Читать книгу Точка невозврата. Часть 2 - Алексей Яшин - Страница 12

Оглавление

* * *

– Вообще, Мусин, мог бы не просто светить, а еще и руку подать, – Вероника вползла в помещение и тут же посторонилась, давая дорогу двигающемуся сзади сыну. Игорь быстро преодолел оставшиеся метры и буквально вывалился из узкого прохода, подняв целый фонтан мутных брызг. Комната, действительно, была большой, как и рассказывал Павел, и выглядела более-менее надежной. Следов каких-либо разрушений не наблюдалось. Свет фонаря многократно отражался в водной ряби, создавая ощущение, что пол живой и будто шевелится в каком-то, только одному ему понятном, ритме. Пока Вероника не без помощи мужа поднималась на ноги, Игорь громко и раскатисто чихнул: все помещение моментально наполнилось оглушительным и повторяющимся эхом, будто здесь была целая больничная палата безнадежно простуженных пациентов. У находящихся внутри еще несколько секунд звенело в ушах, пока эхо не угомонилось и не отдало бразды правления низкому гулу непрерывной тряски, ставшему уже привычным.


– Мама, мама, папа возвращается, – Игорь опустил голову внутрь проема и едва не грохнулся в булькающую темноту, из которой все громче и громче доносились приближающиеся хлюпающие шаги, больше напоминающие шелест осенней листвы на холодном октябрьском ветру.

– Наконец-то! А то я уже грешным делом начала думать, что твой отец сейчас к китайской границе подбегает, от него прямо-таки и не знаешь, чего теперь ожидать, – сидящая на корточках Вероника начала поочередно выпрямлять затекшие ноги, издавая при этом охающие и присвистывающие звуки, словно пробуждающийся от длительной спячки тюлень.

– А почему так, мама? Ты думаешь, он может нас бросить здесь?

– Сынуля, мой дорогой, от людей, которые ради своих желаний готовы пойти практически на все, можно чего угодно ожидать. А если их еще и припереть к стенке, тогда предсказуемость и адекватность вообще куда-то улетучиваются, а наружу прорывается все самое темное и гадкое. Станешь взрослее – поймешь. Просто запомни одну истину: хищник, загнанный в угол, вдвойне опаснее просто хищника. А какая-нибудь гиена в этой ситуации еще опаснее: от нее вообще жди любой подлости и мерзости. Но есть еще и такие существа, которые по какому-то недоразумению причисляют себя к хищникам, но не тянут даже на гиен. Вот эти из-за своей патологической глупости и безмерно завышенного самомнения самые скверные как для окружающих, так и для самих себя, хотя они этого и не осознают. Понимание всего этого – довольно нелегкая штука… Да, сынок, все очень непросто… Ладно, хватит об этом, жизнь тебя еще много чему научит. Лучше вернемся к нашей… нашему… папе. Где он там? Видно уже?

– Да, мама, он уже подходит, я его слышу, – Игорь еще крепче вцепился в дрожащие половицы, на какое-то мгновение ему показалось, что толчки значительно усилились.

– Давай-ка мы поможем ему наверх забраться, если сил хватит на этого откормленного борова, – женщина присела рядом с сыном, подсвечивая телефоном прореху в полу, из которой уже раздавалось вполне различимое знакомое бормотание.


С одежды Мусина ручьями стекали струи воды, оставляя на пыльном трясущемся полу очень замысловатые узоры. В поисках небольшой передышки мужчина присел на свалившийся с потолка обломок бетона, резонно полагая, что снаряд два раза в одну воронку не падает. Членов своего семейства, с нетерпением ожидающих подробного отчета о походе, он попросил немного повременить с расспросами. Павлу надо было прийти в себя. Отдыхая, он снял с себя мокрую обувь, даже при тусклом свете телефонного фонарика были видны красные и местами натертые ноги, а внутренняя структура кроссовок вполне отчетливо отпечаталась на раздраженной коже. Помятуя о многочисленных осколках на полу, Мусин задрал ноги вверх и стал очень похож на довольно упитанного петуха, сидящего на жердочке.


– Итак, что я хочу вам рассказать, товарищи слушатели, – Павел скрестил на груди руки и осмотрел «аудиторию»: в метре от него, поджав под себя ноги, сидел Игорь, нервно сгибая и разгибая в руках ненадолго уцелевшую алюминиевую ложку. В двух шагах от сына стояла Вероника, широко расставив ноги и плавно покачиваясь из стороны в сторону в такт толчкам.

– Начну по порядку, – мужчина прокашлялся, приготовившись к длинному повествованию, – побывал я в соседней комнате. Там почти все то же самое, что и у нас: бетонные глыбы с потолка, трещины в полу и напрочь изуродованная входная дверь, через которую даже микробы не просочатся. Хозяев нет, трупики их тоже не наблюдаются. Под упавшими камнями видны какие-то сумки и больше ничего. Каких-то продуктов не наблюдается, видимо, эти лохи на запасы не заморачивались…

– Ха, ну ты заморочился – половину хранилища к себе перетащил, а толку? – Вероника раздраженно перебила мужа и махнула рукой в сторону продуктов, размазанных по полу.

– Ника, ты же понимаешь, это все форс-мажор. Если бы не тряхнуло, мы бы в шоколаде были!

– В шоколаде? Мусин, ты действительно клинический идиот, – женщина подняла наверх глаза и схватилась руками за голову, – если бы не ты, нас бы здесь не было! Ты это шоколадом называешь? – взмах руки очертил пространство комнаты. – Засунь этот шоколад себе, сам знаешь куда. Игореша, извини маму за грубые слова!

– Ладно, Ника, проехали. Хотя далеко не факт, что если бы мы остались дома, то выжили бы… В общем, соседей дома нет, и поживиться там особо нечем. К большому сожалению, остальных соседей навестить не получилось – вход наглухо завален. Однако… – Павел вдохнул побольше воздуха.

– Что там, папа? – заинтригованный Игорь даже вытащил из-под себя одну ногу и вытянул ее максимально вперед, разминая рукой затекшую мышцу.

– Я обнаружил еще один проход в другую часть комплекса. Проходом это трудно назвать, если до этого я передвигался согнувшись в три погибели, то там пришлось ползти на четвереньках. И это все почти полностью в воде, наружу одна только башка торчит. Телефон держишь в зубах и ползешь в никуда. В какой-то момент даже мультик вспомнил про Винни-Пуха, как он застрял в норе кролика. Вспомнил, улыбнулся и чуть телефон не утопил.

– В мультике беда медведя была в том, что он много жрал, – Вероника ехидно улыбнулась и подмигнула Игорю, – нашему папе тоже не помешало поменьше на «медок» налегать и побольше двигаться. Ножками! Не на Мерседесе!

– В общем, ползу я, ползу… Хоп! И я уже в другом помещении, – Павел проигнорировал слова жены и продолжил, – воды на полу там меньше, площадь больше, разрушений практически никаких. По виду смахивает на бывшую лабораторию. Там микроскопы, столы, приборы какие-то, неслабая вентиляция. Дверь мощная, железная, как в банковском хранилище. Но для этих могучих рук, – мужчина продемонстрировал всем свои вытянутые ладони, – эта дверь – раз плюнуть.

– Ладно, оставим это без комментариев. Продолжай, – Вероника несколько раз присела, широко расставленные ноги стали немного побаливать от постоянного напряжения.

– За этой дверью был довольно большой предбанник, там какие-то металлические шкафчики для одежды. По большей части пустые, но несколько оказались запертыми. В этой лаборатории куча всяких железяк, так что было чем их взломать. Там ничего особенного: несколько старых противогазов, халаты и резиновый костюм химзащиты, который развалился в труху прямо у меня в руках. Со следующей дверью также пришлось немного повозиться, но процедура у меня уже была отлажена, да и микроскопов в лаборатории еще много.

– Папа, а при чем тут микроскопы?

– Вот и я хотела спросить об этом, – Вероника даже остановилась и вопросительно посмотрела на мужа.

– Господи, какие же вы у меня темные. Вы что же, не знали, что второе предназначение любого микроскопа – это открывать тяжелые стальные двери. Вы меня просто удивляете.

– Ладно, вернемся к этому вопросу позже, что было дальше? – Вероника вновь принялась расхаживать по комнате.

– А дальше, Ника, ничего не было. В следующей комнате стояло несколько стеллажей с какими-то бумагами и папками, какой-то здоровенный пульт со множеством кнопок, рычагов и циферблатов. Пульт весь раскуроченный и явно нерабочий, отовсюду торчат провода и прочая хрень, половина кнопок выломана, а часть приборов просто разбита, будто кто-то по ним специально ломом хреначил. Бумаг мало, видимо, изначально их было значительно больше. В тех, что остались – какие-то огроменные формулы.

– Как все это нам-то помочь может?

– Вот тут как раз все просто. В последней комнате есть еще две двери. Обе такие же мощные с рычагами. Одна открывается не отсюда, тут никакой микроскоп уже не поможет, а у другой рычаги с этой стороны, значит, и выйти будет можно. И судя по всему, она ведет в наш холл, если я правильно все рассчитал. Дверь вроде не повреждена, хотя открывать ее не пробовал. Я решил за вами вернуться, там в любом случае безопаснее.

– Почему ты считаешь, что там безопаснее.

– Там стены и потолок толще и крепче, – Мусин помассировал шею руками и несколько раз с хрустом наклонил голову в разные стороны, – внешне там все целое, а наши комнаты все искореженные и на глазах рассыпаются. Того и гляди еще что-нибудь сверху рухнет и накроет всех. Да и я не вижу какого-то другого варианта выбраться отсюда. Если у кого есть другие предложения – озвучьте их, или за время моего отсутствия что-то особенное произошло, чего я не знаю.

– Да нет, Мусин, ничего не произошло. Возможно, ты и прав, просто в свете последних событий я склонна не доверять любому твоему предложению, даже если оно единственное из всех возможных.

– Ника, не майся дурью. Я накосячил много, но сейчас не вижу другого варианта и прошу мне довериться. И надо поторопиться – трясет-то до сих пор и временами неслабо, как бы еще и этот проход не завалило. Тогда нам точно хана.

– Хорошо, идем. Я как раз остатки вещей в одну сумку скидала, – Вероника пнула ногой небольшую спортивную сумку, стоящую рядом проломом в полу. – Ты первый, дорогу будешь показывать. Предлагаю пару футболок разорвать на веревки и держаться за них, чтобы никто не потерялся.

– Одежду можно и поберечь, – первый раз за долгое время Павел улыбнулся, – там невозможно потеряться – путь всего один.


– Игорь, будь здоров, – Мусин помог чихнувшему сыну подняться на ноги и посветил лучом фонаря по сторонам, – вот это и есть та самая лаборатория. Скорее всего, лаборатория, хотя я могу и ошибаться.

– Однозначно, Паша, здесь был не кружок кройки и шитья или фитнесс-центр, – Вероника следовала взглядом за лучом света, вырывающим из тьмы все новые и новые детали помещения, – надеюсь предыдущие хозяева не оставили тут ничего такого из своих экспериментов. А то вдохнем или прикоснемся к чему-нибудь и превратимся в каких-нибудь мутантов. Или зомби.

– Не думаю. Если бы тут что-нибудь было не так, этот бункер бы или взорвали, или забетонировали. К тому же все зомби в то время были на самом верху и правили страной, не приходя в сознание, до самой кончины.

– Очень смешно. И, кстати, теперь я вижу, как именно ты использовал микроскоп для открытия двери, – женщина махнула рукой в сторону лежащего на полу прибора с раскуроченной подставкой. Павел хотел было что-то сказать, но передумал и лишь улыбнулся в ответ, еле уловимо пожав плечами. Передав Игорю свою полуметровую палку-дубинку, он взял со стола очередной микроскоп и двинулся в сторону двери. Угадав намерения мужа, Вероника поспешила занять место впереди и принялась освещать всем дорогу.


Последняя дверь вызвала у Мусина некоторое замешательство: рычаги двигались так, словно их недавно смазывали, также мягко вращалось и центральное колесо. Мужчина начал подозревать, что услуги микроскопа останутся невостребованными и именно этому прибору посчастливится кануть в забвение целым и невредимым. Перед финальным рывком он, на всякий случай, попросил Веронику и Игоря отойти на несколько шагов вглубь комнаты и, как оказалось, сделал это не зря. Едва в дверном проеме образовалась щель, как в глаза мужчине ударил яркий луч света, одновременно с этим дверь кто-то резко дернул наружу. Неожиданность, секундное замешательство, и вот уже он потерял всякую возможность влиять на ситуацию: кто-то или что-то больно ударило его в грудь, моментально выбив из легких почти весь воздух, а через мгновение он получил сокрушительный удар по голове. В мозгу словно взорвался целый вагон с фейерверками, последнее, что смогло зафиксировать мутнеющее сознание, было криком Вероники, топотом нескольких пар ног и лязгом закрывающихся засовов массивной двери. Искры от вспышек быстро потускнели, и внезапно наступила полная темнота и тишина, не омраченная даже падением обмякшего тела на качающийся в мелкой тряске бетонный пол.

Точка невозврата. Часть 2

Подняться наверх