Читать книгу Куколка. За гранью… Часть III - Alice Freya Heart - Страница 3

Джон стоял у гаража и выдыхал тяжелые клубы дыма. Он слышал, как Рита звала его, как кричала и умоляла… Их – остановиться. Его – спасти.

Вообще он собирался сразу уйти, но что-то остановило его. И он закурил…

Каждый крик отзывался где-то внутри… Это было непривычно… Никто, ничьи мольбы о помощи – никогда не цепляли его так. Да они вообще до этого не цепляли. Казалось, это разрывает изнутри.

– Черт!

Парень выкинул сигарету и быстро зашел в гараж. Его появления даже не заметили. Он выстрелил в воздух. Все замерли. Джон молча подошел к застывшей толпе мужчин, подхватил дрожащую, полураздетую Риту и вывел на улицу. Ее тело, взгляд, вся она сама – были где-то совсем в другом месте. Парень снял с себя куртку, накинул на девушку, обхватил за талию и повел в дом.

Переступив порог прихожей, Рита вдруг обмякла. Он едва успел ее подхватить. Затем взял на руки и отнес в гостиную, бережно положив на диван. Джон не нашел ничего более подходящего, чем накрыть ее овечьей шкурой, которая лежала недалеко у камина и была теплой от огня.

Смотреть на это заплаканное и невнятное существо сил не было никаких. Парень открыл один из ящичков письменного стола, достал оттуда успокоительное и шприц. Эти «аптечки» он предусмотрительно разложил по всему дому.

– Прости, но сейчас это единственный выход.

Она не сопротивлялась, не говорила, не смотрела. Лишь едва заметно вздрогнула, когда игла вошла в кожу. И через минуту заснула.

Джон закурил и достал виски. Он смотрел на нее, и глаза его становились влажными. Будь проклят этот Брет. Только все стало налаживаться. Даже не находясь рядом, он влез во все и испортил. Или не он?

Ведь никто не заставлял убивать Лукаса и отдавать Риту.

Парень подошел к дивану. Бедная моя, беззащитная… Он украл ее у самой жизни и не уберег. Не уберег от самого себя…

Джон упал на колени и обнял девушку.

– Прости меня… Я не должен был…

Слова закончились… Он опустил голову и заплакал…

***

Грег взял протянутую пачку денег. Босс стоял у гаража, в своей кожаной куртке и солнечных очках. Он приказал разобраться с Лукасом и потом исчезнуть.

– Чтобы я вас всех не видел три дня. Пейте, трахайтесь, что хотите делайте. И если я потом увижу хоть один взгляд на Риту и этот взгляд мне не понравится – я стреляю сразу.

– С ней никто ничего не сделал. Ну, в смысле не успел.

– Ты остаешься на связи и прокатись, где была авария с Тарьё.

– Хорошо.

– Все, – парень отмахнулся рукой, как будто прогонял назойливых мошек. – Свободны.

***

Рита продолжала спать на диване. Джон сидел у камина на полу. Рядом была початая бутылка виски, пачка сигарет и пепельница. Парень застывшим взглядом смотрел на огонь. Он понимал, что ту ошибку, которую совершил – за нее ему предстоит расплачиваться очень долго. И был к этому готов. Но не знал, возможно ли это вообще. Возможно ли искупление. Не перед собой – себя он никогда не простит. Простит ли Рита…

Как только девушка зашевелилась, он переместился к дивану и, продолжая пить виски большими глотками, стал ждать, когда она придет в себя. Он хотел и боялся этого. Возможно, впервые в жизни ему было стыдно за себя. И хватит убегать от уколов совести.

Рита открыла глаза и молча посмотрела на Джона.

– Прости, – большее выговорить он не смог.

– Брет все равно меня найдет, – тихо сказала она.

Какая-то странная и неприятная улыбка пробежала по лицу парня.

– Наверное, пора тебе все рассказать.

– Что рассказать?

– Дойдешь до кухни? Я схожу за ноутом наверх. Завари нам чая, пожалуйста. Разговор будет непростой. Сможешь подняться?

– Да, – девушка заметно напряглась, и будто новые силы проснулись в ней – Брет.

В прихожей они пошли в разные стороны: Рита отправилась на кухню заваривать чай, а парень начал подниматься по лестнице в спальню. Может быть, стоило рассказать о Брете раньше. Тогда не было бы этой картины. Лукас бы спокойно учил их рисовать дальше, и вообще ничего из этого дня – не было бы.

Джон молчал, потому что искал подходящего случая. И в очередной раз убедился, что в ожидании того, чтобы «звезды сошлись правильно», можно профукать весь момент.

Но пусть она узнает обо всем поздно, чем будет тешить себя иллюзиями…

Руки дрожали, и пальцы слово парализовало от волнения. То ли произошедшего, то ли предстоящего. Когда чай, наконец, был заварен, Рита беззвучно села на стул. Свой чай он получит, а ей – хочется лишь узнать о Брете. Больше от этой вселенной ей не нужно было сейчас – ничего.

…Парень сел рядом, открыл ноутбук. Воздух застыл…

Мысли заметались и запутались в теориях и предположениях.

– Ты скучаешь по нашему городу? – спросил он.

– Не знаю…

Джон открыл фото. Парк, красивый вид на город, яркий солнечный день, на мосту стоит бомж с бутылкой пива, на переднем плане играют дети, рядом стоят взрослые. Обычная городская жизнь.

– Зачем ты это показываешь? Причем здесь Брет?

Парень хмыкнул.

– Внимательно посмотри.

Рита посмотрела еще раз. Солнце, парк, бомж, дети, родители. На заднем плане кто-то быстро идет. Еще дальше – несколько машин. Чужие лица, знакомый парк.

– Я не понимаю…

– Найди здесь Брета.

– Его здесь нет. Он в машине? Я так не увижу.

Джон еще раз хмыкнул.

– Вот он, твой Брет, – он ткнул пальцем в бомжа.

Губы девушки дернулись.

Парень явно ожидал такой реакции, поэтому взял инициативу на себя и начал рассказ:

– Когда мы уехали, он лежал в больнице. А потом сбежал. Его даже дядя Джон искал. Мы проверяли его звонки. Потом Брет объявился в какой-то мутной компании, начал пить. Дядя его прикрывал. Но когда выпивки стало совсем много – Брета уволили. Он стал жить в заброшенной квартире. Дядя Джон водил его в центры, пытался лечить, приносил еду, но Брет подсел на иглу. Мои люди лично продавали ему наркоту, и он кололся – прямо при них. Речь не о том, будет ли он спасать тебя. Спасет ли он себя. И я думаю, шансов – уже нет.

Вдруг зазвонил телефон. Это был Грег. Значит, что-то важное.

– Прости, это по работе. Я сейчас.

Он ответил на звонок и сразу направился в гостиную. Видимо, Рите не нужно было слышать подробности этой работы. Но она ничего и не слышала.

Не видела, не слышала, не чувствовала. Она умерла.

Тело еще как-то сидело, могло поворачивать головой, дышать. Но все остальное…

Когда Джон вернулся на кухню, там никого не было.

– Ты где?

Тишина. Парень поднялся в спальню. Пусто. Внезапно он понял.

Швырнув телефон на пол, Джон помчался к выходу. Дверь была слегка приоткрыта. Наспех надев первую попавшуюся обувь, он выбежал на улицу и побежал к морю. И не к берегу понесли его ноги. К обрыву. Он не видел, но просто знал, что Рита сейчас там…

Вот и все… Все внутренние лампочки перегорели разом, дышать, думать, двигаться – это все отключилось. Кричать… крика тоже больше не было…

Глубокая, спокойная пустота моря… Оно всегда помогало. Всегда забирало боль. Теперь пришло время, чтобы оно забрало ее всю…

Может, это неправильно и так нельзя. Ты родился, получил свои задачи, взял ответственность за свою жизнь, за себя… И ты должен жить. А в жизни бывает все. И радость, и боль. Но когда это невыносимо… Когда не выдерживает внутри ничего… Что делать тогда?…

– Стой!

Она обернулась.

– Не смей! – Джон, наконец, добежал и остановился рядом.

Девушка посмотрела на него… Любимый и родной Брет… такой долгожданный и навсегда потерянный…

Непонятный и непредсказуемый Джон… Такой же сильный, хорошо сложенный. Она вспомнила сейчас его обнаженную грудь. Эти ритмично ходящие мышцы. Не перекаченные, а простые, человеческие мышцы….

И этот клык на шее… Может, она просто хочет Джона и пора отпустить Брета?… Может, просто она заморочила себе голову этим Джоном, чтобы заглушить мысли о Брете?

Или это просто стокгольмский синдром? Жертва ведь может полюбить насильника, когда выхода нет.

Никакой любви больше. Хватит чувствовать. Хватит этой жизни. Не получилась она. Слишком больно.

Джон не читал мысли, но он умел читать по лицу и прекрасно ловить состояние Риты. Он понял, что она поплыла опять. А до обрыва было несколько шагов. Парень схватил ее за предплечье, а второй рукой влепил сильную пощечину.

Девушка вскрикнула, задрожала. Еще одна пощечина. И слезы потекли ручьями.

Вот теперь хорошо. Слезы – это хорошо. Значит, все проснулось, заработало и будет выходить.

– Иди сюда, – ласково сказал он и прижал девушку к себе. Она разрыдалась так, что у него самого защемило в носу…

Господи, какая же ты непростая, жизнь! Какая же ты непростая…