Читать книгу Ломка - Алексей Васильевич Леснянский - Страница 12

Кусты вишни были посажены квадратно-гнездовым способом на значительном расстоянии друг от друга, чтобы легче было к ним подходить и собирать ягоду. Вишня была единственной культурой, размещенной на приусадебном участке, исходя из негласных понятий о правильности. Все остальное росло в беспорядке, точно семена в унавоженную землю занесло в наглинский сад из дальних краев, и так рыхлая почва зернышкам приглянулась, что здесь они пожелали пустить корешки, пробиться к солнцу, вырасти в деревья и радовать бесцветные глаза дряхлого деда.

Особой гордостью Наглого были яблони, щедро награждавшие старика глубокой осенью. Ранней весной дед никогда не формировал крону у садовых деревьев, считая такое занятие преступным насилием над природой, и позволял своим красавицам-грушам, невестам-яблоням, скороспелому ранету, неприхотливой сливе расти, как им вздумается. Единственное, чем занимался дед, так это тем, что делал подпорки для обессилевших ветвей, клонившихся от тяжести плодов.

Сад был его детищем, его сыном. Зимой дед валялся на печке, а ранней весной выползал на улицу к своим деревьям и проводил среди них большую часть дня, вяло реагируя на призывы старухи вернуться в дом.

Вишня не густо облепляла ветки, из-за этого была крупной, мясистой – так и просилась в рот.

– Дед, с какого куста собирать?

– А какой на тебя глядит, сынок, с того и сымай. Я ж не только для себя этот сад устраивал. Всю жизнь мечтал, чтобы люди, ребятишки ко мне приходили, а я бы присел на завалинке да наблюдал бы за ними, сердцем оттаивал. А сейчас они не с прошением приходят, а как разбойники вламываются. Ладно, если бы просто брали, не пакостили. Так нет же – поломают все после себя, порушат, оставляя срам… Времена-а-а, – сокрушался старик.

– Да, дед – варварство.

– А ты чей будешь? – спросил Наглый с любопытством.

– Спасский я, Андрей Ваныча Шатова внук.

– Знаком я с твоим дедом-то. Бригадиром у нас работал. Давно-о-о это было. Дюже строгий Андрей Иванович был. Я тогда спиртяжкой увлекался, так он нас гонял. – Наглый заметил протянутую к нему руку с деньгами. – Спрячь от греха, лучше не раззуживай меня.

– Возьми, дед – пригодятся, – настаивал Андрей, подмигивая.

– Иди ты, – выругался старик и скрылся в ночи.

Набрав полпакета, Андрей вернулся к оставленной им недавно компании. При его появлении разговоры смолкли. Глаза парней и девушек заскользили от его фигуры к пакету. Такого развития событий, судя по всему, не ожидал никто. С мрачным видом Спасский раздал ягоды девушкам.

– Действительно наглинские. Я их ни с чем не перепутаю, – причмокивая, заметила Галя Козельцева, веселая девушка с вздернутым носиком

– Поди, со стороны Пархоменко к саду зашел? – недовольно прищурившись, спросил Митька. Его грызла обида из-за того, что из их затеи ничего не вышло, а этот парень смог справиться в одиночку.

– Не темни, говори, как достал, – сказал Данилин.

– Проще не бывает… Попросил! Хороший дед. Зря вы на него бочку катили.

– Ну, Спасский, угодил ты девчонкам. С сегодняшнего дня мы будем звать тебя Спасом.

– Не люблю прозвищ.

– Это не прозвище, а погоняло. А насчет того, что к Наглому мы ни ногой, то с этой минуты так и будет. Белов свое слово держит… А вот по поводу остальной деревни – ничем помочь не могу, – изображая идиота, сказал Митька.