Читать книгу Творчество и потенциал. Выпуск 3 - Альманах - Страница 83

Под утро,

           непроглядной южной ночкой,

Утихло мельтешенье рук и ног,

И старый лысый бог подвел итог

И уголек разжег –

                        намазать строчку.

          Еще горело, дым еще был синь,

          Но творческая жажда неблагая

          Зудила,

                    и, ладони обжигая,

          Он вывел:

                    мене, текел, упарсин.

Испачкал стену? – К дьяволу стена!

Что значит? –

              Сам не знал,

                             но звучно, гладко!

Имеет смысл только та загадка,

Разгадка коей с ходу не ясна.

          Забегали –

                          нечистая ж ты сила!

          Кричат: «И на пиру у нас враги!

          Эй, кто что понял, у кого мозги?»

          И толмача позвали, Даниила.

Ни сном ни духом –

                        что за «дыр бул щил»? –

Был отрок,

               первый раз про персов слышал.

Но, видя в яме тлеющую крышу,

«Я равен богу!» –

                          понял Даниил.

Такой же силы изрекаю весть,

В такой же трепет повергаю сердце.

А был такой народ на свете – персы?

Был? – Неизвестно.

                             Если не был – есть.

Платон мне друг, но истина дороже,

любою изрекаемая рожей –

философ пьяный, лев или собака.

Платон мне друг, а истина без знака.

Без знака, без завета, без затей,

как Кронос, что пожрал своих детей.

     Платон мне друг. А истина нага.

     Ей – в суд? Нет, не наденет сапога.

     Вопрос, что задан: лев или собака? –

     себе ответ. Иди, уборщик брака,

     и в щебень бей испорченный бетон,

     что спьяну мимо вывалил Платон.

Платон мне друг, как он Природе друг,

которую вовек нечистый дух

всю не пожрет, где равно лев и пес

представлены среди сиянья звезд,

движенья коих вечные законы,

как истина, даны через Платона.

один в поле не воин

один в поле – неволя

не поднять в одиночку

черноземную залежь

нет коняги и точка

плугом пласт не отвалишь

один в поле не воин

не клевать тебе зерен

мужиком уродился

и пахать пригодился

подыми неподъемное

целину черноземную

как Атлант свое небо

небо хлеба и снега

альфа aka омега

подыми свою Землю!

…и, однако, подъемлет –

рычагом Архимеда.

Полярные координаты.

Ориентиров маловато:

круглится зыбкий горизонт,

да Солнце – как горящий зонт.

От носа мореходы мерят

дистанции до всех америк,

волну на брызги им дробя,

считают Время от себя.

Ведь капитан – он только сам

и к полюсам, и к небесам.

Не то – на суше: там ландкарта

системы хитрого Декарта.

Куда ни пробуешь пойти –

пересекаются пути.

Дележ, пилеж полей и леса,

прессуют стрессом интересы,

счет миллиметров, а не миль!

…К орудью тянется фитиль.

Восток и север, запад, юг –

чертит снаряд свободы круг.

В нем пусто и холодновато –

полярные координаты…

Писатель сел на колченогий стул

и разразился колченогой строчкой.

Читатель, скособочившись, уснул,

как на насесте скрюченная квочка.

Он видит сон, что тоже колченог,

как криволапый, утюжком, щенок,

как чукча, жаждущий рассвета в чуме,

узлом завязывает ноги в думе.

Песочный хруст часов звучит в ушах,

прогресс вершит свой колченогий шаг,

наводит – колченого, через дуло –

и в щепки расшибает ножку стула.

Паденье.

Разогнись теперь, сумей!

Писатель трет синяк.

Строка – прямей.