Читать книгу Велесова книга - Алёна Ильинична Кощеева - Страница 4

У входа в учебный корпус толпились студенты с вдохновенными лицами. Курили. Иван кивнул и прошел мимо. Его насупленные брови превратились в одну сплошную. Причёска дала сбой. Тёмные густые волосы с редкими серебристыми переливами скошены вправо. Забыл расчесаться. Да кого это волнует?

Боковым зрением Ваня уловил отражение в большом зеркале, мотнул головой и резко отвернулся. Ему и раньше свой вид не особо нравился, а после тридцати и вовсе. Квадратное лицо, с возрастом разросшееся вширь, слегка обвислые щеки и глубокие, почти старческие морщины под глазами. Это всё, в отличие от выпирающего под широкой рубашкой пуза, невозможно скрыть. Да ладно, где это видано, чтобы мужик акцентировал внимание на своей внешности. Какая есть, такая и хороша.

Кожаные ботинки с круглыми истершимися носами тяжело опускались на бетонную лестницу. Топ. Топ. Топ. Ваня поднялся на третий этаж. Через окно видны дерзкие студенты у входа. Ведут себя так, будто владеют миром. Не владеете! За вас всё решили родители! Не родители, так начальники, не начальники, так правительство.

Уверенными шагами Иван отправился к кабинету ректора. Холодную тишину коридора разрезал голос Вениамина Петровича. Отчетливо возмущенный, громкий даже из-за закрытой двери. Ваня удивленно хмыкнул и почему-то вопросительно кивнул проходящему мимо третьекурснику. Тот пожал плечами и испуганно метнулся дальше. Если ректор кричит, то явно чрезвычайно серьёзное. Он редко повышал голос. Только однажды за десять лет работы Ивана в университете. Тогда приезжала комиссия на проверку, а в это время решили запустить нейросетку для управления доступом к кабинетам. Она оказалась необученной. Никого не узнавала и не пускала помещения.

Нерешительность дала ростки. Ваня переминался с ноги на ногу, несколько раз протягивал руку, чтобы войти, но опускал обратно. «Да и ладно!» – женский крик внутри кабинета. Хлопок. Дверь резко распахнулась и едва не стукнула Ивана по лбу. Страх – топливо для быстрых отскоков.

– До свидания, Юлия Анновна! – крикнул ректор и четким движением закрылся.

Стремительно рассекая воздух, девушка застучала по коридору. Сжатые кулаки, твёрдый шаг, острый взгляд вперед.

– Юля! – окликнул Иван и пошел следом.

С благородной осанкой, статная, она словно вытянулась от злости. Её шаги были слишком тяжёлыми для девушки и, казалось, сотрясали стены старенького корпуса университета, заставляли дрожать.

– Подожди! – крикнул Ваня и пошел быстрее.

Как не остановился бы поезд от просьбы, так и Юля продолжала мчаться вперёд. «Да ладно, я её ничем не обидел, – пронеслось в голове, – тут что-то другое». Он трусцой догнал девушку и схватил за плечо:

– Да стой ты!

Юля замерла, словно окаменела. Медленно повернула голову. Туго завязанный хвост на её макушке тревожно подпрыгнул. От взгляда хотелось скрыться. Сильные женские эмоции опасное дело, никогда не знаешь как проявятся.

– Приятно было с вами сотрудничать, Иван Валерьевич, – отчеканил ледяной острый голос.

Её натянутая улыбка виделась оскалом зверя в капкане.

– Надеюсь, ваша жизнь сложится как вы того заслуживаете, – продолжила Юля, – мои дисциплины скорее всего отдадут вам, так что, повторяйте нейросети.

Она протянула руку. Холодно. Отчуждённо. Пожимая её ладонь, Иван смотрел на неё и хотел понять, что же скрывается внутри этой самостоятельной, всегда-знающей-что-делать женщины. За годы отношений так и не разобрался, может сейчас станет ясно? Но её серые глаза были где-то далеко, не в этой реальности.

– Юль, – мягко прошептал он, – тебя уволили? За что?

Она недовольно раздула ноздри, вырвала руку и отвернулась.

– За несоблюдение личных границ. Я пойду, Вань. Хочешь поговорить, звони. Или заходи. Буду дома.

– Да забей, Юль, это для универа потеря, не для тебя, – попробовал Иван успокоить, – ты отличный преподаватель, отдохни, всё ещё решится.

Она символически кивнула и пошла к лестнице. Ваня проводил её взглядом. Шифоновая кофточка с вырезом на спине, черные обтягивающие брюки, уверенная походка, осанка, прямой холодный взор – всё это делало Юлю особенно красивой. И уязвленной.

Дверь в кабинет ректора плотно закрыта. Сомнения Ивана растворились, он уверенно зашёл. Сегодня здесь пахло морем, отдыхом. Голова Вениамина Петровича уныло опёрлась на ладонь и выглядела как-то по-собачьему тоскливо.

– Хорошо. – твёрдо сказал Иван и сам от себя не ожидая, предложил, – Согласен на сделку. Я еду в Москву, вы восстанавливаете Юлию Анновну в должности.

– Студенты, преподаватели… – устало закатил глаза ректор, – все вы, в сущности, дети. Ты едешь в Москву в любом случае и если…, – он вздохнул, – повторюсь, «если» покажешь себя там хорошо, то, возможно, Юлия Анновна вернётся на работу.

Недовольство росло, крепло.

– И что это значит?

– Двадцать представителей получат гранты на продолжение «Мирового Древа» в своём городе. – он сглотнул, – Будет большой объем работ, рук не хватит, тогда и Юлю… Кхм, Юлию Анновну…, может быть, вернём. – Вениамин Петрович внимательно осмотрел Ивана с ног до головы, – Мне тоже неприятно это увольнение, но она подала за тебя заявку на участие в проекте, я не могу закрыть на это глаза.

– Я сам попросил, она ничего не нарушала. Да, да, да, я сам, – казалось, он хочет убедить себя, а не ректора.

Вениамин Петрович покачал головой и цокнул.

– Мы оба знаем, что это не так. Ложь не тот путь, что ведет к успеху.

Ректор достал из стола планшет и протянул его Ивану:

– Твоё рабочее устройство. Там документы – читай, подписывай. Ровно через неделю в девять утра ты должен быть в Останкино. Иди.

Мужчина отмахнулся от Вани как от назойливого микро-дрона. Темные круги под глазами Вениамина Петровича словно хотели рассказать, что даже несмотря на приятную обстановку в кабинете, быть ректором непростая работа. Но молчали.

– Почему мой текущий планшет не подойдет? И что там делать вообще? В Москве?

Ивану хотелось спорить по каждому пункту. Пусть Вениамин Петрович втайне пожалеет о том, что выбрали именно его. Разум метался между уважением к ректору и недовольству ситуацией.

– Ничего сложного, – вздохнул начальник, – тестировать виртаульную реальность с полным погружением, исправлять ошибки и неточности.

Откуда-то с потолка, словно морской бриз, дул лёгкий ветерок, сбивал спесь, шептал, что нужно собраться с мыслями, взвесить все «за» и «против» поездки. Иван попытался узнать больше информации об обязанностях, но получал только усталое «там расскажут». Глаза ректора выражали всё больше желания прекратить разговор. Ваня небрежно попрощался и пошел работать.

Занятия со студентами и путь домой прошли на автомате. Четко. Точно. Механически. Разве есть что-то более неприятное, чем находиться в рамках чужой воли? Люди говорят о заботе, беспокойстве о твоём будущем, что хотят помочь, а на деле решают за тебя. И всё «из лучших побуждений». Если ты выбираешь куда-то не идти, они считают, боишься. Ведут себя так, будто их понимание ситуации единственно верное. Рубят твои крылья. Выключают свет. Юля подала заявку от имени Ивана, лишилась из-за этого работы. И получается, он плохого ничего не делал, а виноватым себя чувствует. Какая хитрая ловушка.

Возле своего дома, под сизой вечерней тенью высокого тополя, Иван решил договориться с Юлей о встрече. Достал смартфон, запросил видеосвязь. Проиграло записанное аудио. Она хочет побыть одна, разобраться, как жить дальше. Разберется и сама с ним свяжется. Юля знала, что он позвонит и оставила голосовое. И снова Юля лидер. Юля молодец. Юля всегда понимает, что делать.

Ветер бесцеремонно нагнал густые серые облака. С мутного неба посыпался мелкий дождь. Вмиг стало прохладно и мокро. Иван заскочил под козырёк у подъезда, прислонился к металлической двери. Пахло моющим для выведения пятен, будто природа устроила генеральную уборку. Из рюкзака-трансформера пикнул и разразился противной трелью новый планшет. Напоминает: пора читать и подписывать документы.

«Я еще не решил, что еду» – пробормотал Ваня. Но уже сам не верил.

Растения на клумбе радовались дождю. Одинокая крупная капля скатилась от основания листа хосты, упала и жадно впиталась в землю. Хлестало всё сильнее. Иван окинул взглядом пустующий двор и пошёл домой.

Уже на третьем этаже послышался приглушенный шелест пакетов и оханье. С каждой пройденной ступенью, звуки становились отчетливее. И рождались они в его квартиры. Самый большой недостаток старых материалов – звукопроницаемость. К счастью, у соседей хорошая изоляция и они лишены удовольствия наблюдать за деталями жизни матери и сына или слушать вместе с ними телепередачи. Иван нахмурился и вставил металлический штырь в замочную скважину.

– Это ещё что? – он озадаченно замер на пороге.

Утром коридор был пустым и просторным, а сейчас напоминал свалку коробочек, пакетов и банок непонятного назначения.

– Ой, Ванюша, – пожилая женщина развела руки, будто сын явился невовремя, – а я порядки навожу.

Мама неловко забегала глазами, стыдливо поджала губы, заискивающе улыбалась. Иван переступил через хлам и прикрыл входную дверь. Разуваться бессмысленно. Он сделал большой шаг и замер на пороге своей комнаты. По воле матери из каких-то тайных мест квартиры все ненужные предметы выползли и, похоже, по пути еще и размножились.

– И зачем мне это всё? – он почесал затылок поражаясь масштабу нападения.

– Ты же в Москву едешь, – сказала она как нечто очевидное, уже давно решенное, – я в твою комнату всё лишнее перенесу и пока тебя не будет, разберу.

– Славно ты придумала…, – ответил он.

В глубине души зрело чувство, будто его предали. Взбаламученная пыль медленно опускалась к полу и как бы невзначай затрудняла дыхание, душила. Неисчислимое количество баночек и скляночек, пакетиков, тряпок и бумажек, коробочек пустых и полных, одежды, обуви и даже засохших десятки лет назад цветов уверенно заняли позиции на всех бывших до этого свободных поверхностях. Похоже, вещи из маминой спальни, кухни, балкона – из каждого уголка квартиры перетекли к нему. Из уютного просторного жилища комната в считанные часы превратилась в «хламовую».

Минуя высоченную стопку никому не нужных книг в рваных обложках, Иван выдвинул хлипкий табурет из-под стола. Небольшой стеклянный пузырёк покатился по полу перепрыгивая стыки деревянных дощечек.

«Вот и меня пнули, а я покачусь» – подумал он и достал планшет из рюкзака. Открыл балкон, впустил свежести. Сел за стол. Закурил. Мамино копошение в коридоре не стихает, сливается со звуками дождя. Устройство пикнуло и показало навязчивое напоминание. «Да, да» – пробормотал Иван и разблокировал экран.

Черные буквы на белом фоне рассказывали о задачах и сроках, требованиях к сотруднику, политике конфиденциальности. Запрашивали согласие с тем, что руководство не несёт ответственности за его жизнь, но настаивали позволить исследования организма во время работы. Иван надавил на экран и нарисовал витиеватые «И.Кр».

Секунда, две, три, – закрутилось анимированное колесико. Планшет проверил подлинность подписи и показал баннер.

«Поздравляем!

Вы заключили договор об участии в проекте “Мировое Древо”.

✓ Достойная зарплата.

✓ Возможность получить грант от государства для вашего учреждения.

✓ Особая отметка в трудовой.

✓ Знакомство и работа с лучшими умами РФ.»

– Вот-так плюшки, – саркастично ухмыльнулся Ваня.

С улицы прилетела ночная бабочка и стала тревожно биться о плафон люстры. «А жильё? – подумал Иван, повторно просмотрел баннер и документы, – Да ну блин».

– Ма, я смогу пожить у тёти Нины, как думаешь? – спросил он у матери, которая принесла очередную порцию хлама в его комнату.

Она поставила коробку с пустыми стеклянными вазами возле шкафа, выдохнула, уперлась руками в бока:

– А, да, Ванюша, – мама задумалась и продолжила, – звонила сестре утром, она приютит, конечно.