Читать книгу Враг всегда остается врагом - Алина Кухтинова - Страница 9

***

Я подхожу к открытой двери кабинета, где у нас последней парой интернет и реклама, но резко останавливаюсь в проеме, смотря на Девьятову.

На столе в последнем ряду, лежит маленькая черная сумка, за столом сидит Костя, а рядом с ним стоит Алина и смотрит на меня.

«Зачем она пришла на пару? И почему она улыбается, смотря на меня. Как же я ненавижу эту суку! Почему Костя с ней? Почему?».

Я опускаю взгляд себе под ноги и захожу в кабинет. Я подхожу к первому ряду и сажусь за парту в середину.

Кабинет тихо и скучно заполняется девочками, которые спокойно проходят, садятся за парты и готовятся к началу занятия, обсуждая новости интернета.

А я все переживаю о том, что Алина Девьятова снова раскроет рот и начнет незаслуженно поливать меня грязью.

В кабинет заходит Вика Кайданова с подругой Машей Галавай. Маша спокойно подходит к первому ряду, останавливается и смотрит на подружку.

– Вик, ты что стоишь? Пошли, сядем, – говорит Маша.

– Я туда не сяду!

Кайданова стоя между третьим и первым рядом с отвращением смотрит на меня, а Алина Девьятова улыбается.

– Я тебя понимаю, Вика, очень понимаю, – говорит Алина.

– Я не понимаю, если ты сидишь один, то зачем садиться в середину, если можно сесть с края и никому не мешать, – говорит Вика.

– Вот именно, зачем вообще приходить на пару, если ты все равно ничего не делаешь, только место занимать, – говорит Алина.

– Ладно, Вик, – говорит Маша. – Давай я сейчас пойду и сяду рядом с ней, а ты сядешь со мной, чтобы ты была подальше от нее.

Алина смеется. Маша отворачивается от недовольной Вики. Она подходит и садится за вторую парту в первом ряду. Всего три ряда, а столы в каждом ряду соединены в одну линию.

– Все, Вик, садись со мной, я жду! – говорит с улыбкой Маша.

– Да, я лучше сяду с Макаровым, чем с ней!

– Это прозвучало убого, честно! – говорит Аня Голиней.

Костя с хмурым лицом наблюдает за происходящим.

– Давай садись, Вик, ты не с ней сидеть будешь, а со мной!

– Бедная, Вика, я тебя понимаю, очень понимаю, – говорит Алина.

Вика с неприязнью подходит к первому ряду.

– Ты там только аккуратней, Вик. Это же опасная зона, как Чернобыль. Осторожней проходи, чтобы не заразиться! – говорит Девьятова.

Улыбаясь, Алина смотрит, как Вика с осторожностью идет у меня за спиной к Маше.

Звонок. В кабинет заходит Попов Николай Иванович – наш преподаватель. Он, как обычно, в хорошем настроении. Преподаватель подходит, вешает на спинку стула пиджак и садится за стол.

Я не обращаю никакого внимания на него, на то, что он говорит, на то, что Алина о чем-то говорит с Костей. Мне плевать на них, на всех, кроме Кости.

«Я просто не понимаю. Раньше он был скромным, тихим, странным и очень злым. А сейчас он обычный парень, у которого много друзей и он точно перестал быть как я, он больше не изгой общества. Тех людей, которых он хотел убить, они теперь его друзья и я, действительно, не понимаю. Раньше он говорил: „Я не общительный. Я никому ничего не должен. Я стесняюсь ответить. Это сложно“. У нас была связь, она точно была…».

С задумчивостью я поднимаю голову и долгим взглядом смотрю на доску.

– Давайте поговорим о селфи, – говорит преподаватель. – У кого из вас есть аккаунты в инстаграме?

– Практически у всех, – говорит Аня Голиней.

– Хорошо, тогда ответьте мне на вопрос. Зачем вы делаете селфи?

– Ну, может, действует стадный инстинкт – он сделал селфи и я тоже сделаю селфи, – отвечает Аня.

– Я спрашиваю, почему именно вы делаете селфи?

– Ну, допустим, я сделала красивую фотографию и хочу поделиться ей с другими, – говорит Аня.

– Нет, это нормально. Когда вы делаете красивую фотографию и хотите поделиться ей с другими людьми, это нормально. Я спрашиваю, зачем вы делаете селфи на фоне ковра, в машине, прикрывая лицо рукой. Почему люди так делают? Я это не понимаю. Зачем выкладывать такие фотографии?

– Я делаю селфи, – говорит Вика Кайданова, – потому что там я выгляжу красивее, чем в зеркале.

– Костя, а ты когда-нибудь делал селфи? – спрашивает преподаватель.

– Да все когда-нибудь делали селфи, хотя бы раз, – отвечает за Костю Аня.

– Костя, а у тебя есть инстаграм? – спрашивает преподаватель.

– Да, но он закрытый.

– А почему ты его закрыл?

– Не знаю. Я его закрыл, чтобы не компрометировали.

– Хорошо, а что ты там публикуешь, на какую тематику, если не селфи?

– Алкоголь. Хоррор.

– Когда выкладывают алкоголь, это нормально. В этом нет ничего такого, а на какую тему хоррор?

– Расчлененка.

– Ты себя режешь?

– М-м-м, не себя.

– А кого?

– М-м-м, других.

– А кто на тебя подписан?

– Ну, я проверяю людей, кто подписывается, и допускаю к аккаунту.

– А сколько людей на тебя подписывается?

– Его компания, кто с ним бухает, те и подписываются, – отвечает за него Алина Девьятова.

Погружаясь в раздумья, я анализирую услышанные слова и пытаюсь понять Костю. Пытаюсь узнать его. Узнать о нем многое.

«Я думаю, что он убивает невинных животных, расчленяет их где-нибудь в подвале, фотографирует и выкладывает в инстаграм. Я не думаю, что он убивает людей, потому что, если бы он, действительно, убивал людей, где-нибудь в сарае или в заброшенном подвале, дверь которого закрыта на замок его бы тогда разыскивала полиция. Но ведь есть много способов, чтобы убивать людей и грамотно прятать улики, чтобы никто не нашел, даже с собаками. Я не хочу убивать животных, я их люблю, а вот людей. Я бы убивала людей, вместе с ним убивала. Мы просто созданы друг для друга!».

В метро я иду в толпе людей и думаю о Косте.

«Он убивает животных, которых находит на улицах города. В каком-нибудь подвале он расчленяет ножом тело этой белочки, при этом пьет водочку и получает от убийства удовольствие. А белочка же кричит, из-за этого он включает громко музыку и с весельем расчленяет тело белочки. Он фотографирует части тела белочки, выпивает водочку и идет в магазин, чтобы взять еще алкоголя. Он идет домой или кинотеатр, сморит с наслаждением фильм, оценивает его по десятибалльной шкале и идет к знакомому домой, чтобы закончить день бухлом и весельем».

Улыбаясь, я захожу в салон поезда и сажусь на свободное место. Люди ни на кого не обращают внимания, им важны лишь они сами.

Сегодня заканчивается аттестационная неделя. Первая пара у нас по предмету техника и технологии рекламного видео. Я сижу за компьютером и наблюдаю за происходящим. Воронков Леонид Александрович, наш преподаватель, ходит по кабинету и спрашивает у нас, как смонтировать видеоролик. Но никто не отвечает, все продолжают молчать. Преподаватель хочет, чтобы человек сел за его компьютер, где в программе открыт рекламный видеоролик и сделал монтаж. Показывая основные принципы монтажа в этой программе. Леонид Александрович смотрит на девочек. Все молчат. Возможно, они это не знают. А я знаю, но отвечать и привлекать к себе внимание не хочу. К тому же, я очень плохо себя чувствую.

– Юля, – говорит преподаватель.

Юля Пивоварова вальяжно сидит на стуле и красит губы красным блеском, смотрясь в маленькое зеркало.

– Что?

Юля с улыбкой смотрит на преподавателя.

– Садись.

– Я? Нет. Я не готова отвечать.

– Юля, но ты же такая активная. Вот уже десять минут губы красишь.

– Спросите Алину, она тоже активная. Даже активней меня. Видите, как она ногой активно дергает, – говорит Юля, смотря на меня.

Я отвожу взгляд в сторону. У меня очень сильно болит голова. Так сильно, что любой звук, причиняет мне неистовую боль. Я отворачиваюсь и с грустью смотрю в окно.

– Пусть Алина садится! Она делала уже монтаж! Она снимала…

Все одногруппницы смеются, с каждой секундой громче и громче.

– Пусть садятся те, кто знают, что надо делать и как открывать! Я не знаю! Я не монтировала еще ничего!

– Иванова, хочешь четверку по аттестации?

– А что, кстати, правда…

– Хочешь? – спрашивает преподаватель.

– Давайте будут отвечать те, кто уже это делал, – договаривает Аня.

– Хочешь?

– Хочу, но я не могу ответить, – говорит Настя Иванова.

– Хочешь четверку?

– Хочу.

– Нет, пусть Алина садится, действительно! – говорит Юля.

– Ну, если не хочешь четверку, не садись, – говорит преподаватель.

– Почему? Хочу, но я не знаю.

– Леонид Александрович, давайте просто посмотрим правде в глаза! Есть люди, которые вы говорите, что они все делают, но они никогда на паре ничего не говорят! Пускай они это делают! – кричит Алина Девьятова.

– Ну, они знают! Они снимали! – говорит Юля.

– Пускай покажут нам! – кричит Девьятова.

– Зай, а что ты делала? – спокойно говорит преподаватель.

– Я ничего не делала! В том-то и дело! Но вы говорите, что есть люди, которые уже давно все сделали, пускай придут, покажут, почему нет?

– Вот сидит Костя, монтирует ролик, – говорит преподаватель.

Некоторые девочки снова смеются.

– Ну, Костя ладно. Про Костю и слова не сказали, – говорит Юля.

Девочки смеются.

– Вот сидит, Катя вот снимала, Алина снимала…

– Катя отсняла, да, – говорит преподаватель.

Девочки смеются все громче и громче.

– Они знают, как это делать! Почему они не могут подойти и показать!? – кричит Алина Девьятова.

– У Кати отснятый видеоматериал есть, – говорит преподаватель.

– А Алина тоже монтаж еще не делала? – спрашивает Юля.

– Ничего не делала, – отвечает преподаватель.

– Я думаю, что такого плохого в том, чтобы постоянно молчать? – говорит Настя Иванова.

– Да, она постоянно сидит, молчит! – кричит Девьятова.

– Но рассказывал я всем! – говорит преподаватель.

– Вы рассказываете всем, но при этом одна сидит в окно смотрит, ей вообще не до вашей пары! Но потом она приносит и говорит: «Я сделала». Даже нет…

Алина берет в руку со стола папку, а затем быстро кладет на стол. Все одногруппницы смеются.

– Вы же мне поставите пять! Это мысленно! – со злостью договаривает Девьятова.

Все одногруппницы снова смеются.

– И ТАК ВЕЗДЕ! ВСЕГДА! ПОСТОЯННО! – кричит Алина Девьятова.

– Везде! Всегда! Постоянно! – говорит Юля.

– А есть те, кто пытается что-то делать, ночами не спят! А кто-то, вообще ничего не делает! Просто из-за того, что так получилось на первом курсе, что ее все жалели! Все такие, все хорошие, по-доброму относились! Сели на голову, свесили ножки…

– Алин! Алин, перестань! Не надо еще больше травмировать ее психику! – говорит Аня.

– Ну, все преподаватели! Леонид Александрович, все преподаватели говорят: «Я жалею Алину!». Ей все преподаватели делают поблажки! – кричит Девьятова.

Некоторые девочки снова смеются.

– ОНА СИДИТ И РТА НИКОГДА НЕ ОТКРОЕТ! ЗАТО У НЕЕ ПЯТЬ! ВСЕГДА! ПЯТЬ-ЧЕТЫРЕ-ПЯТЬ-ЧЕТЫРЕ-ПЯТЬ-ЧЕТЫРЕ! ТЕСТЫ НА ДВА! В АТТЕСТАЦИИ ПЯТЬ! ВСЕ ТЕСТЫ НА ДВА!

– Ты мне скажи, почему ты пропускаешь занятия? – спокойно спрашивает преподаватель.

Девочки смеются.

– Я МОЖНО БУДУ МОЛЧА? ПОЖАЛУЙСТА! – говорит Алина.

– Пропустила ты почему? – спрашивает преподаватель.

– Кого я пропустила? – спрашивает Алина Девьятова.

– Занятий много, – отвечает преподаватель.

– Ну, у меня получается так, что я не могу приходить.

– Так я тебя спрашиваю, почему?

– Она работает. Она живет за свой счет, – говорит Юля.

– Леонид Александрович, я за себя не говорю! Я знаю, что у меня неаттестация, что у меня ничего нет! Я говорю другое, тот факт того, что люди никогда…

– Эта тема не… для занятия по дисциплине, – говорит преподаватель.

– Ну, объясните! Почему вы никогда ее не спрашиваете?! Объясните мне, пожалуйста!

– ЭТА ТЕМА НЕ ДЛЯ ЗАНЯТИЯ ПО ДИСЦИПЛИНЕ! ЭТА ТЕМА ДЛЯ ДРУГОГО РАЗГОВОРА! – говорит преподаватель.

– Ответьте мне, пожалуйста. Почему вы ее никогда не спрашиваете?

– Отвечу. Останешься, после занятий.

– Хорошо, – спокойно говорит Алина Девьятова.

Раздается звонок на перемену. Наконец-то пара закончилась. Одногруппницы продолжают смеяться и осуждать меня. Я беру со стола наушники с плеером, встаю со стула и очень быстрой походкой иду к двери. Алина Девьятова подходит к преподавателю.

– Леонид Александрович, вы мне обещали ответить, почему вы никогда не спрашиваете…

Я открываю дверь и быстро выхожу в коридор. За дверью кабинета слышатся голоса и смех.

«Почему меня все ненавидят?».

Я останавливаюсь у стены, надеваю наушники и включаю в плеере песню. Облокачиваясь спиной о стену, я слушаю песню любимой группы. Меня медленно поглощает злость к этому миру и всему, что меня окружает.

Открывается дверь, из кабинета выходит Леонид Александрович и быстро закрывает за собой дверь. Отходя от кабинета, преподаватель оборачивается и смотрит на меня.

«Интересно, что он ей сказал?».

Преподаватель отводит от меня взгляд и уходит в сторону кафедры. Из кабинета выходят Алина Девьятова и Оля Захарова. Алина оборачивается и смотрит на меня. Оля закрывает дверь кабинета, поворачивается к подружке и что-то говорит. Алина отводит от меня взгляд, и они уходят. Я отворачиваюсь и делаю погромче в плеере песню. Проникаясь грустной философией текста песни, я со злостью наблюдаю за прохожими.

По коридору идет Елизавета Викторовна. Смотря на нее, я выключаю в плеере песню и опускаю на плечи наушники. Преподавательница замечает меня и подходит ко мне.

– Алина, а что ты тут стоишь? Звонок на пару уже был. Или ты что меня ждешь?

Я молчу.

– Девочки опять тебя обижают?

Я киваю головой.

– Не обращай на них внимания.

Я с грустью смотрю на преподавательницу.

– Ладно, пошли на пару.

Я с преподавательницей иду к кабинету.

– Елизавета Викторовна.

Преподавательница останавливается и смотрит в мои глаза.

– Отчислите меня! Пожалуйста! Отчислите меня!

– Что значит, отчислить?

– Отчислите меня! Это же можно как-то устроить?! Отчислите меня! Я больше не могу! Отчислите меня! – с отчаянием говорю я.

– Алина, успокойся и пошли.

Елизавета Викторовна отворачивается от меня, открывает дверь, и мы заходим в кабинет.

Вторая пара организация рекламы в торговле идет только несколько минут. А я уже безумно хочу домой, нет никакого желания что-то делать или слушать то, что говорит преподавательница.

– У меня к вам предложение, – говорит Елизавета Викторовна.

– Какое? – спрашивает Юля.

– Надо поучаствовать в научной конференции, написать статью на тему, которую вы выберите по лекции.

– Это уже надоело. На видео участвуйте, в художественном конкурсе участвуйте, так еще и тут.

– Так это же хорошо! – говорит с улыбкой Елизавета Викторовна.

– Нет.

– Юля, а ты где-то участвуешь?

– Да, в художественном конкурсе. Поэтому я не могу.

– Значит, будем выбирать методом тыка.

Елизавета Викторовна отводит от нее взгляд и смотрит с задумчивостью в журнал нашей группы. Вскоре она поднимает голову и смотрит на Костю.

– Костя, раз ты единственный мальчик, назови любую цифру.

– Девять, – с улыбкой отвечает он.

Преподавательница переводит взгляд на журнал.

– Так, это Котова Алина.

От страха мое сердцебиение становится, как у зайца, которого очень быстро догонит злой волк и съест.

– Нет, – очень тихо говорю я.

Улыбаясь, Костя смотрит на меня. Преподавательница поворачивает голову и смотрит на меня, также как и все одногруппницы. Мне страшно.

– Так, Костя ошибся! – говорит Елизавета Викторовна.

– Нет! – с улыбкой говорит он.

Преподавательница отводит от меня взгляд и смотрит на него.

– Да. Написать, это одно, а выступить на публике, это другое. Она не сможет.

«Спасибо вам, Елизавета Викторовна!».

– Итак, называй другую цифру.

– Четыре.

Преподавательница снова переводит взгляд на журнал.

– Так, это Девьятова Алина.

Преподавательница отводит от журнала взгляд и смотрит на Костю.

– Ты прям как специально! – говорит с улыбкой Юля.

Открывается дверь, в кабинет заходит Алина с Олей. Все смеются, кроме Кости и меня, а также преподавательницы. Оля закрывает дверь кабинета и разворачивается к нам лицом.

– Уходи! – кричит Юля, смотря на Алину. – Ты зря пришла, уходи!

– Я когда услышала свое имя, аж подпрыгнула! – улыбаясь, говорит Алина.

– Тебе статью писать, – говорит Юля.

– Какую?

Оля идет к столу.

– Тебя Костя выбрал, – говорит Юля, смотря на подружку.

– Писать статью про Макарова? – с улыбкой спрашивает Алина.

Оля садится за стол и с улыбкой смотрит на Алину Девьятову.

– Нет, – отвечает преподавательница.

– А какую статью? – спрашивает Алина, смотря на преподавательницу.

– На любую тему из лекции. Мы сейчас как раз пишем про названия магазинов.

– Нет. Если я напишу статью, то вам она не понравится, вы мне поставите два, а потом исключите из университета.

Алина Девьятова отводит взгляд от преподавательницы и идет к столу, за которым сидит Оля.

– Давайте я напишу? Что за статья? – с интересом спрашивает Оля.

Алина подходит к столу и садится на стул.

– Давай, Оля. Статья, чтобы выступить на научной конференции, по теме рекламы и торговли, и рассказывать про свою статью, о чем будет статья, выберешь из лекции.

– Я напишу.

– Все решили! – говорит с улыбкой Юля.

«Костя хотел, чтобы я выступила, значит, он знает мою цифру, интересно».

Елизавета Викторовна начинает спрашивать у нас, кто сделал домашнее задание. Мы должны были разработать несколько оригинальных названий для продуктового магазина.

– Всю пару, – говорит преподавательница, – у нас будет групповая игра по заданию. Кто готов продемонстрировать всем нам десять названий для продуктового магазина? Чтобы играть, возьмите обычный лист и напишите на нем от одного до десяти, разрежьте на квадратики…

«У меня очень сильно болят виски. Мне нехорошо. Я не хочу играть вместе со всеми, не хочу».

Я смотрю на открытую тетрадку с выполненным заданием и сильней погружаюсь в раздумья.

С тетрадкой в руке к доске подходит Катя Голдобина. Она берет мел и пишет десять названий для продуктового магазина:

Лакомка.

Кормушка.

Любимые Продукты.

Домашний.

Остров пищи.

Съестной двор.

Панорама вкуса.

Покупочка.

Сытый Муж.

Сиди, толстей.

Катя кладет обратно мел и поворачивается к одногруппникам.

– Пятое хорошее, – говорит Аня.

– Мне десятое нравится, – говорит Оля.

– Сиди и толстей, прикольно! – говорит Юля.

Я с грустью смотрю в окно. У меня очень сильно болит голова, и из-за орущей Алины мне становится еще хуже. Мне очень плохо.

– Елизавета Викторовна, а у нас не все работают! – кричит Алина Девьятова, наблюдая за мной. – Посмотрите, она сидит и смотрит в окно, ей вообще плевать на вашу пару!

– Алина, вообще-то Костик тоже не работает! – говорит с улыбкой Аня.

Алина разворачивается и приходит в бешенство. Спокойный Костя сидит на стуле и увлеченно что-то пишет в телефоне, ему тоже плевать на пару.

– Макаров! – кричит Девьятова. – Ты почему меня подводишь?!

– Чем? – сквозь смех спрашивает Костя, смотря на Алину.

– Ты почему ничего не делаешь, так же как и эта овца. Это же легко, Костя. Почему ты не работаешь?

– А что нужно делать? Просто я все прослушал.

– Костя, нужно на листе написать цифры от одного до десяти, вырезать их и положить на стол, – она указывает рукой в сторону второго ряда, на первой парте лежат десять стопок листов. – Это мы будем оценивать названия, которые записаны на доске, – объясняет Девьятова.

– М-м-м, не хочу тебя подводить, но я не смогу это сделать, у меня нет листа и мне нечем писать.

– Ладно, я за тебя все напишу и вырежу! Потом дам тебе, и ты положишь в каждую стопку по листу с цифрой, понял?

– Кажется, да.

Я медленно отвожу взгляд и смотрю на стол, на котором лежат мои вещи: тетрадь, ручка, пенал, ножницы, листы.

Костя встает со стула, подходит к столу и раскладывает листы по стопкам. Я с неуверенностью беру лист и вырезаю ножницами десять квадратиков.

– Все, Елизавета Викторовна, – говорит Девьятова, – теперь точно все работают, кроме этой, посмотрите, она ничего не делает…

– Вообще-то она работает, – говорит Аня Голиней.

– Что? – с удивлением спрашивает Алина, смотря на Аню.

– Ну, видишь, вот она сидит и вырезает.

– Все, Алинка, Анька теперь твой враг, да? – с улыбкой говорит Юля.

– Ну, ребят, она же тоже работает, – говорит Аня.

– Хорошо, тогда ждем Алину и проверяем, – говорит преподавательница.

«Я не понимаю, что делать дальше, нужно ли писать на листах названия магазинов, что я придумала или просто цифры».

Я с неуверенностью беру ручку и медленно пишу на каждом листе цифры, а на обратной стороне названия магазинов.

Я встаю со стула и иду к столу, за которым сидит Елизавета Викторовна. Я останавливаюсь напротив преподавательницы и показываю листы.

– Посмотрите, я правильно все написала, а то я не поняла, что делать…

Тяжело вздыхая, Елизавета Викторовна забирает у меня из руки листы и просматривает их.

– Все правильно, теперь разложи их по стопкам с цифрами, давая оценку названиям, которые придумала Катя.

– Нет, посмотрите, я написала и названия и цифры. Какой стороной мне класть листы? – с непониманием спрашиваю я.

Елизавета Викторовна отводит от меня взгляд, встает со стула и подходит к первой парте, на которой лежат десять стопок листов. Я иду за преподавательницей, но вскоре останавливаюсь напротив парты, все в кабинете наблюдают за мной, особенно Алина Девьятова. Елизавета Викторовна кладет лист с цифрой шесть в третью стопку.

– Теперь сама разложи оставшиеся листы, – говорит преподавательница.

– Я не поняла, куда их раскладывать! – говорю я.

Елизавета Викторовна молча раскладывает по стопкам за меня листы. Я стою напротив парты и наблюдаю за преподавательницей.

– Когда я ходила в детский сад, – говорит с улыбкой Юля Пивоварова, – за меня тоже все делали. Но потом я выросла, и начала все делать сама.

«Наконец-то звонок, этот кошмар кончился, плевать на то, что у нас еще одна пара. Я ничего не хочу. Не могу тут больше находиться».

Я резко хватаю сумку, встаю со стула и быстро иду к двери. Елизавета Викторовна, Костя, Алина и остальные одногруппницы, все смотрят на меня.

– Что, Алиночка, – говорит Девьятова, – тебе правда обидна…

– Хватит тебе! – перебивает ее Аня. – Ты понимаешь, что ты можешь довести ее до суицида!

– А я что? Я ее оскорбляю в лицо или избиваю? Я говорю, как есть!

– Не надо! Алин, лучше не надо так говорить! Ты видишь, как она это воспринимает…

Я открываю дверь и быстро выхожу из кабинета, хлопая дверью.

Я выбегаю из университета, держа куртку в дрожащей руке.

«Почему я должна постоянно страдать?».

Проходя мимо незнакомцев, я останавливаюсь у ворот. Чувствуя, как нервно дрожат губы, я быстро опускаю сумку на тротуар и надеваю куртку. На улице сильный ветер. Я поднимаю сумку, надеваю на плечо и иду к метро, все еще тяжело дыша.

В комнате я с печалью сижу на стуле и разговариваю с мамой о том, что в университете меня все обижают.

– Алина, мне звонила Елизавета Викторовна и сказала, что ты просила ее, тебя отчислить.

– Я не могу там больше учиться! Пожалуйста, забери документы! Я хочу, чтобы меня отчислили!

– Алина, ты понимаешь, сколько денег, уже ушло на твою учебу!

– Мам, за деньги диплом не купишь!

– Алина, успокойся!

– Ты понимаешь, что мне угрожают? Мам, ты понимаешь, что со мной происходит?

– И что? Уже поздно забирать документы, это последний год. Терпи!

– Зачем ждать? Мам, ты понимаешь, что скоро Девьятова изобьет меня по дороге домой!

– Я ее быстрей задушу, и не смей мне их бояться, поняла? Тебе ничего не сделают, а учиться надо, так что терпи!

– Но, мам…

– Все, успокойся, тебе ничего не сделают.

Мама отводит от меня взгляд, встает с кровати и выходит в коридор.

Я закрываю дверь ванной, подхожу к умывальнику и включаю холодную воду. Я расстегиваю цепочку с лезвием, снимаю ее и беру в руку лезвие. Разворачиваясь, я кладу цепочку на стиральную машинку. Я подхожу ближе к умывальнику и поднимаю руку с лезвием. Я делаю небольшой горизонтальный порез на запястье – появляется кровь.

Ощущая слабую боль, я с улыбкой смотрю на порез. Красивая красная кровь стекает в умывальник и смешивается с водой.

«КРАСИВАЯ КРОВЬ. ОЧЕНЬ КРАСИВАЯ. КРОВЬ – ЭТО САМОЕ ЛУЧШЕЕ УСПОКОИТЕЛЬНОЕ. ЭФФЕКТИВНОЕ И КРАСИВОЕ».

С умиротворенной улыбкой я смотрю на кровь. Меня медленно окутывает спокойствие.