Читать книгу Мой одноклассник – бог - Алиса Вайцулевич - Страница 8

Пробы проходили в нашем актовом зале и для тех, кто хотел играть на музыкальных инструментах, и для потенциальных певцов. Подавать заявки на оба направления было нельзя.

Когда я пришла в темный зал, то в глаза сразу бросилась толпа людей, пришедших на пробы. Ощущение, будто я уже пришла на концерт! Почти все места в зале были заняты, некоторые участники принесли с собой сценические костюмы и свои инструменты.

В группу брали школьников с четырнадцати лет, так что сюда пришло много ребят со всех классов. Разных возрастов, разного роста, с разными возможностями и талантами. Кто-то пришел сюда от скуки, кто-то поспорил с друзьями, а для кого-то это стало целью номер один. Оглядевшись, я поняла, что из моего класса пришла только я. Остальные лица я могла видеть в школьных коридорах или столовой, даже из параллели ребят было не так много.

– Эй, Виртанен, подвинься.

Я резко развернулась на этот сладко-мерзкий голос. Передо мной стоял Фил в белой полурастегнутой рубашке и черных джинсах. На лице красовалась гаденькая самодовольная улыбочка. Парень то и дело приглаживал свои локоны, хотя на них и так вылили добрую порцию лака для волос и сдобрили гелем, судя по неестественному блеску. Ругаться с Филом я была не в настроении, так что  пересела на место в следующем ряду.

У сцены суетился наш новый препод по истории. Я все выглядывала учителя музыки, но в зале был только один преподаватель. Это точно отбор в школьную группу, или тут кружок юных краеведов, и я не туда попала?

– Не знаешь, где учитель музыки? – решилась обратиться к Филу, как к единственному знакомому лицу.

Тот высокомерно посмотрел на меня и процедил, не переставая копошиться уже двумя руками в своих трех волосинах:

– Владислав Алексеевич ведет школьную группу. А учитель музыки передумал устраиваться сюда на работу.

– Ммм, спасибо.

Не зря, когда я увидела историка в первый раз, он напомнил рок-музыканта. Возможно, после уроков играет по вечерам в баре со своей музыкальной группой и жалеет, что не может зарабатывать на жизнь любимым делом.

Наконец, все расселись и затихли, учитель объявил о начале проб. Он сидел на первом ряду и держал в руках внушительную папку с листочками – перечень участников. Ребята выходили по списку, вразнобой, и вокалисты, и музыканты. Мне, конечно, были интереснее мои прямые конкуренты. Обращала внимание на репертуар, на тембр голоса, на поведение на сцене. Звучали разные песни. Здесь были произведения на английском, на русском, на немецком и даже на финском! Одна девочка пела на французском и пыталась танцевать. В итоге она не могла сосредоточиться и достойно исполнить хотя бы что-то одно. Еще запомнилось выступление мальчика, который пел одну из песен группы Рамштайн, и дуэт девочек, исполнивших песню Шакиры. Они так зажигательно танцевали и звучали дуэтом, что все в зале подпевали им или двигались в такт. А еще у них были серебристые обтягивающие платья и туфли на таких каблуках, что я все выступление боялась, как бы они на них не поскользнулись. Этого не произошло, и в конце дуэт был награжден бурными аплодисментами.  Уверена, у девчонок большие шансы пройти.

Фил исполнил песню Джастина Бибера – Baby. Боже, я не думала, что можно быть НАСТОЛЬКО слащавым. К сожалению, пел он при этом идеально, точно попадая в ноты, не хуже самого канадского поп-певца. Девочки, которые сидели рядом со мной, с восхищением снимали Фила на телефон и выкладывали в сторис в инстаграме. При всей моей нелюбви к этому напыщенному засранцу, он умеет петь и выбрал неплохую песню для своего голоса и амплуа.

Несмотря на мажорный лад хита, я сидела и жутко нервничала, пытаясь проглотить ком в горле и унять дрожь в руках и ногах.

Ребята исполняют  иностранные песни, некоторые практически оперные арии, кто-то задействовал яркий макияж и костюм…А я? Только и могу, что робко напевать мелодичные песенки! У меня нет ни-че-го. Лишь осыпавшаяся тушь да черные брюки со свитером. Будто я собралась не петь, а стихи декламировать.

После выступления Фила я была готова выйти из зала, сбежать от этой гнетущей обстановки перешептываний и конвейера выступающих. Каждый раз замирала, когда произносили новые фамилии, и облегченно вздыхала, что не мне идти на плаху. Кому и что я пытаюсь доказать? Все знают, что я умею петь, и я знаю и люблю это дело. Одно выступление ничего не решит. Это всего лишь школьный проект. С меня хватит и того, что я пою на праздниках. Скорее бы уйти из этого страшного зала!

Только я встала, как услышала, что историк произнес мое имя.

Твою мать!!!

Теперь сбегать поздно. Стараясь не выдать своего волнения, я чинно поднялась с места и пошла в сторону сцены. Звуковик уточнил у меня песню, я кивнула. Там все было в порядке. Оставалось не испортить все самой.

Владислав Алексеевич махнул мне. Очки он уже снял и теперь близоруко щурился, потирая глаза. Выглядит уставшим. Вряд ли учитель будет слишком внимательно смотреть и слушать. А хорошо это для меня или плохо – не знаю.

Медленно поднялась на сцену, робко подошла к микрофону. На меня глядел черный зал, свет исходил только от сцены и совсем неяркий – от первого ряда, где сидел историк со стопкой бумажек. Он нетерпеливо постучал ручкой по дереву – было видно, что ему хотелось поскорее закончить отбор.

Представившись и объявив песню, я замерла, ожидая первых нот моей музыки.

Самый напряженный и страшный момент – ожидание. Ожидание своей очереди, а потом несколько секунд до того, чего ты так боялась. И вот зал заполнился привычной мелодией, и она подхватила меня под руки и понесла вперед – оставалось лишь держаться крепче.

На первом куплете мой голос предательски задрожал (как обычно!), но припев вернул меня в колею, и дальше я уже ничего не боялась. На последнем куплете я осмелела и даже начала двигаться, а потом и вовсе села на край сцены, обращаясь прямо к залу, улыбаясь и закрывая глаза, передавая всю ту нежность, сложность и чувственность песни.

Когда я открыла глаза, то увидела, что тени в зрительном зале шевелятся, переплетаясь и множась,  напоминая алчущий змеиный клубок. Жирные лоснящиеся тела, едва уловимый шорох…

Живот свело, ноги подкосились…Нет, только не сейчас!

Вместо зрительного зала перед глазами возникла темная каменная пещера. И снова в ней царил ужасный смрад, который преследовал меня уже несколько недель. Затхлый, болотный запах. Как несмываемая пленка, он покрыл камни и щербинки, песок, каждый уголок. В этом подземелье притаилось нечто опасное и злое. Протяни руку – и тебя заберет беспощадная зловонная тьма. Она улыбается с предвкушением и тянет свои змеиные чешуйчатые лапы…  Я испуганно отшатнулась и услышала голос:

– Браво, Олеся! Прекрасное и трогательное исполнение!

Я моргнула, и тут же передо мной снова был актовый школьный зал. Историк встал, громко аплодируя мне. Глядя на его довольное лицо, я быстро пришла в себя и неловко поклонилась. Перед глазами все еще сплетались телами черные аспиды, и тьма пещеры смеялась мне в лицо.

Спустившись со сцены, я вернулась на прежнее место. Почти машинально выпила воды, по телу растекалась приятная слабость. Наваждение не собиралось исчезать. Пещерным запахом провоняла вся одежда и волосы. Мне физически было неприятно. Хотелось выбросить свитер и джинсы, хотелось скрести кожу до крови, чтобы смыть эту гадость…Все остальные сидели, как ни в чем не бывало, никто не принюхивался, никто не видел змей. Никто, кроме меня.

Оставаться в зале дальше я уже не могла. Решила прогуляться в столовую и купила себе булочку, чтобы хоть как-то отвлечься. Мякиш показался мне поролоновой губкой, но я продолжала есть, погруженная в свои мысли. Почему мне постоянно приходят эти картинки, этот запах? И никто этого не замечает – кроме меня. Я знала, происходит что-то непонятное и страшное, расскажи кому – не поверят!

Мама решит, что я много сижу в интернете. Леша посмеется. Ларс предложит сходить к психологу. Ася скажет, что в меня вселился демон, Стеф выдвинет гениальную идею о том, что я кем-то избрана для спасения мира, а Фред…Отвернется от меня? Решит, что я странная и со мной лучше не общаться?  Сейчас я себя ощущаю именно так –  чудной, неправильной. Мои одноклассницы думают о мальчиках и о том, как сделать удачное фото. А у меня в голове плотный болотный туман и шевелящиеся змеи. Еще безумная соседка, странная реклама пиццы…Почему, почему я это вижу?

Одно я точно понимала – дальше так продолжаться не может, мне нужно понять, что провоцирует эти видения, когда они ко мне приходят. Может, в них есть закономерность? Или это как-то связано с разломами земной коры? Возможно, я сильно ударилась или съела какое-нибудь дурманящее растение, выпила слишком много кофе?

Пока было ясно только одно –  мне никто не поможет, я должна разобраться сама. Свет от столовской лампочки понемногу приводил в чувство, рассеивая остатки темноты. Возвращаться на конкурс не хотелось, я взяла себе еще чая, на вкус как моченая тетрадная бумага. Потягивая гадкую жидкость, я смотрела в окно, выходившее на внутренний двор школы. Завхоз таскал какие-то доски, то и дело хватаясь за голову и почесывая живот. Красноречиво блестела потная лысина, и я даже немного позавидовала Павлу Павловичу. Он, наверное, никогда не видел тьму с тысячей змей вместо рук.

Не стоит вспоминать. Лучше сосредоточиться на главном. Скоро объявят результаты, и у меня есть шанс пройти. Если опустить первый куплет, то я была довольна своим выступлением. Смотрелась ничуть не хуже других вокалистов!

Приободренная этой мыслью, я вернулась в актовый зал. И вовремя, наш историк уже вышел на сцену и оглашал результаты.

Сначала он назвал музыкантов: две гитары, барабан, клавиши – основной состав. Еще ему понравился мальчик с саксофоном и девочка со скрипкой, они тоже будут принимать участие в репетициях, только в качестве приглашенных исполнителей. Если честно, это звучит даже лучше, чем «основной состав». Хотела бы я быть этакой приглашенной звездой.

А потом – самое волнительное – объявление  имени будущего вокалиста.

Здесь была высокая конкуренция, ведь  в правилах приема писали, что возьмут только одного. Я до боли сомкнула ладони в кулаки, до крови закусила губу. Историк пробежал свои бумаги быстрым взглядом и заявил:

– Вокалиста было выбрать сложнее всего. Вы все очень талантливы, каждый из вас давно мог бы основать свою группу и быть величайшим музыкантом! Представлять школьную группу задача не из легких, и я решил, что с ней отлично справится…Филипп Кносский!

Пальцы разжались, оставляя на коже красноватые лунки, тело расслабилось. Да, как я и думала…Оказалась слишком посредственной. Попыталась проявить себя, поучаствовать…Не прошла, бывает…Надеюсь, смогу подать заявку на другой электив…Кажется, в курсе по рукоделию как раз недобор…

Фил буквально взлетел на сцену. Он все время поправлял ворот рубашки, приглаживал волосы, переминался с ноги на ногу и слащаво улыбался, растягивая тонкие губы. Неужели он спел лучше меня? Ведь я ничем не хуже этого недоразумения…Да, я могла придумать сопроводительный видеоряд, или надеть красивое платье, или…Я слишком несерьезно отнеслась к конкурсу, недооценила других участников. И теперь оказалась за бортом.

– Ребята, Фил будет отличным певцом, но я уверен, что школьная группа просто не сможет обойтись без сильного женского вокала. Поаплодируем второй вокалистке – Олесе Виртанен!

Все несмело захлопали, а я как во сне смотрела на историка, пытаясь понять, не почудилось ли. В последнее время у меня это бывает.  Владислав Алексеевич добродушно улыбнулся и махнул рукой, призывая подняться на сцену. На ватных ногах я вышла на подмостки и теперь стояла в компании счастливчиков, слыша только свое громко бьющееся, ликующее сердце. Неужели это в самом деле случилось?

 Я прошла! Прошла! Меня взяли в школьную группу!

– Владислав Алексеевич! – встрял Фил, – Спасибо, что  высоко оценили мой голос ! Но в условиях четко сказано, что вокалист должен быть один!

– Да, это нечестно, – раздался возглас из конца зала.

– Эти правила писал ваш учитель музыки, который  больше не работает. Я увидел потенциал в Олесе, и сразу представил ваш дуэт! Вы отлично будете звучать вместе.

Мы с Филом покосились друг на друга. Его сладкая мордашка перекосилась от злости, курносый нос будто задрался еще выше.

Пока все поздравляли друг друга, я спустилась в зал, полная противоречивых эмоций. Больше, конечно, счастливых. Меня все-таки заметили! Все-таки выбрали! Я прошла! Ася и Стеф сойдут с ума, когда узнают! И Фред…

– Не торопитесь уходить, уважаемые участники группы, – Владислав Алексеевич обратился к нам через микрофон, – В следующий раз мы с вами встретимся, чтобы обсудить нашу работу. По расписанию, как и планировалось для этого элективного курса: по вторникам и пятницам, восьмым и девятым уроком.

Все согласно закивали и начали расходиться. Счастливчиков поздравляли друзья и одноклассники, пришедшие поддержать.  Те, кто не прошел, хмуро выходили из зала самыми первыми. Дуэт, исполняющий песню Шакиры, плакал на заднем ряду в окружении их группы поддержки. А ведь и я могла сейчас сидеть рядом с ними.

Уже у выхода меня нагнал Фил, грубо дернув за плечо.

– Эй! – прошипела я.

– Олеся, ты должна отказаться от этого курса!  – парень из параллели встал передо мной, не давая прохода.

– Да, сейчас, – я с презрением дернула плечом и обошла его. Фил замер, не ожидая моей реакции, но потом бросился следом, не отставая:

– Подруга, я серьезно. В группе должен быть один вокалист, и это я!

– Наш историк так не считает, – ядовито процедила я, – Здоровая конкуренция пойдет тебе на пользу.

– Бесстрашная, да? – поклонник Джастина Бибера снова попытался встать у меня на пути,  я вновь увернулась. Кносский полный псих, если думает, что я испугаюсь, или сделаю так, как он хочет.

– Да что с тобой не так? – я остановилась, глядя ему прямо в глаза. Серые, как грифельный карандаш, плоские и неглубокие, как лужи, – У нас нет выбора, если оба хотим петь в группе. А если ты с чем-то не согласен, иди и скажи об этом Владиславу Алексеевичу!

Черта с два Фил выскажет свое недовольство. Кишка тонка. Рисковать своим новым положением ему не захочется.

Десятиклассник долгие пять секунд смотрел на меня тяжелым взглядом и серьезно сказал:

– Я хочу быть единственным вокалистом. Если ты не уйдешь из группы, то пожалеешь.

– Если ты будешь мне угрожать, об этом тут же узнает руководитель нашей группы. Ты ведь не забыл, что главный – Владислав Алексеевич? – мне удалось сказать эти слова холодно и немного язвительно, но внутренности сковал едкий страх. Фил ничего мне не сделает, и все равно…Неприятно, когда в твой адрес летят угрозы.

– Он сам выгонит тебя, когда увидит, как хреново ты поешь на самом деле, – на губах Фила снова заиграла самоуверенная и снисходительная улыбка, – Так что радуйся, пока можешь.

Ни слова не говоря, обнаглевший вокалист обошел меня по дуге и спустился на первый этаж. Я же осталась стоять, с трудом переваривая услышанное, не зная, как реагировать. Меньше всего мне и самой хотелось петь вместе с Филом. Но лучше так, чем снова остаться ни с чем.  Судя по всему, это будет ОЧЕНЬ тяжелый год.

Фред не заходил в социальные сети, и я даже не знала, в школе он, или уже ушел. А ведь предлагал дождаться… Вещей в раздевалке не было, так что я решила идти одна.

Вместо того чтобы радоваться победе, писать подружкам и выставлять счастливые фотки в инстаграм, я медленно брела домой, чуть не плача.

Фил меня ненавидит и хочет добиться моего изгнания из группы. Фред, похоже, решил меня игнорировать, а девочки даже не написали, не спросили, как у меня все прошло. Мне так была нужна поддержка! Чтобы после отбора меня ждали ребята, нервно похрустывая пальцами, полные такого же томительного ожидания, как и я сама.

Написала только мама, и я решилась ей позвонить. Она так громко закричала в трубку, когда я рассказала, что прошла в группу! Пришлось умолять ее быть потише, а то проходящие мимо люди слишком уж удивлялись.  Хоть мы и ссорились насчет переезда, мамуля все равно меня поддержала. Это было приятно.

– Заинька, я через два часа буду дома, давай закажем суши, отметим твою победу!

– Отлично, я закажу ближе к твоему возвращению, – загорелась я, – Набор запеченных роллов, ладно?

– Да. Лесечка, тут бабушка мне писала. Ты что, не едешь на день рождения Ларса?

Ларс! Со всеми событиями, происходящими в моей жизни, я совсем забыла о друге детства.

Мне все еще было обидно за подруг, за Фреда, за грубость Фила. Хотелось лежать все выходные, свернувшись в клубочек, и смотреть сериалы. Мне в последнее время не везет на общение с людьми, так что я лучше останусь дома. Нет настроения веселиться и изображать фальшивую улыбку. Надеюсь, Ларс меня простит, но мне физически претит мысль о большом скоплении народа.

– Нет, мам, задали много. Да и теперь надо работать над голосом, – я через силу улыбнулась.

– Ты у меня такая умница! – восхитилась мама, – Хорошо, тогда напиши Ларсу сама.

– Да, конечно.

Дома я легла на кровать и долго-долго смотрела в потолок, пытаясь осознать, что сегодня произошло.

Потом написала Ларсу длинное сообщение, большая часть которого была цветастыми извинениями. Надеюсь, переводчик меня не подведет!

Ларс тут же прочитал мое письмо.

Ларс: Ну ладно……….

Слишком большое многоточие, наверняка злится. Если бы он знал! Я не могу сейчас ни с кем разговаривать. Мне нужно время. В том числе и для того, чтобы разобраться с непонятными болотными видениями.

У меня создавалось стойкое ощущение, что они  начало одной большой беды. Беды серьезнее, чем злой и завидующий школьник.