Читать книгу Институт моих кошмаров. Никаких демонов - Алиса Дорн - Страница 3

«Ушла на обед». Три слова; ни «Привет», ни подписи. В эсэмэсках Лина была удивительно красноречива. Зато тактична. Еще раз взглянув на экран телефона, я положила его обратно в карман. Взяла с тележки стопку книг и поставила их на полку. А затем резво подхватилась с места. Если перепрыгивать через ступеньку, лестница становится в два раза короче. А если воспользоваться перилами, то преодолеть ее можно еще быстрее.

– Куда? – нагнал меня вопрос библиотекаря, чаевничавших на крыльце в компании одного из воронов.

– На обед!

И не только.

Десять минут до комцентра; восемь, если поспешить. Подняться на второй этаж, распахнуть дверь с нарисованным на ней пингвином. Диз был в офисе один. Нахмурившись, просматривал документы у картотечного шкафа – и позволил впечатать себя в него спиной, когда я налетела. Позади нас громко хлопнула дверь, пожелтевшие листы разметались по полу.

– Дверь, – напомнил Диз, разрывая поцелуй.

– Что с ней?

– Не запирается.

– Заблокируй ее заклинанием, – посоветовала я, торопливо расстегивая пряжку ремня.

– Будто это кого-то останавливает.

– Плевать, – я выгнула спину, когда его пальцы нашли застежку сзади на платье: дюжина мелких дурацких пуговичек, но никто же не ожидал. – Как зайдут, так и выйдут. В ГООУ принимают только совершеннолетних, статья за растление нам не грозит.

– Только еще одно нарушение правил.

На секунду прекратив стягивать с Диза джинсы, я внимательно на него посмотрела. Он ведь не серьезно?

– У меня есть двадцать минут, – предупредила я. – Нет, восемнадцать: в библиотеке душевая опять спряталась, а у вас вода греется дольше. Да, и в пятницу я не смогу. Бертрам попросили задержаться. Но я свободна в четверг после трех, – в качестве компенсации предложила я.

– Не могу. Семинар до полуночи. Завтра?

– Никак. И София ночует в комнате до выходных. Можно в субботу…

– Экзамен в воскресенье утром.

Суровая проза жизни.

– Значит, восемнадцать минут.

Признав свое поражение в борьбе с застежкой, Диз отступил, а я поспешила стянуть платье через голову.

– Не боишься шокировать бедных студентов?

– Семнадцать. Уверен, что хочешь потратить их на разговоры?

Ответ не заставил себя ждать. Диз подхватил меня, и я обвила ногами его талию. А вскоре сама уже оказалась прижатой спиной к стене…

Вначале все было хорошо. Я даже решила, что зря беспокоилась. Все осталось как прежде, летом. С поправкой на безумное расписание, но из-за него оторванные с трудом у дел минуты становились только слаще. Мы все равно были вместе, пусть в иные дни наше общение и ограничивалось эсэмэсками. Сказка продолжалась. Даже ГООУ казался теперь не мрачной темницей, а страной чудес, где между кошмарами прячется самое настоящее волшебство. И Диз знал все такие места. Нередко очередное приключение начиналось с него и моего вопроса:

– Ты где?

– В филармонии.

– У ГООУ есть своя филармония? – удивилась я, выходя из медкорпуса.

Никогда о ней не слышала.

– Почему я не удивлен? – хмыкнул в трубке Диз. – Скину тебе координаты.

Добавленная в студенческое приложение карта (кое-чья дипломная работа на тему «Маршрутизация в условиях темпорально-позиционных искажений подпространства», получившая сразу горячий отклик от топографических идиотов вроде меня и тех, кому надоело приходить на лекции лишь для того, чтобы убедиться, что нужный корпус переехал, не оставив после себя и котлована, – видите ли, на старом месте ему не хватало солнечного света) привела меня к газону перед чем-то зеркальным и футуристичным. А еще – к теплой компании, прямо на этом газоне и разлегшейся. Посреди образовавшегося круга коротко стриженная девушка играла на флейте что-то из Адели, а Диза я нашла крутящим в руках гобой и беседующим с парнем с ярко-зелеными дредами до пояса. Я подошла к ним.

– Только не говори, что умеешь на нем играть.

– Йоханн умеет, – Диз вернул инструмент хозяину. – Увы, меня учили лишь игре на фортепиано.

Вот так и знала, что без музыки в его домашнем образовании молодого сагиба не обошлось.

– Зато я знаю три способа, как им убить.

Я задумалась. Первый – это понятно, второй…

– Четыре, – заявила я после некоторых размышлений.

Парень с дредами опасливо на меня покосился, Диз же посмотрел задумчиво. Я ответила ему совершенно невинным взглядом. Нет, если подумать, можно и пятый сообразить, и шестой…

– С кем я связался? – в шутку восхитился айтишник и протянул мне пол-литровый стакан с вином. – Садись ближе.

– Что мы здесь делаем? – шепотом спросила я, когда Диз, не удовлетворившийся тем, насколько близко от него я опустилась на траву, притянул меня к себе.

– Отдыхаем. Слушаем музыку. Они примерно раз в месяц так собираются, всё пытаются выяснить, кто круче.

Отдыхаем? Я с тоской посмотрела на импровизированную сцену. Способов приятно провести свободное время я тоже могла немало придумать, но ни один из них не включал в себя посещение филармонии, пусть и на свежем воздухе.

– Терпеть не могу классику.

Диз только улыбнулся.

– Поверь, тебе понравится.

Девушка вернулась в круг, ее место занял зеленоволосый Йоханн. Несмотря на мало вяжущийся с моим представлением о музыканте симфонического оркестра образ, он свое дело знал. И любил, это читалось в выражении его лица с той самой секунды, как пальцы запорхали по клапанам. Моцарт – может, я не была фанатом классической музыки, но достаточно близко познакомилась с ней в детстве, чтобы распознать. На секунду я позабыла о Йоханне и замерла. Чьи-то пальцы увлеченно повторяли его движения на моем бедре, с каждым пассажем забираясь все выше. Выдержав паузу, я сделала глоток и заглянула в хитрые зеленые глаза. Да. Пожалуй, понравится.

– Ты в порядке? – озабоченно поинтересовалась Райли, когда я забежала на артефакторный факультет и заодно решила подойти к ней.

Я в это время пыталась рассмотреть себя в полированной серебряной пластине и хоть как-то пригладить волосы. Хорошо еще, помады на мне не было – но припухшие губы все равно выдавали с головой.

– Эй! – рыжая пощелкала пальцами у меня перед носом. – Земля вызывает Наташу.

– Что?

Американка повторила вопрос, но понятнее от этого он не стал.

– В каком смысле? – рискнула уточнить я.

Что в моем виде вообще натолкнуло ее на подобную мысль? Выглядела я вроде не так плохо… Я покосилась на лежавший у края рабочей поверхности металл.

– Ты какая-то странная.

Сказала девушка, визжавшая от восторга, когда у нее получился первый зомби.

– Ты кажешься… счастливой.

– Потому что я счастлива, – терпеливо объяснила я само собой разумеющееся.

В это что, так сложно поверить?

– С ним?!

А почему бы и нет, в самом деле?

– Потому что он демон!

– Да, а у тебя очень странные представления о них, я помню.

Ну демон, бывает. Не худший вариант еще. Помолчав, что для нее вообще было несвойственно, рыжая экспрессивно всплеснула руками.

– Ты сама на себя не похожа! Куда делась обычная Наташа? Разумная и здравомыслящая?

Я снова покосилась на свое отражение. С большим таким сомнением. Отражение покосилось в ответ. Это точно про меня? Я-то считала себя беспросветной – и импульсивной – дурой. И пессимисткой. А это, оказывается, здравомыслие было…

– Тут она, – буркнула я. – Но можно я некоторое время без нее обойдусь и просто порадуюсь? Чем это вам всем мешает? Все равно все скоро кончится, получите вы ее обратно.

Макс не пытался говорить со мной на эту тему (Макс вообще избегал общения со мной, но я не могла его за это винить), но вот София уже не раз намекала, что слишком многое в моей жизни стало крутиться вокруг одного симпатичного зеленоглазого старшекурсника. Я в ответ оскорбилась: мне казалось, что у меня и кроме Диза дел было достаточно. Бертрам с библиотекой, попытки разобраться в структуре «Хантерс инкорпорейтед», учеба… Сереш меня даже специально позвал на какой-то суперэлитный семинар с приглашенным им для студентов четвертого курса преподавателем – стал бы он это делать, если бы у меня на уме был только Диз?

Рыжая обличительно ткнула в мою сторону медным прутом.

– Хоть это ты понимаешь?

Что наши с Дизом отношения не навсегда?

– Конечно, – я равнодушно пожала плечами. – И не я одна. В коммуникационном центре считают, что нам вместе осталось не больше двух месяцев.

Да, как и на любую предыдущую девушку Диза, на меня делали ставки.

– А ты?

А что я? Я попросила все еще работавшую в редакции Элли поставить за меня. На месяц. Сбудется – хоть выигрышем утешусь, нет – будет не так обидно.

– У меня ни одни отношения больше полугода не выдерживали, – поведала я.

С чего бы этим оказаться исключением?

– Вот! – взмахнула все тем же прутом Райли.

Кажется, этот жест должен был выглядеть наставительно. В реальности он вынудил меня уклониться в сторону и чуть не упасть со стула.

– И что? Все кончается рано или поздно. Но, пока у меня есть время, можно я не буду переживать и сфокусируюсь на том, что здесь и сейчас мне хорошо?

Не слишком часто такая возможность выпадает.

– А тебе хорошо?

– Да, – широко улыбнулась я. – Он… меня понимает.

Рыжая посмотрела на меня с искренним сочувствием.

– Ты же знаешь, это…

– Эмоциональная телепатия. Да.

Самая легкая – и самая трудная – из ловушек. Кто же удержится от такого соблазна: быть рядом с тем, кто действительно с тобой на одной волне? Кому не нужно ничего объяснять, кто догадывается обо всем с полуслова…

И не важно, что дело не в любви. Что он просто не может не копировать твои чувства, по капле отбирая у тебя силы. Какая разница, как и почему, если рядом есть он? Ровным счетом никакой.

Так, а вот с этими виноватыми взглядами надо что-то делать.

– И что? – повторила я. – У каждого свои тараканы. В конце концов, я же не спрашиваю, что вас с Максом связывает. Кстати, что у вас?

Рыжая задумалась.

– Сначала мы ругаемся, а затем у нас просто отпадный секс. Не знаю, дело в…

Я поспешила заткнуть уши.

– Забудь, что я спросила. Нет! – повысила я голос, заметив озорную улыбку. – Я твоя подруга, но я не буду с тобой это обсуждать!

В конце концов, может мне быть неловко?

– Потому что сама с ним спала?

Возможно. Посмотрев на часы, я встала.

– Мне пора. Сереш убьет, если опять опоздаю.

Очередной укол раз в две недели, будто цепь приковывающий меня к ГООУ. Райли настигла меня уже в дверях:

– Тебе будет очень больно, когда он тебя бросит.

Иногда рыжая бывала очень проницательна. Хотя и не особо тактична.

Я это знала. Не могла не думать об этом каждый раз, когда чувствовала его пальцы, запутавшиеся у меня в волосах, когда ощущала рядом запах нарциссов и перца, каждый раз, когда он заставал меня врасплох, удивляя ничего не значащим для него и таким важным для меня жестом…

– Будешь утешать меня и откармливать мороженым, когда это случится, – попыталась я перевести все в шутку. – Или что там положено делать подругам…

Когда все впервые пошло не так? Когда он появился в библиотеке? Нет. Позже. А тот его визит был даже милым.

Согласившись на сделку с Бертрамом, я не знала, на что подписывалась. Подумаешь, ассистент библиотекаря. Да студенты все равно обходили книгохранилище за километр! Что тут может быть сложного?

Ничего. Поначалу, когда работаешь только в общей секции – пустой, заброшенной, покрытой пятисантиметровым слоем пыли. Отделы, вход в которые был только по пропускам, как выяснилось, наоборот, пользовались большой популярностью. А студенты – это студенты. Схватить нужную книгу, разбросать по пути десяток случайно попавших в руки, забыть зачекинить учебник на выходе (и разбирайся потом с охранным заклинанием, от которого ломило виски и закладывало уши, – а еще отпаивай полудохлого нарушителя чаем с пятью ложками сахара), взяться голой рукой за помеченный красным корешок и чуть не лишиться конечности, вернуть справочник не на ту полку (и плевать, что некоторые тома враждовали так, что Монтекки и Капулетти по сравнению с ними казались обидчивыми детсадовцами)…

В общем, идиотов хватало. Работы – тоже. А если выдавалась свободная минутка, Бертрам с извращенной фантазией маньяка-садиста придумывали новые дела.

– Ты не должен здесь находиться.

Побочный эффект, когда чувствуешь магию: всегда знаешь, что рядом с тобой объявился кто-то еще. Никаких шансов укрыться за иллюзией-хамелеоном и остаться незамеченным. Запах вянущих нарциссов возник буквально из ниоткуда, как и холодный весенний ветер. Портал, значит. Несмотря на то что подвальные уровни библиотеки находились в отдельном подпространстве внутри подпространства. Сильно. И все равно – позер.

– Ты ведь осознаешь, что бо́льшая часть этих книг написана со слов моих соплеменников? Сомневаюсь, что почерпну из них что-то новое.

Среди стеллажей с литературой по демонологии демон смотрелся как минимум забавно. Подойдя ближе, он поймал сползший с переполненной тележки том и рассеянно пролистнул его.

– Отдай, – я выдернула учебник из его рук.

Привстала на цыпочки, пытаясь поставить его на место, но роста не хватало. Диз за моей спиной хмыкнул и отнял у меня книгу.

– Еще с верхних полок есть?

Подумав, я отобрала из тележки пять других и показала, куда ставить. Раз он все равно здесь, пусть хоть нарушает правила с пользой. Для меня. А я пока прокручу в телефоне список из полутора сотен дел на сегодня и попытаюсь вспомнить, что еще забыла в него включить.

– Если ты пришел за сексом, то я занята, – предупредила я, вспомнив, что в библиотеке не одна. – У меня через полчаса латынь, а мне нужно закончить здесь и забежать к себе за конспектами для генетики, а еще вечером цитология, а я не открывала учебник, и вообще, давай не сегодня, ладно?

– У тебя все еще очень интересное мнение обо мне, – философски заметил Диз, прислоняясь спиной к шкафу. – Не находишь? Если бы я пришел за сексом, как ты выразилась, мы были бы уже в сравнительной антропологии.

Я почувствовала, что краснею. «Сравнительная антропология» стала за это лето еще одним словосочетанием, произнести которое с серьезным лицом я не могла. А все из-за того, что в том углу второго этажа стоял удивительно комфортный диван. И случайные свидетели туда не забредали. Кроме разве что одного…

– Ты не единственная, кого он туда водил, – между делом сообщили мне Бертрам, в очередной раз подтверждая мои подозрения: ничто не происходит в доме Малфаса без ведома Малфаса. – Рассказать об остальных?

На секунду я задумалась: чем, собственно, вызван вопрос? Бертрам были интересным собеседником, неплохим начальником и по сравнению с некоторыми знакомыми мне демонами не высказывали желания меня прикончить, но… Они были из другого мира. И логика их сильно от моей отличалась, нередко ставя в тупик. Даже вопрос «Какая погода снаружи?» мог быть задан ими с подвохом, что уж говорить о таком!

– А сейчас он кого-то кроме меня сюда приводит? – ровным тоном поинтересовалась я, скрывая царапающую сердце ревность.

Бертрам молчали. Окунули вороний бисквит в (я надеялась, не человеческую) кровь и скормили скачущему по столу Стокеру.

– Нет, – наконец признали они.

Этого было достаточно. Прошлое есть у каждого из нас. У меня тоже – и некоторые его кадры я бы предпочла стереть, не то что рассказывать кому-то, пусть и близкому…

– Я пришел узнать, как у тебя дела, – вернул меня в настоящее Диз.

Я моргнула. Серьезно? А позвонить и спросить нельзя было? Ответ остался бы тем же.

– Ты не объявлялась четыре дня. Обычно ты хотя бы пишешь. Все в порядке?

Сколько? Я вытащила телефон и посмотрела на сегодняшнюю дату. Похоже на то. Запоздало мне вспомнилось, что Диз звонил – но каждый раз в неподходящий момент. А в сообщения я не заглядывала: во входящих скопилось столько непрочитанных, что открывать было страшно. Я устыдилась.

– Все нормально. Просто… немного занята.

Брать вторую специальность было плохой идеей. Это стало понятно еще к концу первого месяца обучения. Мне и так учеба давалась тяжелее, чем остальным в ГООУ: все, с чем они жили, чему учились на протяжении восемнадцати лет, мне пришлось усвоить за два семестра. А еще Сереш, который невесть почему решил, что сделать из меня квалифицированного специалиста ему надо не за положенные три года, а прямо сейчас. Я ничего не успевала. Дни проносились один за другим, а я даже не могла вспомнить, что было на прошлой неделе. Или когда в последний раз видела Диза. Райли. Софию, с которой мы вечно не совпадали в графике…

О чем я только думала, составляя расписание?

Хотя понятно о чем. Я покосилась на Диза. О том, что некоторые справляются. С двумя специализациями – и не плетутся в хвосте, а каждую сессию занимают топовые позиции в рейтингах факультетов. И это работая большую часть дня. Управляя тремя чертовыми провинциями, в конце концов! Чем я хуже?

Ничем. Я не хуже. Не слабее. Я отказываюсь это признавать.

Со злостью я задвинула книгу на место. Диз промолчал, игнорируя мою вспышку.

– Ты все еще здесь, – констатировала я.

– Я тебе не мешаю.

Мешал. Он нервировал. Взяв с тележки следующую стопку учебников, я принялась их расставлять. Диз не уходил. Почему? Как у меня дела, я уже рассказала. И, честное слово, мне не до того.

– Почему ты так странно на меня смотришь? – не выдержала я, в очередной раз проходя мимо него; Диз подвинулся, освобождая мне место.

– Твои руки. – Я удивленно посмотрела на них. Что с ними не так? Ну, в пыли немного измазалась, с кем не бывает… Особенно локоть: пятно с кожи всухую никак не стиралось. – Ты перестала прятать шрамы. Мне нравится.

А, это. Я пожала плечами.

– Мне из-за тебя столько взглядов достается, одним больше, одним меньше… Без разницы.

Это не в упрек. Мы действительно были странной парой. Даже внешне, а уж с точки зрения тех, кто знал о природе Диза, – с точки зрения всего ГООУ… Часть студентов, видя меня рядом с демоном, смотрели с жалостью: еще одна дурочка, поверившая прирожденному лжецу. Часть – со злорадством, предвкушая неизбежный финал. Третьи следили за нами с переходящим в хамство удивлением – тоже мне, нашли реалити-шоу. Четвертые тактично пытались объяснить мне мои ошибки. По сравнению с ними брезгливость, читавшаяся во взглядах тех, кто узнавал оставившую следы у меня на руках драконью кровь, не трогала. Да и вообще… Я замечала эти взгляды, но они меня не напрягали. От Диза заразилась, что ли? Впервые я поняла, что́ он имел в виду, когда говорил, что не хочет всю жизнь притворяться. Я тоже не хотела.

Здравствуй, мир. Меня зовут Наташа. У меня серьезные проблемы с психикой, и я попадаю в опасные для жизни ситуации, потому что лезу куда не надо. Шрамы от них останутся мне уроком на всю жизнь. А еще я влюблена в того, в кого, по мнению всех – и, возможно, даже по моему собственному, – мне влюбляться не стоило. Не нравится? Отвернись. Потому что я больше не стану стыдливо прятаться за стенами комнаты и длинными рукавами.

Может, потому что впервые кто-то принимал меня такой, какая я есть, и я теперь знала, как это прекрасно. Может, потому что те, кто смотрел, ничего не знали обо мне. И понятия не имели, что у нас с Дизом происходит. Судили по себе, по своей картинке мира – а мне она была чужда. Я никогда не была наркоманкой и не гналась за силой. А что у нас было с Дизом… Никто бы никогда не поверил, но я знала: это все правда. Диз мне не солжет. И когда-нибудь все кончится, но это не отменит того, что все было по обоюдному желанию. Никаких подводных камней. Никаких скрытых мотивов. Никто никого не использовал. Просто два существа, которым почему-то захотелось быть вместе.

Касание пальцев, повторившее очертания шрамов, заставило вспомнить о филармонии и концерте под звездным небом – а еще растерять всю свою злость. Четыре дня, значит. Много же я пропустила. И даже не заметила… Как практически весь прошедший месяц. Ни одна учеба такого не стоит.

Я вздохнула и улыбнулась – неуверенно, вспоминая, как это делается. Сделала шаг к нему. Позволила обнять, потерлась щекой о рубашку: теплая фланель успокаивающе пахла перцем.

– Привет.

– Привет.

– Так что ты говорил про сравнительную антропологию?

– Ты же занята? – ответил мне с широкой улыбкой Диз, увлекая за собой на диван.

Я упала сверху и рассмеялась: как всегда, споткнулась в момент перехода. Ничего. Когда-нибудь научусь.

– Думаю, одну лекцию я переживу без конспекта. И тащиться обратно в общежитие… Не хочу тратить зря время. Я его и так в прошлом году много потеряла.

Я даже сумела не испортить все своей неуемной ревностью.

Не то чтобы Диз давал повод. По его мнению, повода вообще никакого быть не могло: он ведь свою позицию объяснил. По крайней мере, он считал, что объяснил… Это случайно вышло, в один из вечеров, когда я только перебралась к нему.

– Да пошло оно все… в Ад, – буркнула я, не выдержав дум о его прошлых, будущих и, возможно, нынешних подружках. Отложила учебник по культуре Ада, собственно, эти думы и вызвавший, перекатилась на кровати поближе к Дизу и попыталась собраться с мыслями. – Слушай, я знаю, что у вас другие порядки и моногамия в их число не входит, но я вообще-то из далекой патриархальной России и не то чтобы верила в единственную на всю жизнь любовь – и уж точно не с тобой, – но, если что, лучше сразу скажи мне, чтобы я не выдумывала себе ничего и потом не расстраивалась… Да хватит уже надо мной ржать!

– Как скажешь, – согласился он и состроил непроницаемую рожу. Не помогло: смеющиеся глаза все равно его выдавали.

Пока я пыталась справиться с возмущением и вспомнить, на чем остановилась, Диз преспокойно вернулся к компьютеру, в чьей компании предпочел провести вечер. И это при том, что в постели его девушка ждала! Хам.

– Согласен, – отозвался он, хмурясь и запуская пятерню в волосы.

С чем? Не с моей ведь последней мыслью? На всякий случай я решила уточнить.

– Я не делюсь своими девушками. Считай это брезгливостью, но после того, как тебе предлагают присоединиться к собственному отцу, как-то не заводит, – заявил он. Еще бы… – А если я выдвигаю подобные требования, будет справедливо, если я тоже буду следовать своим правилам.

Кажется, мне только что пообещали не изменять… Точно расшифровать, что должна была значить предыдущая тирада, я не могла. Так что же получается, у нас, как сказала бы Райли, все эксклюзивно?

– Не припомню, чтобы ты от меня что-то требовал… – неуверенно протянула я.

– Учитывая твой характер, в этом нет нужды, – наконец Диз соизволил обернуться и с любопытством посмотрел на меня. – Я не прав?

Я пожала плечами. Прав, наверное.

К сожалению, разговор тот не сильно помог. Потому что Диз – это Диз. И, не понимая ревность как концепцию, он также не понимал, что эту самую ревность и вызывает. Улыбками, которыми одаривал заходивших в IT первокурсниц. Шутками и ласковым обращением «крошка». Полным игнорированием еще одной концепции – личного пространства. Тем, что и у других считал такое поведение нормальным.

Ладно, может, в такой манере общения не было ничего криминального. У меня были проблемы, я знала. Неуверенность в себе и паранойя – убийственное сочетание. Для окружающих – тоже, но в первую очередь – для того, кто с этим живет.

Они сидели за одним из столов на улице. Ничего удивительного: уже неделю в ГООУ царила весна, и все студенты старались не задерживаться в аудиториях. Рука Диза расслабленно лежала на спинке скамьи, с того же бока к нему привалилась она. Иссиня-черные волосы. Синие глаза, яркие, как бутылка из-под «Бомбей Сапфир». Пухлые алые губы. Черты лица настолько точеные, что Меган Фокс по сравнению с ней показалась бы простушкой.

– Привет.

Конечно, они меня не заметили. Уставившись в монитор, обсуждали что-то, понятное только им и выглядевшее для меня как беспорядочный набор иероглифов из рума. И лицо незнакомки, когда она оборачивалась посмотреть на Диза, оказывалось слишком близко от его, чтобы я чувствовала себя спокойно.

– Шивон – Наташа, Нат – Шивон, – рассеянно представил нас Диз, обнаружив мое присутствие. – Садись.

Даже на секунду от экрана не оторвался. Ни поцелуя, ни единого взгляда. Ни «кстати, это моя девушка», ни пояснений, что его связывало с брюнеткой… в порыве эмоций слишком яро вцепившейся в его руку.

Вообще, этого следовало ожидать. Диз был красив, без всяких оговорок. Раскован. Обаятелен. Относился – по крайней мере внешне – к жизни с той легкостью, какая не могла не привлекать. А я, особенно если учесть, что половина студенток в ГООУ даже отдаленно не были людьми, а для некоторых красота была способом обеспечить себе пропитание (Да не в смысле проституции! Скорее я имела в виду Карис и подобных ей)… Я была обычной.

Что не мешало мне ревновать. Очень, очень сильно ревновать. И время от времени жалеть, что на Диза нельзя надеть паранджу, как на арабскую женщину. Может, тогда бы количество нечеловечески прекрасных девушек в его окружении хоть немного уменьшилось бы.

Представив себе выражение лица Диза, когда я предложу ему такой вариант, я уткнулась носом в его плечо и всхлипнула.

– В чем дело? – недоуменно спросил он.

Я только помотала головой, пытаясь не расхохотаться.

Нет, все-таки некоторым идеям лучше оставаться идеями. В голове. Никогда и ни за что не высказанными вслух.

Справедливости ради, Дизу хватило такта дождаться, пока они закончат обсуждать свое программирование и Шивон уйдет (собственническим жестом потрепав его по волосам), прежде чем поинтересоваться:

– Может, объяснишь, почему мой научный руководитель вызывает у тебя такую странную реакцию?

– Это была твой научный руководитель?

Теперь настала моя очередь удивляться. Та самая профессор, которая по его рассказам представлялась скорее пожилой дамой с научными степенями вместо детей и внуков? Одна из первых специалистов в своей области, посвятившая последние сорок лет работе в ГООУ?

– Да она больше на студентку похожа!

Диз что-то невнятно пробормотал, привычным жестом вынимая у меня из пальцев стакан с кофе и делая глоток.

– День, когда ланон ши[4] решит выглядеть на свой возраст, станет началом конца для обоих миров.

Ланон… Секунду, это те, что в ирландской мифологии приносят вдохновение, а потом выпивают жизнь из влюбленных в них творцов?

– Не боишься?

Пусть она и была преподавателем, это не значило, что она не опасна. Ректор, вон, студентами питается; вдруг Шивон ими тоже не брезгует?

– Нечего. Я же не гений.

– Уверен?

Диз широко улыбнулся:

– Мне стоит считать это комплиментом?

За что получил тычок в бок. А еще за кофе – который в этот раз, под его жалостливым взглядом, я даже не нашла в себе сил отнять.

– Уверен, – ответил он. – Я не гений, просто очень упорный ремесленник. Такие Шивон не интересуют. Не в этом плане.

Это определенно успокаивало. Ревность ревностью, а чтобы его съели, не хотелось. Даже если подобное развитие событий было маловероятно.

– Все равно, почему ты не рассказал, что она выглядит как модель «Виктория Сикрет»?

– Это важно?

Для меня – важно.

– Ты же не забыл упомянуть, что она была знакома с Адой Лавлейс[5].

– Это Ада Лавлейс.

Аргумент. Я хихикнула над почти фанатским трепетом, прозвучавшим в его голосе.

– Никогда бы не подумала, что ты можешь быть таким ботаником.

Диз ухмыльнулся:

– Прости, что разочаровал.

– Да нет… – я прижалась щекой к его плечу. – Поверишь, если я скажу, что это даже немного мило?

– Не особо.

– Я тоже, – с легкой душой солгала я.

Его расписание тоже не стало камнем преткновения. Я отдавала себе отчет в том, что никогда не буду для него на первом месте: в самом деле, что такое девушка в сравнении с тремя провинциями? Да и мое собственное было не менее загруженным. В итоге нас обоих устраивало, что ни один не ждет и не отвлекает постоянно другого. Ну, как не ждет… Даже несмотря на всю нагрузку, я была посвободнее Диза. Поэтому к нему заходила чаще и оставалась, пока он не освободится.

Пока Диз работал, я болтала ногами, сидя на его столе, и читала очередной притащенный Бертрамом любовный роман. Зная мои вкусы, библиотекарь умудрялись находить для меня самые отменные экземпляры. Этот опус о любви бедной, но гордой аристократки к брутальному (не знаю, мне он показался просто невоспитанным) и очень таинственному главному герою, чье обаяние, конечно же, заставило тело героини предать ее уже на двадцатой странице, тоже был на уровне. Только я успела пережить пятистраничные описания ее белоснежных кудрей и его каменного торса, как «она простонала…».

– «…Когда он проник своим языком в ее ротик и начал его изучать». Знаешь, по-моему, подсознательная тяга твоих авторов к научным исследованиям весьма похвальна, – прокомментировал Диз, читая вверх ногами. – Осталось только ее осознать и сменить род деятельности.

Значит, кое-кто закончил дела и может уделить мне часть своего драгоценного времени? Я выдержала хитрый взгляд зеленых глаз.

– Хватит критиковать мой выбор литературы.

– Признай, это ужасно.

В глубине души я была с ним совершенно согласна. Но из чувства противоречия пролистнула на пару страниц вперед и приготовилась с чувством декламировать текст.

– Ты преувеличиваешь. Все вовсе не так страшно! Вот, послушай. «Не выдержав обжигающей страсти, она протянула к нему руку, дотронулась до его могучей груди…»

Окей, тут реальность уступала роману. Выпирающие ребра под рукой ощущались не очень впечатляюще. С другой стороны, могучая грудь? На ум сразу приходил силикон пятого размера. Нет уж, лучше так.

– «И скользнула ниже. На мгновение она смутилась, но жажда была слишком сильна. Закусив губу от страха, она взялась за пряжку на его ремне и расстегнула ее, после чего…»

Действовать одной рукой было очень неудобно. Пришлось книжку отложить.

– После чего…

Я скосила глаза на потрепанный томик. Черт, какой абзац я читала? Сильные руки подхватили меня за талию, и со стола Диз пересадил меня к себе на колени. Я вцепилась в его плечи, чтобы сохранить равновесие.

– Эй!

На губах у него появилась довольная улыбка. Моя любимая. Улыбнувшись в ответ, я в очередной раз почувствовала, что за нее готова простить ему все. Даже полчаса ожидания. Даже до ужаса снобский вкус. Даже такой способ перемещения. Тем более что в этом положении я в кои веки могла смотреть на него сверху вниз. Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но…

– После чего что? – терпеливо напомнил мне этот демон, уворачиваясь.

– Какая разница? Ты же сказал, что это ужасно.

– Но ты решила меня переубедить. – В данный момент мне было совершенно не до переубеждений, но его это, кажется, не волновало. – Посмотрим…

Придерживая меня одной рукой за спину (как я подозревала, чтобы не сумела выхватить у него роман), Диз потянулся второй за покетбуком. Только не это…

– «Руки Эдварда скользнули по ее спине и принялись за платье. Его пальцы медленно расстегивали одну перламутровую пуговичку за другой, вызывая в ней болезненное желание каждый раз, когда касались кожи…»

Пуговиц на моем платье не было. Но имелась молния, спускавшаяся до самой поясницы. И, хотя не было никакого болезненного желания (честно? Я бы в таком случае поспешила обратиться к врачу), от ощущения холодного металлического замочка я вздрогнула. Как и от прохладных пальцев, повторивших по спине его путь.

– «Когда он расстегнул его, Эмма повела плечами и позволила шелку упасть на пол возле ее ног…»

Вот еще. Дождавшись, когда Диз доведет молнию до конца, я стянула платье через голову и отбросила в сторону, после чего взялась за его рубашку. Вот уж у кого были пуговички! Надломив об одну из них ноготь, я невольно отвлеклась и прислушалась. А затем всхлипнула, только, в отличие от героини, не от наслаждения, а от смеха.

– «Вершинки ее сосков призывно поглядывали сквозь нижнюю рубашку. Эдвард облизнул губы, смотря на острые пирамидки ее грудей, обтянутые полупрозрачной материей…» Как считаешь, это альтернативная физиология, или на уроках геометрии автор тоже строчил романы?

– Второе.

– Уверена? Я склонен поставить на первый вариант. Дальше здесь…

– Замолчи, – простонала я, уткнувшись лбом в ту самую немускулистую грудь и содрогаясь от беззвучного хохота. – Всё что угодно, только заткнись.

Я ничего не имела против здорового смеха в постели, но обсуждение мутантов убивало все желание напрочь. А, судя по описанию, никем иным главные герои быть не могли.

Как ни странно, подействовало. Прекратив меня мучить этим способом, Диз вернул роман на стол. Снял очки. Заглянул мне в глаза. Пальцы у меня на спине медленно повторили очертания лопаток, спустились по позвонкам до последнего – и остановились чуть ниже.

– Все? – со значением повторил он.

Только тогда я вспомнила, как дышать.

Никогда не бросайтесь громкими фразами рядом с демонами! Там, где вы и не заметите небольшого преувеличения, они поймают вас на слове. И не преминут об этом сообщить.

Ладно, Диз. Я принимаю вызов. Ерзнув у него на коленях, я потянулась, чтобы поцеловать его – а он наконец позволил.

– Я же сказала.

Так когда все это изменилось? Пошло наперекосяк, будто и не было последних месяцев. Что стало первым знаком? Что послужило причиной? Появление приглашенного Серешем преподавателя?

Да, пожалуй, можно было назвать это точкой отсчета…