Читать книгу Туман мира - Алексей Сергеевич Арутюнов - Страница 7

В восприятии Альберта все мгновенно перевернулось с ног на голову. Если и можно было по-прежнему предполагать, что необычный Мир, о котором он так увлеченно рассказывал доктору на протяжении нескольких дней, явился для него лишь сном, то «сон» этот еще не заканчивался. Именно в нем, и только в нем, имела место авария, после которой Альберт оказался в «больнице», и память его все это время отнюдь не случайно демонстрировала образы «врачей» в череде последних событий. В них участвовали как раз те самые люди, которые и сейчас находились рядом. Сама же авария произошла, когда Альберт с Элиасом находились в иллюзорном пространстве, искусно выстроенном последним из содержимого памяти Альберта.

При этом события, предшествующие попаданию в «сон» и происходившие в той реальности, которую Альберт считал «своей», более привычной, забыты им были лишь в совсем незначительном временном периоде: просто обрывались они именно там, где и терялись в воспоминаниях, – в поисках людей на опустевших улицах после второй встречи с загадочным человеком в кафе.

Сейчас Альберт понял, что его память не случайно так активно возвращала ему происходящее «с той стороны листа», – это и были те самые эпизоды, которые искал Альберт. Эпизоды, предшествующие аварии.

Догадки эти не приходили постепенно, они вспыхнули в сознании все разом, почти физически придавив Альберта так, будто в его голову опустилась целая лавина информации. Эта лавина едва удерживалась в сознании, разрушая его и причиняя сильную боль, буквально за пару секунд ставшую невыносимой.

Спустя мгновение Вильям, уловив суть происходящего, резко встал, еще через секунду быстрым шагом вошел Элиас. С его появлением лавина в голове Альберта резко схлынула, оставив после себя пустоту, слабость и полное нежелание допускать в своем сознании ни единой мысли.

Долгий период молчания, в течение которого Альберт пассивно наблюдал в себе восстановление способности мыслить, а Вильям с Элиасом просто находились рядом, прервал Элиас.

– Я искренне сожалею, что наш с тобой ознакомительный визит в твою память оборвался так неожиданно. Но ведь есть и плюсы, правда? Теперь ты в какой-то степени понимаешь людей, которых возвращают в Первичный Мир. И сейчас уже точно имеешь все основания сочувствовать им!

В речи Элиаса, как и раньше, сквозила ирония.

– Что там произошло? В машине… – Альберт не стал уделять время искусным формулировкам и задал вопрос ровно в том виде, в котором обнаружил его в своих мыслях.

Элиас в жесте гротескного удивления вскинул руки.

– Я был уверен, что ты мне расскажешь это!! – произнес он, – Ты так хотел, чтобы меня не было в твоей машине, что я… – Элиас изобразил глубокую задумчивость на лице, демонстрируя, как сложно ему подобрать правильные слова, – … что я, и правда, куда-то делся!

Элиас виновато взглянул на Вильяма, после чего оба рассмеялись. Странным в такой ситуации образом веселее стало и Альберту.

– В какой-то момент, пока вы ехали, твоя Мантра начала быстро меняться, – продолжил Вильям, – осознанно или нет, ты пытался восстановить утраченный Мир. Могу предположить, тебя соблазнили декорации, которые собрал вокруг вас Элиас.

– Точная копия твоих воспоминаний! В динамике! – с гордостью добавил Элиас.

– …Ну, а дальше подробных объяснений, думаю, не требуется. Поскольку в доступном тебе диапазоне частот Мантры нет той частоты, на которой был собран Мир из твоей памяти, ты в который раз просто мгновенно растратил энергию. Элиас же исчез из машины, так как не успел за скоротечным перестроением твоей Мантры. Мне бы тоже не пришло в голову ожидать от тебя такой прыти…

– А что случилось потом? Почему мне снова стало казаться, что я, как и раньше, в привычном мне Мире? И что заставило вас играть со мной… в больницу? Так долго.

– Перестроение частоты Мантры требует времени, особенно у человека, который только что неистово пытался переместить себя в недоступное ему пространство. Ты, я вижу, все же еще не до конца пришел в себя. Иначе не спрашивал бы всякую ерунду. При наличии куда более интересных вопросов.

Я предпочел, чтобы на этот раз ты сам подтвердил свою Мантру на частоте этого Мира. Без моего прямого вмешательства. Это непременно должно было произойти – ты провел здесь достаточно много времени. И я следил за этим процессом.

– Что значит, подтвердил свою Мантру?

– Сам правильно расшифровал то место, где находишься. Вспомнил его. Сам дал правильное объяснение этому пространству. Считай это первым шагом к управлению частотой своей Мантры.

Обрати внимание, после вашего с Элиасом визита в твою память ты проснулся здесь с ощущением, что находишься в своем старом Мире. Произошло это из-за того, что подвинуть твою Мантру к частоте этого Мира получилось… не самым деликатным способом. Важна была скорость. Но речь не о том. Ты считал, что попал в больницу после аварии…

– Ведь это ты мне так сказал?

– Разумеется. Сразу после того, как ты не узнал ни меня, ни Элиаса. Итак, ты считал, что по-прежнему находишься в своем старом Мире. Однако за достаточно долгий период тебя нисколько не смутили детали, которые просто не были бы возможны, окажись ты там, где и предполагал: совершенно другие ощущения, отсутствие необходимости потакать различным нуждам физического тела в связи с неимением оного, другая логика управления движениями. То есть твоя Мантра находилась уже практически на частоте этого Мира. Но интерпретация этого Мира оставалась нарушена. Восстановить ее необходимо было мягко, и сделать это максимально мягко мог только ты сам, постепенно выстроив события в памяти в правильном порядке. Ты справился с этим.

Моя роль заключалась лишь в том, чтобы не давать тебе открытых подсказок и лишь отзеркаливать твои текущие представления. Например, когда речь зашла о больнице, я даже попытался придать этой комнате вид больницы. Той, где у вас лечат физическое тело… Ну, как я мог представить себе это по твоим рассказам.

– Да, Вильям, сначала я долго не мог сообразить, что это за странные предметы вокруг меня. Теперь цель их здесь пребывания начинает вырисовываться…

– Это не моя вина! Видимо, ты плохой рассказчик.

– Но ты говоришь, твоя роль была в том, чтобы не давать мне открытых подсказок. Скрытых я сейчас тоже вспомнить не могу…

– Скрытых я тоже не давал. Не бери в голову эту ерунду. Важна была чистота эксперимента. Кроме того, не думай, что роль эскулапа из твоего мира, которого я, обрати внимание, даже никогда не видел, далась мне элементарно. Помимо того, чтобы следить за состоянием твоей Мантры, мне постоянно приходилось выбирать подходящие слова для своих реплик. Отвечать на твои каверзные вопросы по поводу наркоза, времени пребывания здесь, слушать утомительные, хоть и, не скрою, местами лестные, рассказы про меня же самого и про Элиаса, про Мир, в котором мы провели несравнимо больше времени, чем ты. Про совершенно реальный Мир, который ты так настойчиво всю дорогу именовал не иначе как «сном».

А каково мне было, когда ты стал подозревать, что для больницы все это слишком странно? Или когда начал спрашивать, почему к тебе не приходят посетители? Где бы я взял твоих друзей из Мира, доступ к которому отсутствует даже у тебя самого?

В общем, не стоит думать, что все это представление с больницей задумывалось и поддерживалось ради развлечения. Любые действия по корректировке частоты Мантры должны быть последовательными и по возможности мягкими. Только что ты сам, собственными усилиями, вспомнил, где находишься, – и все равно твоя реакция была довольно болезненной. Несложно представить, какой ущерб был бы нанесен твоей психике, вывали я на тебя всю правду сразу после твоего пробуждения.

Вильям договорил, и в комнате ненадолго повисла тишина.

– С возвращением, больной. Поудивляйся еще немного и приходи в себя.

Реплика Элиаса стала заключительной в этом непродолжительном разговоре, после чего Альберт снова остался один на один со своими воспоминаниями, будучи вынужден рассматривать их уже с принципиально иной позиции.

Все предшествующие события выстроились в один последовательный ряд. Исчез дискомфорт, связанный с незавершенностью воспоминаний. Взамен же Альберт столкнулся с пугающей необходимостью не только воспринимать весь свой «сон» всерьез, но и продолжать действовать внутри него, не имея возможности вернуться в привычную реальность.

В любой другой подобной ситуации Альберту потребовалось бы длительное время, чтобы справиться с шоковым состоянием, которое, по всем мыслимым представлениям, непременно должно было бы сопутствовать столь резкому повороту событий. Но вопреки этим представлениям, Альберт оставался спокоен. Сейчас ему было бы несравненно комфортнее чувствовать себя потерянным, обделенным, попавшим в беду, как это порой случалось раньше. Было бы удобно – и даже кстати – пожалеть себя, сняв груз ответственности за происходящее. Но в ходе последнего разговора с Вильямом и Элиасом в нем поселилось цепкое спокойствие, граничащее с хладнокровием. Это спокойствие не допускало никаких заигрываний с жалостью к себе и имело сложную природу. Оно однозначно было оставлено Вильямом в качестве полезного помощника, но корни его уходили глубоко в период, предшествующий визиту Элиаса и Альберта в память последнего. Альберт уже не был сиюминутным гостем в окружающем его Мире. И время, когда было чему удивляться, похоже, закончилось для него гораздо раньше недавнего пробуждения с частичной утратой памяти.

Позже у Альберта было достаточно времени, чтобы восстановить все детали утраченных ненадолго воспоминаний. Ему не пришлось заново мириться со своим странным положением, так как этот сложный баланс уже был достигнут им ранее.

Вскоре Альберт возобновил посещение лекций, которые проводил Вильям в университете неподалеку от места, где пребывал Альберт до их с Элиасом приключения, и которое было выдано Вильямом за больничные покои уже после этого приключения…

Во время одной из последующих встреч Вильям напомнил своему гостю, что основной его текущей задачей по-прежнему являлось транслирование двух встраиваемых идей, переданных ему ранее. Первая из них – «Мир вокруг меня – есть результат моей личной осознанной интеллектуальной деятельности» – несла в себе осознание прямой ответственности человеком за любые его действия, каждое из которых в определенной степени формировало окружающий мир. Вторая – «В Мире Любовь. В Мире Добро. В Мире Свет» – отражала сосредоточение позитива и гармонии, подготавливая Мантру Первичного Мира для более четкого восприятия человеком Высших Сил.

Помимо того, что транслирование этих идей помогало Альберту ощущать себя причастным к деятельности Белого Креста и, соответственно, быть полезным, фиксация сознания на этих идеях помогала самому Альберту адаптироваться в Первичном Мире и поддерживать Мантру на частоте, близкой к частоте этого Мира. Что, в свою очередь, наряду с проделанной Вильямом работой, позволяло существу Альберта находиться в чужеродном для него пространстве и даже обладать в нем относительной свободой действия.

Возвращение к практике транслирования встраиваемых идей в относительно короткое время помогло Альберту восстановить визуальное тело до того уровня, на котором оно находилось до их с Элиасом последнего приключения. Через некоторое время Альберту даже стало казаться, что его существование в новом пространстве постепенно возвращается в известной мере стабильное русло, как жизнь тут же напомнила об обратном…