Читать книгу Грязные и скверные мысли. Контрастные навязчивости и как от них избавиться - Алессандро Бартолетти - Страница 6

Сексуальность давно стала для цивилизованного человека главным табу. Половой инстинкт, будь мы обезьянами бонобу, способствовал бы миру и процветанию. Но для Homo sapiens половой инстинкт, напротив, приобрёл двоякое значение: горькая радость. С одной стороны, это источник нашего существования (как в эволюционном, так и в гедонистическом смысле), с другой – по различным историческим и культурным причинам стал чем-то запретным, постыдным, грешным. Теперь должно быть очевидно, почему часть навязчивых табуированных мыслей обязательно относится к сексу и всему, что имеет к нему отношение (Storch, Lewin, 2016, с. 48–52).

Несмотря на присущую таким обсессиям амбивалентность, важно понимать, как они соотносятся с культурным и религиозным контекстом человека. Например, одно из наиболее древних табу – это запрет на инцест. Но степень неприемлемости разнится в зависимости от культуры: инцест между совершеннолетними родственниками совершенно легален в одних странах (среди которых Франция, Испания, Турция, Тайвань), а наказывается и строго преследуется в других (например, в Малайзии, нарушившие запрет сначала подвергаются публичной порке, после чего отбывают в неволе срок от 6 до 20 лет).

Сейчас мы сосредоточимся на самых распространённых обсессиях сексуального характера. Содержание большинства из них, но не всех, является уголовно наказуемым деянием, что только усиливает навязчивый страх.

Начнём с тех, содержание которых не является уголовно наказуемым. Наиболее распространённой формой неприличных обсессий являются образы, в которых человек вовлечён в неприемлемую сексуальную активность с другими. Неприемлемость может быть обусловлена различными причинами. Возможно, речь идёт о незнакомых людях, а думать о сексе с незнакомцами – неприлично! Возможно, речь идёт о знакомых и близких, но желать секса с людьми семейными, связанными обязательствами – нехорошо! Возможно, содержание навязчивых мыслей касается постоянного или непостоянного партнёра, с которым мы регулярно уже занимаемся сексом, но образы эти содержат неприемлемые или извращённые формы сексуальной активности, которые могут быть слишком откровенными, «мерзкими», «грязными» или… «неестественными»! Настал конец благопристойным обсессиям.

Теперь коснёмся уголовно наказуемого. Самые жестокие фантазии – это наказание и агрессия в сексуальной сфере. Распространённые варианты: сексуальное посягательство, вовлечение в сексуальную активность с возможным причинением боли и/или увечий (сексуальный садизм), фантазии о сексуальном наказании партнёра, насильственный секс со знакомыми и незнакомыми людьми. Такие фантазии являются отвратительны человеку и вызывают чувство вины, и не стоит их путать с импульсами и побуждениями. Стоит напомнить, что человек с навязчивостью, в отличие от реального насильника, переживает эти мысли как навязчивые, вторгающиеся, как нечто, от чего бы он хотел освободиться.

Многие сексуальные обсессии основаны на страхе потери контроля и последующего неподобающего поведения, которое подпадает под категорию сексуальных домогательств. Часто боятся потерять контроль и начать фиксировать взгляд на интимных частях тела: ягодицах, грудях, области гениталий и т. п.

В спортивных раздевалках и душевых комнатах мужчины обычно спонтанно смотрят на половые члены других, а женщины – на груди. У некоторых людей в связи с этим появляется страх «настойчивой» фиксации взгляда на зоне гениталий. Это вынуждает человека сознательно контролировать взгляд и избегать смотреть на эрогенные зоны.

Фиксация взгляда на груди, ягодицах, области гениталий, без сомнений, является предосудительным действием и действительно может быть воспринято как домогательство. В некоторых культурах, например, в Соединённых Штатах, в других странах с англо-протестантской этикой, подобное поведение считается в высшей степени неприемлемым и часто бывает источником чувства вины. В других культурах, в итальянской в частности и в латинской в целом, в культурах мачо-шовинистского толка, такие взгляды вполне себе приемлемы и даже приветствуются, поскольку считаются частью культуры. Такое разделение присутствует и в более мелком масштабе: в некоторых профессиях и религиозной сфере это достойно порицания – сюда относятся священники, учителя, медики. В других же сферах деятельности подобное поведение является частью профессионального контекста – мир моды, шоу-бизнес, танцы. В целом такие взгляды всё-таки считаются неуместными и оскорбляющими, в связи с чем часто становятся содержанием навязчивых мыслей.

Самая недопустимая разновидность сексуальной активности – инцест. Запрет на кровосмешение является одним из самых древних табу в истории человечества. Ещё около века назад, вторгаясь в область антропологии, Зигмунд Фрейд пишет книгу "Тотем и табу" (1913), в которой указывает, что во всех примитивных сообществах, изученных антропологами, принадлежность к клану или семье (тотему) означала запрет (табу) на кровосмешение. Часто навязчивости инцестуозного содержания проявляются образами, где человек находится в любовных отношениях с кровным родственником, что не может не вызывать неловкости, стыда, отвращения. Но инцест необязательно ограничен связями с кровными родственниками – в некоторых культурах инцестом могут считаться связи с членами расширенной семьи: с родителем супруга, зятем или невесткой, тётей/дядей партнёра и т. п. Как говорил Протагор, человек есть мера всех вещей, поэтому границы допустимого определяются множеством социальных и личностных факторов. Хотя есть вещи, которые однозначно попадают в категорию запретного и аморального: идея переспать со своей матерью считалась ужасной уже в античные времена. Так Эдип, узнав, что он непреднамеренно убил своего отца Лая и женился на своей матери Иокасте, ослепил себя, чтобы не видеть жестокой реальности. Недопустим такой поступок и для современного человека.

Другая популярная обсессия касается «животного» секса. Речь идёт не об энергичном и страстном сексе двух людей, а о совокуплении с собаками, кошками, любыми другими домашними и сельскохозяйственными животными.

Сильнее всего человека мучают навязчивости педофильного содержания (Bruce и др., 2018). Но сначала давайте познакомимся с клинико-криминологической классификацией настоящей педофилии.

В клинико-юридической сфере различают педофильное расстройство и педофильное сексуальное влечение. Педофильным расстройством является то, что большинство неспециалистов понимает под педофилией, то есть совращение детей препубертаного возраста (обычно младше 13 лет). Такие действия по праву подлежат уголовному наказанию. Педофильный сексуальный интерес – это сексуальное влечение к детям, которое, однако, не реализуется в виде каких-либо реальных действий в отношении несовершеннолетних. Подобное явление не является уголовно преследуемым (хотя в фильме «Особое мнение»[11] оно бы уже попадало в категорию преступлений). Другими словами, если индивид осознаёт наличие педофильных влечений, не испытывает по этому поводу чувства вины, стыда или тревоги, при этом никогда не предпринимал никаких действий на почве этих влечений, способен их контролировать свои действия, то можно говорить, что есть педофильное сексуальное влечение, но педофильное расстройство отсутствует. В некотором смысле, общество готово терпеть такие особенности влечения и готово не наказывать людей за такие фантазии и желания, лишь бы их не выставляли напоказ.

Навязчивости педофильного содержания, к счастью, не являются ни тем, ни другим: это не импульсы, это не желания, это не интерес, это не влечения – это именно навязчивые мысли.

В таблице ниже приведены отличительные характеристики педофильного расстройства (а также педофильного сексуального влечения) и навязчивых мыслей педофильного содержания. Таким образом, разница между реальным педофилом и человеком, страдающим от обсессий педофильного содержания, выражается в следующем:

Источник (с модификациями): Bruce и др., 2018.

Обсессии педофильного содержания выражаются в страхе испытать сексуальное влечение к детям (в том числе и к своим) и совершить в отношении них уголовно наказуемые действия сексуального характера, умышленно или непредумышленно. Страх проявляется мыслями и образами, где дети участвуют в чём-то сексуальном, как следствие, человек постоянно боится, что он реализует что-то из этих образов или мыслей.

Разница между действиями действительно педофильного характера и обсессиями подобного содержания ясна и очевидна. При навязчивостях человек испытывает отвращение от одной только идеи сексуального сближения с ребёнком. Педофил, к сожалению, старается сблизиться и установить прямой контакт с детьми. При навязчивостях человек находится в бесконечной борьбе с этими мыслями, старается прогнать эти образы. Педофил же испытывает удовлетворение и возбуждение, когда воображает подобное.

При таких навязчивых мыслях человек начинает страдать от огромного чувства вины, дискомфорта и стыда. Попытка обратиться к специалисту вызывает такой стыд, что не позволяет даже человеку рассказать о том, что его мучает. Часто такие обсессии остаются незамеченными со стороны специалистов, с одной стороны, из-за стыда человека поделиться этим, с другой стороны, из-за неадекватной подготовки специалистов в диагностике таких проблем. Специалисты только в последнее время начали обсуждать навязчивости такого типа.

Может показаться, что такие навязчивости преследуют только мужчин. И в действительности, мужчины страдают ими чаще. Среди обсессий, которыми страдают мужчины, тема педофилии одна из самых распространённых. Но не стоит думать, что женщины свободны от таких проблем. Страх совратить ребёнка, как это ни странно, распространён и среди женщин. Это не должно удивлять, если учесть природную женскую способность ухаживать за детьми. Именно материнский инстинкт может послужить почвой для развития навязчивостей с педофильным содержанием.

Для избавления от навязчивостей могут использоваться различные мысленные ритуалы. Например, могут использовать мысленную «мантру», которую повторяют про себя для того, чтобы прогнать скверные образы. Могут пытаться заменить «грязные» мысли и образы на «чистые» – на образ взрослого члена семьи или на что угодно другое, лишь бы не педофильные фантазии. Нередко люди проводят целые дни, задаваясь вопросом, способны ли они совершить или, что ещё хуже, не совершили ли они (бессознательно, непредумышленно) чего неуместного. Во втором случае сомнению могут подвергаться даже простые действия по смене подгузника: «А не касалась/касался ли я интимных зон как-то слишком сексуально?», «Не слишком ли я засматривалась/засматривался на вагину новорождённой?»

Ещё один способ, к которому часто прибегают – проверить свои ощущения, чтобы понять действительно ли дети вызывают влечение. Делается это просто: нужно прислушаться к собственным ощущениям в области гениталий в момент, когда рядом находятся дети, или когда голову опять заполонили педофильные образы. «Проверка ощущений» распространена в таких случаях намного шире, чем может показаться. Как мы увидим позже, такая проверка является катализатором для навязчивости, поскольку лишь усиливает сомнения и замешательство: концентрация внимания на самой чувствительной зоне тела гарантированно создаст там ощущения.

Подозрения в способности совершить нехорошее в отношении детей, как и в случае страха убить их, изувечить, заставляют человека избегать взаимодействия с детьми. Если по семейным обстоятельствам или в связи с прямой просьбой о помощи возникает «угроза» нахождения рядом с ребёнком или даже прямой контакт с ним (отвезти или забрать из школы, проводить в кружок, побыть дома и т. п.), то человек с такой проблемой постарается самоустраниться, аргументируя это чем угодно. Если же избежать прямого контакта с ребёнком не выходит, то можно «спасаться» благодаря неопровержимым доказательствам. Для этого, например, человек может делать фото себя с ребёнком (это будет доказательством того, что ничего неприличного за данный промежуток времени не было совершено), или даже скрупулёзно вести дневник всех своих действий. Цель у этих действий одна – избавиться от любых сомнений о возможно совершённых незаконных действиях.

Когда все попытки слежки за собой терпят неудачу, то прибегают к крайней мере – человек с обсессий обращается за помощью к другим и просит следить за ним. Так начинается бесконечный обстрел вопросами: «Ты точно уверен, что вот я это делал?», «По-твоему, я мог бы совершить…?», «А где я был в это время?», «Можно за меня это сделать?» и так далее. Изнурительнейшая пытка несчастных близких в виде бесконечных вопросов и сомнений заканчивается одним – ничем. Страх только усиливается и человека начинает поглощать ещё более страшная обсессия – навязчивая идея того, что он ненормальный.