Читать книгу Культурный парадокс. Сборник рассказов - Алексей Владимирович Баев - Страница 1

Юра Мякишев прилетел на Землю неизвестно с какой планеты. Года три тому назад. В чемодане. В виниловом. С двумя медными застежками, запертыми на ключ.

Шереметьевские таможенники, перетерпев положенное количество времени и так и не дождавшись хозяина злополучного багажа, вскрыли его (этот самый багаж) с помощью отвертки и потом долго пытались поверить собственным глазам. Здоровый мужик, по прикидкам роста никак не менее шести футов пяти дюймов, как любят говорить наши заокеанские сопланентники, весом что-то около центнера (это уже по-нашему), с густой черной бородой, мирно спал, свернувшись таким «калачиком», которому позавидовал бы самый гуттаперчевый из всех каучуковых гимнастов-акробатов. Еще и просыпаться не хотел, вяло отмахиваясь от пытавшихся поднять его стражей госдостояния своей внушающей уважение ручищей. Помогло старое проверенное средство – ледяная вода из чайника.

На вопросы вызванных на подмогу ментов, Юра отвечал вяло и как-то неохотно, но все ж по-русски. Мол, да, путешествую в чемодане. Почему? Так удобнее и дешевле. Чем дышу? Чем придется, тем и дышу. Нет, никаких сопровождающих не держу. Из какой страны родом? Чёрт ее знает. А какая это планета? Земля? Хрена ж меня занесло. Прописка? А это что такое? Откуда прибыл? К сожалению, запамятовал… И так далее, и тому подобное.

Часа через четыре насквозь пропотевшие лейтенант с сержантом, проводившие допрос странного субъекта, замучились вконец, набрали «03» и перепоручили заботу о пришельце на удивление быстро прибывшей бригаде скорой помощи. Виниловый же чемодан, в коем нашли подлеца, конфисковали «для экспертизы и до выяснения».

В четвертой горбольнице, куда был доставлен «пациент с амнезией», циничные потомки Авиценны продержали Юру пару-тройку деньков – для проформы, а затем выписали, выдав на прощание хрустящий рецепт, крохотную баночку с маленькими белыми таблетками и странное для инопланетянина пожелание «поменьше пить или хотя бы получше закусывать».

Оказавшись за воротами замечательного медучреждения, наконец-то полностью проснувшийся и пришедший в себя Мякишев тут же поинтересовался у первого встречного прохожего, коим оказалась необычного вида девочка-подросток с черно-розовыми волосами.

– Простите, юная леди, не подскажете, где тут у вас театр?

– Чего? – вылупила глаза «леди», продолжая методично работать развитыми не по годам челюстями.

– Театр, говорю, у вас где? – повторил свой вопрос Юра.

– Ну, дядя, ты в натуре! – повертела пальцем у виска странная землянка, удивительно похожая на диковатых, но добродушных аборигенов с планеты Читау-4. Впрочем, до ответа все же снизошла: – Ты в Москве, мужик. Тут театров тыща, тебе какой?

– Самый большой, – не удивился такой постановке вопроса Мякишев.

– А, Большой! – с облегчением вздохнула девочка-монстр. – Так это тебе в центр надо. Садись на метро и дуй до «Театральной». Вкурил?

– Вкурил, – с благодарностью кивнул Юра и, пытаясь побыстрее раскодировать в своей многомудрой голове прожженного путешественника выданный только что маршрут, прямым ходом направился в сторону невидимой отсюда ближайшей станции подземки. Вживленный в мозг навигатор работал безупречно.

За долгое время скитаний по мирам Юра Мякишев прекрасно овладел древнейшим искусством бытового гипноза, поэтому не переживал за отсутствие аборигенских дензнаков в кармане собственного комбинезона, очень кстати оказавшегося в новейшем местном тренде. Наводя легкий морок на контролеров, пришелец без труда, но с несколькими пересадками все ж достиг нужной остановки, а, выбравшись на поверхность из неуютного подземелья, уверенной походкой направился прямиком к театру…

На вопрос по счастливой случайности оказавшегося на месте художественного руководителя: «А какими, собственно, вы обладаете навыками, что вот так, сразу, с улицы?», Мякишев произнес сакраментальную фразу:

– Я очень хороший статист. С переменной фактурой и навыками абсолютной бездвижности до пятнадцати часов земного времени.

– Продемонстрировать можете? – недоверчиво улыбнулся худрук.

– Естественно, – оскалился в ответ Юра. – У вас когда ближайшая репетиция?…

Отстояв на репетиции шесть часов в одной позе, и при этом ни разу не моргнув глазом, «гениальный статист» Мякишев в тот же день получил отдельную комнату в общежитии, скромный аванс из прямо скажем небольшой зарплаты, трудовую книжку «взамен утерянной» и рабочий репертуарный список с подкорректированным перечнем собственных ролей, как то: «Лебединое озеро» – Прибрежное Дерево, «Жизнь за царя» – Царь-колокол и т.д. и т.п.

С подачи всесильного худрука, буквально онемевшего от актерских данных своего нового служащего, в первый же месяц пребывания на Земле Юра оформил общегражданский паспорт (опять же «взамен утерянного») с постоянной (!) пропиской и паспорт заграничный, необходимый для зарубежных гастролей.

В актерском коллективе Мякишева тоже полюбили сразу. А что? Высок, статен, вежлив и обходителен. На главные роли не претендует, по поводу недостатка материальных благ не скулит, всем искренне улыбается, в интимных связях никому, не взирая на возраст и половую принадлежность, не отказывает, но ни на руку, ни на сердце, опять же, не претендует.

Да и спектаклей не срывает. Уж если сказано в программке «Скала – Ю. Мякишев», то скала будет стоять. Железобетонно…

Прошло почти три земных года.

Юра, получивший некоторое время назад в трудовую книжку новую запись «старший актер-статист», увеличил собственное ежемесячное благосостояние на полторы тысячи рублей, обзавелся дармовой «от Минкульта» однокамерной квартирой в Люблино и домашним котом Чезарио, вызванным с родной планеты срочной гравитограммой и прибывшим в Шереметьево в пластиковом атташе-кейсе.

Тем временем слава Мякишева росла со скоростью если не света, то звука. Точнее, слухов и сплетен. Поначалу незаметное «Прибрежное Дерево» однажды приковало внимание надменного закулисного червя и одновременно известного на весь мир театрального критика, коий посетил балет, даваемый Большим во время Лондонских гастролей в Ковент-Гардн. Статист, отыгравший спектакль столь вдохновенно и без единой помарки, настолько впечатлил высохшего от излияний собственной желчи грызопёра, что в рецензии был упомянут сразу вслед за режиссером и примой.

Как следует ожидать, после публикации о новом даровании заговорили. Сначала шепотом, в кулуарах. Потом громче, в расширенной околотеатральной среде. И, наконец, зашевелилась, зазвучала многоутробным гулом неравнодушная к сценическим действам общественность.

Что поделаешь, такова сила авторитетного слова.

Куда бы не приезжал с гастролями Большой театр, аншлаги были гарантированы. Так повелось со времен царя Гороха. Но в какое-то мгновение появилась небольшая группка почитателей, превратившаяся вскорости в довольно приличную, которая ломилась в зал исключительно на «Miakisheff».

Статиста начали узнавать на улицах, клянчить у него автографы, в Интернете появился фан-клуб. «Родная» Москва тоже не отставала. Вычислив многоэтажный подъезд, где спряталась крохотная Юрина квартирка, его осадили страждущие прикосновения к кумиру и рыдающие при каждом явлении звезды девушки и юноши всех мастей и национальностей.

«Охотники за головами» из других театров, в том числе – драматических, а также с киностудий, отечественных и зарубежных, осаждали Мякишева по пути на работу, звонками по мобильному телефону и прочими тривиальными способами, предлагая такие условия, от которых закружились бы головы и у ДанилыКозловского, и у кузин, так их перетак, Старшенбаум.

Да и коллеги по цеху начали недобро шушукаться, отводя при виде Юры в сторону полные искренней ненависти глаза…

Служба курьерской доставки, щедро оплаченная с кредитки и вызванная по продиктованному адресу в Люблино, ранним утром, когда, как известно, самый сон, взяла в незапертой квартире тяжелый виниловый чемодан (его пришлось нести вдвоем) и небольшой пластиковый атташе-кейс, погрузила два сих предмета в желтый фургон с броской красной стрелой и тремя латинскими буквами и, быстро миновав не закупоренные еще пробками улицы громадного мегаполиса, домчалась до Шереметьева. Как и было заранее оговорено по телефону, чемодан с кейсом курьеры оставили возле третьей стойки регистрации международного терминала.

Куда дальше проследовал бесхозный багаж, мы не имеем ни малейшего понятия, но девушка-регистратор, что через пять минут расправилась с остатками небольшой очереди, ни чемодана, ни «дипломата» возле своего рабочего места не обнаружила…

Чемпо Санимас прилетел на Костус неизвестно с какой планеты. Пару недель назад. В сундуке. В нефритовом, обитом элегантными титановыми полосами. С хитрыми навесными замками, запертыми на ключ…