Читать книгу Институт моих кошмаров. Никаких демонов - Алиса Дорн - Страница 2

– Заключи со мной договор.

Подобная фраза не может означать ничего хорошего. Даже если предложение исходит от вашего парня. Особенно – если встречаетесь вы с демоном. Всем известно, чем заканчиваются сделки с ними.

«Картина на начальной стадии действия смертельного проклятия характеризуется появлением признаков гипохромной микроцитарной анемии. Концентрация гемоглобина в крови проклятого понижается, также снижается количество эритроцитов и уменьшаются их размер и насыщенность гемоглобином…» Я моргнула, отвлекаясь от текста и пытаясь осознать услышанное.

– Прости, что?

До начала учебного года – второго для меня в ГООУПиОАатСДиРН, сумасшедшем месте, по какой-то странной причине считавшем себя высшим учебным заведением, – оставался еще целый день. Я сидела в общей зоне на шестом этаже общежития и пыталась подготовиться к экзамену. Все в кои-то веки было хорошо: никто никого не убивал, не покушался на мою жизнь, библиотекарь наконец вспомнили, что их бедному ассистенту в моем лице необходим отдых. Ничто не предвещало, как вдруг…

– Заключи со мной сделку. Просто согласись. И пообещай не использовать магию в ближайший час.

Совсем не подозрительно.

– Зачем? – задала я закономерный вопрос.

– Сюрприз.

– Ненавижу сюрпризы. И секреты.

– Знаю.

Но ничего не скажет.

– У тебя есть пять минут, чтобы решиться, – поторопил меня Диз.

Я посмотрела в подозрительно честные глаза. Что он задумал?

– Ты мне доверяешь?

Если бы я судила по реакции, предположила бы, что невысказанный вопрос кое-кого оскорбил. Но с демонами никогда нельзя полагаться на внешние проявления – а в глубине зеленых глаз плясали смешинки. Я могла бы назвать тысячу причин для «нет», но…

– Что взамен?

– Что хочешь.

Оглянувшись вокруг, я притянула его за футболку к себе и прошептала желание на ухо. Для некоторых просьб свидетели не нужны. На лице Диза отразилась глубокая задумчивость.

– Не заставляй меня краснеть, – предупредила я.

Он громко хмыкнул.

– Кто кого заставляет… Договорились.

Узы клятвы ощущались так же привычно, как выверенные веками слова. Это поначалу думаешь, что неожиданно колкий и густой воздух убьет тебя. После семестра на факультете демонологии перестаешь обращать на него внимание. А ощущение чужой силы, настолько превышающей твою собственную, что это кажется невозможным, с лихвой компенсирует неудобство.

– Никакой магии, – напомнил Диз.

– Скажешь наконец, в чем сюрприз?

– Нет. Но покажу.

Мимо кабинета ректора на первом этаже я прошла с опаской. Вполне обоснованной, если учесть, что управлял ГООУ ктулхуподобный монстр, добытый в неизвестно какой хтонической бездне. Что его вообще заставило принять эту должность? Якобы сгустку из щупалец и первородной тьмы нравилась молодежь. Угу. Очень нравилась. На обед. Вспомнив голос, которым он разговаривал, – голоса на самом деле, голоса тысяч отчисленных и потому убитых студентов, – я помрачнела. В конце коридора нас ждала Нора, подрабатывавшая во время учебы кем-то вроде сестры-хозяйки на нашем этаже общежития. Поглядывая каждые десять секунд на часы, она мерила коридор шагами. Но мне обрадовалась. Вроде бы…

– Попадешься – убью, – заявила она демону смерти.

В ее исполнении угроза не звучала пустой. Приложив ключ-карту к замку, она набрала код и распахнула дверь.

– Про время помнишь?

Диз кивнул, пропуская меня вперед.

– Обратно придете сами, я задержусь. Точка стабильна.

Точка? Как точка выхода из портала? Но спросить я не успела: стоило занести ногу над порогом, как коридор с зеленой ковровой дорожкой исчез. Все исчезло. Остались только Граница и ощущение падения, будто землю из-под ног выдернули вместе с ковром.

Когда я пришла в себя – в последний момент успев выставить вперед руки, чтобы не расшибить нос о потрескавшийся асфальт, – ГООУ уже не было. Диз осторожно прикрыл неприметную белую дверь и протянул мне руку, помогая подняться. Отряхнув оцарапанные ладони, я поморщилась. Да, мне завидно. Демонам их близость к Воздуху позволяла перемещаться куда угодно и когда угодно. Меня моя горячая человеческая кровь пропускать куда-либо отказывалась, и каждое использование портала превращалось в изысканное удовольствие. После первого перехода в ГООУ я – чуть ли не впервые в жизни – упала в обморок. Сейчас? Все еще предпочла бы провести три часа в зоне турбулентности.

– Где мы?

В такой ранний час улицы были совершенно пусты. На доме напротив установленная поверх закрытых железных ставен вывеска гласила «Supermercado»[1]. Судя по размеру витрины – едва ли «супер».

– Где-то на юге. Не знаю, роуминг еще не включился.

На юге? Я жадно втянула воздух. Земля. Только дома так ярко чувствовалась магия. В каждом дуновении ветра, в камнях под ногами, разлитая повсюду…

А потом спохватилась. Мы что, самовольно покинули ГООУ?

– Что ты задумал?!

Я почти на сто пятьдесят процентов была уверена, что – кроме как на каникулы или при согласовании с ректором – это было запрещено. И каралось соответствующе: чем-нибудь досадным и неприятным. Смертью, например.

Зато становилось понятно, зачем Дизу понадобилась сделка. Его появление незамеченным не осталось бы, да и долго он бы сам по себе тут не продержался: для того, кто родился в Аду, наш мир ядовит. А так, смешав две разные магии…

– Пошли, – потянул меня Диз за собой. – Если успеем вернуться через сорок восемь минут, никто не узнает.

Как же. Час отсутствия в университете, где за каждым твоим движением следят, – конечно, никто даже не догадается.

– ГООУ ставит два маячка, когда ты вскрываешь их приглашение. Первый измеряет твои жизненные показатели. Он работает постоянно, если умрешь – в медсервисах сразу почувствуют. – Я промолчала. О действии этого маячка я знала не понаслышке. – Второй отслеживает твое местоположение. Завязывать его на первый было бы слишком затратно, да и не нужно, поэтому он включается каждые шестьдесят минут. Если вернемся в университет до следующего контроля, все будет в порядке.

– Откуда ты это знаешь?

– В прошлом семестре ты спрашивала, как сбежать из университета.

Я не спрашивала. Не об этом – как бы мне ни хотелось тогда все бросить.

– Значит, собиралась, – не стал спорить Диз.

В самом деле, собиралась или спросила: такая мелочь для того, кто слышал вопросы раньше, чем их зададут.

– И ты нашел выход. Почему не сказал?

– Не успел. – Мы оба понимали, что это значило: чуть не умер и попал обратно в Ад к отцу, которого всеми силами старался избегать. И едва там не остался… Я сжала его ладонь. – И это не совсем выход.

– Что ты имеешь в виду?

– Даже если не брать в расчет второй маячок, нас выпустила Нора. Как думаешь, что с ней случится, если мы не вернемся?

В горле сразу пересохло. Ректор, Охотники, допрос и… Ее убьют. Ладно, только меня, но выпустить в мир обычных людей демона, которого даже в Аду боятся, и не без причины? Который может убить, лишь подумав об этом? Непростительно.

Полгода назад, если бы Диз рассказал мне об этом выходе, сумела бы я пожертвовать ею? Как далеко я бы зашла в стремлении сбежать? Я не знала.

А Диз этим шансом не воспользовался. Пока…

– Странно, что она согласилась.

– Чего только по дружбе не сделаешь. Подожди, – Диз остановился и потянул меня в переулок. – Нам сюда.

Завернув за угол, я ахнула от изумления. По ту сторону улицы начинался пляж. Холодный после ночи песок, водоросли, темными грудами лежавшие вдоль кромки воды. И океан, в сиреневой ряби которого отражалось рассветное солнце. Ветер принес запах йода. Сбросив балетки, я, все еще не веря, пошла к воде. Прохладная. И очень реальная.

– Это и есть твой сюрприз? – голос все-таки дрогнул.

Невероятно. Словно соглашаясь со мной, волна лизнула кончики пальцев. Диз опустился на песок у меня за спиной.

– Подумалось, что перед началом семестра тебе это не помешает.

Один из его вечных ответов, что и ответами не были. И о значении которых я могла только догадываться – но не формулировать вслух. Я обернулась, чтобы поблагодарить…

– В чем теперь дело? – отозвался на мою растерянность Диз.

Я недоуменно нахмурилась. Я привыкла к нему в ГООУ, где работал автопереводчик, позволявший всем студентам понимать друг друга, даже в Аду, где говорили на рума, но…

– Впервые слышу, как ты говоришь на английском. Ты… You sound so posh[2], – сдалась я, не найдя подходящего слова в родном языке. – И когда ты успел так загореть?

Чем светлее становилось небо, тем более странно выглядела оливковая кожа, сменившая нездоровую бледность.

– Мимикрия, – бросил Диз, будто это было чем-то само собой разумеющимся. – Неужели не слышала?

Читала. В учебнике по демонологии. Но ни разу не видела своими глазами.

– Значит, окажись мы где-нибудь в Корее…

Диз оттянул уголки глаз к вискам. Я фыркнула.

– Хотела бы я на это посмотреть.

– Значит, увидишь. Считается, что люди больше доверяют тем, кто походит на них. Не знаю, – пожал он плечами, – не проверял. Я это не контролирую.

Ну да, два метра роста и неестественно зеленые глаза – это ведь так похоже на среднестатистического человека. А ему шло. Присмотревшись, я могла разглядеть под кажущейся незнакомой иллюзией его настоящего: нечеловечески острые черты и до серого белую кожу. А могла просто принять его. И таким тоже.

Сколько еще у нас оставалось времени, сорок минут? Я стянула через голову блузку. Замок на юбке отказывался поддаваться, так что от нее я избавилась тем же путем.

– Что ты делаешь?

– Для того, кто читает чужие намерения, ты слишком медлителен, – сообщила я.

– Времени мало.

– Шутишь? – Лифчик тоже полетел на упавшую неаккуратной кучей одежду. – Я на море год не была. Даже будь у нас пятнадцать минут, ты бы меня отсюда просто так не вытащил.

И плевать, что вода не прогрелась. Что возвращаться придется в одежде на мокрое тело. Разве это имеет хоть какое-то значение, когда рядом море?

Берег оказался неожиданно крутым – три шага, и я оступилась, уходя под воду с головой. Вынырнула и радостно рассмеялась. Плеснула в него водой. Щедро окатила футболку, практически не оставляя ему выбора, кроме как присоединиться. Давно я ничего из этого не ощущала. Липнущие к шее волосы, тяжелые от воды. Соль на губах. Счастье…

Хорошо, что по крайней мере один из нас обладал чувством времени – иначе мы бы точно опоздали. Тем более что я еще задержалась по пути. Лист платана попался мне на пешеходном переходе – и никак сначала не давался в руки.

– Зачем он тебе?

– Он желтый, – озвучила я очевидное, подцепляя наконец его с асфальта.

Диз с сомнением посмотрел на меня.

– Ты ведь осознаешь, что, скорее всего, он выгорел на солнце, и осень тут ни при чем?

Я упрямо сжала губы. Это понятно. Но…

В ГООУ никогда не желтели листья. Температура могла там за неделю смениться с плюс тридцати до минус сорока, но кусты сирени оставались перманентно зелеными, а деревья никогда не сбрасывали прошлогоднюю листву. Еще один довод в пользу того, что все в ГООУ было ненастоящим.

В реальном мире сезоны сменялись строго поочередно. В реальном мире листья желтели. ГООУ был миражом. Красивой и сводящей с ума иллюзией. Призраком, невозможным и никогда не существовавшим в реальности.

Оставался только один вопрос, вставший особенно остро после нашей вылазки в нормальный мир. То, что нас связывало с Дизом: полтора месяца в ГООУ, удивительно малолюдном по причине каникул. Сказка в сказочной же вселенной. Насколько она была настоящей? И насколько – невозможной?

Два существа из разных миров. Выросшая человеком девчонка и демон, утверждавший, что не умеет любить. Я даже не представляла, как так все повернулось, что я настолько сильно в него влюбилась. Особенно после нашего знакомства, далеко не самого удачного. И как получилось, что он понимал меня лучше кого-либо в обоих мирах. И что из этого всего выйдет…

Хотя нет. Об этом я как раз догадывалась.

– В чем дело? – От Диза не укрылось, как изменилось мое настроение.

Чертова эмоциональная телепатия. Или он так хорошо изучил меня? Я попыталась замаскировать тревогу улыбкой.

– Просто поняла, что так и не сказала тебе «спасибо».

Некоторые звуки так въедаются под кожу, что перестаешь их замечать. Сердцебиение, чужое дыхание рядом, мерный гул автомобилей на улице… Спорый перестук клавиш, под который я просыпалась каждое утро.

Мне ни разу не удалось поутру застать его спящим. Заснуть рядом с ним, уткнувшись носом в его бок, с рукой на нарисованном звездном небе, запутавшись пальцами в связке серебряных подвесок-амулетов, – да, много раз. Но утром в постели я всегда оказывалась в одиночестве. Перевернувшись на бок, я посмотрела на сутулую спину. Мне лично было трудно представить, когда он всё успевал. Учеба на двух специальностях, их с Каталиной проекты, подработка в IT – а еще существовали целых три принадлежащие ему провинции в Аду, за которыми тоже надо было приглядывать. Но когда я спросила об этом Диза, он ответил непонимающим взглядом и пожал плечами. Его, мол, так воспитывали.

Я тихонько вздохнула. Проблема с принцами на белых конях заключается в том, что либо у них никогда нет на тебя времени («Прости, дорогая, в десять встреча с послом, в двенадцать – разговор с министром, а после обеда меня ждет совет гильдий… Да, и на ужин я пригласил делегацию пустынников, ты всегда чудесно выглядишь, но надень чадру. И постарайся воздержаться от высказывания своих социалистических мнений, шах придерживается более традиционных взглядов, а мне нужен патент на разработку южного месторождения»), либо они стоят не больше купленного для них папашей жеребца.

Потому я никогда и не мечтала о принце. Даже о…

– Слушай, а у тебя есть титул? – задумчиво поинтересовалась я у Диза; тот в мою сторону даже не посмотрел, монитор представлял для него больший интерес.

– Нет. Зачем он мне?

– Тебя хотела спросить зачем.

Пусть так, но, будучи сыном герцога не только по кругу, но и по крови, он все равно занимал положение намного выше, чем у обыкновенного человека… или нечеловека. А с большой силой, как говорится, приходит большая головная боль. И куча работы. Если в каникулы он бывал еще относительно свободен, то как мы будем с этим справляться теперь? Впрочем, мое расписание тоже оставляло желать лучшего. А если учесть подработку в библиотеке, на которую я самонадеянно подписалась…

– Вставай. Бенедикт скоро приедет. А тебе еще вещи собирать.

Я обвела комнату взглядом и снова вздохнула. Не хочу. Мне лень. И вообще, откуда у меня здесь так много вещей взялось?

Мы определенно не жили вместе. Просто у меня в комнате была София, а его сосед уехал на лето к родственникам – а составленные рядом кровати удобнее узкой одной. И, раз я все равно вечно ночевала у Диза, бегать каждое утро через весь этаж, чтобы умыться, было немного непрактично. Так моя зубная щетка перекочевала в его ванную. Потом одежда – зачем возвращаться по утрам к себе, когда можно временно занять полку в шкафу? И всякая мелочевка, скапливающаяся в любом месте более-менее постоянного обитания: недочитанная книжка на подоконнике, чашка со смешными совами, сережки, забытые на комоде…

Нет, мы совершенно, абсолютно точно не жили вместе. Жить вместе – это серьезно, пугающе и даже немного по-взрослому.

Но как назвать это иначе, я затруднялась сказать.

– А мы не можем переселить его к Софии? – представив себе сборы, я зарылась обратно в одеяло и глухо предложила оттуда. – Правила ГООУ разрешают проживание в комнате соседей разного пола.

Звук прервался. Скрипнул старый стул, а затем матрас просел с той стороны, где Диз присоединился ко мне на кровати. И не один – до меня донесся восхитительный аромат кофе. Чуть приправленный сладкой горечью нарциссов: сварил давно и согрел его магией. Поведясь на приманку, я высунула руку наружу и потянулась к чашке.

Сначала меня это безумно смущало. Кофе в постель – было в нем что-то романтично-пошлое. Но Диз в ответ на мои сомнения равнодушно заявил, что он и так варит себе, какая ему разница, сколько кружек нести обратно в комнату? А я до первой чашки кофе представляю из себя зрелище смешное и жалкое, но утомительное (кто бы говорил). И кофе у него лучше, чем у меня, получается (с этим я не спорила, меня кофемашина на нашем этаже, похоже, ненавидела всеми фибрами своей механической души). В отличие от завтрака…

Вот и думай, романтика это или смитовское разделение труда.

– Это было бы негуманно.

– По отношению к кому из них? – хмыкнула я, делая большой глоток.

Занудный демонолог, ненавидящий всех, кто способен причинить вред гени или человечеству, и вампир, недолюбливающая мужчин в целом, а Диза – в частности. Не лучшее сочетание. Хотя, если поинтересоваться, с кем делит комнату Сага… И у Райли в прошлом семестре не было соседки, может, сейчас тоже не будет… Но так половину ГООУ переселять придется.

– Во сколько приезжает Бенедикт? – смирилась я.

– В полдень.

Я посмотрела на экран смартфона и поставила чашку на комод. Десять тридцать. Отлично. Время еще было…

– Вещи, – напомнил Диз, когда я притянула его к себе.

– Успеем.

После Диз как джентльмен проводил меня до двери и даже донес сумку. А я… вошла в комнату и растерянно замерла. Я не жила здесь всего месяц, но постоянно сюда наведывалась. Так отчего она показалась мне чужой? И почему не отпускало чувство, что что-то важное кончилось, оборвалось на полуфразе? И больше никогда уже не вернется…

Хотя кое-что действительно закончилось. Лето. Сегодня вечером – финальный аккорд. А впереди – кто знает что? Жизнь в ГООУ была какой угодно, но не предсказуемой. Как там обычно советуют во всяких мотивационных книжках? Верьте, что новый начавшийся этап вашей жизни будет лучше предыдущего? Попробую. Я рассеянно почесала пушистую макушку кактуса и ужаснулась:

– Тебя, что, София совсем не поливала? Бедняга.

Малыш встрепенулся и радостно распустил цветки.

– И я тебя. Прости, в следующий раз оставлю тебя кому-нибудь более ответственному.

В голову сразу же пришла идея кому. А что, если он за цветами в IT следить умудряется, почему бы и нет? Одновременно я поняла, что следующего раза может и не быть. Никто, собственно, не предлагал. Нет, сейчас понятно почему: в ГООУ был вечный дефицит комнат, и просить об услуге мессира Джонатана, учитывая, как мы с ним расстались при прошлой встрече… Да и не дело это – зацикливаться друг на друге. Так можно было существовать в каникулы, пока жизнь в ГООУ встала на паузу. Стоит начаться будням, и уже не получится.

Но потом… Вздохнув, я пришла к выводу, что будущее, как всегда, туманно и зыбко. Долой будущее! В плане, мысли о нем. Пока у нас есть настоящее. И у меня есть, в котором меня, между прочим, кое-где ждут. Полив разомлевший от внимания и почесывания кактус, я взяла с подоконника стопку учебников. Пришла пора наведаться в медсервисы.

Полгода назад каждое его посещение было для меня что восхождение на Голгофу. Теперь придется пересмотреть свое отношение.

Тогда из-за попавшей в мой организм драконьей крови я готовилась к смерти. Универсальный магический усилитель, она действовала как наркотик и обычно сводила с ума еще в малых дозах. В больших, как выяснилось, действовала не лучше. Она позволяла большее, открывала невозможное, но для этого… меняла. Подстраивала под себя. А человеческое (ладно, частично человеческое) тело для таких изменений не приспособлено.

Сейчас я была в безопасности: разработанное Серешем лекарство действовало. Я все еще была собой. Один укол в две недели забирал у меня способность проходить через Границу на ту, нижнюю ее сторону, отнимал большую часть магии, заставляя чувствовать себя в ГООУ детсадовцем среди Моцартов и Микеланджело, но я была жива. И дамоклов меч не висел больше над моей головой. Оно того стоило. Наверное…

– Я все прочитала.

Профессор Баласубраманиан, в чей кабинет я так бесцеремонно заявилась, оторвался от микроскопа. Снял со лба очки, покрутил их в руках, словно недоумевая, откуда они взялись, и надел обратно.

– Молодец, – все-таки решил он. – Тогда сможешь сказать мне, что это.

– Я и отсюда могу. Смертельное проклятие.

Я поежилась. Кровь в колбе у него на столе пахла серым и затхлостью, горькой земляной пылью.

Один талант, отсутствовавший у моих однокурсников, у меня все-таки был. Ну, как талант? Из разряда тех, что заставляет горько усмехнуться. Гиперчувствительность к магии. Я ощущала ее запах, ее вкус, ее цвет. Всегда. Везде. Во всем. На самом деле это была случайность. Возьмите девушку с ментальным блоком, который не дает ей ничего чувствовать, накачайте драконьей кровью, после которой магия видится гораздо ярче… Долгая история, в общем.

– Но сколько ему?

Секунда колебаний, и я подошла к микроскопу. Заняла место Сереша. Проклятие, не черное, как я ожидала, почти прозрачное, не успело распространиться. Тогда бы смрад я почувствовала, не уткнувшись носом в каплю, а еще из коридора. Это же…

– Полчаса? Оно уже начало проявляться, но в твоем учебнике написано, что после часа, после первичной манифестации проклятия, наблюдается пойкилоцитоз.

Кивнув, индиец подложил мне следующий образец.

– Что насчет этого?

Странная, сложная структура. Вплетенная так филигранно, что кажется: дотронься – и все рассыплется прахом.

– Что-то старое.

Сереш удовлетворенно кивнул.

– После первого поколения проклятия намертво, прости за каламбур, вгрызаются в ДНК. Ничем не убрать. Красиво, правда?

Да. Будто синее пульсирующее кружево.

– Оно не на смерть. Вернее, не на смерть носителя. Тут сложнее.

Стоило присмотреться, как из ниоткуда почувствовался запах влажного мха. А еще золото, осенний костер и пурпур. Не показалось…

– Зачем ты дал мне мою кровь?

Сереш задумчиво почесал бороду.

– Она интересная, – заявил он. – Я эту форму еще не видел. Если хочешь, могу попробовать узнать, что за проклятие, прогоню через пару тестов…

Я резко отодвинула стул.

– Не надо.

Я и без того догадывалась, в чем оно заключалось. Не зря в моей семье много поколений рождался только один ребенок. Девочка. Остальные… Перед глазами встал гроб. Маленький и оттого кажущийся еще более неправильным. У дядь с тетками было по двое, трое, четверо детей – моя родня была более чем многочисленной. Но только не по прямой линии. Лешка умер, не прожив и полугода. Бабушка едва не погибла, когда маме было два года, при родах, ребенка спасти не удалось. У прабабушки тоже была лишь одна дочь…

Немало совпадений. А увидев с мое, поверишь даже в проклятия.

– Неужели тебе не любопытно?

– Нет, – отрезала я; Сереш пожал плечами.

– Как хочешь. В таком случае держи.

На глянцевой белой бумаге блестели золотом тисненые буквы. «Сереш Баласубраманиан и Анн-Мари Форсберг приглашают вас на церемонию бракосочетания…»

– Что это? – глупо спросила я.

– Не заставляй меня жалеть о том, что я взял тебя к себе в группу. Прояви хоть каплю логики и интеллекта.

– Я просто ожидала увидеть новые учебники, а не…

Приглашение на свадьбу.

– Вы все-таки решили пожениться? Так быстро?

На Фейсбуке их совместная фотография – с кольцом из белого золота и слишком большого количества бриллиантов у Анн-Мари на руке – до сих пор висела вверху его страницы. Да и статус он обновил только в прошлом году.

– Мы познакомились в Первую мировую, вряд ли это быстро.

Я покосилась на медика, который даже в худшие дни не выглядел старше тридцати пяти. Сложно было привыкнуть к мысли, что существа, прожившие не одно столетие, могли выглядеть на тридцать. И неловко. Он старше моего прадедушки, а я ему «тычу». Пусть он из-за автопереводчика об этом и не подозревает…

– Но почему все-таки я? Я даже еще не твоя студентка.

– Верно, у тебя есть еще часа четыре, чтобы отказаться, – рассеянно согласился Сереш, читая пришедшее на пейджер сообщение. – Нам с тобой предстоит провести еще много времени вместе; чем скорее привыкнем друг к другу – тем лучше.

Я оставила свои комментарии про привыкание при себе.

– Ты имеешь в виду учебу?

В прошлом семестре я выбрала в качестве своей специализации демонологию – вовсе не собираясь на ней доучиваться до конца. План был простым: почерпнуть за первый семестр в оккультном институте максимум полезной информации, а потом перевестись на нормальную специальность. Он провалился. Нет, полезную информацию я почерпнула, даже на демонах в Аду проверила, за что получила автомат сразу по нескольким предметам, но вот перевестись не успела. Да и с человеческими специальностями не сложилось…

В качестве второй я выбрала магогематологию. Магию крови, проще говоря, хотя этот термин сами сотрудники кафедры презрительно называли устаревшим – дескать, они тут не только вуду занимаются, но и науку двигают.

– Что стало с планом вернуться после ГООУ к нормальной жизни? – только поинтересовался Диз, когда узнал о моем выборе. – Дай свою кисть для подводки.

В то утро он сидел на полу и сосредоточенно покрывал медную пластину лаком для ногтей. Травление, как он объяснил… Посчитал, что объяснил, потому что в артефакторике я ничего не смыслила. А я смотрела на флакончик и думала, где Диз его взял. Точно не у меня: розовый не мой цвет. Но в итоге решила, что ревновать кого-либо к пятнадцати миллилитрам лака глупо, и, покопавшись в косметичке, протянула ему кисточку. А потом озвучила свое решение.

Только ему. Макс, услышав об этом заранее, долго бы хмурился – ему и демонология очень не нравилась; будь его воля, я бы училась чему-нибудь исключительно декоративному и безопасному. Я понимала причины такого желания: сам он не выбирал, какие знания получать, и меньше всего на свете хотел заниматься работой для «Хантерс инкорпорейтед». Но терпеть его молчаливое осуждение даже в прошлом семестре было выше моих сил. Райли задала бы кучу вопросов: что, как, почему, уверена ли я… И только Диз не сомневался в моих решениях. И его уверенность волшебным образом передавалась мне.

Проигнорировав вопрос, я свесилась с кровати, рассматривая узор на пластине.

– Я знаю этот контур, – заявила я, проводя пальцем над заготовкой. – Он завязывает заклинание на владельце. Этот питает заклинание, – ноготь прошел слишком низко, смазывая рисунок; – Прости…

Демон только вздохнул. Поправил нарушенную симметрию, протер кисточку ацетоном и вернул мне.

– А для чего третий контур?

– Узнаешь на стадии испытаний.

– Серьезно? Собираешься экспериментировать на собственной девушке? Тебе не говорили, что они для другого нужны?

Диз усмехнулся:

– Для чего же? Ты так и не ответила, – напомнил он.

Нет. И не хотела. Я перевернулась на спину и закрыла глаза.

– Мне некуда возвращаться, – буркнула я. – Домой я не могу. А переезжать в другой город… Для этого нужна магия, а я ничего больше не умею, кроме как чувствовать чужую.

Голос дрогнул, и я порадовалась, что в этот момент Диз не видит моего лица. Но ему и не надо было: все мои эмоции он чувствовал как свои.

– Ты так и не рассказала, что случилось, когда ты была дома, – заметил он.

– Ничего.

Две недели (на большее время я не могла приехать из-за лекарства, поэтому отговорилась тем, что после болезни мне много материала надо к первому сентября наверстать – что, в принципе, соответствовало действительности) радости от того, что семья рядом, счастья и заботы. Оторвавшись от проекта по артефакторике, Диз обернулся ко мне:

– Врешь.

Недоговариваю. Большая разница.

– Я видела его, – нехотя призналась я. – Блок. Такой же, как был на мне.

На моей матери. Что ж, по крайней мере, теперь мы знали, от кого у меня магия.

– И?

– Я не знаю, что делать. Если оставить все как есть, она умрет. Блок тянет из нее силы. Тридцать лет, максимум сорок… А если снять его…

Чаще всего те, кто открывал в себе магические способности во взрослом состоянии, умирали. А перед этим сходили с ума. Великолепная перспектива, чудом не коснувшаяся меня.

– Я должна сделать выбор, но я не знаю…

– Почему ты считаешь, что это твой выбор?

– А чей еще? Она ведь не подозревает ни о чем! Она считает себя человеком! Да если я расскажу ей про ГООУ, она даже не рассмеется, а первым делом позвонит психологу!

Скрипнула старая рама, и Диз присоединился ко мне на кровати.

– Посмотри на меня, – потребовал он. Зеленые глаза глядели на удивление серьезно. А еще, если бы передо мной сидел не демон, я бы сказала, что сочувствующе. – Это не твой выбор. Исходя из того, что я услышал, это вообще не выбор.

– Она умрет.

– Родители умирают. – Точно демон. Какое там сочувствие! – Это естественный, хотя и печальный, ход вещей у людей.

– Но я могу ее спасти от этого!

– Ты можешь уничтожить ее. Лишить привычного мира – ты как никто должна это понимать. Отнять у нее всех близких. Ради чего? Из-за страха остаться одной?

Он был прав. Как всегда. И в причинах, по-детски эгоистичных. И в том, чем закончится подобная авантюра. Я сама боялась грозящего мне бессмертия из-за одиночества, которое было его верным спутником. Но…

Какой ребенок откажется, чтобы его мама жила вечно? И какой согласится отправить ее на смерть? Я снова закрыла глаза, стараясь не заплакать. Было бы просто, если бы я ничего не заметила. Ничего не могла изменить. А так это все равно было решение. И я должна была его принять.

Черт возьми, ни один человек в девятнадцать лет не должен делать подобный выбор…

Сереш пощелкал пальцами возле моего лица, возвращая меня к реальности.

– Должен бежать, – торопливо сообщил он. – Кто-то из вас опять решил умереть на каникулах. Ты в порядке?

Я вымученно улыбнулась. Почему-то, когда Диз меня об этом спрашивал, мне удавалось отвечать правду.

– В полном, – соврала я.

– Лекарство как? Никаких побочных эффектов? Я продолжаю работать над формулой, чтобы пролонгировать эффект, но…

Но кто же откажется взять таким образом в заложники ценного человека. А вопреки логике и здравому смыслу для кого-то в ГООУ я представляла ценность.

– Все хорошо, – откликнулась я.

«Все хорошо», – эхом раздалось у меня в голове. Все хорошо…

Правда ведь?

Никому неизвестно, как появились гени – все те, кто в нашем мире занимал положение между богами и людьми. Слишком давно это было, задолго до человеческих цивилизаций. Но родились они – мы – от Огня. Он бежал по нашим венам, согревал наше дыхание. Каждый из нас был его частицей, и потому в праздники, будь то Самайн или весеннее равноденствие, гени зажигали костры. Чествуя магию и богов, вспоминали Огонь.

Огромный газон перед главным общежитием в такие ночи преображался. Копченый запах дров и терпкий аромат зачарованного вина, бочки которого выкатывали по такому случаю, висели в воздухе. Отовсюду доносились музыка и смех, кожу покалывало жаром и магией. Мы познакомились в одну из праздничных ночей. Ровно год назад, первого сентября. Случайно столкнулись у одного из костров. Совпадение, приведшее к…

– Осторожно!

Почувствовав рядом аромат нарциссов, я резко обернулась – и чуть не врезалась носом в обтянутую футболкой грудь. На этот раз обошлось без пролитого вина и красных пятен на белой майке. Судя по широкой улыбке, Диз вспомнил о том же.

– Я думала, ты с Каталиной.

Зеленоволосую оракула (а также Лексу, Ника и еще с полдюжины сотрудников IT) я видела, возвращаясь из медкорпуса. Раздобыв вино задолго до начала праздника, они устроились на скамейке вдалеке ото всех и увлеченно спорили, вычерчивая схемы заклинаний на земле.

– Мы же договорились.

Диз притянул меня к себе и обнял сзади. Положил подбородок мне на макушку. Я поежилась от ощущения чужого дыхания.

– Нас пригласили на свадьбу, – сообщила я, глядя на пламя.

– Нас?

– Меня, – исправилась я. – Пойдешь со мной? Терпеть не могу свадьбы. Не верю в них.

Непременно белое платье, фальшивые улыбки на усталых лицах и лживые слова… Кому вообще нужен этот спектакль? Диз еле слышно рассмеялся.

– Большой опыт?

Всего одна. Моего кузена.

– И я застала Влада зажимающим Танину свидетельницу в коридоре.

Спустя несколько часов после регистрации. Вечная любовь никогда не была такой короткой.

– И даже после этого ты не веришь в свадьбы как в лучший из придуманных людьми способов подцепить на одну ночь пьяную подружку невесты? – картинно ужаснулся Диз. – Друга жениха в твоем случае.

– Ты сейчас издеваешься, да?

– Только на пятьдесят процентов. На оставшуюся половину я совершенно серьезен.

С него сталось бы – он, если и посещал свадьбы, наверняка ходил на них только с одной целью. Им же и озвученной. С кем я вообще это обсуждаю? В Аду не существовало такого понятия, как брак. Это была прерогатива нашего мира. Слова «семья» и «верность» использовались там вообще с большой оговоркой.

– Так ты пойдешь?

– Возьми лучше своего Охотника, – посоветовал он.

Не такого ответа я ожидала. Кто рекомендует своей девушке пригласить в спутники бывшего?

– Сомневаюсь, что Макс захочет со мной куда-либо пойти.

После того как я его бросила, у нас был ровно один разговор. Закончился он плохо. Скорее всего, я потеряла одного из своих немногочисленных друзей – но это было ожидаемо.

– Своди тогда Софию, – предложил Диз. – Ей будет полезно проветриться, она на Земле лет десять не была.

А вот это будет выглядеть уже совсем странно. Я вывернулась из его рук.

– Если не хочешь, так и скажи. Я не обижусь.

Почти. Совсем чуть-чуть не считается.

– Сомневаюсь, что на свадьбе начальника медицинской службы ГООУ и главы стокгольмского офиса «Хантерс» будут рады видеть демона, – мягко отказался он. – И тебя в моей компании.

Я задрала голову, пытаясь заглянуть ему в глаза. Этого я ему не говорила… А кое-чьи способности видеть будущее не простирались настолько далеко, чтобы угадать.

– Откуда ты знаешь, о чьей свадьбе речь?

Диз кивнул кому-то знакомому в толпе и подмигнул мне, ничуть не впечатленный моими подозрениями – впрочем, к ним он, наверное, уже успел привыкнуть.

– Информация – самый ценный товар в нашем веке. Добавь немного логики, и видеть грядущее не будет нужды.

– Она действительно управляет шведским офисом?

– Последние лет пятьдесят, если не больше.

Надо же. А на фотографиях выглядит такой милой улыбчивой блондиночкой…

– Ты преувеличиваешь. Сереш вполне нормально к тебе относится.

Если не считать пары брошенных им фраз о препарации демонов… Но он бы и меня с большим интересом вскрыл, если бы я не была нужнее живой. Ничего личного, только наука.

– Кроме него там будет много гостей. И Сереш пригласил тебя не за тем, чтобы ты испортила с ними отношения в первую встречу.

Он снова был прав. Как только ему не надоедало?

– Мне все равно кажется, что ты сгущаешь краски.

– Хочешь пари? Завтра проверим.

Я не хотела: завтрашняя встреча и так немного пугала. Это сегодня, в неровном свете костров, другие студенты проходили мимо, не замечая нас. Солнечный свет это изменит. Тихонько вздохнув, я вернулась в его объятия. А потом и вовсе ветер принес мелодию скрипки, и я позволила ему увлечь меня за собой и закружить в танце. Все считали демонов неподходящей компанией, и, будучи знакома с некоторыми из них, я могла понять почему. С демонами можно было бороться, можно было торговать – но не следовало дружить, если только не хочешь в самый неожиданный момент получить нож в спину. И уж точно не следовало в них влюбляться. Истина, известная каждому гени с детства.

Какая жалость, что я выросла не гени.

Музыка закончилась, и я так и остановилась, переплетя с ним пальцы и прижимаясь щекой к клетчатой рубашке. Только теперь я улыбалась.

– Пенни за твои мысли, – предложил Диз.

– Вспоминала, как мы познакомились. И подумала, что было бы, будь я нормальной…

– Ведьмой?

В этом словосочетании столько всего было неправильно, что и не перечислить. Но… да. Именно это я и имела в виду.

– И?

Снова пляшущие тени и треск костров, манящая за собой музыка и слишком серьезный взгляд зеленых глаз у моего собеседника. Будто и не было этого года.

– Мы бы переспали, – сейчас отрицать то, что он понравился мне с первого взгляда, было бессмысленно. Как и то, что я понравилась ему. – Может, встретились бы потом еще пару раз. Но ничего не вышло бы. Потому что ты не заводишь отношения, а я знала бы, что с демонами связываться нельзя.

– Хочешь сказать, что все к лучшему?

Амнезия, промывка мозгов, почти смерть, экскурсия в Ад, отчаяние и безнадежность – каким образом все, что мы пережили за последний год, могло считаться «к лучшему»?

Однако сейчас, рядом с ним, мне было хорошо. И как-то… правильно.

– Нет. Но, возможно, все так, как должно быть.

Диз рассмеялся и покачал головой.

– Судьбы не существует, – шепнул он мне. – Нет никакого «должно быть».

В самом деле? А как же прорицатели, видящие будущее? Баньши, предсказывающие смерть? И вообще…

– Твоя мать – одна из мойр[3], – напомнила я ему.

– Именно.

– Напомни, что я здесь делаю?

– Ты – не знаю, а я пришла пообедать. Составишь мне компанию?

– Почему я не могу составить ее тебе за тем столом?

Я смахнула с глаз челку и упрямо посмотрела на Диза. Мы это уже обсуждали.

– Потому что с тобой я обедала каждый день на каникулах. А своих друзей я два месяца не видела.

Полгода вообще-то, если считать время, проведенное то ли в коме, то ли в Аду (хотя кто сказал, что это взаимоисключающие параграфы?). Но поскольку из тех месяцев я все равно помнила лишь несколько дней, они не считались.

– Если не хочешь, Каталина наверняка тебя заждалась. Но я пообещала сегодня встретиться с Райли. И с Максом.

Не уходи. Пожалуйста.

Я не могла объяснить, почему для меня это так важно. Может, потому что все лето я знакомилась с его друзьями и терпела их удивленные взгляды. Никто из его знакомых не относился ко мне плохо, но… Диз не приводил девушек в их компанию, объяснила мне сочувствующе настроенная Каталина. По идее, это должно было меня утешить. Я, наоборот, почувствовала себя еще более чужой. Мы в буквальном смысле были из разных миров, говорили на разных языках, у нас не было ровным счетом ничего общего. У Диза была Лина, любившая его как надоедливого младшего брата, их внутренняя тусовка, вечно занятая какими-то проектами, несколько сотен приятелей на всевозможных факультетах ГООУ и даже среди преподавателей… А у меня? У нас?

Айтишник равнодушно пожал плечами:

– Если ты все еще считаешь, что мое нахождение за одним столом с твоим бывшим – хорошая идея…

С этой точки зрения я еще не смотрела. Действительно, неудобно. Сначала мы встречались с Максом, потом мы расстались из-за Диза, теперь он был с Райли… Все это напоминало подростковую мелодраму, вынуждена я была признать. Из тех, где к пятому сезону все главные герои либо спят, либо успели переспать друг с другом и начинают напоминать большую, любящую и полную инцестов семью.

– Я ждал, когда до тебя дойдет, насколько это неловкая ситуация, – прокомментировал Диз выражение моего лица.

Не угадал. Хмыкнув, я озвучила свои мысли.

– Три из шести возможных комбинаций уже были. Боюсь представить, что получится к следующему семестру.

– Не смотри на меня, – Диз взял с раздаточной линии свой бокс с ланчем. И мой кофе, внаглую отхлебывая из стакана. – Демон и Охотник? Не рассчитывай. Отвратительное клише.

– Я скорее предположила бы Райли, – привстав на цыпочки, я попыталась дотянуться до стаканчика, но Диз поднял его выше. – Отдай мой эспрессо.

– Не берусь угадать, кто снимет с меня шкуру первым, если я только подумаю о рыжей, – Абигор или Джордж. Или твой Охотник, отнюдь не по личным причинам. Кстати, ты уверена, что они все еще встречаются?

Проследив за его взглядом, я поняла причину вопроса. Бывшие одногруппники обнаружились на другом конце университетской столовой, но крики доносились даже до нас. Вскочив со своего места, рыжая нависла над Максом и что-то ему втолковывала. Очень эмоционально. И очень, очень громко. Макс со своего места отвечал ей тем же.

– Выглядят они скорее так, словно мечтают друг друга убить, – пользуясь случаем, Диз вернул на мой поднос ополовиненный стакан кофе.

Они таким образом выглядели в течение всего времени нашего знакомства. Две противоположности, которые при столкновении искрили так, что находиться рядом было опасно. Чересчур умная, хотя и слегка сумасшедшая артефактор, которую почему-то вечно заносило не в ту сторону (наследственность – тяжелая штука. Особенно если твой отец – мастер смерти), и Охотник, считавший, что все зло в этом мире – от не умеющих держать свои руки и мысли при себе артефакторов, из-за чьих идей страдают люди, а ему приходится работать на «Хантерс инкорпорейтед».

Я понятия не имела, как они сошлись. В одной из бесед по «скайпу» в каникулы Райли попыталась объяснить, что это все из-за меня (Я здесь ни при чем! Меня тогда вообще в ГООУ не было!), но быстро отвлеклась на рассказ о своем очередном смертоносном эксперименте. В любом случае, она мечтала найти кого-то, кто сведет ее с ума. Уверена, она это получила.

– По крайней мере, они за одним столиком. И оба все еще живы. Я бы сказала, шансы высоки.

На самом деле я бы в такой момент и сама предпочла отсидеться в сторонке, чтобы не попасть под горячую руку. Но под насмешливым взглядом Диза не могла.

– Ты едва не устроила гребаный зомби-апокалипсис!

– Я?!

В самом деле, в кружевном платье и с заколкой-цветком рыжая меньше всего походила на всадника Судного дня.

– Из-за кого у санитара в больничном морге чуть инфаркт не случился?

– Из-за его лечащего врача! Надо было лучше следить за его сердцем!

Я была готова поспорить, что они не могли не увидеть, как мы подсели. Да и вся эта экспрессивность казалась напускной. Игрой на публику. Однако…

Нет. Они нас не заметили. Иначе Макс бы появление Диза не пропустил.

– Второй зомби тоже из-за его врача восстал бы?!

– Все было под контролем! – стушевавшись, рыжая плюхнулась обратно на стул. – Окей, второго в плане не было. Он был, но позже… Ты этого не слышал.

Судя по выражению лица, Макс не только слышал, но и запомнил. И обязательно этой оговоркой воспользуется, если потребуется кое-кого остановить.

– Холодильник должен был увеличить восстановительный период, я все рассчитала…

– В чем вообще дело? – осмелилась я подать голос.

Оторвавшись от салфетки, на которой она начала вычерчивать очередную мудреную схему, Райли недоуменно на меня посмотрела. Осознав, кто перед ней, радостно взвизгнула и бросилась обниматься. Макс только мазнул по мне взглядом и отвернулся. Нахмурился, увидев рядом с собой ковыряющегося в салате Диза. Повернулся в другую сторону.

Никто не ожидал, что будет легко.

– Мне было скучно, – начала свой рассказ рыжая. – А в гости приехала тетя…

– По материнской линии, – с кислым видом уточнил Макс.

Это имело значение?

– Мамуля – из некромантов, – пояснила Райли.

В самом деле, кто еще мог выйти замуж за мастера смерти и родить ему четверых детей? Союз, созданный на небесах, как сказала бы сама Райли.

– И я решила у нее поучиться немного. Было бы ведь интересно соединить амулет и витальные плетения, и так много людей умирает, а ведь их можно было бы использовать на благо общества, вместо того чтобы закапывать…

Человечество уже пыталось. Электростанцию при крематории построить, например. Удивительно, но не получилось. Мало людей разделяло точку зрения Райли и ее отсутствие пиетета к мертвым.

– Я подумала, было бы здорово сделать саморазмножающийся код, чтобы не заниматься каждым по отдельности…

Диз слушал с большим интересом. Я же сидела, медленно допивая остатки своего кофе, и пыталась понять хотя бы каждое третье слово в заметно ускорившейся речи рыжей.

– Вирус, – перебил ее Макс. – Она умудрилась создать магический вирус. Никаких симптомов, зато после смерти – бодрый труп без пентаграмм и песнопений. И все это зашила в один-единственный кулон. Который надела и отправилась в торговый центр. О чем ты думала?!

С каждым отчеканенным словом Райли все больше съеживалась на стуле. Ни о чем она не думала. Ее посетила идея, она претворила ее в жизнь. Макс мог бы это уже выучить.

Грустно посмотрев на дно стаканчика, я поставила свой кофе на поднос. Быстро он закончился. Благодаря некоторым нахальным личностям, выпившим половину… Словно почувствовав, о ком были мои мысли, Диз протянул мне свой стакан. Надо же, у кого-то совесть проснулась. Точнее, чувство справедливости – но в его случае оно вполне заменяло моральные устои.

– Надо было добавить в формулу переменную Люцера, – внезапно прокомментировал он.

– Ограничить действие определенными чертами?

Отпив из второго стакана, я передвинула его обратно по столу. Кому-то в этом мире нравятся ванильные латте, в которые высыпали половину содержимого сахарницы. Но не мне.

– Ну да, – получив свою собственность обратно, Диз машинально отхлебнул кофе и отставил в сторону, пододвигая к себе схему. – Так было бы безопаснее. А если бы ты настроила заклинание на гени, то не только бы не получила предупреждения, но и его ведомство заплатило бы тебе за него сумму с семью нулями.

Макс громко вздохнул.

– Не смотри на меня так, Охотник, – отозвался Диз, доставший из-за уха ручку и дорисовывавший что-то на салфетке. – Я только что дал ей чеку от гранаты.

– Сотрудничество между вашими семьями запрещено антимонопольным соглашением тысяча девятьсот шестого года.

– Мы не сотрудничаем, – Диз передал задумавшейся Райли листок. – Правда, рыжая? Исключительно в рамках учебного процесса, что разрешено подпунктом семнадцатым пункта четырнадцатого. – Убедившись, что его заверения никого не обманут, он закатил глаза: – Поверь, Охотник, мне вполне хватает рынка дизайнерских вирусов, чтобы добавлять к ним магические.

Макса такой ответ не удовлетворил. Но он бросил быстрый взгляд на меня и промолчал.

Что ж, это начало.