Читать книгу Сказания хори-бурят. Девятый том - Алексей Тенчой - Страница 5

Это второй рассказ о приходе саньясина в Агинский дацан.

Так как Агинский дацан стал известен на весь мир своими тантрическими факультетами, даже индийские йоги мечтали попасть в него. Те саньясины, которым удавалось дойти до Агинского дацана, – а проходили они десятки тысяч километров пешком, – были несказанно рады. Если посмотреть на карте, то это будет прямая линия от Индии на север, через Тибет и Монголию – в Бурятию. Это тот духовный путь, по которому шли саньясины.

В каждом монастыре обучались и практиковались тысячи йогинов-тантристов. Каждый из них искал просветление в йоге божеств. И, конечно, они были лучшими оппонентами в проверке сил духовной реализации. Но саньясины не принимали бодхичитты, тем самым не давали клятвы не причинять вреда ни одному живому существу. Поэтому проигравших соперников они заставляли обращаться в ученики либо убивали их. Слава некоторых саньясинов шла впереди них, они проходили через страны, сражаясь по пути, и никто не мог их остановить.

Почему же в Индии было и есть много сильных саньясинов? Как они набирали силу? Индия – это священная страна, где сохраняется преемственность духовных практик. Чтобы стать хорошим йогином, нужно быть очень дисциплинированным и соблюдать три пути: поведение, обеты и обязательства. Каждый из саньясинов должен был соблюдать ваджрное поведение, или, другими словами, негласный кодекс йогина.

Следующим была мораль – что можно делать, а что нельзя. Ограничение – что нельзя – давалось клятвой, человек давал слово чести, что не будет это совершать. Иначе он терял свою силу, и вся практика оказывалась бесполезной. Но если прегрешения были несильными, то обеты можно было восстановить.

Любая духовная практика основывалась на воздержании, на ограничении себя в поведении. Чем сильнее была у человека сила воли, тем быстрее он продвигался по пути реализации. Индия всегда была кузницей таких героев. Поэтому новичкам в буддизме тяжело было тягаться с йогинами, имевшими за собой тысячелетнюю историю.

О приходе этого йогина в дацан знали уже за неделю. Монахи, которые дали клятву не причинять вреда, посчитали более разумным заблаговременно покинуть монастырь. И представьте себе удивление йогина, пришедшего в монастырь и обнаружившего его пустынным.

В монастыре остался один послушник – Бадма, который должен был каждый день совершать подношение защитнику монастыря. Бадма подумал, что если он три года почитал своего защитника, то тот обязательно его защитит, и поэтому не покинул монастырь, а тихонько про себя совершал молитву. Бадма очень надеялся, что йогин не сможет войти в храм защитника, но тот все же вошел.

Обойдя пустые кельи, йогин решил зайти в храм защитника и заметил там одиноко молящегося Бадму. И тогда послушник понял, что защиты ждать не от кого. Саньясин вытащил свой меч, предвкушая лёгкую жертву. Но сначала он направился к алтарю с желанием все порубить на куски.

И тут он заметил ступу из цельного золота. Она была собрана из тысячи подношений прихожан, которые несли свои золотые украшения и монеты в дар Будде и Трем драгоценностям. Монахи, собрав подаяния, выплавили из них ступу. А чтобы ее не украли, сделали отверстие в основании алтаря и насквозь залили золотом. В саньясине тут же заговорила алчность, и он решил забрать ступу.

Но йогин не смог оторвать ступу и ударом меча срубил ее с алтаря. Только он это сделал, как почувствовал, что потерял силу. Не знал он, что такое сила народная, и обжегся на этом. Ставшая бессильной сабля упала на пол, и бедный бывший саньясин со слезами и криками убежал в южном направлении. Бадма, уже успевший попрощаться со своей жизнью и учителями, стал свидетелем краха планов злого саньясина. Ну и, конечно, он еще больше уверовал в своего защитника.

Когда монахи вернулись в свой монастырь, то обнаружили там счастливого и радостного Бадму. После он стал очень уважаемым и почитаемым ламой Агинского дацана.

ТРЕТИЙ САНЬЯСИН

В обыденной жизни мы склонны отвечать на те или иные ситуации и переживания бурными эмоциональными всплесками. Я называю такие реакции на банальные жизненные происшествия омрачающими, потому что они лишь вносят сумятицу в наши чувства и выводят из равновесия наш ум. Если же поток нашего сознания насыщен сострадательными помыслами и добросердечием, то тогда мы перестаем бурно реагировать на неблагоприятное стечение обстоятельств, которое обычно приводит к всплеску эмоций. В нас появляется стабильность, ощущение опоры на глубокие корни.

Его Святейшество Далай-лама XIV.

Третье нашествие саньясина на Агинский дацан произошло накануне Октябрьской революции.

Этот саньясин из Тибета был последователем традиции Бон и обладал огромной силой. Он сжигал все монастыри на своем пути из Тибета в Бурятию. Последним был Цугольский дацан, соседний Агинскому.

К тому времени настоятелем Агинского дацана стал перерожденец-йогин Ёнзон-багша. Прибыв в окрестности монастыря, саньясин уселся на гору напротив него. Гора представляла собой идеальную пирамиду размером примерно двести метров в высоту. В то утро возбужденные монахи прибежали к Ёнзон-бакше и сказали, что на них надвигается беда – монастырь хотят сжечь.

Ёнзон-багша быстро собрал свои атрибуты, вышел во двор и начал йогическую практику. Остальные монахи из предосторожности покинули монастырь, забрались на северный склон горы и стали наблюдать за происходящим.

К обеду тибетский саньясин уже полностью подготовился и направил молнию прямо на монастырь. Но молния не нанесла вреда монастырю, а рикошетом вернулась к саньясину, и все вокруг него загорелось. И тут он понял, что победить этот монастырь не сможет. Тогда саньясин развернулся и направился домой.

Когда в Тибете спросили, почему он вернулся и не смог сжечь Агинский дацан, он сказал: «Этот монастырь мне не по зубам». Его спросили: «Ты не смог одолеть защитника?» – «Да нет, он махал мечом, но я не испугался его. А вот тот черный лама, который сидел в монастыре и делал практику, был опасный. Это он отвел молнию».

С тех пор гору напротив Агинского дацана называют Бон.