Читать книгу Мост через Валгаллу - Алексей Владимирович Баев - Страница 7

«В стародавние времена – тысячу лет назад, а то и все две, на берега великой северной реки Валгаллы из неведомых земель пришло воинственное племя. Как звали этих людей раньше, до их появления здесь, никто не знает, а сами они по-древнерусски не говорили. Но выжившие местные, в суматохе и панике бежавшие с поля брани, утверждали, что имя им – хераксы, и отличаются разбойники нравом буйным и характером невменяемым. Мол, у них даже бабы ездят верхом на лошадях с обнаженными и грудями, и мечами. И рожи при этом злющие. Когда противнику голову рубят, неизменно орут: «Херакс». Отсюда и прозвище всему племени.

В общем, миролюбивых аборигенов хераксы с Валгаллы выселили и начали потихоньку обживать земли, ранее другими обжитые. Первым делом разрушили поселок. Потом вытоптали посевы и порубили леса на дрова. Когда ж очаги были сложены, зарезали, изжарили и сожрали всю скотину, а также не успевшую вовремя скрыться мохнатую и пернатую дичь.

И вроде бы уже ничего необжитого тут не осталось, и можно было со спокойной душой и чистой совестью отправляться на поиски новых, еще нетронутых, земель, но хераксы отчего-то решили остаться. То ли климат им подошел, то ли Валгалла, по которой недальновидные купцы чуть не каждый божий день вели богатые караваны, понравилась. Но, так или иначе, завоеватели уходить не торопились.

Постепенно на месте разрушенного городища выросло новое поселение. С каменными домами и мощеными улицами. Женщины, чтобы грудь не мерзла, скрыли ее дублеными шкурами да сыромятными кожами. Мужчины начали возделывать ранее вытоптанные ими же поля и приручать на свой лад уворованный у соседей скот. А там и дети пошли. Постепенно племя худо-бедно, но таки выучило древнерусский и завязало торгово-культурные отношения со все еще осторожными аборигенами. В общем, мало-помалу жизнь налаживалась. Хераксы даже имя себе придумали. Новое. Стали валгарами. То есть теми, кто живет на Валгалле.

Но спустя время случилось нечто, что в корне поменяло их образ почти уже мирного существования.

Однажды ночью на курган, что возвышался за городом, прямо с неба упала огромная черная кадка. Женщины-валгарки видеть ее не могли, да и слышать тоже, потому что все как одна спали, заткнув уши воском. Чтоб крики празднующей окончание очередного дня мужской половины населения не сильно их тревожили. Не знал о черной кадке и вождь племени по имени Кир, потому как слег накануне от неведомой хвори. Остальные же, пребывая в легком (мягко сказано) расположении духа, кинулись поглядеть, что за напасть такая осмелилась побеспокоить серьезных людей во время пира.

Домчавшись до кадки, валгары изумились ее видом. Посудина оказалась намного больше, чем привиделось им издали. Да и не кадка это была вовсе, а какое-то непонятное сооружение. Тем временем из открывшихся ворот непонятного предмета на землю сошли дюжины две людей. Должно быть, греки, подумали валгары. Те на выдумки горазды.

Но выглядели пришлые не по-гречески. И даже не по-людски. Диковинные блестящие штаны из полированной кожи, такие же рубахи, а на головах круглые закрытые шлемы с тростниковыми дудками, идущими за спину к блестящим коробам.

Один из пришлых снял диковинный шлем, взял его под мышку и гнусавым голосом завопил:

– Приветствуем вас, о, земляне!

– Мы не земляне! – хором заорали в ответ развеселые мужики. – Мы валгары! А земляне там, за холмами. Мы их выгнали. Потому что с валгарами шутки плохи.

– Будь по-вашему, о, славные валгары. Приветствуем вас от лица камлан и просим выделить участок земли на поселение.

– Камлане? Нам такое племя не ведомо! – выкрикнул кто-то из толпы. – Землян знаем, древлян знаем, булгар знаем, славян знаем… А про камлан слыхом не слыхивали. Надо б нам, мил человеки, насчет вас вождя поспрашивать. Да только занедужил он. Дрыхнет без задних ног. Вы поутру приходите. Мол, тогда и порешаем насчет поселения.

Валгары в этот вечер были настроены дружелюбно, бить гостей, пусть даже и непрошенных, собирались пусть от души, но не сильно. Да и не все. Потому многие тут же развернулись и пошли обратно к накрытым столам, вполне справедливо решив, что переговоры закончены.

Вот только камлане так не считали. Завыли они звериными голосами, и… все аборигены враз от гнусных этих звуков упали замертво.

Пришлые камлане отправились в город. На ночную экскурсию. Но, походив по темным улицам, постучавшись в избы, и, так и не дождавшись ответа, вернулись они к своей черной посудине, попрыгали в нее в порядке иерархической очереди, да и улетели в черное небо, оставив после своей хулиганской выходки семь сотен вдов и неокрепших сирот. Да одного недужного мужика среднего возраста.

Встали на заре валгарки с лож своих, вышли из домов, не нашли на месте гульбища ночного мужей, да заголосили погромче камланского. А как обнаружили на пустыре за городом страшную россыпь хладных трупов, так немедленно обозлились и порешили войной пойти на весь белый свет, чтобы отмстить неведомым обидчикам.

Кира быстренько выходили и назначили князем с широкими полномочиями. А как же – один он из числа мужей остался. А коль один, так, стало быть, и прозвище ему громкое – Один. А так как с древнерусской фонетикой у валгар было еще не очень, ударение сделали на «о». ‘Один! Себя ж переименовали в валькирий, что в переводе с херакского – «очень злые и обиженные валгарки, готовые мстить всем и каждому».

Оставили валькирии на трех своих соплеменниц всех детей своих, скинули с грудей меховые и кожаные куртки, нацепили на головы пыльные шлемы, взяли в руки тяжелые мечи мужей умерщвленных, оседлали лошадей, поставили в голову строя Кира-Одина, да и помчались метелить обидчиков. А так как не знали они, кто мужиков их безоружных порешил, то всех, кого на пути встречали, голов и лишали.

Разнеслась дурная и жуткая слава о валькириях по всем северным землям. И собрались однажды местные миролюбивые племена на совет, на коем сделали вывод. Надо заслать к разбушевавшимся бабам Одина представительное посольство под белыми стягами.

Встретились послы с валькириями во чистом поле, упали ниц, да слезно просили более не безобразничать. Сказали, мол, воспомоществовать будут хлебом, мясом, солью, медами да расспросами свидетелей, коли такие отыщутся. И общими усилиями таки со временем найдут подлых осиротителей.

Пусть не тотчас, но успокоились валькирии. Развернули коней, поскакали восвояси. А достигнув Валгаллы, собрали в дальний путь деток малых, скарб в телеги покидали, и ушли с ненавистных земель-территорий. Куда-то еще дальше на север.

Лишь Кир-Один не захотел покинуть могилы друзей своих и ратных товарищей. Остался. А с ним и три валгарки, что в походах валькирий не участвовали. Старшая дочь – Ольга, на сносях ходящая (меньшая-то, Аса, ушла, родному отцу коллектив единомышлениц предпочтя), да две подружки ейные – Лада и Рада. Ольга через месяц родила мальчика. Один внука нарек славным именем – Молот. Лада с Радою нашли себе молодых крепких мужей из местных, наплодили от них ребятишек…

Кир, как состарился, пропал без вести. Вродь на охоту ушел, да так и не вернулся. Рада, Лада и Ольга тоже со временем померли. Дети их давно выросли, да и внуки тоже…

О славных валгарах-воинах вспоминали все реже. Молот, внук Кира, оказавшийся мудрым человеком и крепким воином, возвел вокруг града стены каменные, наладил торговлю с соседними племенами, разрешил строить посады. И потихоньку-помаленьку стал полноправным князем, назвав город в свою честь. Молотов. А, памятуя о тайнах покойного деда, отыскал на кургане большой белый камень. С него-то якобы и выстроил неведомый и невидимый мост в страну своих родственниц – валькирий. Тех самых, что, как мать говорила, унеслись на конях быстрых в самое небо, чтобы быть рядом с мужьями своими до нескорого, надеюсь, конца света.

Сами ж валькирии ж не бросили желания отомстить неведомым обидчикам. Потому и оставили лазейку в мир этот – на белом камне свое заклятие. Чтобы в любой момент прискакать. Но к ним в страну попасть – проблема. И может ее обойти проще всего прямой Киров потомок, прихватив с собой надежных товарищей».

– Но это, парни, только легенда, – закончил рассказывать Кировец.

Они вышли из города ближе к вечеру – дел оказалось больше, чем полагал Илья Иванович. Теперь, не особо спеша, топали по грунтовой дороге через ячменное поле в сторону Стулой.

– Да… Лишь красивая легенда, – повторил Кировец. – И есть ли в ней хоть толика правды, один Бог ведает.

– Слышь, Иваныч, – немного помолчав, заговорил Никита, – а сам-то ты откуда ее знаешь? Вот я, например, про твоих Кира с Молотом почти ничего и не слыхал. Нет, про валькирий-то, ясное дело, в курсе. Правда, не об этих, наверное. В детстве книжку читал – типа скандинавский эпос. Ну, про бога Одина, еще там про каких-то. Про баб из ада тоже было… или, наоборот, рая. Не важно. На летучих конях. Мифология ж, Иваныч! А ты – красивая легенда. Ерунда какая-то получается. Нестыковочка. Тебе не кажется?

– Да кто его знает? – ухмыльнулся Кировец. – Мало ли всяких сказок и легенд на свете? У скандинавов – свои, у нас – тоже. Мне эту историю отец рассказывал, когда я в школу только пошел. А отцу, он говорил, дед. Что-то типа семейного предания. Мол, мы, урожденные Кировцы, от того самого Кира-Одина род и ведем. Прямые, так сказать, потомки. Врубаешься?

– Как не врубиться? – рассмеялся Добрынич. – Мне папаша тоже много чего говорил. Особенно из-под стакана. Ух, такие легенды сочинял, твоя – детская сказка. Наш род, Иваныч, если бате верить, постарше твоего будет. Типа, мы – настоящие орлы, вообще из семейства птеродактилей!

Теперь расхохотались уже все.

Первым пришел в себя Алешка. Спросил серьезно:

– Вот ты говоришь, Илья Иваныч, отец рассказал. Так?

– Ну. И что?

– Да нет, ничего. Пускай. С этим вродь все понятно. Ты другое объясни. Вчера в подъезде в непонятках меня оставил – намекнул, что уже несколько лет ждешь чего-то. Было?

– Вспомнил-таки, – кивнул Кировец. – Было. Ну, коль интересуешься, расскажу. Только вы, мужики, на этот раз не смейтесь. Договорились?

– Это уж как пойдет, – сказал Никита. – По ходу дела разберемся. Мож, ты нам анекдот какой…

– Да какой анекдот? – перебил его Кировец. – Года три тому у магазина монаха встретил. Или какого другого из церковных. Особо в поповских званиях не разбираюсь, погон-то на них нет. Короче, дал ему десятку, а он мне…

– Монаха? – перепросил Алеша. – Может, этого… дьяка? Как его… Оскомину? Что грамоту Трисемеркину написал?

– Дурак ты, Малой, – усмехнулся Добрынич. – Тот двести лет тому назад умер.

– Может, он долгожитель… Не, бывает же! – предположил Алексей. – Или один из призраков.

– Слышь, может, дослушаете? – возмутился Илья Иванович. – И хорош перебивать, когда старшие говорят! Короче, чем-то мне этот поп приглянулся. Денег на храм не клянчил, стоял себе в сторонке под деревом и на людей посматривал. Не навязывался, в общем. Помню еще, пятница была. Вечер. Из магазина вышел, а он глядит на меня так жалостливо, что аж в сердце что-то екнуло. Ну, думаю, дам мелочи рабу Божьему. На хлебушко. Подхожу, червонец протягиваю, а он не берет. Только головой качает. Говорит, мол, не надо мне твоих денег, богатырь. Я: «Чего?», а он продолжает: «Ты, богатырь, знать одну вещь должен. Вот скажу, ты выслушаешь, тогда деньги и возьму. На храм. А за просто так – ни копейки». И головой бородатой опять затряс. «У тебя, – говорит, – богатырь, на этой земле особая миссия. Должен ты на мост через Валгаллу попасть». Я, знамо дело, ни черта ни понимаю. Какая, на хрен, миссия? Я – что, Том Круз? А на свое гнет: «Слушай меня внимательно. Придет к тебе крепкий юноша. Через год. Может, через два, а то и все три. Но никак ни через четыре. Обязательно придет. Принесет бумагу трубочкой, в которой ты про себя и своих богатырей-товарищей странные слова прочтешь… Не пугайся и не переживай. Твое это дело, не сомневайся даже. И берись за него тотчас же. Да вспомни отцову легенду. А потом бери двоих друзей верных и ступай за реку Стулую. Лес вырастет. Пускай. Дальше идите. За мостиком роща есть. Там вас ждать будет маленький – с табуретку – человечек диковинный. О трех ногах. Он и поможет. Верь мне, как себе самому. И то, что я тебе сейчас говорил – не сказка, а ключ к истинному смыслу. Помни это. И молчи до поры». А потом выхватил денежку из моих пальцев, самолетик из нее сложил и в небо бросил. Я голову поднял посмотреть: полетит – не полетит. Секунду спустя глаза опустил, а его и след простыл. Натурально в воздухе растворился. Вместе с червонцем. Хм… интересно, да? Ключ к истинному смыслу… Я б такого и под пыткой не придумал, братцы.

– Так и сказал – ключ? – переспросил Алексей.

– Так и сказал, – кивнул Кировец. – Ну что, очень смешно?

Ни Добрынич, ни Малой не рассмеялись.

– Во. И мне не слишком весело. Как вспомню… Брр… Мороз по коже, – Кировец поежился. – Видать, мужики, придется нам дело распутывать.

– Какое дело-то? – не понял Добрынич.

– Так то самое, о котором вам вчера Трисемеркин рассказал. Про чертей этих. Я, конечно, в инопланетян не особо верю. Возраст не тот. Но что-то мне подсказывает… Ай, сходим да посмотрим! Не объявится живая табуретка, вернемся. Назад всегда идти легче. Дорога-то никуда не денется. Не так ли?

Малой пожал плечами.

– Что-то боязно мне, Иваныч, – признался он.

Добрынич от души рассмеялся.

– Боязно, говоришь? – язвительно спросил он. – А кому вчера соли не хватало?

– Какой еще соли? – не понял Кировец.

– Жизненной, вот какой, – пояснил Никита. – Весь вечер мне плакался, что скучно ему. Событий, видите ли, не происходит. Типа, дом, работа, стабильность чертова – все одно и то же. А соли нет!