Читать книгу Сказания хори-бурят. Девятый том - Алексей Тенчой - Страница 82

Народная молва как морская волна —

До небес вознести, до дна опустить вольна.

Бурятская народная поговорка

Произошла эта история после войны. Тогда на далеких окраинах СССР впервые появились автобусы. Они казались диковиной, передвигаться с их помощью было очень удобно, жаль только, билетов не хватало на всех желающих.

Как-то раз водитель новенького рейсового автобуса «ПАЗ38—652», курсирующего по маршруту Агинское—Могойтуй, заметил на дороге одиноко голосующего монаха в старой потрепанной тоге. Ноги монаха были обуты в кожаные гутулы — бурятские национальные сапоги. Он скромно поднимал руку, и взгляд его был отрешен.

Водитель Мунко был членом комсомольской ячейки и принимал активное участие в мероприятиях по перевоспитанию «невежественных чабанов», как он любил их называть.

«Классовая борьба в эпоху перехода от капитализма к социализму состоит в том, чтобы охранять интересы рабочего класса! Так говорил сам товарищ Ленин! Вот! А куда вы, прошлый век, на своих лошадях доберетесь? Ни в космос, ни в век электроники вас не пустят!» – повторял он своим родственникам-пастухам.

— Другое дело — «ПАЗ». Вы знаете, что Павловский автобусный завод – это один из первенцев советских пятилеток?

Сначала Мунко не мог поверить, что монахи до сих пор существуют и так запросто гуляют по улицам. Остановиться он даже не подумал. Но, проехав километр, он заметил еще одного монаха в точно такой же одежде. «Как много монахов сегодня путешествуют. Или это тот же самый монах? Как-то быстро он добрался сюда!» — подумал Мунко и опять проехал мимо.

Но в конце второго километра снова стоял монах в тех же самых гутулах – в этом Мунко уже мог поклясться. Его точно никто не обгонял, да и автомобили были такой редкостью в то время, что только несколько проезжало по этой дороге за день. На этот раз водитель внимательнее пригляделся к лицу монаха, надеясь найти в нем какую-нибудь странность, но оно было спокойным и умиротворенным. И опять он проехал мимо, не притормозив, а народ в автобусе уже начал перешептываться и показывать рукой на оставшегося позади монаха. «Нет мест, что я мог поделать? – успокаивал сам себя Мунко. – К тому же автобус полагается ждать на остановке, а не на дороге».

Следующего монаха он заметил еще издали, и его пробил холодный пот. «Неужели он умеет летать?» – только успел он подумать, как ноги сами нажали на тормоза. Когда Мунко открыл дверь, монах неспешно вошел, поздоровался со всеми «Мэндээ!» — что означало «здравия всем» — и спокойно сел на уступленное каким-то пожилым степняком место.

Всю дорогу Мунко смотрел в зеркало заднего вида, надеясь увидеть у монаха крылья за спиной, но так и не заметил ничего странного. С тех пор активность Мунко в комсомольской ячейке как-то поутихла, не стал он подавать заявление в партию, как планировал, и на монахов и религию наговаривать перестал. Может, это и спасло его от бед, и он прожил долгую и счастливую жизнь.