Читать книгу Он настоящий. Роман - Алиса Рофт - Страница 7

2016 год. Израиль

Парень в красной майке – первое, что возникло в моем вернувшемся из сна сознании, заставив радоваться пробуждению. Нащупав в темноте, искусственно созданной закрытыми плотно створками оконных жалюзи, телефон, закатившийся между стеной и краем кровати, я подхватила его и поднесла к лицу. Резкий свет, исходивший от экрана, напряг и без того тяжелые глаза.

«Спасибо за вчерашнюю ночь, жаль, что придется ждать тебя так долго».

– Ты мой хороший, – проговорила я с восторгом и теплотой. Именно такие чувства Миша у меня вызывал, если откинуть дикое желание его сумасшедше красивого и сексуального тела, которое хотелось трогать и гладить без остановки, даже на перекур.

«С тобой сегодняшняя ночь могла бы стать гораздо лучше», – начала я набирать текст на телефоне и… не знаю, засомневалась, мне он показался нелепым. А что Миша подумает? А может… Нет, бред. Отправила как есть то, что успела написать.

Всего несколько посланных им слов зарядили хорошим настроением, несмотря на наступивший конец недели, означающий неминуемость начала самых тяжелых и сумасшедших рабочих ночей. Одно представление о том, что придется вновь окунуться в это безумие, наполненное пьяными, обнюханными, неадекватными людьми с полуобнаженными телами, дико орущими от веселья, заставило поморщиться. А когда-то мне с ними было весело.

Здравствуй, новый день!

Я с сожалением бросила взгляд на телефон и с обидой на саму себя поднялась с кровати.

– Скоро мы с тобой увидимся, – как бы обращаясь к Мише, сказала я, затем добавила слова, адресованные «невидимому другу»: – А ты, оставайся рядом, сегодня будешь мне очень нужен. Сам же знаешь.

Ближе к вечеру позвонил мой босс, взволнованным голосом он пояснил, что ночью мне предстоит работать на яхте, клиенты богатые и требовательные и согласны оплатить мое присутствие до утра, если я буду соответствовать их предпочтениям, потому стоило подобрать соответствующий случаю наряд. Оформить себя, товар, в подарочную дорогую упаковку.

Моторная яхта, пришвартованная на пристани Тель-Авива за фешенебельной гостиницей, оказалась одной из точных копий тех, что увидишь только в фильмах про богатую жизнь: белая, большая, трехпалубная и обтекаемая, освещенная разноцветными фонарями, расплывающимися светом на ночном причале. С ее борта доносилась громкая музыка и возгласы пассажиров. Молодой загорелый парень типичной израильской внешности встретил нас (меня и мою напарницу), попросил снять туфли и помог подняться на борт.

В центре беззаботного веселья, на главной просторной палубе, танцевал виновник торжества, напротив поклонников – молодых девушек и совсем немолодых мужчин, рассевшихся вдоль продолговатого стола по левому борту. Они хлопали ему, а он выкрикивал в ответ на аплодисменты: «Welcome to my home», хотя его арабская внешность вовсе не выдавала того, что он англичанин.

– Арабский шейх в трусах, – посмеиваясь, сказала мне Лена, как в точку попала, верно подметив. Его низкорослое тельце было почти обнажено, только квадратные бедра обтягивали купальные боксеры.

Именно с Леной я чаще всего работала в паре. Внешне очень привлекательная молодая девушка, ростом чуть ниже среднего, с идеальными пропорциями фигуры и милым личиком, не без вмешательства пластического хирурга. Она приехала в Израиль с целью заработать денег на покупку квартиры в России. Да и тут нечего удивляться, израильтяне в большинстве своем, как бы им ни приписывали порок жадности, могут раскошелиться, причем от души. Особенно в шаббат. Тут сам бог велит. А арабы подавно, они вдруг становятся самыми щедрыми на свете, когда закатывают праздник. Может, громко сказано, но из всех мужчин разных национальностей (азиаты, американцы, европейцы, индусы, русские, наши евреи, кавказцы, не могу припомнить, кто еще – со многими повезло мне проводить ночи, скрашивая их досуг) арабы действительно отличались расточительной щедростью.

Переодевшись в каюте, я и Лена вышли на палубу в мало что прикрывающих купальниках. Танцевали и создавали купленную атмосферу веселья. Араб, так и назовем его «виновник торжества», кому есть дело до их имен (хотя можно было и выбрать вариант Лены, но мне свой понравился больше, он же как-никак свой), подошел к нам с Леной и заявил во всеуслышание:

– По тысяче долларов на чай я дам этим девчонкам, вот увидите! – И начал пританцовывать, повиснув на наших с Леной тонких плечах, а яхта тем временем тронулась с места, отплывая от причала.

Поддевая волны носом, яхта быстро шла, удаляясь все дальше в темное пространство моря, сильно покачиваясь из стороны в сторону. Мы с Леной, цепко держась за протянувшиеся вдоль борта поручни, продолжали танцевать, несмотря на ощущение того, что пол уходит из-под ног. «Виновник торжества» с нарисованной улыбкой и блестящими, как стекло, глазами подошел к одному из гостей, вернулся с деньгами и начал распихивать купюры (о да, они самые, пропитанные несмываемой краской бумажки) по нашим с Леной лифчикам и трусикам. Удивленно мы с моей подругой переглянулись, глаза ее засверкали, переливаясь похлеще бриллиантов. И мы продолжили создавать иллюзию веселья, улыбаться, танцевать и хлопать, хлопать, танцевать и улыбаться. Как-то так, будто мы на одной волне с «виновником торжества».

Устав прыгать и кричать, он направился к столу, потянув меня и Лену за собой. Окинув взглядом присутствующих за столом, я нашла нужного мне мужика, особо выделяющегося не только своим габаритным телом, но и тем, с какой важностью он подсыпал из пакетика кристальный порошок на тарелку и, делая из него дорожки, передавал ее по кругу. Создалось впечатление, что он ощущает себя эдаким «наркобароном», решившим нынешней ночью угостить всех своих друзей. Я решила присесть рядом с ним. Когда мы с Леной начали танцевать, его восхищенный взгляд часто задерживался на моих формах.

– Ты такая красивая, – произнес он, изучая меня взглядом уже вблизи. Его глуховатый голос слышался протяжным, слегка опьяневшим.

– Спасибо. – Расплываясь в наивной улыбке, я положила руку на его обнаженное мягкое плечо.

– Я долго наблюдал за тобой, вот ты знаешь, мне уже почти пятьдесят лет, и в людях я разбираюсь. – Для своего возраста он вполне хорошо «сохранился», хотя и полысел, а лет двадцать назад точно был отменным красавчиком, по которому с ума сходили девушки, причем, предполагаю, что не в малом количестве. – Есть в тебе что-то особенное, – дал он свое заключение.

В ответ «Анна легкомысленная» посмотрела на «наркобарона» наивным взглядом, продолжая открыто улыбаться. В душе меня не удивляли его слова, клиенты всегда так говорили, для того чтобы расположить к себе за счет подчеркивания моей значимости.

– Хочешь понюхать? – спросил он, протягивая скрученную купюру. Стоит сказать, была она номиналом не в один доллар.

– Я не нюхаю. Давай лучше выпьем, – предложила я и потянулась к бутылке текилы с незнакомым названием.

Подсчета количества выпитой за ту ночь текилы я не вела. На столе раз за разом появлялись новые бутылки в деревянных коробках, а их содержимое разливалось по стопкам. Мой собеседник начал рассказывать о том, насколько он богат, хвастаясь недвижимым имуществом, приглашал меня в один из своих роскошных ресторанов и звал съездить на юг страны в Hilton Hotel, объясняя, что номер люкс этой фешенебельной гостиницы он забронировал на год вперед. Само собой, для тех случаев, когда на него вдруг снизойдет настроение сменить обстановку и уехать на день-другой, прихватив с собой очередную легкодоступную молодую девушку. Ту, что за дозу порошка и несказанную щедрость будет покладистой и счастливой от возможности получить свою долю роскоши «как бы на халяву».

Вглядываясь в рядом сидящего мужика, я попробовала на минуту представить себя с ним в просторной кровати шикарной комнаты пятизвездочной гостиницы, на этаже, так скажем, сороковом, с панорамными окнами, за которыми будет открываться вид на уходящее за горизонт красное море. И кроме отвращения ничего не почувствовала. Обратное ощущение я испытала, вообразив данную ситуацию и поставив на место «наркобарона» Мишу. По телу пробежало легкое возбуждение. Только вот Миша не мог себе позволить подобные затраты, и отвести меня в ресторан, где официанты предлагают начать ужин с многолетнего изысканного вина, для него будет крайне сложно. Но предпочтение свое мне хотелось отдать парню в красной майке и времени, проведенному с ним, а не рядом сидящему «наркобарону», обладающему большим количеством бумажек, пропитанных несмываемой краской.

Жизнь – сплошной абсурд, состоящий из противоречий. Стоило лишь об этом подумать, как знакомый голос отозвался, высказав свое мнение:

– Можешь сойти на берег и все бросить, думаю, что твой новый ухажер еще не спит.

«Ну да, и потом останется умереть вместе в один день в маленькой квартирке, разжиревшими от дешевой еды из забегаловок, – ухмыляясь, ответила я ему мысленно. – Лучше скажи, как побольше денег из этого «наркобарона» вытянуть?

– Он когда нанюхается, то превращается в «наркобарона-философа». Озвучь любимое им выражение.

– Как сказал Олдингтон, жизнь – это чудесное приключение, достойное того, чтобы ради удач терпеть и неудачи, – процитировала я, когда наш разговор с «наркобароном» достиг темы жизненной философии.

В ответ он удивленно, так сказать, ахнул, проронив с восклицанием протяжное «О-о…», эмоционально. А затем добавил:

– Это мое любимое выражение. Я же говорил, что ты особенная.

– Моя ты особенная, самое время просить соответствующие чаевые.

– А особенным девушкам полагаются особые чаевые, – намекнула я.

«Наркобарон» потянулся за небольшой сумкой, лежавшей за его спиной, и вытащил из нее несколько двухсотшекелевых купюр.

– На таких, как ты, женятся, а не заказывают для развлечения, – он рассмеялся, его смех был подобен смеху человека, отпустившего грустную шутку, затрагивающую нас обоих. В ответ «Анна легкомысленная» лишь просияла наивной снисходительной улыбкой, изображать которую мне уже порядком осточертело.

«Виновник торжества» продемонстрировал нынешней ночью свою щедрость, «наркобарон» поддержал его, не стоит забывать и про почасовую оплату. Я не смогла точно подсчитать количество заработанных денег, но сумма выходила значительная. В принципе, можно устроить себе выходной завтра и наконец отдохнуть в шаббат.

– Давно пора, – поддержал меня «невидимый друг».

Яхта вернулась на пристань, танцевать и развлекать гостей никто не требовал. Я встала из-за стола и направилась в ту небольшую каюту, расположенную на носу яхты, в которой мы с Леной не так давно переодевались. Усевшись на кровать, достала из сумки телефон и радостно улыбнулась, читая оставленное пару часов назад послание от Миши:

«Привет, малышка, у меня выдался сегодня тяжелый день, похоже, что и у тебя тоже, раз ты ничего не написала. Может, пообедаем завтра вместе?»

Пообедаем? Когда парень зовет на дневное свидание, это уже серьезно. Я написала Мише в ответ, что мой день будет посвящен сну, а вот вечер – ему. И на вопрос, как бы он хотел провести этот вечер, Миша предложил отправиться на пляж за город, пояснив, что на шаббат машина его босса будет в нашем распоряжении.

«Невидимый друг» был прав, к полуночи Миша еще не спал.

Я бросила телефон в сумку и вернулась на палубу, где полным ходом продолжалась вечеринка. Ее разнообразили своим присутствием новые девушки в коротких красивых платьях, с идеальным макияжем и безупречно уложенными блестящими волосами. Нетрудно было догадаться, кем они являлись. Проститутки. И как без этих молоденьких красивых славянок жили раньше мужчины Израиля? В особенности арабы, которые умудрились преуспеть и разбогатеть, ловко обходя законы, похлеще нынешних хозяев земли евреев.

Лена позвала меня танцевать, но все внимание присутствующих переключилось на проституток, только «наркобарон» до сих пор сидел на своем прежнем месте за столом и продолжал на меня посматривать своим остекленевшим взглядом, а я посматривала на него и улыбалась, излучая фальшивое веселье.

Вечеринка закончилась с рассветом, самыми стойкими из тех, кто продержался на ногах до утра, оказались, конечно же, «наркобарон» (еще бы, столько вынюхать), «виновник торжества» (еще бы, столько выпить чудодейственной водички с MDMA, которая вызывает чувство эйфории) и проститутки (еще бы, магия денег сделает кого угодно сверхчеловеком).

Мы с Леной сидели на кровати в каюте, подсчитывая чаевые, для того чтобы разделить их поровну.