Читать книгу Тайна агатового паука - Алла Кречмер - Страница 23

А у Майкла была причина, по которой он не явился к Пилар: случилось то, о чем его предупреждал Шендон – заболел гувернер, и срочно понадобилось, чтобы кто-то остался вечером и на ночь с мальчиком. Майкл согласился, скрепя сердце. По правде говоря, он не испытывал симпатии к подопечному, но не потому, что тот был сыном заклятого врага – его раздражала безвольность «наследного принца». Майкл помнил, как он сам остался сиротой в семилетнем возрасте, и старался выжить среди жестокости и нищеты.

Так получилось, что кривая дорожка в поисках куска хлеба привела его в криминальный клан Барнета, и отныне его жизнь сплелась с жизнью Джереми. Перебирая события детства, Майкл не припомнил ни единого случая, когда бы он праздновал труса или пасовал перед трудностями. Он дрался с мальчишками постарше и посильнее и не отступал, несмотря на синяки и шишки. Может быть, поэтому он стал признанным ребячьим вожаком и остается таковым и сейчас, когда большинству его товарищей минуло четверть века.

А живущий в пряничном домике, окруженный слугами Марк Сэливэн рос слабаком, хлюпиком, не умеющим постоять за себя. Майкл подозревал, что и в будущем он поведет себя так же, ведь от слабости и трусости до подлости и предательства один шаг.

Постепенно в душе Майкла стали закрадываться сомнения: а так ли уж виноват мальчик в том, что он вырос таким, и не правильнее ли будет предъявить претензии к его отцу? Это был тот случай, когда спартанское воспитание могло привести к совершенно противоположному результату, и вместо сильного человека без нервов мог получиться типичный трус.

Майкл удивлялся недальновидности Морстена, однако он удивился еще больше, когда, оставшись на ночь в «пряничном домике», он обнаружил, что ребенок попросту недоедает, и это обозлило его еще больше. Накануне у них с Марком вышла размолвка: на очередном уроке мальчик вновь показал такую беспомощность, что «мистер Николсон» не выдержал и наорал на воспитанника. Он тряс его за худые плечи и приговаривал:

– Всегда давай сдачу, если тебя бьют, понял?

Детская голова болталась из стороны в сторону на тонкой шее, глаза вылезли из орбит, рот открылся, и вдруг Марк оглушительно завыл. В промежутках между всхлипами он приговаривал, зажмурив глаза:

– Не бейте меня, мистер Николсон, только не бейте меня…

– Да не собираюсь я тебя бить, с чего ты взял? – опешил Майкл при виде неожиданной истерики.

Он остановился, взял ладони мальчика в свои и посмотрел долгим взглядом в его заплаканное лицо. Теплота и тяжесть ладоней учителя подействовали на ребенка успокаивающе – всхлипы становились все тише и тише, и, наконец, он замолчал. Некоторое время ресницы его были опущены, но потом он осторожно перевел взор на учителя.

Взрослый нарушил молчание первым:

– Я хочу, чтобы ты верил мне, Марк. Я не собираюсь бить тебя, а, наоборот, научу приемам защиты в драке. И тогда ты не будешь плакать и просить, чтобы тебя не били. Тогда никто не посмеет подумать о том, что тебя можно побить.

Шестым чувством маленький человек понял, что новый учитель не похож на Шендона и других мучителей. Возможно, он когда-нибудь ему поверит, а пока… слишком много побоев он вытерпел, и это сделало его крайне осторожным. И тем не менее мальчик прошептал в ответ:

– Я… Вам доверяю, мистер Николсон.

– Я не трону тебя даже пальцем, – пообещал Майкл.

– Я знаю, – голос ребенка звучал так тихо, что Уиллоуби скорее угадал, чем услышал его ответ.

Майкл уже в который раз задумывался над происходящим – над тем, какая тяжелая атмосфера царила под крышей «пряничного домика». Получается, сведения Хэнстеда были верны, и с молчаливого согласия Морстена над мальчиком издеваются под видом воспитания, и только ленивый не бьет его.

– Отец знает о том, как с тобой обращаются? – внезапно спросил он, поразившись чужой низости и способности топтать ближнего, более слабого.

– Отец никогда не приходит сюда, – потупился Марк. – С тех пор, как он привез меня из Америки, он приезжал дважды, да и то ненадолго. Он даже не поговорил со мной, да гувернер и не позволил бы.

– Что собой представляет твой гувернер?

– Я… боюсь его.

Майкл вспомнил липкие руки и бегающие крысиные глазки мистера Вэлша, так называемого гувернера Этому типу более подходила роль тюремщика или палача, а воспитанием ребенка он вынужден заниматься по ошибке, поэтому заявление мальчика о том, что он боится Вэлша, вполне соответствовало произведенному на Уиллоуби впечатлению.

– Я здесь для того, чтобы научить тебя драться, и тогда никакой Вэлш не запугает тебя, – заявил Майкл. – Но ты должен помочь мне.

– Как? – спросил мальчик.

– Ты не должен бояться боли, не должен трусить, прятаться и подставлять спину для битья. Научись увертываться от ударов и сам наноси точные удары.

Чувствовалось, что маленькому Марку нравятся перспективы научиться драться и отплатить обидчикам, но соглашаться с Уиллоуби он не спешил.

– Их много, а я один, – вздохнул он с недетской грустью. – Вы уедете, мистер Николсон, а я останусь, и Ваша французская борьба мне не поможет.

– Почему они к тебе цепляются?

– Плохо учусь, плохо веду себя за столом, отвечаю невпопад. Они вообще считают меня тупым.

– Докажи, что это не так. – с жаром предложил Майкл.

Марк вздохнул и посмотрел в сторону.

– Мистер Николсон, я, наверное, и в самом деле тупой. Например, немецкий язык – думаете, я его не учу? Зубрю целыми вечерами неправильные глаголы, перфект, имперфект, плюсквамперфект…

– Что-что? – перебил учитель.

– Давно прошедшее время, – объяснил мальчик. – В немецком языке очень трудная грамматика.

– Не трудней английской, – возразил учитель.

– Да, но, как только мистер Вэлш начинает опрос, я внутренне замираю и забываю все. Он очень больно дерется указкой.

– Ну уж нет, – возмутился Майкл, – Этот Вэлш – сам давно прошедшее время, и я клянусь тебе, что скоро, очень скоро та же указка погуляет по его спине.

Марк представил, как это будет выглядеть, и сдержанно улыбнулся.

– Ого! – обрадовался Уиллоуби, – Ты, оказывается, умеешь улыбаться?

Мальчик, спохватившись, засмущался, но ненадолго и не всерьез: присутствие учителя Николсона вселило в него уверенность, и окружение уже не выглядело мрачным.

– Не бросайте меня, мистер Николсон, – неожиданно попросил ребенок. – Я буду очень стараться на Ваших уроках.

– Ну вот еще, – смутился «Николсон». – Кто тебя бросает? Идем-ка лучше потренируемся – от разговоров сильнее не станешь.