одержимость. Расплата.

Мощная чёрная пятерня с неожиданной нежностью обхватывает женское плечо, едва прикрытое тонким покрывалом. Рука с хищными обсидиановыми когтями небрежно откидывает рыжий локон, лежащий поверх лёгкой ткани, и ныряет куда-то в тёмные недра, скрывающие кое-что интересней обнажённого плеча.

…заря над твоей головой, о, Нефтида! Позитивный код на сегодня: Шарм. Неистовство. Творение. Энергия. Рок. Единоначалие. Ловушка.

– Умолкни! – ревёт Анубис, и странные пёстрые птицы разлетаются от раскатов его голоса, мелькая меж экзотических цветов под сверкающими сводами оранжерей.

– Не вставай, – длинные пальцы сомкнулись на запястье Анубиса, – Иди ко мне.

– Я чувствую: в Пирамиду вернулся Сокол. У него плохие вести.

– Я знаю всё, что ты чувствуешь, забыл? Иди ко мне. Плохие вести – это ещё один повод сделать то, чего мы оба хотим! Быть может, мы проснулись сегодня вместе в последний раз.

– А, какого черта! – сказал Анубис и, зарычав, перевернул свою подругу на спину.

Чёрные и красные разводы среди диковинных цветов. Птичья песня, разбавленная стонами и смехом. Смычок, ласкающий скрипичную струну где-то вдалеке.

– Ты не умеешь быть счастливым, мне тебя жаль! – Нефтида опустила ноги на пол и посмотрела на Анубиса из-под опущенных ресниц.

– Просто я всегда знаю, когда придёт конец.

– Смерть? – плечи, усыпанные бриллиантовой росой, нервно вздрогнули. Нефтида зябко обхватила их руками и с испугом посмотрела в жёлтые глаза стоящего возле её ложа Анубиса.

– Есть нечто хуже смерти. Я видел, что можно умереть тысячу раз, стоя от тебя в двух шагах и не имея возможности взять за руку. Или видеть, как глаза, некогда смотревшие только на меня, ныне смотрят просто… сквозь. В Пустоту.

– Ты дурак и трус, Гарм. Но я тебя понимаю. Лучше, чем мне хотелось бы! – Нефтида поднялась, подошла к Анубису, всем телом прижалась к нему и порывисто отступила, – А теперь иди! Гор и Онурис ждут тебя.

Анубис прижал к черепу свои острые уши и, сгорбившись, исчез в тёмном проёме двери.

***

– Надеюсь, ты осознаешь, как это выглядит со стороны? – Гор брезгливо отодвинулся от края парапета.

– Я всегда так делаю, когда выхожу за пределы Пирамиды, меня это забавляет! – Онурис застегнул штаны и добродушно осклабился, – помочиться в Пустоту, лихо а?

– Да. Мы всегда стремимся осквернить то, чего боимся… ты закончил? Идём!

Онурис, явно для того, чтобы позлить Гора, постоял ещё немного над пропастью, балансируя на носках, а затем расхохотался и направился к воротам.

– Назовитесь!

– А, чтоб тебя… нужно сказать Осирису, чтобы перестал уже баловаться с этими позитивными кодами, – Гор гневно ударил кулаком по массивной створке, – Анубис вообще их игнорирует, и циклы временные тоже считает условностью.

– Пёс не прав! – процитировал Онурис любимую поговорку Осириса и отбарабанил: Храбрость. Азарт. Нетерпение. Теплота. Эмпатия. Разум.

– Код принят. С возвращением, Онурис!

– Спасибо!

– Ты закончил любезничать с машиной? – заклекотал Гор, – Принцип. Ожесточённость. Лояльность. Интуиция. Тайна. Единоборство. Хаотичность. Наитие. Истина. Кара.

– Код принят. С возвращением, Сокол!

– Катись ты! Но сначала отвори мне эту проклятую дверь!

Открывшийся за воротами коридор почему-то оказался не освещён и единственным ориентиром во тьме для Гора служили раскаты смеха идущего впереди Онуриса.

***

Арена слепила тысячами полуденных солнц, и капли, падающие с языка Анубиса, испарялись, не успевая долетать до раскалённого песка.

– Каждый день ты приходишь сюда, – донеслось из центра Арены, – Твоя Стража – глупость, признай это. И мы оба знаем, что когда-нибудь я выйду из этого круга.

Тварь, расположившая своё громоздкое тело внутри начерченного кем-то кольца протянула одно из своих щупалец к Анубису. Беззвучная вспышка совпала с воем множества глоток – мужских, женских и звериных. Уродливые головы с пустотой вместо глаз повернулись к неторопливо приближающейся фигуре.

– Хочешь выйти? – глаза Анубиса сузились.

– Ничего в жизни сильней не хотел!

– Хорошо, очень хорошо! – черные кулаки сошлись вместе. После того, как Пёс их неторопливо разомкнул, в правой руке у него сверкал хищно изогнутый антрацитовый хопеш, – Тогда попробуй меня убить!

Когтистая ступня пересекла черту, Анубис зарычал и, подняв меч над головой, ринулся в бой.

***

– Что это было? – Осирис открыл глаза и провёл дрожащими пальцами по лицу.

– Это был полночный дождь, прохладный, несущий свежесть после долгого и знойного вечера! Ты чувствуешь?

– Да! Да!

– Сорви этот цветок, поднеси к лицу и сделай глубокий вдох.

– Как-то странно я себя… чувствую? Я – чувствую?

– Да, дождь струится по твоей коже, ветер её обдувает, а голова кружится от аромата цветов. Тебе нравится?

– Это… божественно!

– Не спеши, не торопись с выводами, Осирис, – маленькая тёплая ладошка прикоснулась к его груди, как раз напротив сердца, – Протяни руки, не бойся!

Осирис осторожно, словно боясь сломать, прикоснулся к мягким плечам, с упоением ощущая пальцами гладкую кожу.

То, о чём он знал всегда, но мучительно не мог вспомнить, возвращалось к нему с каждым новым прикосновением и ароматом. Чьи-то губы нашли его рот, и солнце померкло, опустившись в тёмные воды Нила, под грохот бушующей в жилах крови.

Проснулся Осирис от холода и от ощущения непоправимой потери.

– Постой! Не уходи! – Осирис протянул руку, чтобы остановить ускользающий силуэт, но пальцы поймали лишь пустоту.

– Мне пора, слышишь это?

– Собаки воют… или волки. Плевать! Я смогу тебя защитить! Вернись!

– Нет, Осирис. Не сможешь. И ты сам не оставайся здесь слишком долго, возвращайся в Пирамиду.

– Как тебя зовут? Я найду тебя, клянусь!

– Меня никак не зовут. Я полночный дождь, который стекает по твоему лицу. Волки уже близко! Прощай, Осирис! Помни меня!

Осирис долго смотрел во тьму, прислушиваясь к близящемуся вою и нетерпеливому рычанию, но человеческие глаза отказывались ему служить: лишь смутные тени скользили на грани восприятия.

Тогда он сжал кулаки и пошёл навстречу ручейку жёлтых огней, текущему навстречу. Что-то твёрдое и острое врезалось в грудь Осириса, сбив его с ног и последнее, что он увидел перед тем, как потерять сознание – был гигантский ромбовидный зрачок в волчьем глазу размером с небо.

***

– …что ты сказал? – Осирис отрешённо смотрел на морду Анубиса, украшенную свежими шрамами.

– Я сказал: «Ах, братья мои, этот Бог, которого я создал, был человеческим творением и человеческим безумием, подобно всем богам!»

– Не понимаю, это что, шутка? Мне не смешно.

– Я тоже серьёзен, как смерть.

– Что это значит?

Вместо ответа Анубис поднялся и подошёл к телу, распростёртому на полу. Гор откинул несколько слоёв сети, открыв взорам присутствующих искажённое ненавистью, безумное лицо.

– Ты помнишь, как всё начиналось? Как возникла Пирамида? Как родились мы?

– Люди боятся Пустоты. Им нужен пол, стены и потолок, чтобы чётко знать, где их место, и каждый мог сказать: «я стою на полу, а крыша над моей головой», так возникла Пирамида – Осирис раздражённо барабанил по столу своими металлическими пальцами. Разговор ему явно не нравился.

– Когда людям нужно было описать, что такое творение, пришёл Осирис, когда люди познали смерть – пришёл ты, Анубис, – вмешалась Сехмет, – к чему ты клонишь, Пёс?

– Да к тому, что это, Анубис указал на тело, визитная карточка нового божества. И оно хочет занять своё место в пантеоне.

– И кто же он? – подал голос молчащий доселе Онурис.

Он – мужеложство и инцест, каннибализм, рабство, убийство детей, безумие, регресс и деструкция во всех ее проявлениях.

Мы ловим и убиваем тех, кто приходит к нам и несёт эту заразу, но битвы не избежать. Людям слишком нравится то, что он олицетворяет.

– Ты бредишь, Пёс! – Осирис резко встал, – Война – твой выбор. Выбор безжалостного Гора и Онуриса, одержимого охотой. Всё, что приходит от людей, можно контролировать. Главное – знать как!

Анубис не ответил, лишь стоял, расставив свои кривые ноги, и пристально смотрел на Осириса. Тот же отвернулся и молча вышел, коротко кивнув на прощание всем присутствующим.

Сехмет немного подумала и, порывисто запахнув свой плащ, бесшумно исчезла в тех же дверях, что и Осирис.

***

Жар и слепящий свет – верные спутники Вечной Стражи.

Анубис устало прикрыл глаза. Тёмный силуэт отвратительным бельмом маячил посреди Арены.

– Каждый раз, выигрывая сражение, ты знаешь, что проиграешь войну. Зачем ты сражаешься, Пёс? – голос Твари звучал почти сочувственно.

– Я не обсуждаю свои мотивы с тем, кто желает моей смерти.

– Зачем мне и моему хозяину твоя смерть? – Существо расхохоталось, – Ты нужен нам, Анубис, мы не такие уж и разные, поверь.

– Заткнись, я не хочу тебя слушать!

– А чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты сдохло и не поганило больше мою обитель!

– Хорошо, очень хорошо! – Тварь встала и немного посторонилась, открыв взору Анубиса распростёртое на песке нагое человеческое тело.

– Анубис! – окровавленный рот жадно хватал раскалённый воздух, – Я… чувствую!

– Осирис? Зачем ты уничтожил черту? – Анубис двинулся к телу, стараясь не спускать глаз с привычно сторонящейся его меча Твари.

– Дождь… дождь… – прошептал Осирис и уронил голову на землю.

– Кто-то… – антрацитовый хопеш описал зловещую дугу.

– За это… – когтистая лапа пересекла разорванный круг.

– Жестоко… – чёрные губы задрались, обнажив крепкие клыки.

– Ответит! – Анубис с рёвом совершил гигантский прыжок в сторону съёжившейся Твари.

– Я здесь, Пёс! – жёлтые глаза с ромбовидным зрачком отразили блики на золотой маске, имитирующей смеющееся человеческое лицо.

В круг вступила знакомая высокая фигура, и хрустальные линзы на золотом лице издевательски уставились на ощерившегося волка с прижатыми к черепу острыми ушами.

– Склонись перед Сетхом – Лордом разрушения и ужаса! – заверещала Тварь.

– … – спокойно ответил Анубис и медленно двинулся навстречу новому врагу.

Сетх безучастно наблюдал, как приближается к нему смертоносный меч Анубиса. Волк глухо зарычал и сделал выпад.

Что-то чёрное с сочным шлепком обмоталось вокруг мохнатого запястья. Анубис опустил глаза и с отвращением вырвался из захвата длинного щупальца Твари. Но вместо одного оторванного отростка, откуда-то сзади прилетело ещё несколько. Через несколько мгновений, Анубис, рыча, рвал когтями сотни щупалец, тянувшихся к нему и сковывающих конечности, подобно змеям.

Сетх неторопливо приблизился к бешено хрипящему волку и посмотрел в его угасающие глаза.

– Здесь заканчивается твой путь!

Последнее, что увидел сквозь пелену удушья Анубис – две сверкающие металлические кисти, тянущиеся к его горлу.

***

Гор ударом секиры свалил очередную тварь и отступил, пропуская вперёд немного передохнувшего Онуриса.

– Не унывай, Сокол! – Охотник выкрикнул боевой клич и размазал по залитым кровью и слизью камням очередного уродца. Молот и руки Онуриса были покрыты толстой кровавой коркой.

Гор тяжело навалился на древко своего оружия и окинул взором панораму битвы. На правом фланге ровным и ярким маревом сверкало жёлтое пламя – Нефтида сжигала наступающую нечисть, но огонь не мог осушить слезы, беспрерывно текущие из ее глаз.

От особо яркой вспышки Гор прищурился и поспешил перевести взгляд на левый фланг. Там его глазам тоже не суждено было передохнуть. Сверкающие стрелы Сехмет косили уродцев так быстро, что глаз не успевал отслеживать их траекторию. Казалось, что Львица просто окружена золотыми лучами, на концах которых корчатся в агонии и падают, сгорая, на землю, мерзкие твари.

За спинами наступающих нескончаемыми шеренгами уродов издевательски маячила золотая маска того, кто впустил эти кошмарные легионы в Пирамиду.

Сокол понимал, что их борьба напрасна, пока предводитель тварей жив. Он перевёл дух и с клёкотом шагнул вперёд, потеснив Онуриса, бьющегося с тремя монстрами сразу.

– Напоминание! – в голове Гора зазвучал механический голос Стража, – Ты не спишь уже третий цикл!

– Катись ты! – привычно отозвался Сокол, но вдруг, поддавшись порыву, вызванному отчаянием, спросил: – Хотя стой! А ты можешь связать меня с Сехмет, и Нефтидой?

– Могу. Исполняю.

…Гор? – В голосе львицы звучало удивление, похоже, она тоже не догадывалась о том, что Стража можно использовать для общения на расстоянии.

– Ха-а-а-а! – Судя по всему, если Онурис и был чем-то удивлён, на его способность убивать это никак не влияло.

– Говори, Сокол! – голос Нефтиды был тускл и почти заглушался рёвом пламени, бушующим вокруг неё.

– Я иду в гости к Сетху. Обеспечьте мне проход.

– Как будешь готов – дай знак! – произнесли все трое в унисон.

– Я уже три дня, как готов! Вперёд! – Гор не сразу осознал, что последнее слово он прокричал вслух, да так, что его голос прорвался сквозь шум битвы и многократно отразился от сводов Пирамиды.

Огромный огненный шар проложил сквозь шеренги уродов широкий, пылающий тоннель. Онурис, не раздумывая ни секунды, с хохотом устремился в него, не давая тварям сомкнуться обратно. Гор бежал след в след, отбивая атаки тех, кого миновали огненные копья львицы.

Однако, несмотря на свою силу, Охотник стал изнемогать под напором визжащей толпы. Не добежав до цели несколько десятков метров, Онурис обернулся и, подмигнув, поставил свой молот под углом к земле и присел на корточки. Сокол вмиг понял задумку гиганта, пробежал по скользкой рукояти, расправил крылья и взлетел.

Бешеный рывок сквозь ощеренные пасти и когти и вот она – золотая маска с хрустальными линзами, маячит прямо по курсу, а ее теперешний обладатель невозмутимо смотрит на приближающуюся крылатую смерть.

Гор никогда не промахивался. Никто не мог увернуться от удара его когтей. Ни спрятаться, ни убежать, ни отразить. Вот, почему ему сначала показалось, сама земля восстала, чтобы сломать янтарные крылья, хотя через несколько мгновений он понял, что попросту упал и лежит придавленный к тверди скользким щупальцем меняющей форму твари.

– Спасибо, Апоп, – сверкающая фигура приблизилась, смеющаяся маска склонилась над судорожно пытающимся вдохнуть Соколом, – Признаться, эта игра начала меня утомлять, благодарю за такой эффектный финал!

– Здесь заканчивается твой путь! – Металлические пальцы сжались в кулак. Сетх занёс руку и, широко размахнувшись, резко опустил её на голову Гора.

Раздался громкий звон, хотя, к своему удивлению, удара Сокол так и не почувствовал. Осторожно приоткрыв одни глаз, он увидел, как помятая маска смотрит на что-то. Гор мог поклясться, что безжизненное лицо, неспособное демонстрировать ничего, кроме фальшивой радости, сейчас выражало только ужас. Трещины, расчертившие золотые листы, имитирующие человеческое лицо, превращали улыбку в гримасу животного страха.

Проследив за взглядом Сетха, Гор вздрогнул. Металлическая пятерня была сломана и зажата, как в тиски, в огромный, чёрный кулак. К кулаку прилегало мощное мохнатое предплечье, затем, не менее мохнатое плечо, а над буграми напряжённых дельт торчала довольная волчья морда.

– Что ты там говорил об эффектных финалах? – Высунув язык, поинтересовался Анубис.

– Ты? Ты?

– Не сомневайся. Ты слышал теорию о том, что если вдруг какому-либо зеркалу по неведомой причине удалось отразить свет свечи, все силы природы просто обязаны были бы позаботиться о том, чтобы эта самая горящая свеча немедленно возникла перед зеркалом?

– Слышал? Да я сам её придумал! – Проскрежетал Сетх.

– Ну, тогда не удивляйся. Ведь ты – это самое отражение, вещь, которой быть не должно, сиречь – Пустота. Я и Осирис – огонь и свеча, а Пирамида – зеркало.

Анубис отпустил изувеченный кулак Сетха и придвинул свою, украшенную шрамами морду вплотную к помятой золотой маске, заставив своего собеседника попятиться.

– Глупец! Когда я стал смертью, первым делом, я умер сам. И ни ты, ни твой ручной слизняк не смогли бы меня убить. Осирис тоже воспрянет. Нужно лишь указать ему путь домой. Ну а тебе… Тебе пора обратно. В Пустоту.

Анубис неожиданно для всех провёл по щеке Сетха своей когтистой лапой.

– Чувствуешь? Это Полночный дождь. Верни ей то, что взял.

Гор посмотрел на искорёженную золотую маску и остолбенел. Из-под хрустальных линз, словно слезы, текла вода. Было видно, что жизнь покидает многострадальное металлическое тело, оно, сегмент за сегментом, медленно опустилось на пол, а дождь превратился в туман, из которого медленно вышла женская фигура.

– Спасибо, тебе, – Анубис протянул к ней свою когтистую руку, – Вот ЭТО я называю эффектным финалом! Хорошо ведь всё получилось, Сокол?

– Хорошо, очень хорошо! – Гор выдернул секиру из туши издыхающего Апопа.

Нефтида, на секунду сомкнув свои тонкие руки на шее Анубиса, отошла и прикоснулась к потухшим кристаллам на мёртвой золотой маске. Влажные дорожки на её щёках незаметно высохли, а хрустальные линзы на лице Осириса вдруг загорелись тёплым оранжевым светом.

Анубис осторожно взял Дождь за руку и заглянул ей в глаза.

– Поможешь мне указать ему путь?

Та подошла к металлическому телу и положила на него руку.

– Конечно. Всё, что ты скажешь, Анубис.

Анубис сел и произнёс…

– Отсюда начнётся твой путь…