Читать книгу Сборник забытой фантастики №2 - Альфеус Хаятт Веррилл - Страница 6

Чезаре Руано так и не вернулся из своей стремительной погони по склону горы.

Что с ним стало, никто из его товарищей так и не узнал. Он исчез из их жизни так внезапно и окончательно, будто растворился в воздухе.

Дюжина версий роилась в их умах. Возможно, он упал со скалы. Или утонул в реке. Или он мог просто дезертировать. Возможно, он все еще бродил, потерянный или сошедший с ума. Возможно, человек, которого он преследовал, развернулся и убил его.

Все это было чистыми домыслами, поскольку у них не было ни малейшего понятия, на чем можно было бы построить рациональную гипотезу. Единственная надежда на подсказку, зеленые пятна на валунах, оказалась сама по себе неразрешимой загадкой.

Мужчины подобрали несколько небольших валунов, и когда был разбит лагерь, профессор Деметриович сделал химический анализ пятна. Его красящее вещество было получено из хлорофилла. Если выстрел Руано попал в живот какому-нибудь бегущему животному, вряд ли могло получиться такое пятно – это было невероятно. Пятно не имело клеточной растительной структуры. В смеси не было никаких следов кровяных телец или сыворотки крови.

Во второй половине второго дня после случившегося мужчины сидели за обеденным столом, обсуждая этот вопрос.

В палатке рядом с грубым обеденным столом стояли раскладушки и еще один стол, на котором лежали образцы минералов и цветов, а также несколько насекомых. Две или три книги были разбросаны по кроватям, а вещевые мешки забились в углы палатки.

Глядя сквозь откидные пологи своей палатки, обедающие могли видеть, как восточные вершины и утесы Адской долины становятся оранжевыми в лучах заката. Профессор Димитрович заговорил:

– Я считаю, что хлорофилл является еще одним доказательством того, что в этой долине находиться еще одна научная экспедиция.

– Каковы ваши доводы? – спросил Петвик.

– Хлорофилл – это вещество, которое никто, кроме химика, химик мог бы или, скорее, хотел бы получить. Это не служит коммерческим целям. Поэтому это чистый научный эксперимент.

– Зачем химику экспериментировать в этом заброшенном месте?

Тут же Стэндифер задал свой вопрос:

– Значит, вы думаете, что Чезаре проделал дырку в канистре с раствором хлорофилла?

– Когда у человека есть выбор невероятностей, все, что он может сделать, это выбрать наименее невероятное, – дружелюбно объяснил Деметриович.

– Интересно, что сказал бы об этом Чезаре? – размышлял Петвик.

– Зеленый след также подтверждает мою теорию, – продолжил профессор Деметриович. – Когда Руано выстрелил в человека за валуном, его жертва, очевидно, не знала, что его банка с раствором была пробита, потому что он сидел, спрятавшись, возможно, минуту, пока из его контейнера вытекала большая лужа сразу за скалой. Затем Чезаре бросился в атаку, парень убежал, потеряв некоторое количество жидкости, выплеснувшейся наружу. Наконец мужчина заметил прокол и перевернул банку, и на этом след закончился.

Деметриович пододвинул свою кофейную чашку к Пабло, не прерывая своих размышлений.

– Я должен сказать, что пуля Чезаре вошла в банку примерно на дюйм ниже уровня жидкости. Это объясняет, почему за беглецом не тянулся сплошной след.

– Но зачем одному ученому устраивать засаду на цивилизованных людей в таком забытом небесами месте, как это? – воскликнул Стэндифер слегка высокомерным тоном. – И зачем ему повсюду таскать с собой канистру с хлорофиллом?

Петвик постучал пальцами по столу.

– Мы несправедливы к нашему соратнику, пусть и иной народности, цвета кожи и бывшего заключенного, – сказал он. Затем через мгновение добавил: – Я бы хотел, чтобы мы смогли найти Руано …

Димитриович помешал кофе и заглянул в него, не отпивая – латинская привычка, которую он приобрел в румынских кафе.

– Да простят мне сеньоры мою дерзость, – вставил Пабло Паска, – ученый-одиночка сошел бы с ума в таком месте.

Это замечание, хотя и такое же невероятное, как и другие предположения, тем не менее, придало ситуации трагический оттенок.

– Никто точно не знает действие хлорофилла, – размышлял Деметриович. – Каким-то образом он собирает энергию солнечного света. Если бы какой-нибудь человек разработал метод прямого поглощения солнечной энергии, он, вероятно, продолжил бы свои исследования в тропиках…

– И он хочет соблюсти секретность, – добавил Петвик, – настолько, что он даже…

– Вы имеете в виду, что он убил бы Чезаре? – закончил Стандифер.

– Определенный тип научного мышления мог бы это сделать, джентльмены, – серьезно согласился Деметриович.

– Какого типа, профессор?

– В мире всего несколько стран, способных породить химика, который мог бы экспериментировать с хлорофиллом и солнечным светом…

Обедающие выжидающе смотрели на старого ученого.

– Из них я знаю только одну страну, национальным кредо которой является безжалостность, только одну, где химики убили бы индейца за малейшую возможность того, что индеец может разгласить его секретную технологию или свою политическую принадлежность.

– Вы имеете в виду, что он может быть немецким роялистом? – вопросил Петвик.

– Если бы немцы могли синтезировать энергию солнца и, таким образом, превращать ее непосредственно в пищу, они, несомненно, были бы в состоянии снова претендовать на мировое господство, – подтверждающе заявил Деметриович. – Это сняло бы морскую блокаду. Это сделало бы ненужными миллионы мужчин, работающих в полях, и отправило бы их на фронт.

– Но это же фантастика, профессор! – воскликнул Петвик. – Это выходит за рамки вероятности.

– Сами зеленые пятна находятся за пределами вероятности, мистер Петвик, – серьезно заявил старый ученый, – но тем не менее вот они.

– Луна восходит, – небрежно заметил Стандифер.

Глупые и банальные вклинивания секретаря в разговор раздражали Петвика. Он повернулся и сказал:

– Ну, это меня не беспокоит, а тебя?

– О, нет, – сказал Стэндифер, добродушно восприняв довольно едкое замечание. – Мне нравится наблюдать за восходом Луны. Если можно так выразиться, все мои лучшие литературные идеи приходят при лунном свете.

– Идите и посмотрите, не сможете ли вы придумать что-нибудь интересное, – предложил инженер.

Стэндифер уловил сарказм, слегка покраснел, но встал и вышел через вход в палатку. Мгновение спустя двое мужчин последовали за ним, оставив вещи Пабло.

Восходящая луна привлекла их внимание первым взблеском своего диска между двумя вершинами далеко в долине. Уходящие бронзовые сумерки задержались на западе. Мужчины дрожали от холода наступающей ночи.

Несмотря на насмешку Петвика над поэтическим влиянием луны, высказанною секретарем, инженер почувствовал это влияние сам.

– На этой широте она выглядит более белой, более серебристой, – заметил он после продолжительного молчания.

– Этот туман вокруг нее похож на вуаль невесты, – размышлял секретарь.

– Может и так, – сказал инженер, который презирал сравнения, – но это больше похоже на туман вокруг Луны.

– В конце концов, что с тобой, Петвик? – рявкнул Стандифер, разворачиваясь. – Только потому, что у тебя нет дара поэтического выражения, это не причина, по которой ты должен выставлять себя идиотом и кричать каждый раз, когда я произношу хорошо продуманную фразу!

– Это то, что вы сейчас делаете? – спросил пожилой мужчина.

– Это было, и если … – Стэндифер внезапно замолчал и уставился, затем в изумлении ахнул, – Ради всего святого!

– Что это? – оба пожилых человека проследили за его взглядом.

Стэндифер смотрел в гаснущее небо, совершенно сбитый с толку.

Петвик потряс его.

– Что это?

Секретарь указал на небо.

Они проследили за его пальцем и увидели на фоне тусклого запада тонкий серебряный полумесяц молодой луны.

Потребовалось полминуты, чтобы до них дошла несогласованность их двух наблюдений. В следующий момент все трое обернулись..

Полная луна, которую они видели восходящей на востоке, исчезла. Туман, фосфоресцирующий туман, все еще висел над вершинами. Казалось, он оседает на далеких скалах и утесах и слабо светится в сгущающейся темноте. Это задавало своего рода призрачность горного пейзажа. Затем, на их изумленных глазах, все исчезло во тьме.

Царапающий звук заставил Петвика вздрогнуть. Это Пабло чиркнул спичкой внутри палатки.

После его наблюдения за тем, что за неимением лучшего названия придется назвать псевдолуной, Петвика охватила странная умственная апатия. Не то чтобы он не подумал о необычной цепочке событий, которые произошли с экспедицией. Он действительно думал о них все время. Но он думал слабо, безнадежно. Он поднял проблему в своем мозгу без малейшей надежды найти решение. Он истощил себя решая загадку, и все же он не мог отбросить ее.

Он попытался забыть об этом и сосредоточиться на своей работе. Но в его повседневном труде всплыли маленькие тайны. Его основной обязанностью в экспедиции было составление карт, определение высот различных наблюдаемых вершин и составление схем обнаженных черных слюд, лимонитов, серпантинов, смоляных пород, обсидианов и роговых обманок. Он обнаружил, что именно эти камни темного цвета придавали великой пропасти испепеленный вид.

И это то, чего он не понимал. Тут и там он находил места, где потоки лавы вытекали, по-видимому, из сплошного откоса скал.

Сейчас все перуанские сьерры вулканические, и эти очаги лавы не удивили Петвика. Необъяснимым было то, что ни одно вулканическое жерло не соединяло эти маленькие фумаролы с внутренней частью горы. Казалось, что они сгорели снаружи. Они выглядели так, как будто какой-то объект сильнейшим жаром оставил клеймо на склоне горы.

Обычно разум Петвика прыгнул бы, как терьер, на такую проблему, теперь же, из-за полного тумана в мозге, он набросал описания без комментариев. Таким скучным, бездушным способом он однажды утром сделал следующую необычную запись в своем дневнике:

"Этим утром, рядом с одним из тех прожженных карманов или фумарол, которые я описал ранее, я нашел зажаренного кролика. Маленькое животное находилось примерно в двенадцати футах от фумаролы, сидя прямо на задних лапах и поджариваясь. Он выглядел так, как будто его любопытство было чем-то привлечено и он был зажарен мгновенно. Если разложение не началось, он не мог быть мертвым больше недели. Интересно, это вкладка с указанием даты появления этих фумарол? Если так, то они, должно быть, были выжжены несколько дней назад, а не в геологической древности, как я сначала предположил. Если они появились недавно, они должны быть искусственного происхождения. Поскольку они поджарили кролика, прежде чем напугать его, они должны были появиться с внезапностью взрыва. Могут ли эти пятна быть связаны со зловещей тайной, окружающей эту экспедицию? Я не могу сказать, у меня нет никаких догадок."

Вечером за ужином Петвик показал эту запись Деметриовичу. Старый румын прочитал ее, и его единственным комментарием был кивок и короткое:

– Да, я сам обнаружил, что они были недавнего происхождения.

Затем он предложил сыграть в шахматы, чтобы отвлечь их от этого вопроса, прежде чем они разойдутся на отдых.

– Ты выглядишь напряженным, Петвик, – сказал старик.

Инженер коротко рассмеялся.

– Я напряжен. Я нервничаю каждую минуту дня и ночи .

Старый ученый с беспокойством посмотрел на своего друга.

– Не лучше ли тебе убраться отсюда на некоторое время, Герберт?

– Какая польза? Я не мог думать ни о чем другом.

– Ты бы почувствовал себя в безопасности.

– Я не чувствую опасности.

– Да, ты понимаешь – любая тайна подразумевает опасность. Все это наводит нас на мысль об этом. Вот почему тайна так стимулирует и увлекает.

– Ты думаешь, мы в опасности?

– Я уверен, что человек, который убил Чезаре, не колебался бы перед нами.

Стэндифер, который сидел за столом, начал высокомерно ухмыляться их страхам.

Из-за нервного состояния, это сильно раздражало Петвика. Однако он ничего не сказал об этом, но заметил Димитриовичу:

– Завтра я закончу свою работу здесь.

– Тогда ты отдохнешь, как я советую.

– Нет, я возьму рюкзак, пройдусь прямо по этой долине и выясню, что создает эти фумаролы, и что стало с Чезаре.

В этот момент, в сгущающейся синеве ночи, небо на востоке осветилось ярким светом псевдолуны. Ее бледность проникала сквозь полог палатки, и тени от человеческих ног расчертили пол.

Мистерия вывела обоих стариков наружу. Они молча смотрели на иллюминацию. Свет был таким же мягким, как полярное сияние. Когда они смотрели это, Петвик услышал смех Стэндифера в палатке.

Идиотизм секретаря почти лишил инженера контроля. Он хотел постучать по его пустой голове. Наконец явление угасло и оставило свой обычный отблеск на окружающих высотах. Через несколько минут они исчезли, и наступила полная ночь.

Когда мужчины вернулись в палатку, Стандифер все еще улыбался, как будто у него был сильный иммунитет на их озадаченность и нервозность.

– Ну, чего смешного? – спросил наконец Петвик.

– То, как вы, ребята, поднимаетесь в воздух из-за этого.

– Я полагаю, вы стоите на твердой почве! – взорвался Петвик.

Секретарь ничего не сказал, но продолжал идиотски улыбаться.

– Я признаю, что кое-где есть моменты, которые я не понимаю, – продолжил Петвик через мгновение. – Без сомнения, мы не понимаем все так же хорошо, как вы.

– Да, – согласился Стендифер с такой деловитостью, что инженер был весьма удивлен.

– Что, черт возьми, ты выяснил? – раздраженно спросил он.

– О, факты, факты, – беспечно сказал Стэндифер. – Знаете, я писатель, опытный наблюдатель, я погружаюсь в суть вещей.

Петвик вытаращил глаза, а затем весело рассмеялся:

– Д-да, я вижу, как ты погружаешься на дно всего этого…

Старый профессор, который уставился на секретаря, тихо спросил:

– Что ты знаешь, Джеймс?

Литературное светило на мгновение заколебался, затем вытащил из кармана пригоршню блестящего металла и бросил его на стол.

– Я все об этом знаю, – сказал он и невольно улыбнулся.

Мужчины уставились на него. Пабло Паска прервал свои путешествия до кухонной палатки и обратно, чтобы посмотреть на юношу и золото.

– Знать все о чем? – нервно перебил Петвик.

– Золото или тайна?

– Оба.

Внезапно Пабло заплакал:

– Я говорил вам, сеньоры, богатство там, где опасность так велика!

– Вы нашли золотую жилу? – спросил Деметриович.

– Нет, я продал одну из своих книг.

– Кому… когда… где… господи… кто был этим простофилей? – вырывались вопросы из Петвика.

– Я и понятия не имел, что у моей книги такая репутация, – просиял автор.

– Юноша, или ты прекратишь литературную болтовню… – дрожащим голосом выдавил Петвик.

– Ну, у меня было предчувствие, что должно быть какое-то очень простое объяснение всей этой истории с черепами и скрещенными костями, которую вы, ребята, пытались решить. Вы знаете, что в реальной жизни такого не бывает. Это всего лишь вымысел, это прибежище умственно отсталых…

– Стэндифер! Расскажи, если ты что-нибудь знаешь!

– Продолжайте, расскажите по-своему, – подбодрил Деметриович. – Вы сказали умственно отсталый.

– Конечно, да, ну, ничего особенного, вы знаете. Эта жизнь очень проста, как только вы получите ключ.

– Господи, разве это не звучит так же, как ”Северный олень в Исландии"! – простонал инженер.

– Что это был за свет, который мы только что увидели, мистер Стандифер? – спросил ученый, который понял, что его друг от секретаря ничего не добьется без посторонней помощи.

– Новый вид переносной печи, сэр, которая извлекает и измельчает руду на месте.

– Кто этим управляет?

– Индейцы.

– Вы видели кого-нибудь из них?

– Видел одного менее трех часов назад. Продал ему экземпляр ‘Олени в Исландии”.

Петвик прервал катехизацию.

– Дал вам столько золота за экземпляр "Олени в Исландии"! Как для всего издания ‘Олени в Исландии”!

– Вы спрашивали о Чезаре?– продолжил Деметриович.

– Да, он работает на них.

– Ты догадался спросить о хлорофилле?

– Это используется в секретном процессе добычи золота.

– Вы говорите, что люди, занимающиеся таким методом добычи, – индейцы?

– Человек, которого я видел, был индейцем.

– Вы говорили с ним на английском, испанском, кича? На каком языке?

Секретарь колебался.

– Вроде, на английском, но мне пришлось объяснять ему язык. Я думаю, он знал это когда-то, но словно забыл.

– Многие южноамериканцы получают образование в Штатах, – заметил Петвик, который все это время внимательно слушал.

– Расскажите нам, что произошло, мистер Стандифер, – попросил румын.

– Что ж, сегодня я был примерно в двенадцати милях вниз по долине. Я сел, чтобы пообедать, когда увидел индейца за скалой, который смотрел на меня так, как будто его глаза вот-вот вылезут из орбит. Я должен признать, что это повергло меня в шок, после того, что здесь происходило в последнее время. Со второго взгляда я подумал, что это Чезаре. Я собирался крикнуть и спросить, когда парень сам крикнул мне: "Привет, Чезаре, это ты?"

– Ну, это чуть не сбило меня с толку. Но я взял себя в руки и крикнул в ответ: "Нет, я не Чезаре!" И я собирался спросить, кто этот парень, когда он вырвал это у меня изо рта и крикнул мне: "Кто ты?"

– Я назвал ему свое имя и страну, что я автор и секретарь Географической экспедиции Делонга, затем я попросил его подойти и поговорить.

– Парень спокойно вышел из-за скалы, подошел ко мне, пристально глядя на меня. Он был обычным индейцем с большой головой и носил одежду примерно как у Чезаре. В самом деле, вы понимаете, что индейцев трудно отличить друг от друга. Когда он подошел, он задал мне тот самый вопрос, который крутился у меня в голове: “Вы знаете Чезаре?"

– Я спросил: "Да, где он?" Он стоял, смотрел на меня и качал головой.

– Я сказал: "Ты не знаешь", и он прикоснулся к губам и рассмеялся. Тогда я догадался, что он не очень хорошо понимает английский, поэтому я начал объяснять ему язык.

– Он показывал на что-то и говорил: "Это птица? Это камень? Это река?" В каждом случае он все делал правильно, но всегда возникало колебание, возможно, около секунды, как если бы он думал примерно так: ”Это а… река?"

Оба пожилых мужчины пристально смотрели на юношу, как будто пытались прочесть что-то между строк. Петвик нетерпеливо кивнул.

– Я уверен, – продолжил Стэндифер, – что когда-то этот парень знал английский, и это умение возвращалось к нему.

– Несомненно, – поддержал Петвик.

– Затем он увидел уголок моей книги в моем рюкзаке, потому что я … я иногда ношу с собой книгу, чтобы почитать, когда мне одиноко, и он спросил:"Что это – "Северный олень в Исландии"?"

– Это так меня удивило, что я сказал: "Да, как, черт возьми, ты это узнал?"

– Ну, здесь он чуть не расхохотался до смерти и, наконец, сказал примерно то, что было у меня на уме: "У нее более широкая известность, чем вы себе представляете", и добавил: "Для чего это?"

"Что значит, для чего?" – спрашиваю я.

"Северный олень в Исландии", – говорит он.

"Читать", – говорю я. "В нем содержатся факты", – говорю я. "Это не похоже на гнилую беллетристику, которую вы подбираете". И с этим вся моя болтовня, которую я обычно рассказывал фермерам в штате Нью-Йорк, когда я продавал свои книги от двери к двери, возвратилась ко мне. Я подумал, что было бы забавно попытаться продать экземпляр индейцу в Рио-Инфьернильо. "Если я это сделаю, – подумал я про себя, – я стану звездным книжным агентом обеих Америк". Итак, я начал:

“Это не похоже на гнилую беллетристику, которую вы покупаете", – говорю я. "В этом томе вы узнаете правду об оленях в Исландии; она рассказывает вам об их еде, их силе, их выносливости, их ценности во всех валютах мира. Здесь указано, где находятся самые большие стада. Для чего используются оленьи шкуры. Каковы на вкус их мясо, молоко и сыр. Как приготовить пудинги из их крови. Как дерутся самцы. Их крики, их призывы к любви, сигналы опасности, голодные крики. Как их возраст можно вычислить по зубцам на рогах, кольцам на зубах и хвостам. На самом деле, сэр, – сказал я, – с этим маленьким томиком в вашем кармане ни один мужчина, каким бы нечестным он ни был, не сможет подсунуть вам старого, дряхлого оленя под благовидным предлогом, что он или она молоды, проворны и нежны.

Цена этого бесценного сборника делает его доступным для всех и каждого. Это докажет огромную практическую и образовательную ценность для всех и каждого. Не имеет большого значения, собираетесь ли вы выращивать этих грациозных, послушных животных или нет, вам нужна эта книга, поскольку как предмет интеллектуальной культуры она непревзойденна. В ней содержатся факты, ничего, кроме фактов. Вам это нужно. Вы этого хотите? Вы прогрессивны? Единственное, что в ней мало, это цена – всего пятьдесят четыре цента. Позвольте мне записать вас."

– С этими словами, настолько огромна сила привычки, я достал старый конверт, чтобы отметить его заказ.

"Что такое пятьдесят четыре цента?"– спросил он: "У меня есть пятьдесят четыре цента?"

"Это как раз то, о чем я хотел спросить", – говорю я. – "Выверните карманы наружу, и я посмотрю".

– Он вывернул их и рассыпал много металлов по земле. Я увидел эти кусочки золота и сказал ему, что они подойдут. Я сказал ему, что отдам ему все пять своих томов, потому что именно столько я взял с собой в эту поездку, и теперь я сожалею, что не взял больше.

– Он просто подтолкнул ко мне золото, не моргнув глазом, и мы обменялись. Я сказал ему, где мы разбили лагерь, и он сказал, что завтра подойдет и заберет остальные четыре тома. И, джентльмены, это все, что я знаю.

В конце этой истории Стэндифер откинулся назад, улыбаясь от удовольствия от своей продажи. Двое мужчин сидели, изучая его. Наконец Петвик спросил:

– Вы говорите, он знал название вашей книги?

– Да.

– Название на обложке было видно?

– Нет, просто маленький уголок книги торчал из рюкзака.

Петвик на мгновение задумался.

– Вы сначала подумали, что это был Чезаре?

– Да.

– Был ли у него шрам на одной стороне лица?

– Нет, я бы это заметил, конечно. И все же его лицо было очень густо раскрашено. Я не мог видеть никакого шрама.

– Вы уверены, что это был не Чезаре?

– Абсолютно уверен.

Здесь Димитриович занялся тем, что можно назвать перекрестным допросом.

– Вы говорите, что сначала он не понимал по-английски – мог ли он прочитать книгу, которую вы ему продали?

– Нет, это было бы странно. Я должен был рассказать ему, что это за буквы и как они образуют слова, как слова образуют предложения. Но он уловил момент, когда я ему что-то показал, и никогда ничего не забывал. Я проверил его.

Деметриович сделал паузу:

– Вы уверены, что это был индеец?

– Да.

– Но он не знал ценности золота?

– Ну, я не уверен в этом, – начал Стандифер.

– Вы сказали, что он дал вам все эти деньги за пять маленьких книжек! – бушевал Петвик.

– Да, но это не значит, что он не понимает…

– Золотоискатель, – перебил М. Деметриович.

– Кто настолько высоконаучен, чтобы использовать хлорофилл в секретном процессе извлечения золота, и при этом – не знает ценности золота!

Секретарь радостно погладил свою сверкающую стопку, зевнул и сунул ее обратно в карман.

– В любом случае, я бы хотел, чтобы у меня была тележка с этими книгами.

Петвик сидел на своем стуле, прижав колено к груди, и свирепо смотрел на секретаря. Наконец он нервно рассмеялся:

– Я рад, что ты раскрыл тайну, Стэндифер.

– Я тоже, – добродушно ответил секретарь. – Я сам начинал беспокоиться об этом.

– Я не думал, что это тебя обеспокоит, Стандифер. – Петвик издал еще один дрожащий смешок.

– Я не так уж плох, чтобы быть бесчувственным, – искренне согласился секретарь.

Инженер сидел, облизывая языком пересохшие губы, в то время как по его телу пробегала мелкая дрожь.

– Между прочим, – спросил он через мгновение, – вы не подумали навести справки об этих скелетах? Прояснить и это?

– Да, я это сделал. Он сказал, что поставил их туда, чтобы держать животных подальше. Он сказал, что никогда не знаешь, чего от них ожидать, и он не хотел никого видеть, пока не будет готов. Он сказал, что поместил по одному из каждого вида, который смог найти, потому что каждое животное боится своих мертвецов.

Димитриович сидел, пристально глядя на юношу. Над стариком, казалось, сгущались тучи.

– Это факт, – кивнул он. – Я никогда раньше не думал об этом – каждое животное боится своих мертвецов. Ни один скелет не шокирует человека, как скелета человека. Я полагаю, что это относится и ко всему остальному животному миру.

– В любом случае, теперь все прояснилось, Стэндифер, – повторил инженер со своим звонким смехом. – Все так, как ты говоришь, Стэндифер, за пределами художественной литературы нет тайн.

Он начал смеяться, сильно дрожа. Его восклицания становились все громче и громче. Димитриович вскочил со своего места, поспешил к своей аптечке, налил в стакан чего-то и дрожащей рукой подал его инженеру. Петвик отпил немного, а затем старик сделал большой глоток сам.

– В чем дело? – спросил секретарь, поднимая счастливое лицо.

– Это реакция на то, – инженер уже дрожал менее сильно. – что ты раскрыл тайну… так внезапно… Спокойной ночи.

Юноша откинулся на подушку и сразу же отключился после долгой прогулки.

Двое пожилых мужчин сидели, уставившись друг на друга через маленький столик, их нервы немного улеглись под действием успокоительного.

– Это ложь, – прошептал Петвик после долгого раздумья, – чтобы утаить открытие золота?

Деметриович покачал головой.

– У этого мальчика недостаточно воображения, чтобы придумать сюжет такой фантастической истории. Это случилось на самом деле.

– Тогда, во имя всего святого, что Чезаре собирается сделать с нами завтра?

– Чезаре никогда бы не отдал все это золото, – медленно проговорил старый ученый.

– Если только он не собирается вернуть все это себе завтра.

Деметриович покачал головой.

– Возможно, Чезаре наложил на лицо краску – он никогда не смог бы придумать такую сложную ментальную маскировку. Это далеко за его пределами. – двое мужчин задумались. Наконец ученый рискнул предположить:

– Возможно, что большевики перестали использовать золото. Я полагаю, что есть план использовать временные ограничения в их социалистической программе.

Инженер выдвинул еще одно предположение:

– Древние инки использовали золото как обычный металл… древние инки… солнцепоклонники, которые приносили в жертву живых людей… их божеству…

Двое ученых сидели в тишине. С ледяных полей высоко над пропастью Рио-Инфьернильо налетел сильный порывистый ветер. Оно дышало на них из темноты, его холодное дыхание холодило их шеи, руки, запястья, оно дышало им на лодыжки и проникало под брюки, холодя колени и поясницу.

Мужчины вздрогнули.