Читать книгу По другую сторону Алисы - Алена Тимофеева - Страница 4

Глава I

Последствия

Кончился танец глупых упрямцев

Бессмысленный вальс бродячих котов

Друг на друга посмотрим без глянца

С разных концов сожжённых мостов

Я возвращалась от доктора Белл окрылённая, чувствуя, что та струна, натянутая до предела и продетая через моё сердце, наконец ослабла, а, может быть, и вовсе исчезла. Я оставила на столе психотерапевта мой последний стих, который написала после окончательного слушания, по делу о нашем с Джо разводе. Мой адвокат, бесстрашный мистер Гарсия, влетел в кабинет светловолосого доктора, едва не сбив меня при этом с ног, не здороваясь и даже не удосужился принести извинения. Я быстро пробежала путь от кабинета до выхода из клиники, рискуя сломать себе шею, так как табличку «мокрый пол» я, как всегда, не заметила.

Телефон в кармане угрожал покинуть своё местонахождение из-за непрекращающейся вибрации. Перестав изображать балет на вымытом влажном кафеле, я устало сдула выбившуюся из хвоста прядку и ответила на звонок:

– Я уже лечу, прости, сеанс затянулся! – Запыхавшись, крикнула я в трубку.

Майк рассмеялся и проговорил, своим восхитительным, бархатным голосом:

– Не торопись, красавица, я немного задержусь. Последний вызов и я весь твой. Извини, – виноватый тон собеседника звучал невероятно мило.

– Не извиняйся, ты спасаешь людей… Одной из них когда-то была я. Буду ждать тебя в ресторане, – заверила я парамедика.

– Меня ждёт всего лишь один вызов – и я пулей к тебе! – Как всегда, на том конце провода доносились крики напарника, вой сирен и просто чьи-то недовольные возгласы.

– Удачи, милый. Не спеши, до встречи, – я улыбалась так сильно, что проходящие мимо меня посетители больницы странно на меня поглядывали. Возможно, мне это лишь казалось, как и многое другое до этого. Да и какое мне до них дело.

– До вечера, целую. – Майк повесил трубку. Всё будет хорошо. Всё уже хорошо. Пусть так было и не всегда, но у плохого есть такое свойство – заканчиваться. Правда, если не прилагать усилий плохое, может длиться вечно.

Меня действительно отравили. Отравили обманом, предательством, отсутствием всяческой поддержки. Я поспособствовала своей смерти. Помогала поступать яду, дозированными, но несомненно ежедневными порциями. Небольшими, но вполне достаточными, чтобы сломить мою волю, желание продолжать жить, радоваться новому дню. Они убили даже не меня саму, как личность, нелюбовь Джо ко мне или мою любовь к нему. Они… Скорее я сама уничтожила, те самые крохи любви к себе, и осталась лишь пустота, а пустое тело жить не может. Существовать – разумеется, сколько таких, но жить… Жить нужно научиться, это главный навык, который человек приобретает в течение долгих лет.

Покинув территорию больницы, я шла по знакомой тропинке кладбища Тоттенем. Лучи яркого солнца пробивались сквозь листву, был на редкость погожий для сентября день. Пора заканчивать с этой привычкой прогуливаться по кладбищам. Жмурясь на свету как огромный рыжий кот, я задумалась о том, насколько удивительна бывает наша жизнь, её повороты, виражи, ловушки, бесконечные проверки человечности и совести. Думаю, пора вызвать такси, и отправиться на своё заслуженное свидание. Вероятно, оно будет наконец-то первым полноценным свиданием за наше уже достаточно продолжительное знакомство. Я умостилась на заднем сидении приехавшего кэба и приготовилась выполнить задание психотерапевта и намерена покончить с ним сегодня. Мне нужно за этот угасающий день, с самого начала восстановить цепочку всех событий, которые привели меня к этой точке. Может, записать всё в хронологическом порядке мне не удастся, но самые значимые события упомянуть, несомненно, стоит. Я достала заранее ожидавшую своего часа белую тетрадь, и закрыла глаза, погружаясь в запутанные чертоги моей памяти.

Глава II

Скелеты без шкафа

Я грохнула сумки на огромный дубовый стол и смахнула пот с мокрого лица. Даже волосы от влаги потемнели. Леди, сидевшая за этим самым деревянным мамонтом недовольно, поджала губы и взглянула на меня своими невыносимо серыми, точнее, светло-серыми, словно бумага не слишком высокого качества, глазами. Сколько же было в них презрения и отвращения. Русская иммигрантка в её доме, нажитым таким непосильным трудом – ведь брак с нелюбимым мужчиной наверняка требовал усилий, но эта женщина освободилась от оков супружеской жизни ещё год назад. Похороны Чарльза, право, ни дать ни взять королевская семья, прошли весьма скромно, Джозеф вдоволь позволил себе оплакать покинувшего бренную жизнь отца на костлявом плече своей надменной матери. И стал ещё более невыносимым. Два года мы жили счастливо, на третий терпимо, на четвёртый как кошка с собакой и вот на пятый мы начали холодную войну. Оба, несомненно, проигрывали.

Элизабет отодвинула от себя чашку из деликатного фарфора, и на столе образовались некрасивые пятна от пролитого чая. Отношение ко мне в этом каменном особняке было чуть теплее, чем к прислуге, наполнявшей этот огромный дом словно рыбки японский пруд. Одного представителя персонала и вовсе разбил инсульт прямо на рабочем месте. Высокого афроамериканца вынесли из родового гнезда семейства Андерсон вперёд ногами, а с носилок сыпалась прилипшая к ботинкам Гарольда гнилая листва. Снега той зимой не наблюдалось, в целом весь сезон был похож на затянувшуюся промозглую позднюю осень. Я уверена до сих пор, что если бы миссис Андерсон меньше тренировала на несчастном садовнике свои голосовые связки, то он бы ещё радовал меня своим ежедневным искренним «Доброе утро, красавица» и ласковым взглядом больших карих глаз. Я сморгнула выступившие слёзы и посмотрела на ту, по чьей вине они появились. Существо, гордо именовавшее себя женщиной, по-прежнему молча буравило меня тяжёлым взглядом. Я вздохнула и провела руками по липким волосам.

– Элизабет, Джо не появлялся? Я купила как Вы и просили, кофе в зёрнах без кофеина, чай чёрный без ароматизаторов, печенье без глютена и сахар без сахара, – на последнюю реплику мать моего мужа даже приоткрыла рот, и я, пресекая её попытку сказать нечто язвительное, быстро заверила почтенную даму:

– Я хотела сказать растительный сахарозаменитель, – и указала пальцем на торчащую из пакета зелёную коробку. Ниточка, которая в последнее время заменила Элизабет губы превратилась в обычный тонкий рот. Признак невиданного одобрения.

– Спасибо, – отчеканила тоном Снежной Королевы владелица особняка и преисполненная чувством собственного достоинства поднялась с обитого дорогой тканью стула, стоившего не меньше половины бабушкиной квартиры в Петербурге. Обдав меня шлейфом дорогих духов, моя свекровь гордо прошествовала к выходу из столовой. Я облокотилась на стол. Ну что за семейка такая? Почему нельзя быть нормальными людьми? Задаваясь этими риторическими вопросами, я принялась разбирать оставленные на столе покупки, отгоняя пришедшую на помощь экономку.

Уже сидя в своей спальне на втором этаже, натирая руки кремом, пахнущим белыми цветами и обещавшим моей коже гладкость шелка, я услышала призывную мелодию сотового. Как всегда, вовремя. Горько вздохнув и попрощавшись с расслабляющим вечерним ритуалом я, вытирая руки бумажной салфеткой, потянулась к мобильному. Имя, которое высветилось на дисплее весьма меня озадачило. Мария Романовская. Ошиблась номером? Забытые давно контакты преследуют каждый мой новый смартфон, кочуя из памяти старого. Нажав на зелёную светящуюся галочку на экране сотового, я неуверенно поздоровалась с бывшей подругой детства:

– Привет, – на большее меня не хватило. На том конце провода раздалось неясное шуршание, затем последовало глухое приветствие:

– Вечер добрый, Алис. Ты не занята? Есть минутка? – Какая учтивость.

– Нет, рада слышать тебя! Столько лет прошло, ты как сама? – Удивляясь самой себе, я поняла, что внезапный звонок из прошлого меня обрадовал. Машка хрипло рассмеялась:

– Да, я тоже. В Москве сейчас живу, приехала в Питер, думала с тобой встречусь, вспомним школьные годы, зашла к твоей бабушке, а она меня огорошила новостью, что ты умотала в Лондон. Круто, поздравляю, – с некоторой грустью проговорила подруга. «Да не с чем поздравлять, Машка, не с чем» – вяло подумала я.

– Спасибо, дорогая, но поверь, ты ничего не потеряла, выбрав Москву – старалась убедить я Марию, – Как твоя мама? – С некоторой осторожностью поинтересовалась я, помня о не слишком близких отношениях Маши и Ольги Алексеевны. В трубке раздражённо засопели. Вскоре подруга решила выдать достаточно нейтральный ответ:

– Нормально… Насколько у нас в принципе может быть нормально. Кстати, раз уж зашла речь, моя передавала привет твоей, они что-то давно не общались, – простите что? Я недоумённо хлопала глазами. А склероз может развиться к тридцати годам?