Читать книгу Смат - Алексей Труцин - Страница 4

Да на что вообще может рассчитывать человек вроде меня? Обыкновенный вчерашний школьник и ныне выпускник среднестатистической школы в Медведково. Человек без связей, нормальных друзей, друзей со связями, друзей друзей со связями и уж тем более подруг. Ни ума, ни «красивых глаз», еще и жир узурпировал тело и мозг. Прекарное использование моей физической оболочки демонами в тот момент было на своем пике. Вернее сказать, младшими из их собратьев, ведь им на смену пришли настоящие исчадия ада.

Помню, я ехал в такси и смотрел на свое темное отражение в зеркале, которое было едва-едва различимо. Даже этот молодой и мерзкий прыщавый водила смотрел на меня свысока и с каким-то ехидством. Шутка ли дело – я же такой юный, а вешу килограмм сто. Да и все бы ничего. Плевал я на отсутствие перспектив со своим троечным аттестатом, мне было срать на любые существующие престижные и элитные вузы, а также появляющуюся возможность полноценно стажироваться и работать в крупных компаниях. Всем было совершенно безразлично, что эту мелкую по возрастным показателям рыбешку неловко выбросили из аквариума в большой океан. Безразлично было и мне. Я не ощущал грядущей свободы и открывающихся возможностей, мне было просто фиолетово. Все было словно в тумане. Как водится, толчком к развитию, катализатором к изменениям и переменам становится нежданная любовь. Так случилось и у меня.

Тогда я ехал к своему другу из параллельного класса поиграть в футбол на приставке. Как только такси остановилось, мне повстречалась его прекрасная соседка Лиза. Она была в приподнятом духе, кинула мне «привет» и даже слегка приобняла через окно машины. Я сразу же нелепо возбудился, а она убежала и задорно хихикала. Расплатившись с таксистом, я вспомнил, что и познакомил нас с ней этот самый друг по прозвищу Рикки на нашем совместном выпускном вечере. В то время я терпеть не мог любые тусовки. Знаете, все эти ищущие на вечеринках «сокровища» в итоге и находят таких же «ищущих на вечеринках сокровища», не более. Настоящий клад никогда ничего не ждет и не рыщет вокруг и ни на кого не надеется, а непрерывно работает над самим собой.

Она была из класса Рикки, а я, как уже сказал, учился в параллельном. Девушка была просто самим совершенством на фоне всех остальных на том празднике, но лишь одна деталь ее слегка принизила, которую подметил только я. Лиза что-то неловко уронила или вроде того. Ах, нет, у нее была расстегнута сумочка… Точно уже не вспомню. Эта мелочь почему-то придала мне смелости, и я потом еще раз заговорил с ней. Вот так вот все странно у меня. Идеальный образ картинки совершенной леди в голове рухнул и стал вполне себе человеческим и уже доступным. Вежливо поулыбавшись, она по итогу убежала к парню по имени Кирилл, который, как мне потом рассказали, трахнул ее в этот вечер во все возможные отверстия. Ну, чего удивляться, кто даст-то такому жирному? Я это спокойно проглотил, а Лиза же в это время глотала у того кучерявого скейтера. Мой вечер было уже не спасти. Стало чертовски стыдно за свою ничтожность, и я ушел с выпускного один, так и не дождавшись традиционной встречи рассвета.

Прекратив рефлексировать и перебирать в памяти воспоминания о собственной никчемности, я поднялся по лестнице и позвонил в дверь. Мой друг открыл не сразу и вышел в одном белье и расстегнутом халате.

– Привет, тело, – закуривая синий Camel, медленно и пафосно произнес Рикки.

– Здорово, Рик, что еще за гейство? – несмело пытался отшутиться я и отвел взгляд.

– Заходи давай, – произнес он, заворачиваясь в халат.

Рикки медленно закрыл дверь, в квартире у него никого не было.

– Мои в Крым уехали отдыхать, так что мы здесь одни.

Я разулся и проследовал в его комнату, где стояли два компьютера, телик и приставка. Он ютился со своим младшим братом, которого, как видится, любили больше, так как ему перепали «моря» с родителями, а моему Рикки доверили священную миссию – следить за сохранностью апартаментов.

– Курить будешь? – спросил Рикки.

– Я же не курю, ты че? – неловко негодовал я.

– Да не, я про план.

– Что это? Типа наркотики какие-то?

– Епт, трава, – с сарказмом произнес он.

Мой Рикки очень хорошо общался с этой Лизой, и каждый раз она зажималась с ним при встрече, словно они были тайной парой любовников. Глядя на их очередные ужимки, я жутко завидовал. Мне хотелось во всем походить на моего друга, ведь, может быть, так мне удастся понравиться Лизе. Так что я согласился покурить.

Рикки весь вечер почти что не разговаривал, а лишь как-то нелепо улыбался. Глаза его покраснели. Я же не чувствовал ничего. В голове у меня крутились мысли: «И что же, теперь я наркоман? А вдруг нас сейчас поймают?» По прошествии получаса игры все тревоги улетучились, и к вечеру я спокойно ушел от Рикки. По приходе домой я убийственно накинулся на йогурты и кексики, свой обыкновенный тогда рацион. Родители ничего не заподозрили.

Это был первый тревожный звоночек. Сразу после этого дня в голове все начало резко меняться. Я почему-то надумал не поступать в обыкновенный университет, а подождать еще годик, позаниматься, получше подготовиться к ЕГЭ и, может быть, поступить в МГУ на экономический или «Вышку». Мне захотелось достичь чего-то действительно важного, а не сгнить в шкуре жалкого, упаси боже, торчка в каком-нибудь подъезде. По сути, я же мог пока устроиться на подработку, в свободное время заниматься подготовкой к экзаменам, саморазвитием.

Мои родители предоставили мне неординарную модель воспитания, концепция нравоучений которой умещалась в два простых слова: «Твоя жизнь». Так что ваш покорный слуга, по сути, был предоставлен самому себе. Предки были самыми обычными людьми. Да они и познакомились в очереди за бухлом. Вернее, мать стояла за алкашкой, а отец – за запивкой. Сто раз слышал эту идиотскую историю из их уст. Но я их все равно любил.

Затем я снова заехал к Рикки через неделю, и история повторилась. Он накурил меня каким-то диким сортом марихуаны, отчего мы задвинули идею играть в любимый футбик и просто катались по полу от ржача. Нас тогда рассмешило слово «арбуз». Просто мяч был на него похож. Второй раз я уже что-то почувствовал от этого процесса. Мы смеялись просто как ненормальные. Так начало продолжаться изо дня в день на протяжении недели. На удивление, я стал немножко терять в весе. На дворе было лето, впереди был год свободы, и я решил провести эти три месяца в максимальной релаксации на пару с новым увлечением. Успею еще с этими поступлениями.

Еще пару дней подобного образа жизни спустя мы возвращались с Рикки из местного клуба, который казался мне дико скучным. Еще и орать приходилось все время, чтобы что-то кому-то сказать. Мы встретили Лизу, которая со своей подругой зазвала нас пить пиво. Естественно, мы согласились. В ту ночь мы затащили их в пустую квартиру к Рикки, где он уединился с подругой Лизы, а я впервые остался с ней совсем наедине. Его родители почему-то решили продлить свой отпуск, ну а мы – свой.

– Ну что, вы тут дубасите днями, да? – лукаво спросила Лиза.

– Ну, типа того.

Она медленно гладила меня по рукам.

– У тебя такие красивые руки, такие вены, как веточки.

Лиза взяла мою руку и запустила ее себе под юбку. Она очень мило улыбалась. Я впервые ощутил, чем же девушки отличаются от нас, парней. Ее плоть была теплой и влажной. В моих штанах все набухло, она медленно поглаживала меня по ноге, а я ждал, чтобы она коснулась уже моего члена.

– Засунь пальчик, а лучше два, – томно и игриво произнесла Лиза.

Я принялся дрочить ей, отчего через несколько минут кончил сам. Мне стало дико неловко. Она посмеялась и убежала в родительскую комнату к Рикки, присоединившись к своей подруге. Я пошел в ванную, опустил водный, а затем, раздевшись, лег в холодную воду и смотрел в потолок, слушая крики от удовольствия этих троих. Мне было противно смотреть на голого и совершенно несексуального себя.

Прошло пару месяцев, лето подходило к концу, родители друга давно вернулись назад. Рикки перестал меня угощать и попросил за очередную накурку денег. Да и травы у него тоже не было. Дело было даже не в жадности. Я сказал, что деньги у меня есть, но где взять стаффа, я понятия не имел. Он отвел меня к парню, что жил через несколько домов от него. Все называли его Ёж. Квартира его была самым настоящим притоном. Обоев там совсем не было, только койка, пара странных рисунков на стене, символ анархии, а также значок в виде муравья группы The Prodigy. Компьютер и водный стояли прямо посреди комнаты.

– Как звать? – сурово спросил меня Ёж.

– Артем, – неловко произнес я.

– Ну, так что будешь? Пыль, герыч, фен, соль, спайсуху? ДОБ есть еще. Ореха немного.

– Димон, Димон. Ты что, не видишь, он же новичок совсем! – укоризненно и с улыбкой произнес Рикки. – Мы просто за трафчем.

Мне стало так стыдно, что Рикки представлял меня не пойми кем в глазах этого барыги.

– Придурок, я же просил не называть меня по имени! – бесился и раздражался Ёж.

– Прости, Ёж. Короче, Тёма тут за травкой.

– Так. Сейчас. Есть по пятьсот и по триста.

– По пятьсот, – выпалил я, пытаясь казаться знатоком дела и человеком при деньгах.

Ёж порылся в своем шкафчике у компьютера и бросил мне спичечный коробок.

– На, держи. А вот еще подарок.

Он протянул мне комочек из фольги.

– Что это? – спросил я.

– Фен, – улыбаясь, ответил Ёж.

– А какой эффект? Сильнее? – полюбопытствовал я.

– А ты попробуй! – бросил Рикки и ехидно переглянулся с Ежом.

Тогда-то я и начал медленно, но верно и плотно подсаживаться на амфетамин. Дилеры всегда именно так и поступают. Первый раз всегда бесплатно. Как выяснилось, Рикки был с ним в некой доле. Помнится, мой дебютный раз мы нанюхались с тем же Рикки, и он еще с огромным энтузиазмом рассказывал мне про некого Джона Холмса. Это был знаменитый порноактер, который утверждал, что занимался сексом с более чем четырнадцатью тысячами партнеров. Бедняга скончался от СПИДа, но клятвенно просил свою супругу, королеву анального секса Мисти Дон, чтобы она его кремировала. Джон боялся, что после смерти его достоинство отрежут и заспиртуют в банке, а затем отправят в какой-нибудь музей.

Мы откровенничали всю ночь, я рассказал, что почти что девственник, за исключением того раза с Лизой. Он небрежно назвал ее шлюхой, хоть и с мозгами, и посоветовал поскорее забыть. Так или иначе, оказалось, что наркотики – не такое уж дешевое удовольствие, и чтобы достать новую и новую дозу, мне приходилось ночами работать барменом в центре. Это было моим первым взрослым действием – работа. Рикки помог устроиться и здесь. Сам он был там завсегдатаем. Выпивал за счет заведения, меняя шмаль на бухло у местных барменов. Меня сразу полюбили посетители. Раздражало только начальство, которое вечно наезжало, что я забываю предлагать клиентам топпинги или сиропы. Плох тот бармен, что поднимает меньше хозяина, и я по этим меркам был действительно так себе. В общем, я начал зарабатывать по ночам, но чтобы не угасать при таком режиме, я снова и снова заряжался магическим порохом у Ежа.

Работал без трудовой книжки, но мне повезло – на бабло никогда не кидали. Спустя почти что полгода я похудел так, что меня уже никто не узнавал из бывших одноклассников, если мы встречались на районе. Некоторые просто подозрительно косились и проходили мимо. Родители не пугались, думая, что это просто ночная работа меня так изматывает. Я уже забыл о планах поступления, думал лишь о том, где же мне накосить больше бабок на наркотики и бухло. Странно, что приходилось каждый раз нанюхиваться, чтобы заработать на новую же дозу. Замкнутый круг. Мысли о Лизе, на удивление, все еще не отпускали. Пресловутая первая щенячья любовь.

Я забежал за очередной дорогой к Ежу по пути на работу. Знаете, как это бывает. Нельзя просто так зайти и купить наркотики, с барыгой каждый раз приходится играть в закадычных друзей.

– Чем маешься? – между делом спросил я.

– Да так, демонстрирую.

– В смысле?

– Что? Избавляюсь от своих монстров. Де-монстрирую, что непонятного, – почти по слогам произнес он.

– Ну, это слово немного другое значит… – растерялся я.

– Ай, заткнись. Что сегодня? Амфик? Гаш?

– Я за феном, сегодня снова в ночь.

– Ты до хуя нюхаешь, братан. Мне-то что, мне наоборот лучше, но мы же как-никак корефаны, – Ёж делал ударение на е. – Может, попробуешь кофе попить, ну или хотя бы не так часто ебошить.

– Забей, ты же знаешь, что у меня почти что не бывает отходосов.

– Смотри сам. Вот, есть этот варик за косарь.

Ёж развернул фольгу из-под жвачки Wrigley’s и показал мне содержимое. Белый порошок отдавал слегка розовым оттенком.

– Норм, – бросил я.

– Здесь будешь?

– Не, на работе.

– Ладно, как тебе там вообще? С чаем не обижают? Нормально все?

– Да так же, охуенно все, чай хороший, начальник только мозг ебет.

– Там нормальные пацаны, место хорошее. Рома там тоже работал.

Ночью, будучи уже у бара, я снюхал свой очередной грамм. «Амфетамин – это наркотик для бомжей», – постоянно повторял Рикки. Дешевая версия кокаина, хоть и лупил он гораздо сильнее. Фен держит почти что сутки, а кокс – час или два-три, в зависимости от сорта. Часов в пять утра после работы мне набрал Рикки и попросил к нему заехать, у него было покурить, да и вообще он часто вот так названивал просто пообщаться. Только это «простое общение» всегда сопровождалось совместной накуркой. Кстати, он никогда это не обозначал, просто звал в гости, но я всегда знал, что у Рикки в таком случае есть ганжа.

– О, братан, здорово!

Рикки уже был навеселе, родители его снова куда-то свалили вместе с братом. Это были январские новогодние праздники, и они уехали, по-моему, в Польшу. Моего друга снова оставили бдить за квартирой. В гостях у него была Лиза со своей подругой Наташей. Обе были накачаны водкой. К моему счастью, мы оказались с Лизой в одной комнате, а Рикки занимался ее новой подругой в спальне родичей.

– А ты изменился! – ласково бросила мне она. – Такой стройный стал, устаешь? Работаешь много?

– Ну, так, работы хватает.

– Спорт?

– Ага, бегаю.

Мы много болтали о всякой чуши, умудрились даже сыграть в приставку. Я дал ей выиграть меня в Mortal Kombat. Сам не заметив, как это вышло, наверное, сказалось то, что параллельно мы с ней хлестали водяру – я уже в реальной жизни стал в шутку бороться с Лизой на кровати брата Рикки. Мы играли и бесились, а потом получилось так, что она стала раком прямо перед моим лицом. Она грациозно потянулась, прогнула спину словно львица. Ее лосины плотно облегали идеально стройные ноги. Я со звериным ревом стянул их с нее вместе с бельем и уткнулся прямо в ее половые губы. Она начала стонать, а я принялся отлизывать ей. Она вопила, чтобы я продолжал. Я тогда думал лишь о том, чтобы полноценно ей засадить и уже наконец-то стать мужчиной. Но не тут-то было – водка перекрыла кровяной поток к моим гениталиям и к моему мозгу, видимо, тоже. Все, что мне оставалось, это продолжать ублажать ее языком и умолять про себя член заработать. В комнате тогда горел только ночник, и неожиданно свет озарил все пространство вокруг. Зашел Рикки с Наташей в обнимку, и увидели все воцарившееся великолепие.

– Хи-хи, о-у-у-у, – смеялась Наташа.

– Поздравляю, братан, – улыбнулся Рикки.

Рикки и Наташа вышли. Я отринул от пьяного тела Лизы. Она кричала, чтобы я не останавливался, но меня дико мутило. Амфетамин уже ослабил свое действие, а от водки дико вертолетило. Она начала гладить мою голову. Меня начинало тошнить все сильнее и сильнее. Лиза снова начала что-то рассказывать из своей жизни. Она поведала мне о своем молодом парне, как любит его, и какой он у нее мудак. Лиза заплакала. От этих откровений становилось только дурнее, и в итоге меня вырвало прямо в комнате, а она закричала и ушла к Рикки с Наташей. Спустя какое-то время я начал опять слышать ее стоны. Рикки снова ее ебет, только теперь с другой подругой. История повторялась.

– Боже, нет, опять, – шептал я, со слезами ползая по комнате.

Еще раз блеванув, я вырубился на кровати младшего брата.

Наступило утро, Рикки подошел ко мне в халате и белье, в зубах у него была сигарета.

– Я обычно не курю в своей квартире, но раз уж и так все засрано, и нужно будет убирать…

– Я все уберу, – сквозь сон и похмелье мямлил я.

– Тебе на работу нужно?

– Нет.

– Хорошо. Ты ей хоть засадил?

– Неа.

– Ебануться, просто отлизал? Да еще и Лизе. Ебать, – Рикки затянулся. – Я, если честно, без гандона в эту шмару никогда не лез.

– Она не шмара, – стонал и мямлил я.

– Ну да, как это… Девочка запуталась. Себя ищет. Уже который год.

– Ты ни хуя не понимаешь, у нее любовь несчастная, – защищал я Лизу.

– Это ты у нас несчастный, иди умойся, да давай уберемся.

Хорошенько отдраив квартиру, я немного ожил. К тому же самочувствие стало лучше благодаря свежевыжатому соку. Рикки всегда кидал апельсины в блендер вместе с кожурой, отчего эффект был словно от энергетика. По крайней мере, для меня это было так. Помню, как был благодарен другу за тот освежающий стаканчик. Я направился домой. Мимо проехал автомобиль, на котором красовалась надпись «Следственный комитет». Я не придал этому особого значения, да и на кармане у меня ничего с собой не было.

Наркотики стали обязательной частью моей жизни, работы. Я жил, строил свою реальность, но так и не смог понять одного момента. Так устроен мир вокруг, или же так просто был устроен я.

Наступила весна. Ёж тогда познакомил меня с Одноногим. У него было две ноги, но все называли его именно так. Произошло знакомство абсолютно случайно. Он был подельником по бизнесу Ежа и частенько тусовался в его квартире, играл в покер в интернете, курил. Одноногий отсидел в свое время двушку и набил этот портак там. В отличие от Ежа плотно висел на героине. Одноногий не любил нерусских, потому что они избивали его в армии, когда он был еще желторотым восемнадцатилетним юнцом. С тех пор он находил тысячи причин, чтобы докопаться до неугодных. Как будто русские над русскими там не издеваются, но поди объясни ему.

Помимо Одноногого, я изредка встречал у Ежа его лучшего друга, которого все называли Китаец. Так повелось, потому что когда он был под кайфом и смеялся, его глаза превращались в маленькие щелочки. Также к нему захаживал каратист по имени Рома. Сначала мне казалось, что он довольно эрудированный парень, да и взгляд у него был осмысленный, но при дальнейшем знакомстве я понял, что голову ему все-таки отбили. Слышал, что он вообще эпилептик. У него был второй дан, но на спорт ему по большому счету было насрать, хоть он и являлся счастливым обладателем звания «мастер».

В моменты, когда я захаживал за веществами, частенько порой даже от скуки, а не из вежливости, я оставался у Ежа и проводил свои трипы в компании его странных друзей, которые, несмотря на всю их примитивность, со временем даже стали мне симпатичны. Так вот, именно Одноногий впервые предложил мне продавать марихуану вместе с ним. Ему тогда привезли целый мешок из Тулы, и он толкал стаканами по цене одного коробка, потому что качество было не ахти. Одноногий предложил мне купить какое-то количество у него, а затем продавать уже коробочками другим людям.

У меня в баре курил практически весь персонал, и с цепочкой сбыта мне даже не приходилось бы заморачиваться.

– В нашем деле главное – маркетинг: трафареты с телефонами, на улице надо рисовать все вот это, – на скорую руку учил меня нанюханный героином Одноногий.

– Братан, погоди, погоди, – опешил я.

– Чего годить-то?

– Ну, я хочу просто стакан взять и все. Попробую его сначала продать.

– Думай сам. Это дело, сам понимаешь, какое. Тут просмотром «Лица со шрамом» не ограничишься.

Мне удалось купить у него этот злополучный стакан по цене даже чуть ниже одного коробка.

В ту ночь на работе начальник снова до меня докопался:

– Артем, почему посуды снова не хватает? Ты домой, что ли, рюмки таскаешь? Где остальной реквизит?

– Я не знаю, где они. Делать мне больше нечего, – чуть повысил тон я.

– А кто знает? Здесь ты за все отвечаешь, понимаешь? – переходил на крик начальник.

– Понимаю, – понурив голову, сказал я. – Может, уборщица опять разбила.

– Уборщица! Да это ты разбил! Таких, как ты, Тёмочка, я могу миллион найти, так что давай мне больше вилки с ложками не проебывать, ладно? На них же все здесь зиждется. Элементарная, у тебя же элементарная работа! Не справляешься, значит мы…

Тут меня неожиданно перекрыло, и орать уже начал я:

– Какие, блять, вилки и ложки? – взявшись ладонями за лицо, начал кричать я. – Что ты, блять, несешь? – я схватил бутылку Егермейстера и сделал глоток. – Знаешь что, иди на хуй! Кто-нибудь из этого миллиона точно будет лизать тебе очко!

Я замахнулся бутылкой в него, но вовремя понял, что амфетамин окончательно овладел моим поведением, и бить бутылки о головы работодателей – уже перегиб палки. Начальник нервно дернулся.

– Чертов нарик, пшел вон! Хуй тебе теперь, а не расчет.

– Иди на хуй, просто иди на хуй! – орал я и с грохотом поставил бутылку на стойку.

Обеими рукам вцепившись за горлышко, ссутулившись, я тяжело дышал и смотрел на него.

– Давай, подними на меня руку, тебе сразу пиздец, наркот! – защищался мой начальник.

Конечно же, я понимал, что он был прав. Выдохнув, отпустив руки от бутылки, я молча ушел из злополучного бара и больше никогда туда не возвращался. Денег, само собой, в этот раз не получил.

Одноногий в дальнейшем многому меня учил, можно сказать, он стал моим новым начальником. Немного от дел отвлекало только то, что в ту пору его на пару с Китайцем слишком беспокоило, что Ёж и каратист подсели на соль. Это была настоящая чума двадцать первого века. Она даровала употребившему ее ощущение бога на час, а потом хотелось еще и еще. Тот вред, что она оказывала на организм, был неописуем, хуже даже, чем фен. Синтетика рушила все: нервы, зубы, – о крепком здоровье можно было забыть. Но это было их делом. Да и вообще, кому бы еще беспокоиться – Одноногому, отсидевшему героинщику? У самого же дела были плохи тоже.