Читать книгу Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Смехотерапия» - Альманах - Страница 5

Царь природы – че-ло-век! —

Космос покоряет.

В нем, свесив ноги снизу вверх,

Корону протирает.

Внизу же мелкий паразит

Разросся до масштабов…

Человек грозно возразил

И… раскупил бумагу.

Гаденыш в лайнер – и поплыл.

Границы перекрыли.

Час комендантский наступил,

Жить стали как в могиле.

Страх рос обделаться в штаны,

Пока плыл с Поднебесной

На запад, западный весь мир.

В Европе стало тесно.

Притихла храбрости стихия,

Не так уж страшен СПИД.

Тут вирус Covid! Пандемия

Драконом к нам летит!

А всякий смелый: «Чур меня!» —

Да мухой в изоляцию.

Толпой большой, в два человека,

Не надо собираться!!!

Добра, конечно, нет, без худа.

В Венеции – вот чудо! —

В каналах уж который день

Вода чиста покуда!

Ученые про зло с короной

Апарт в обиде шепчут:

«В футболе платим миллионы.

Вот там пускай и лечат».

Гордились с westa болтуны

Хваленой медициной.

Коронавирус победим

Китайской мы вакциной.

Европе, сбродом нас считая,

Микробы не под силу.

Вопрос: «А что будет тогда,

Когда придет в Россию?»

Не кланяясь Европе, нам,

Снял вирус всем короны.

Успеем ли? Ведь жизнь одна,

Чтоб человек слез с трона.

Бабуля улицей, как тень,

Не в пешеходном месте.

Сбил ее Porschе Cayenne,

Влетел в того Lexus.

Визг тормозов у BMW,

Rolls-Royce и Jaguarа.

Новенькие, но в дрова

Touareg и Hammer.

Lamborghini пострадал,

Bentley просто всмятку.

Наблюдая, дед сказал:

«Красиво ушла бабка!»

Жили-были бабка с дедом

Нашим сказочным сюжетом,

Но признался серый волк,

Что не все у них тип-топ.

Вот как-то раз перед обедом

Разругалась бабка с дедом,

Что не вытянул сам репу.

Значит, он не так и крепок:

«Числишь себя молодцом!

Что ж не смог разбить яйцо?

Не смог выпросить корыто

Для меня у златой рыбки!

С генетикой твоей не так:

Сын один – Иван-дурак.

Сам затасканный повеса,

А я, считай, еще невеста!

Вон бери пример с Емели.

Он, смотри, еженедельно

Самоходом на печи

К базару возит калачи.

То не Бог его сподобил —

Рыбу щуку приспособил.

Бизнесменит что есть мочи,

А ты, пентюх, так не хочешь.

Змей Горыныч с златом чахнет.

В дому́ у нас навозом пахнет.

Ты мне скажи, что за дела?!

Я ж ведь царицею была!!!

Где ковер, что сам летает?

Как в прокат? Ну негодяй, а?»

И вот зачем же от старухи

Ему терпеть такие муки?

«Есть у меня билет на среду,

Я одна-а-а в Турцию еду».

И с таким-то вот подтекстом

Лет прожили… и не счесть-то.

Вот чую, тут такой разбор:

Дед станет дядькой Черномором.

У старой ведь хрустит нога,

Дык, значит, бабушка Яга.

Изменил все черный кот,

В кроне дуба что живет.

Налево он ходил немало,

Походил, всяко повидал он.

И по сей день не знал покоя,

Ходил по цепи золотой он.

Все шастал он туда-сюда,

Видит – с дедушкой беда:

«Слышишь, седая борода,

Будешь долго так страдать?

Дам тебе совет: женился б

Ты на молодке Василисе».

А Васька, та мудра была,

Дедульку себе прибрала.

Живет с красавицей без бед

Третированный бабкой дед.

Дед прописку сделать смог,

Льготный Васеньке налог.

Она теперь столицы дама,

А деду утром – кашу манну.

Ох, бабка после голосила,

Мол, семью им развалила.

Но зачем быть деду битым?

Вот бабка теперь у корыта.

В месяц май замшелый Пень

В краю болот, где кочки,

Кряхтел березам целый день

Про то, какой он прочный:

«С той стороны, где тень моя,

Растут сморчки-грибочки,

И без изъяна ровный спил,

Корой покрыт я прочно.

Еще мой корень ого-го,

И пусть весной нет почек,

Я в осень даже от корней,

Надеюсь, дам росточки.

Пусть ствол короткий у меня,

Но гладкий, без сучочка.

Давай, Березка, в любви жить

Корнями вместе в почве».

Вот хвост Сороки у ручья,

И как всегда стрекочет:

«Березкам нет от тех житья,

кто крону им морочит».

Смешон трухлявый ловелас,

Рулад словесных писарь,

Листочки-кудри не создаст,

Но в о́пад мечет бисер.

Пенек, ты старый селадон,

Она ж годится в дочки!

Побойся Бога, «ого-го»!

Березке три годочка!!!

А молодым – шуметь, цвести

И кроной красоваться право.

Тебя же к «кочкам» отвезти,

Ты все влюбляешься лукаво.

Рассвет. Руины. Солнышко встает.

Известная лужайка. Купол дома.

Бывало, что Барак здесь интервью дает,

Грозя по матушке России Пентагоном.

Давно навстречу пущены ракеты.

Уставший после боя и невзгод,

К трибуне уложив сухпай в пакетах,

Спит на газоне из Рязани взвод.

Была трава зеленой, а дом белый,

Но видно тут сработал огнемет.

И хлорпикрин по стриту стелет,

Гарь сквозняками набережной прет.

От Пенсильвания-аллеи вправо сад.

В саду стоит наш третий батальон.

Нам парни сообщили час назад,

За Потомаком догорает Пентагон.

Усталый взгляд. Колонна и дневальный.

Он вискаря в себя плеснул порядком,

Спросил: «Скажи, а где у них Овальный?

Я распишусь, как прадед в сорок пятом».

«Мне друг-связист шепнул, – сказал боец, —

Что по Нью-Йорку восемь мегатонн!!!»

Ввела награду Дума: тем, кто здесь,

Дадут медаль «За город Вашингтон»!

Хрипел слова трофейный саксофон:

«Мы их отучим кнопки нажимать».

А я под голову мешок: мне есть резон,

Не выпуская автомат, хоть час поспать.

Слышу сквозь сон: «Подъем, герой!»,

Но глаз своих открыть пока не рад я.

Боюсь, проснусь – увижу Вашингтон,

А третья мировая бойня – правда!

Бродит по городу месяц май,

А неон освещает витрины.

Жизнь холостая, вскоре прощай.

Главный совет отец дает сыну.

Он говорит, что брак тоже работа,

Про то, что семья – тяжкий труд.

И, рассуждая, ссылался на опыт,

Убеждал, все проблемы уйдут.

Больно, когда мечта в осколки.

Больнее осколки те собирать!

Но, чтоб нрав у жены был кроткий,

Ты должен слова заветные знать.

Нервы пускай струной арбалета.

Ива в печали, звезду не зажечь.

Женщины часто меняют взгляды,

Только услышав, сынок, эту речь.

Слова порой эти – счастья венец.

В тех семьях безмолвствуют беды…

«А что за слова? Скажи их, отец».

Я люблю. Я куплю. Мы съездим.

– Расскажи мне, Колян, как твоя змея

Пропускает в дом, если в доску пьян.

– Ведь когда я пьян, совсем не буян.

А она мне в крик, что я как свинья.

– Меня не пускала. Я придумал, Петро.

Плесни, расскажу. Этот метод прост.

Под стопку, соленья раздавал советы

Колян-корешок и раскрыл свой метод:

– В подъезде разденусь. Вещи в моток.

Звоню, открывают. Мной сломан глазок.

В квартиру бросаю с вещами мешок.

Как мужа оставишь одного, голышом?

Пролетела неделя. Все тот антураж:

Водка, закуска, грибочек и пляж.

– Ну что, расскажи, в дом-то с победой?

Но грустно Петро об ошибке поведал:

– Обнажился, стою в чем мать родила.

Вещи в мешок, как ты рассказал.

Как только двери она мне открыла,

Подальше, вовнутрь, я их и закинул.

Что стою я в метро, потом осознал,

Когда голос в вагоне громко сказал:

«Без остановок, в депо электричка».

Двери закрылись. А в вагоне вещички.

Умелой рукой мы в баночку кем-то

сложены.

Мы все обработаны дымом в печах —

так положено.

Голова – вторсырье, тушки по росту,

как рота.

После копчения – по назначению.

Мы – шпроты.

Пусть нам тесно, плотно нам пусть,

в масле катаемся.

Если обманут нас, не возмущаемся мы,

мы соглашаемся.

И голосуем мы, и воюем мы, и пускай

всем неохота,

Поддержим всегда, а сомненья долой

у шпроты.

Что нам роптать, технология есть

рыбокопчения:

Оттайка, отборка плюс плавников

удаление.

Мы шепчемся тихо: «У нас не получится»,

да еще эшафоты.

Кого-то ругаем, на что-то пеняем.

Как шпроты.

Опилки сменили, сосну на ольху, учли

пожелания.

Крышка прозрачная, масло отменное,

тара стеклянная.

Тушка не смята, все спинками вниз,

вверх чревом.

Нас смущает одно – надпись на банке:

«Консервы».

Казалось, что проще сделать —

Надеть футболку себе.

Да, это так было раньше,

Теперь резкая боль в руке.

Что? Натянуть брюки, шорты,

Раз-два – и уже застегать.

Но все же как утром сложно

В штанину ногой попадать.

Бывало, на дерево лазил

Орехов, вишен нарвать.

А нынче в спине, зараза,

Все позвоночки болят.

Когда-то смотрел я вправо

Или крутил головой.

Сейчас у меня она прямо,

Но в шее сильная боль.

Мне кажется, я рассыпаюсь

И мне пора на погост.

Но врач, осмотрев, сказала:

«Вам рано. У вас хондроз».