Читать книгу Грязные и скверные мысли. Контрастные навязчивости и как от них избавиться - Алессандро Бартолетти - Страница 5

Страх совершить убийство является самым жестоким среди "скверных и грязных" навязчивостей. Впрочем, если и существует какая-то особая деятельность, которая отличает вид Homo Sapiens, то это, безусловно, убийство себе подобных и других живых существ. Существуют археологические находки, возрастом около 430 тыс. лет назад (Sala et al., 2015), которые являются самыми древними доказательствами убийства человеком себе подобного. Есть много доказательств того, что уже в доисторическую эпоху (задолго до изобретения письменности, в интервале от 70.000 до 6.000 лет назад) кочевые племена охотников-собирателей, были способны уничтожать друг друга. В живых не оставляли даже детей и женщин[8]. Некоторые учёные даже пробовали оценить относительное количество умерших насильственной смертью в таких первобытных сообществах. Неудивительно, что процент смертей вследствие насилия оказался близким к современным значениям: около 5 % людей погибало благодаря… своим ближним[9] (Harari, 2018, с. 81–84).

С учётом проделанного эволюцией пути, не удивительно, что одна из распространённых навязчивостей приобрела форму мыслей об убийстве, нанесении увечий, пыток живых существ (Baer, 2001; Storch, Lewin, 2016, с. 106–108).

В действительности человек может совершить убийство различными, даже самыми невероятными способами. В противоположность этому, при навязчивостях о совершении непреднамеренного убийства фантазия человека сильно ограничена. Пугающие образы при таких навязчивостях часто носят околобытовой характер. Другими словами, трудно страдать от навязчивых образов, в которых вы входите в ресторан, полный людей с катанами (пер. – длинный японский меч), и вы разделываетесь с ними, отрубая головы и руки, как это делалось в "Убить Билла". Всё значительно проще, обычно мучаются мыслями о том, что однажды, будучи на кухне, в аффективном припадке человек перестаёт резать хлеб и вонзает нож в горло своему близкому.

Не мучаются от экстраординарного, всё обходится более простыми вещами. Именно поэтому пугающие фантазии могут приобретать следующие формы:

• страх убить или нанести увечья колюще-режущими или тупыми предметами;

• страх столкнуть кого-нибудь с платформы под поезд;

• страх утопить кого-либо или задушить его подушкой, пластиковым пакетом, кабелем, шнуром и т. п.;

• страх задушить кого-нибудь голыми руками;

• страх нанести повреждение пальцами, ногтями или кулаками;

• страх наехать на пешеходов, убить их или покалечить при передвижении на автомобиле.

Список можно продолжать долго. Никого не мучают навязчивые мысли, в которых он теряет контроль и убивает, орудуя рапирой, саблей, или расстреливая всех из полуавтоматической штурмовой винтовки российского производства. Всё намного прозаичней: людям страшно потерять контроль и начать орудовать обыденными, бытовыми объектами. По этой причине самые популярные оружия и средства убийства в навязчивых мыслях – это ножи, домашняя утварь, ремни, одежда и аксессуары, подушки, вода, огонь, транспортные средства.

Обычность, отсутствие экстраординарности характеризует и предполагаемые цели агрессивного припадка – боятся, что это будут близкие люди. Более того, обычно боятся за членов семьи: за детей, родителей, родственников – за самых любимых, насилие в отношении которых вызвало бы невыносимое и бесконечно болезненное чувство вины. Это позволяет занимать женоубийству, отцеубийству и детоубийству первые строчки этого причудливого хит-парада обсессий.

К тому же в такой стране, как Италия не могло и быть по-другому: семья в итальянской культуре имеет огромное значение. Неслучайно итальянские криминальные хроники посвящены не серийным убийствам, явлению, более распространённому в англосаксонской культуре, а массовому семейному убийству (family mass murder). В этом итальянцы преуспели![10]

К сожалению, итальянские хроники каждый день пестрят новостями об очередном убийстве женщины или семейном насилии. Именно на основе такой информации в СМИ обсессии касательно партнёра или родственников являются самыми распространёнными. Речь идёт не только о страхе мужчины непреднамеренно убить любимую женщину, обсессии об убийстве мужа или партнёра могут мучить и женщин.

Как человек реагирует на эти навязчивые мысли, столь скверные и грязные? Самая распространённая реакция – избегание. Человек старается находиться как можно дальше и от потенциальных орудий убийства, и от потенциальных жертв преступления. Избегание спасает от «соблазна». Он пытается не думать, не представлять и прогонять эти ужасные образы. Ну и в конце концов, человек ищет помощи. Например, он может поделиться с другими своими переживаниями, чтобы его убедили, что «никто не способен совершить подобного поступка». Конечно же, всё это никоим образом не приводит к решению создавшейся проблемы.

Особенно болезненна тема фобии инфантицида (прим. пер. – infaticide – страх детоубийства) или агрессии по отношению к детям. С учётом присущей малышам беззащитности, нежности, способности вызывать в других желание тискать их, нянчиться, защищать их, такие навязчивости вызывают отвращение и огромное чувство вины. Навязчивый страх убить ребёнка часто преследует матерей новорождённых, особенно если это первенец. Ну а если без шуток, то по сравнению с этим мало что ещё может доставить столько страданий. Это легко понять любому родителю, но и люди без детей легко осознают трагичность положения.

Страх инфантицида часто может сопутствовать сильному психофизическому стрессу. По оценкам, у 3–6% матерей во время или после беременности развивается депрессия (отсюда и выражение "послеродовая депрессия"). Такая депрессия часто сопровождается мыслями о способности нанести увечья или убить ребёнка (Wisner и др., 1999). Если учесть, что за последний год в Италии было около 500 тыс. родов, то становятся очевидными масштабы явления. Частота, с которой материнство приводит к появлению навязчивого страха убить своего ребёнка, на самом деле ещё выше, как показывают другие исследования. Цифры часто занижены в связи со стыдом и нежеланием матерей говорить о столь скверных мыслях.

Навязчивые мысли о непредумышленном убийстве собственного малыша часто принимают следующие формы: заколоть новорождённого, задушить его, утопить, скинуть вниз по лестнице, с балкона или под поезд, засунуть его в стиральную машинку или микроволновку; также женщину могут преследовать образы ребёнка в гробике, ужасные картины, где собака или другое животное разрывает малыша, где машина переезжает его и т. д. С точки зрения эволюции, такие мысли и образы в конце беременности и после родов могут быть гарантией безопасности новорождённого. Навязчивость, с которой мать воображает возможные опасности (страх причинить вред малышу самой или же внешняя опасность), позволяет ей быть всегда наготове. В общем, чем больше навязчивостей, тем выше безопасность малыша, тем больше шанс, что он выживет… но какой ценой это даётся матери!

Самая распространённая реакция мам, страдающих такими навязчивостями – «самолишение материнских прав». Другими словами, они стараются как можно меньше оставаться наедине с малышом, стараются быть в компании кого-либо (бабушки, других родственников), делегируют папе, нянечке и бабушкам выполнять «рискованные» действия (сменить бельё, помыть его и т. п.), избегают «опасных» ситуаций и объектов, часто просят уверить их, что они не могут совершить, или хотя бы не совершили того, что является содержанием навязчивости.

Навязчивости могут продолжаться и после того, как закончился период младенчества. С развитием ребёнка развиваются и обсессии, всегда со страхом потери контроля и нанесения вреда ребёнку. Решения, на которые могут пойти такие женщины, отражают глубину их страданий. Например, женщина может принять решение больше не беременеть, поскольку ещё раз погрузиться в эти ужасы она уже не сможет. «В страхе убить тебя… не буду рожать тебя».

Стоит подчеркнуть, что подобные мысли могут преследовать не только матерей, но и всех взрослых, которые так или иначе ухаживают и заботятся о детях: в первую очередь бабушки, нянечки, тёти и дяди, и, конечно, отцы. Для последних страх обычно проявляется в опасениях нанести ущерб или ранить ребёнка своими грубыми действиями.

Навязчивости могут быть, наоборот, связаны с незнакомцами: типичной является идея столкнуть кого-либо с платформы на рельсы, вниз по лестнице, вытолкнуть из окна. Незнакомцев, кстати, о таких мыслях лучше не оповещать.

Одна из наиболее распространённых обсессий относится к идее потерять контроль над транспортным средством и совершить непредумышленный наезд: «Что это за шум сейчас был? Может я наехал на кого?». В таких случаях человек боится не осознать, что он совершил ДТП, и поэтому начинает прибегать к проверкам: часто смотрит в зеркало заднего вида, проезжает маршрут в обратном направлении, чтобы убедиться в отсутствии жертв, или даже осматривает кузов автомобиля на предмет наличия следов происшествия (кровь, мясо, вмятины, царапины).

Часто боятся напасть на животных, особенно домашних – кошек или собак… на гориллу наброситься уже сложнее. Такие навязчивости могут принимать форму страха аффективного припадка, в котором человек голыми руками или какими-либо предметами калечит или убивает животное. В этом случае о своих страхах тоже лучше помалкивать, вдруг поблизости околачиваются защитники прав животных.

Ну и на десерт – фобия самоубийства. Википедия нас в первую очередь информирует о том, что в древнем Риме самоубийство считалось высшей степенью проявления индивидуальной свободы. Правда, страдающие такой обсессией ни за что бы не хотели совершить подобный акт свободного волеизъявления.

Преступление против собственной жизни – как говорили во Франции до 18 века – это навязчивость, сильнее всего связанная со страхом потерять контроль над своими действиями и сознанием. И снова обсессия приобретает обыденный, не экстраординарный характер: боятся потерять управление автомобилем и врезаться в стену или столб, съехать в кювет; представляют, как бросаются с моста, с акведука, с лестницы, с крыши здания. Всё это происходит неосознанно, поневоле, в припадке сумасшествия, который нас сподвигает на совершение чего-то ужасного, чего бы мы осознанно ни за что не совершили бы. При этом страхе реакции у людей всё те же – стараются избегать «опасных» мест и ситуаций из страха совершить самоубийство.

Возможно, самый распространённый вариант страха самоубийства – выброситься из окна или с балкона. Мы с коллегами его в шутку прозвали навязчивостью адвокатов. В этой профессии это «популярный» способ сводить счёты с жизнью. У представителей этой профессии может сформироваться идея, что они могут потерять контроль и против собственной воли могут выброситься из окна. Это неудивительно для профессии с высоким уровнем стресса и требованиями к навыкам когнитивного контроля. Не самая удачная стратегия ограничения количества специалистов на рынке.