Читать книгу Арто – дорога к звездам - Алиса Каменева - Страница 2

Яркая вспышка, что каждый раз предвещала восход Риклада, мощной волной пронеслась по всей бескрайней равнине Арто-Форта. Но на сей раз утро не принесло ничего хорошего.

Лерой вздрогнула, и тотчас же на нее навалилась вся тяжесть произошедшего. Открывать глаза не хотелось: уж слишком хорошо она понимала, где находится и что увидит, едва повернет голову. Вчера она потеряла лучшего друга, а вернее, одного из всего-то двух друзей, которые у нее были. И сейчас бездыханное тело Эллады лежало на небольшой кровати прямо за ее спиной, в кабинете Верховного гильда. Девочка заснула прямо здесь, сидя на холодном полу. Она сглотнула комок в горле и тихо вздохнула, напряженно прислушиваясь. Хоть бы небольшой шорох, хоть бы услышать слабое дыхание за спиной. Но все тщетно. Вместо этого до ушей девочки донесся шум лагеря раненых, что расположился неподалеку от здания волка.

Всего сутки назад отгремело сражение на Рикладе, и для безопасности было принято решение перевозить всех раненых подальше от поля боя. Не знала еще Империя, что настоящая беда ударила по ним со спины. Не Венера и ее воины, не сам король Тиро убили Верховного гильда, хранителя всех традиций и знаний бессмертных, а самозванец, занявший престол Риклада. Грайян. От воспоминаний об этом искре у Лерой задрожали губы, и она наконец-то открыла глаза. Небо над Арто-Фортом сегодня обещало прекрасный солнечный день, так не сочетающийся с тяготившей ее сердце утратой. Интересно, все уже знают? А если знают, то как они отреагировали на это? Бессмертные никогда не воспринимали Элладу всерьез, можно даже сказать, что они относились к шестнадцатилетней девушке с пренебрежением, ведь она не была настоящей бессмертной.

Дело в том, что она когда-то была звездой – странным и страшным созданием, которому не хватило внутренних сил обрести свою собственную душу и которое в отместку запутывало и губило души других. Но Эллада хотела жить. Жить по-настоящему, а потому отняла часть души у одной из сильнейших бессмертных своего времени. Трудно представить, но даже после пережитого ужаса Сенрина, та бессмертная, не убила девочку, а вырастила как сестру и даже дала ей свое имя. И ведь та сумела доказать, что достойна этого: всю жизнь воевала ради Империи, защищала ее, единственная отправилась на поиски Лерой, была избрана Верховным гильдом. И такая глупая смерть – не сумела сдержать себя и бросила вызов Грайяну, за что и поплатилась.

Лерой обернулась к девушке. Никто не любил ее при жизни, но все же убийство Верховного гильда – это настоящий удар для всей Империи; это уже не намек, а прямое заявление о том, что Грайян не пощадит никого. Намек для нее, для Лерой. Девочка снова почувствовала, как разгорается внутри гнев на всех и вся. На Грайяна, который так просто уничтожил дорогого ей человека; на бессмертных, которые допустили, чтобы простой искра захватил их страну, и сидели сложа руки; на Аллекрис, из-за которой все и началось. Хотелось кричать на них, ударить как можно сильнее, сделать так больно, как было больно Элладе, когда ее проткнули насквозь отравленной венерианской сталью, но от отчаяния она не могла издать ни звука. Ведь, в конце концов, во всем случившемся виновата сама Лерой. Это ведь она – Создатель, несущий ответственность за мир, это она должна была следить за всем, она не уберегла друга. Все из-за нее! И ведь если умрет она сама, то следом погибнут и все те, кто еще остался жив. Как бы ни была сейчас зла на весь мир Лерой, она не могла потерять Аллекрис, или малыша Витерна, или Гамму. Это был жестокий урок для девочки: она должна, наконец, перестать валять дурака и развлекаться, а начать делать то, для чего Эллада и вернула ее в Империю. Она должна найти свой огонь и начать бороться. Бороться за всех тех, за кого боролась Эллада, только чтобы короткая жизнь друга и ее жертва не пропали зря. И тогда… О, тогда Грайян заплатит ей за все. Девочка даже слегка улыбнулась, но улыбка эта вышла безумной. Идея о сладкой мести придавали ей решимости.

С этими мыслями Лерой нашла в себе силы подняться с пола. Но с чего же начать? Чтобы не отвлекаться на грустные мысли, девочка вышла из злополучной комнаты, внутренне извиняясь перед другом. Как будто та не хотела, чтобы Лерой бросала ее одну. Однако все это, конечно, было глупостью: девочка не чувствовала присутствия никакого сознания в кабинете Верховного гильда, кроме своего, а значит, Эллада абсолютно точно была мертва. Усилием воли Лерой заперла где-то глубоко внутри всю боль и злость. Одна она не справится. Нужна помощь, нужны надежные союзники, которые бы помогли девочке совладать с Грайяном. Кто-то сильный, кто бы направил ее, сказал, что ей делать.

Первая мысль казалась очевидной: ну конечно, стоило позвать на помощь Гамму и остальных. Бессмертные с их армиями – это поистине непобедимая сила. Но душу уже давно грыз червячок сомнения: никто не пришел на помощь Рикладу в той битве, и солдатам звезды пришлось самим отбиваться от всей мощи колоний Венеры. Не было бессмертных на Арто-Форте и сейчас, никто не утешал Лерой и даже не пришел проверить, все ли с ней в порядке. Так в чем же дело? Где та преданность и любовь к Создателю, о котором ей твердили все, когда она только прибыла сюда? Сейчас здесь были лишь Витерн, которого Лерой никогда бы не попросила воевать, ведь мальчишке было всего три года, да Анна Мария, которая была занята ранеными и уже сделала для Империи больше, чем кто бы то ни было, да Киар, который… А ведь точно: Киар, каким бы высокомерным он ни был, всегда был здесь, всегда помогал девочке и совершенно точно имел свою армию на холодном и сумеречном Стиксе.

Лерой бегом отправилась на поиски Киара, в ушах отдавалось громыхание собственных сапог, ударявшихся о гладкий желтый мрамор плит. Помощь кого-то взрослого, опытного была так нужна ей. После смерти Эллады она лишилась единственной опоры и ориентира в чуждом ей мире бессмертных, и теперь девочка чувствовала себя абсолютно беспомощной и беззащитной. Ах, если бы она с самого начала делала все как надо, под руководством наставницы, с поддержкой друга, то Грайян уже давно был бы повержен. А теперь она одна. Совсем одна. Если бы только искры знали, что все эти беды случились по вине Лерой, то они бы, наверное…

Но тут на входе в здание показалась высокая фигура в стальных доспехах. Киар! Лерой бегом бросилась к нему и не заметила, каким напряженным сделался взгляд бессмертного при виде королевы.

– Миледи, – осторожно начал он, следя за каждым ее движением, – что-нибудь случилось?

Вопрос вверг Лерой в ступор. Она, решив, что тот издевается, наверное, бы расплакалась, если бы бессмертные в принципе могли плакать. Но вместо этого она взяла себя в руки и глубоко вздохнула.

– Да. Все очень плохо, – честно призналась она. – Грайян уже показал, что готов теперь открыто убивать бессмертных. Любого, кто встанет на его пути. Боюсь, что теперь он начнет действовать и те из вас, кто поддерживает меня, в опасности, – как можно более четко проговорила она, стараясь показать свои серьезные намерения. – Я столько времени зря потеряла. Надо действовать, и как можно быстрее. Я… мне нужна помощь, Киар. – Тут голос ее предательски задрожал. – И я просто не знаю, что делать, за что взяться в первую очередь. Ты нужен мне, твой опыт, и силы, и армия. Все остальные сбежали куда-то, отвернулись от меня.

Мужчина внимательно выслушал эту сбивчивую речь, сохраняя все время холодное и безучастное выражение лица. Потом он долго молчал.

– Прошу тебя, – умоляюще прошептала Лерой. – Хотя бы скажи мне, с чего начать.

Киар вздохнул, вздохнул так, как будто девочка была каким-нибудь на редкость надоедливым насекомым.

– Сказать-то я вам скажу, – начал он. – Надо найти огонь. Это вы уже слышали много раз. – Он деловито поправил длинный сине-зеленый плащ, только чтобы не смотреть Лерой в глаза. – Кроме того, хочу сообщить, что союзники не бросили вас: они все были разбиты, пока армия Венеры прорывалась к столице. Венерианские черные драконы – это сила, с которой приходится считаться, – как бы между прочим заметил он. – Что же касается помощи… Моя госпожа. Я бесконечно предан вам, это так. И я ни в коем случае не отрекаюсь от данных вам клятв, равно как и все остальные. Но, как и они, я вынужден сказать «нет».

Лерой остолбенела, не веря своим ушам.

– Видите ли, вы с самого начала дали понять, что цените дружбу Аллекрис больше нашей. А последняя из нас, кто открыто помогал вам, закончила жизнь очень мучительно; однако спросить мы ее об этом уже не сможем, потому что она лежит сейчас наверху. – Он указал взглядом на кабинет Верховного гильда. – Вы пришли в этот мир, чтобы помочь всем нам. Очевидно, что сами мы эту проблему решить не сможем, а следовательно, вам как раз, наоборот, совладать с Грайяном и его тенями вполне под силу. Я готов предложить вам свою верность и службу… после того как пойму, что моей жизни и жизни моего народа ничто не угрожает. Спасибо за понимание. – И он удалился, лишь прошелестел над ухом Лерой его длинный кожаный плащ.

Девочка так и осталась стоять как вкопанная, продолжая смотреть на то место, где только что был Киар. Упоминание о ее вине в смерти друга снова заставило сердце болезненно сжаться. Зачем он так? Однако в остальном Лерой никак не отреагировала на это предательство, и даже сама удивилась тому, насколько ей было все равно. Должно быть, ее душа была уже так истощена, что девочка не чувствовала, кажется, ничего вообще. Ей просто было все равно: разум сам собой настроился на цель, а остальное было неважно.

– Подонок, – отчетливо произнесла девочка в пустоту, только чтобы немного отвести душу и позлорадствовать. Хотя Киара можно было понять. Никому не хочется умирать за другого.

Она еще раз глубоко вздохнула. Мысли были ясными и точными, но текли медленно. Хотелось упасть на кровать и лежать так сутки напролет.

Лерой встряхнула головой, пытаясь расшевелить себя. Думать, работать, делать! Больше никакого отдыха – она и так уже потратила драгоценные несколько недель неизвестно на что. Сейчас главное – избавиться от Грайяна, – внутри вновь потеплело от предвкушения мести, – а чтобы избавиться от него, нужно убрать теней. Но как это сделать? Ей нужны были союзники, нужен был кто-то, кто сделает все так, как она скажет. Добровольцы. Искры, давшие клятву служить ей и защищать ее. Они, возможно, помогут.

Но как с ними связаться? Письмо совершенно точно перехватят. Мысли в голове пришли в движение, все внутри напряглось, устремившись к достижению одной-единственной цели. Эллада вроде как-то отправляла тайные письма, но как и с помощью чего она делала это, Лерой в свое время не спросила. Конечно, она все еще могла догнать Киара и узнать у него. К черту гордость – теперь ей уже не до того. Это была неплохая мысль, но все же надо было найти что-то попроще. Понадежнее.

Внезапно Лерой вспомнился паренек с отрубленной ногой, которого она видела еще в палате лекарей на Рикладе. Тут же в сознании девочки всплыли ужасные мгновения: звуки взрывов снаружи и тошнотворный, тяжелый запах вместе с бегающими туда-сюда сестрами внутри шатра. Анна Мария говорила, что мальчишка – один из добровольцев вроде бы. Стало быть, он сейчас должен быть на Арто-Форте, в лагере для раненых. Девочка снова побежала, но не на улицу, а к себе в комнату, чтобы взять плащ. Сейчас она никому не могла доверять, даже добровольцам, а потому надо было проявлять осторожность.

В ванной Лерой нашла пузырек, убирающий свечение, и щедро облила себя с ног до головы. Жидкость создавала легкий налет, который и правда делал сияние ее тела и волос менее заметным. Однако глаза продолжали ярко светиться. «В глаза не лить: я пробовала», – гласила надпись, сделанная быстрым корявым почерком наставницы. Это новое напоминание заставило Лерой поморщиться и быстро убрать пузырек с глаз долой. Достаточно! Надо забыть на время об этом и сделать то, что надо было сделать давно.

Накинув на себя длинный плащ, Лерой выбежала из комнаты и нос к носу столкнулась с Аллекрис, которая в нерешительности замерла у двери.

– Ой, а я как раз… – непривычно робко начала она, тревожно оглядывая с ног до головы Лерой. – Ты как, держишься?

– По крайней мере, я жива, а значит, чувствую себя лучше многих, – прямо отозвалась та, холодно глядя на девочку, но потом смягчилась. В конце концов, у нее теперь не осталось никого, кроме Аллекрис. А та хоть и была преступником в прошлом, но вчера спасла сотни детей Риклада от неминуемой смерти, а потом еще и прогнала армию Венеры, послав своего отца куда подальше. – Спасибо тебе. Алекс, я вчера так и не сказала… Я… Если бы не ты, вчера бы умерли еще тысячи. Прости, что вынудила тебя делать мою работу.

Аллекрис смутилась, но Лерой заметила кое-что еще в ее голубых, как два топаза, глазах. И дело было даже не в том, что благодаря силе Создателя она хорошо чувствовала чужое сознание и настроение. Просто за годы знакомства она изучила подругу досконально, и сейчас Аллекрис явно что-то скрывала. Что-то грызло ее изнутри, заставляя снова и снова отводить взгляд.

– Что-то не так? – подозрительно начала Лерой, но девочка быстро покачала головой.

– Нет, просто… Просто мне очень жаль тебя, вот и все. – Аллекрис грустно улыбнулась.

Если бы Лерой узнала правду о том, что Эллада все еще жива, то наверняка бы бросила все и принялась искать противоядие. А именно этого и боялся Киар, под страхом смерти запретивший Аллекрис говорить что-либо об этом. Бессмертный надеялся таким жестоким образом мотивировать Лерой, и это, как бы ужасно ни звучало, работало. Она уже точно знала, что хочет отомстить Грайяну, и бросила все свои силы на достижение этой цели. А если Лерой хотела чего-то, то она получала это любыми методами.

Но даже если бы Аллекрис ценой жизни решила успокоить подругу, то, скорее всего, лишила бы Элладу последнего шанса. Кто знает, на какие еще жертвы готов пойти Киар! Девочка уже точно решила для себя, что сама найдет противоядие, только чтобы не видеть, как страдает ее друг. Кроме того, ей по-своему было жаль и Элладу, так глупо потерявшую свою единственную короткую жизнь.

Лерой еще несколько секунд испытующе смотрела на Аллекрис, но потом расслабленно кивнула:

– Не меня надо жалеть, Алекс, – и ушла по направлению к выходу.

Едва спрыгнув на жесткую сине-зеленую траву, девочка быстро накинула на голову капюшон: никто не должен видеть ее янтарных, светящихся, как закатное солнце, глаз. Дело в том – и Лерой это уже хорошо выучила, – что любой незнакомец узнавал ее тут же, как только видел эти глаза, словно бы его учили этому с детства. Такое восхищение казалось ей невероятно странным, словно окружающие не замечали, как нелепо выглядело само лицо Создателя, походившего на деревенскую доярку. Вздернутый нос-картошка, усыпанный, как и пухлые щеки, светлыми веснушками, и щербатая улыбка, которая, как казалось самой Лерой, и бросалась в глаза первым делом. Впрочем, она уже успела понять, что лицемерие отнюдь не было чуждо бессмертным, а значит, насчет своего внешнего вида девочка переживала не впустую.

Она нашла паренька практически сразу же: тот, понурившись, сидел на одном из разбросанных по степи валунов и опирался на кривой костыль, представлявший собой найденную в лесу длинную палку. Палаточный лагерь, наполненный стонами раненых и радостными возгласами тех, кто остался в живых, казалось, не существовал для паренька.

Лерой откашлялась, привлекая внимание добровольца.

– Эй, помнишь меня? Мы с подругой были тогда в шатре. – Она решила сразу перейти к делу. – Ты из младшего отряда добровольцев, да? Как тебя зовут?

– Уходи, – мрачно бросил ей парень, не оборачиваясь. – Я не заинтересован в знакомствах с пищащими по добровольцам девчонками, ясно?

Лерой даже немного опешила от такой резкой неприязни, но сдержалась. Было видно, насколько больно ему сейчас. Обезболивающего не хватало на всех, и его теперь давали только тяжелораненым, так что парню пришлось всю ночь провести, мучаясь от боли в отрубленной ноге.

– Слушай, если ты выслушаешь меня, я смогу достать лекарства, – вкрадчиво начала она, понимая, как низко сейчас поступает. Но Лерой всегда говорила, что цель оправдывает средства, а сейчас ее цель была намного важнее судьбы какого-то мальчишки. – Мне только нужно, чтобы ты…

Мальчик наконец-то обернулся к ней, и девочка с легким удивлением заметила, что загорелое лицо его было заплаканным: на грязных щеках виднелись дорожки от слез, а ресницы еще оставались мокрыми.

– Я не ясно выразился? – грубо оборвал он ее, морщась от нового приступа судорог. – Проваливай, щекастая, а то того и гляди вторую ногу мне сожрешь! – Видя, как сильно он задел Лерой, мальчишка продолжил напирать: – Я не доброволец, ясно тебе? Фу-у-у, ты еще и щербатая! – Он брезгливо скривился. – Да у тебя в этой дырке целый лагерь поместится.

Лерой обиженно вспыхнула: равнодушный ко всему настрой мгновенно улетучился. Ей и так было очень плохо. Ни Эллада, ни Аллекрис, ни Гамма никогда не позволяли себе даже в ссоре так сильно оскорблять девочку за ее внешность.

– Но Анна Мария говорила, что ты доброво…

– Ты не расслышала? Я сказал: уходи. Выгнали меня из отряда, ясно тебе? – Он вновь поморщился и схватился за то, что когда-то было его ногой.

Лерой круто развернулась и убежала прочь от озлобленного на весь мир мальчишки. К такому она не была готова. Честно признаться, у нее самой сейчас на душе было не легче, и тем больнее резали его слова. Знал бы он, кто стоит перед ним, уж она бы посмотрела, как резко поседеет его черная шевелюра. Девочка спряталась в кустах на опушке леса и уткнулась лицом в колени. Вот, значит, как ее видят окружающие. Не будь у нее титула и белоснежных крыльев, как она тут же станет маленькой уродкой. Да даже с титулом, как Лерой только что убедилась, никто ей не поможет. Никто.

Все эмоции, загнанные несколько минут назад в самые темные глубины души, снова захлестнули девочку. Она была совсем одна. Перед ней – Грайян и тени, которые желают лишь ее смерти, а позади нее – мир, который она должна защитить ценой своей жизни. Победит Грайян или проиграет – исход один, и об этом девочка прекрасно помнила. Она умрет, как только исполнит свое предназначение. Во всяком случае, так говорил ей Арт. Так какая разница, как умереть, если все вокруг все равно ее ненавидят, презирают или просто игнорируют?

С каждой секундой Лерой все меньше и меньше понимала свою наставницу. Ведь Эллада и сама находилась в подобной ситуации: сколько раз девочка видела, как ее друга унижали и оскорбляли бессмертные, которых она должна была вести в будущее и направлять. Так как она нашла в себе силы рисковать ради них своей хрупкой жизнью? Ка-а-ак? Они ведь не заслуживали этого. Сейчас в душе у Лерой было лишь одно желание: видеть, как все, кто обижал и предавал ее, мучительно сдохнут. Впрочем, ее сейчас тошнило и от самой себя тоже, от ощущения собственной злости, беспомощности и бесполезности. Не найдя себе места и здесь, Лерой вскочила на ноги и побрела куда-то вдоль кромки леса, только чтобы снова упасть на землю, достигнув обрыва, где начиналось море. Солоноватый океанский ветер трепал светлые волосы девочки, сорвав с нее капюшон. Высоко в небесах слышались крики альбатросов и чаек.

От нечего делать она достала из-за пазухи большое серо-бирюзовое, уже потрепанное перо, подаренное ей Элладой еще на Земле. Она зачем-то всюду таскала его с собой как талисман, и сейчас это перышко вновь возродило в душе все хорошие воспоминания этих нескольких так бездарно потраченных недель. Прожить бы заново вчерашний день, и уж Лерой разбилась бы в лепешку, но не дала другу погибнуть.

Внезапно за спиной послышались чьи-то шаркающие шаги, а спустя мгновение рядом с ней на край обрыва уселся старик и широко улыбнулся девочке. Господи, только его еще не хватало! Лерой раздраженно покосилась на старца, машинально отметив, что у того длинные прямые серебристо-белые волосы. Непонятно было, откуда такому дряхлому искре вообще взяться в лагере воинов и зачем он тащился в такую даль, к обрыву. Однако спустя пару мгновений Лерой выкинула все эти мысли из головы. Не так уж это было и важно в тот момент.

А старик между тем преспокойно прокашлялся, кряхтя, выудил откуда-то из складок рубища длинную белую трубку, насыпал туда немного странного порошка цвета грозовой тучи и наконец удовлетворенно запыхтел. Дым из трубки валил прямо на девочку. Лерой слушала эту возню, дрожа от раздражения, и металась между тем, чтобы прогнать старика или уйти отсюда самой. Однако что-то в тот момент остановило девочку: странный старец пришел сюда явно целенаправленно и, судя по всему, следил за Лерой начиная от лагеря.

– Сегодня невероятно жарко и солнечно для Арто-Форта, не правда ли? – довольно произнес он, выдохнув дым так, что Лерой закашлялась. – Даже ветер не сильный. Давно такого не припомню.

– Вы хотите поговорить? – огрызнулась девочка тем же тоном, которым говорил с ней обозлившийся на весь мир Ракс сегодня утром. – Если не заметили, я пытаюсь побыть одна. – И она с досадой спрятала заветное перо подальше от пронзительных, по-ястребиному желтых глаз чужака, как будто он этим взглядом мог испортить все связанные с ним хорошие воспоминания. Удивительно, но с годами глаза его не потеряли задорного блеска и не потускнели, как это обычно бывало с такими древними искрами.

– О, а мне так не показалось, – не обратил старик на эту грубость никакого внимания, продолжая беззаботно разглядывать реющих в небе чаек. – Я думал, вам сейчас, наоборот, как никогда нужна поддержка.

Лерой растерянно сглотнула и быстро отвернулась. Как он узнал? Но вместо этого продолжила гнуть свое:

– Не от такого, как вы.

– Неужели? – мягко и спокойно улыбнулся он. – А от какого же надо?

– Не от чужого, – резко бросила ему она. Этот старец все больше и больше злил девочку. – С какой стати мне перед вами душу изливать?

– С такой, – незамедлительно отозвался старец, наслаждаясь каждым произнесенным словом, – что вы, скорее всего, больше никогда меня не увидите, и я не буду осуждать вас перед знакомыми и не смогу никому об этом рассказать. Никто никогда не узнает, а вам станет легче.

Лерой оцепенела. Ровно то же она сама сказала давным-давно Элладе, в день их первой встречи. Что за чертовщина? Она еще раз пристально осмотрела старика, и в голове вновь всплыли вопросы.

– Как?.. – только и смогла выдавить она.

– Подумать только! Вы прошли через столько горестей за это недолгое время – и все равно остаетесь такой жестокой к чувствам других, словно сами никогда подобного на себе не испытывали! – с сожалением и разочарованием воскликнул незнакомец, опустив трубку.

– Откуда вам знать, через что я прошла? – враждебно буркнула та в ответ. – Да проживи вы хоть триста лет, а все равно бы никогда не поняли, что на меня навалилось!

Мужчина оставался все таким же спокойным, а оттого раздражал еще больше: ведь он так точно давил на самое больное.

– Разумеется, – согласно кивнул он и снова принялся пыхтеть трубкой. – Жизнь каждого из нас уникальна, и я не могу судить о том, что вы чувствуете. Признаю, я даже не могу представить, как вам плохо сейчас. И все же… не только вы потеряли что-то на войне.

– И я отомщу им всем, – мрачно произнесла Лерой. – Они будут мучиться в десять… нет, в сто раз сильнее.

Старец снова отнял трубку ото рта, в глазах его читалось разочарование.

– Если вами движет лишь злость, то ничего, кроме зла, вы миру не принесете, – снисходительно заметил он, улыбнувшись девочке. – Яростно мстя за мертвых, рискуете потерять живых.

– Они мне не нужны, – высокомерно бросила Лерой, отвернувшись. – Я знала тех, кто справлялся со всеми испытаниями в одиночку.

– Но они были отнюдь не одни, Лерой, – убеждающе произнес незнакомец, заглянув ей в глаза. – Порой самая главная сила, которая у вас есть, самая несокрушимая мощь – это люди, которые вас окружают. В вас самой много всего. О, в вас сокрыта поистине огромная сила – я не спорю, но, прошу вас, проявите сострадание. Не надо становиться отшельником, не позвольте врагу отрезать вас от друзей. Вы слабеете.

– Кто вы такой? – наконец не выдержала девочка, круто развернувшись к нему.

– Всего лишь ваш старый друг, – просто отозвался старец и внезапно протянул Лерой трубку. – Попробуйте. Поверьте, станет легче.

Лерой уставилась на белую трубку и сизый дым, беспрестанно валивший из нее. Впрочем, сейчас она ведь ничего не теряла. Девочка рывком схватила трубку и слишком резко втянула густой терпкий дым, отчего закашлялась.

И внезапно… Она с удивлением обнаружила, что из глаз ее капают самые настоящие слезы. Она уже и забыла, как на самом деле бывает приятно плакать, словно вместе со слезами из ее души уходила и вся печаль. Лерой ревела так, как не ревела, наверное, никогда, уткнувшись лицом в ладони, но все равно продолжая отстраняться от незнакомца, хоть и перестала бояться выглядеть глупо в его глазах.

– Это все из-за меня, понимаете? – навзрыд выкрикнула она. – Мой друг погиб из-за меня, из-за моей лени и глупости. Но я просто не хотела умирать так рано! Я так хотела узнать этот мир поближе, я ведь всю жизнь мечтала о нем! Но теперь… теперь мне он не нужен совсем. Зачем я вообще родилась? Почему я такая глупая? Почему все так жестоко? – Неожиданно она уткнулась носом в плечо незнакомца. – Это была ее единственная жизнь, понимаете? Я даже не хочу знать, как это было больно, как страшно…

Но постепенно рыдания ее стихли, и Лерой теперь просто сидела и опухшими от слез глазами смотрела вдаль.

– Лучше?

– Нет, – честно призналась девочка и уже была готова снова заплакать, как вдруг старец опустил руку ей на голову и мягко погладил по светлым волосам.

– Каждый совершает ошибки, Лерой. Да, твои ужасны, и исправить их все невозможно, но это лишь значит, что главная твоя задача – не сделать новых. Ты молодец, Лерой, ты стала настоящей бессмертной, но… – Тут он рукой поднял ее подбородок, заставив посмотреть в свои пронзительные желтые глаза. – Но сейчас самое главное – это не позволить убить в себе человека. Отпусти ее, – мягко посоветовал он. – Не пытайся удержать ветер.

Лерой опустила глаза. Она понимала, о чем говорил старец. Девочка робко вынула заветное перо и несколько секунд болезненно и напряженно вглядывалась в него, запоминая каждую черточку. Отпустить Элладу сейчас для нее было равносильно тому, чтобы забыть о ней, о том, за что та боролась и чем пожертвовала ради своих убеждений. Неизвестно, сколько еще проживет сама Лерой: может быть, год, а может быть, лет десять. И все это время ей придется провести без друга.

Она будет становиться старше, взрослее и мудрее, добиваться чего-то, но Эллада так и останется навечно шестнадцатилетним подростком, одним против всего мира, не разделит с Лерой радостные моменты, не увидит успехов своей подопечной и как сбудется то, ради чего Верховный гильд боролась. Но нужно было принять данность и двигаться дальше уже без Эллады, а иначе девочка рисковала потерять еще больше времени в слепой надежде, что когда-нибудь ее друг вернется. Нет, к такому она пока не готова.

– Что ж, это твой выбор, – понимающе кивнул старец, когда перо вновь исчезло у девочки за пазухой. – А теперь ступай и постарайся больше не тревожить ее. Не заходи туда больше. Будь сильной и помни: кому-то сейчас больнее, чем тебе.

Лерой рассеянно кивнула и обернулась к старцу, желая поблагодарить его за все, но никого не увидела. Тот словно растворился в воздухе, и единственное, что напоминало о нем, – еще не рассеявшиеся клубы волшебного дыма. Девочка удивленно огляделась и только потом заметила кое-что, от чего ее брови поползли вверх: рядом с ней, в том месте, где несколько секунд назад сидел старец, виднелись свежие следы волчьих лап. Девочка вздохнула, собираясь, как и велел ей Арт, с силами.

Мальчик сидел там же, где его и оставила Лерой – на невысоком камне, сжимая в руке проклятый костыль. Девочка окликнула его, и парень, увидев, кто перед ним, состроил болезненную мину.

– Опять ты, уродина? Я же сказал тебе не трогать меня.

Но Лерой не отреагировала, а только бросила ему небольшой пузырек, который тот с удивлением поймал на лету.

– Обезболивающее, – опередила она его вопрос.