Читать книгу Семья - Аля Ровская - Страница 3

1979 год Наташа

У неё болело всё тело, которое словно перемолол и выплюнул безжалостный процесс появления на свет новой жизни. Ладно бы только то место, откуда вышел ребёнок. Даже наедине с собой Наташа не могла произнести слово, которое обозначало его. Её мать презрительно называла это срамом, каждый раз буквально выплевывая его тогда, когда нужно было хоть как-то обозначить женскую природу. О том, как называли это мужчины, лучше не вспоминать – сплошная пошлость. Кажется, она там изрядно порвалась.

Наташа лежала на больничной койке с панцирной сеткой и, невзирая на свою худобу, почти касалась пола пятой точкой. Сколько лет этим кроватям? Боль в спине утверждала, что она уже давно лежит так. Вцепившись руками в металлическую перекладину койки, Наташа смогла перевернуть своё многострадальное тело на бок.

Поясница благодарно хрустнула и боль в спине чуть утихла. Интересно, кого она родила? Кажется, девочку, но стопроцентной уверенности у неё не было. Она не расслышала, что сказала акушерка. Когда пошла голова ребёнка, от дикой боли Наташа закричала так, что взвившаяся акушерка метнулась к ней и с силой двинула её ладонью по лицу.

– Умела ебаться, умей и терпеть!

Перед тем как потерять сознание в ней полыхнула ненависть к этой грубой бабище и мысль о свёкре: «Уж он-то с тобой разберётся».

Мысли о свёкре изогнули её губы в улыбку. Этого человека, заменившего ей отца, она безоговорочно любила. Родного папашу всегда волновала только водка и другие горячительные напитки, ставшие смыслом его жизни. Его желание «поднять себе настроение» любым доступным способом, лишили его дочери много лет назад. Владимир Иванович её второй но, по факту, единственный отец, с самой первой встречи отнёсся к ней с трогательной теплотой. Немножко непонятной, но согревающей. Его забота о том, всё ли у неё в порядке, привела к тому, что она полюбила его намного сильнее своего папаши. Если разобраться, то она никогда не любила родного отца. Когда он был трезв, то становился невидимкой, когда выпивал, начинал превращаться в деспота, который только и делал, что смертным боем бил мать. Сашка – счастливчик, хотя он так, кажется, никогда не считал. Если бы сын больше походил на своего отца, то Наташа была бы самой счастливой женщиной в мире. Она быстро отогнала эту кощунственную мысль, тут же готовая обвинить себя в неблагодарности судьбе за такого прекрасного мужа. Она любит Сашу, а он любит её. У них получилась замечательная семья.

Впервые они встретились на танцах в парке Правды. Депрессия после неудачного первого брака на целых два года заставила её забыть о каких-либо развлечениях. Она сумела простить себя за «ошибку», в отличие от её родителей, не упускавших возможности ткнуть дочь лицом в её же глупость. В тот день всё сложилось так, будто сама судьба хотела их встречи. Мать была в хорошем настроении, так как пьяный отец заснул раньше обычного и до утра уже не придётся опасаться его криков и тяжёлых кулаков. Благодаря этому Наташа легко уговорила её присмотреть за малолетним Борькой, «последствием собственной дурости». Наташе даже не испортило настроение то, что по сравнению с Танькой, подругой со школьных времён, она выглядела не очень презентабельно в своём платье грязно-коричневого цвета с непонятным узором и наброшенной на плечи жёлтой кофточке. Зато причёска была на высоте, чего не скажешь о подружке. Природа наградила Таньку мышиного цвета волосами, которые к тому же были очень редкими. То ли дело её густые и вьющиеся волосы, длиной по самые лопатки. Они могли быть каштановыми в сумерках и почти красными на солнце, но круглосуточно вызывали зависть подружки.

Повторная попытка изменить положение тела, вызвала резкую боль в паху. Ощущение было такое, будто в неё воткнули множество острых иголок и потянули одновременно в разные стороны. Наташа накрыла ладонью свой многострадальный «срам» и тихонько застонала. Словно в ответ на это, дверь резко распахнулась и с громким стуком врезалась в стену.

– Очухалась, перепуганная? Дай-ка гляну.

Акушерка, врезавшая ей по лицу, на секунду замерла на пороге и тут же двинулась к покрасневшей Наташе, предположившей, что её манипуляции руками не прошли мимо глаз злобной бабы. Она нависла над ней, как жуткий призрак прошедшей боли и потребовала раздвинуть ноги. Когда Наташа замешкалась, бабища с глубоким вздохом, показавшим как ей осточертела эта работа, сама задрала ей больничный халат и ночнушку с большими штампами, на которых был указан номер роддома. Она двумя пальцами зацепила и потянула в сторону пелёнку, зажатую ногами Наташи. Кровавый рисунок, почти полностью закрасил больничные метки на ней. Наташа успела подумать о том, что эти штампы – самое глупое и отвратительное, что она видела в этой больнице. Акушерка наклонилась так низко, что её дыхание коснулось внутренней поверхности бёдер роженицы.

– Ага, – глубокомысленно произнесла она. – Ну… Повезло тебе, деточка. Порвалась ты сильно, конечно. Я тебя заштопала, как умею, а штопаю я хорошо, не сомневайся. Будешь, как целка.

Засмеявшись собственной шутке, она воткнула новоиспечённой девственнице свежую пелёнку между ног, которую как фокусник достала будто из воздуха. Наташа удивлённо моргнула. Использованная кровавая тряпка была брезгливо брошена на пол.

– Сейчас санитарка приберёт.

Акушерка уже взялась за дверную ручку, когда Наташа решилась, наконец, спросить:

– Простите, я хотела уточнить. У меня…дочь?

– Орать надо было меньше, – буркнула баба и, бросив взгляд через плечо, добавила: – Девочка, вес три пятьсот, рост пятьдесят сантиметров. Скоро привезут на кормёжку.

Наташа расцвела, радуясь этой новости и забывая боль и унижения сегодняшнего дня. Маленькая, хорошенькая девчушка обязательно будет похожа на своего папу. Она всегда хотела двоих детей, мальчика и девочку. Правда, она не думала, что они могут быть от разных отцов, но какая разница? Борька и … имя они подберут вместе с Сашей. Кажется, муж хотел мальчика. В разговоре о будущем ребёнке всегда звучало местоимение «он». Насколько сильно он расстроится?

Дверь снова распахнулась. Взгляд Наташи тут же зацепился за тележку, на которой в ряд лежало пять орущих свёртков. Который из них был её сокровищем? Медсестра уточнила фамилию и, сверившись с записями в бумагах, которые располагались на одном из младенцев, выбрала четвёртого по счёту.

– Вот этот ваш. Поздравляю, – механически добавила она.

Осторожно, боясь слабости в руках, Наташа прижала драгоценный свёрток к себе. Маленькое личико дочки недовольно скривилось, когда материнские губы коснулись её лобика.

– Ах, какая ты у меня красавица.

Медсестра, закрывавшая двери, обернулась и со знающим видом произнесла:

– В этом возрасте, они все на одно лицо. Отличия под пеленками спрятаны.

Наташа проигнорировала это сомнительное утверждение, потому что её девочка была особенной. Она прижала к себе маленький свёрток и вдохнула аромат детского тельца. От избытка эмоций ей захотелось плакать. Появление доченьки укрепит их семью, и они все будут счастливы. Она, Саша, Борька и …Катюша. Это имя всегда очень нравилось ей. Екатерина Александровна – звучит гордо. Катя, Катюша, её маленький котёнок. Теперь у них будет полноценная семья.