Читать книгу Велесова книга - Алёна Ильинична Кощеева - Страница 6

Ваня принял горизонтальное положение и сразу же вырубился, словно разрядившиеся смарт-часы. В маске для сна качалась тёплая жидкость, расслабляла область вокруг глаз. Поезд – лучшее место, чтобы выспаться и привести мысли в порядок. В его детстве до прибытия в Москву были сутки, сейчас всего одиннадцать часов. Дольше, чем на самолёте, но комфортнее, приятнее для души. Без лишней суеты.

Сладко выспавшись, Иван повернулся к стене. На ней, прикрученный двумя болтами, висел нелепый металлический крючок, походивший на пьяного осьминога. Только русские умеют совмещать несовместимые вещи. Ваня усмехнулся, приподнялся и протёр глаза. Сладко зевнул и размял отчего-то затёкшие руки.

С верхней полки выглядывала огрубевшая, потрескавшаяся пятка попутчика. Наверное, спит. Ваня сел и помассировал лицо. Над столом на гибкой ножке навис небольшой сенсорный экранчик. С его заставки улыбалась милая женщина в темно-красной форме, а ниже перечислены функции: заказать завтрак, экстренная связь с проводником, настроить кондиционирование, включить TV и радио, узнать доступность туалета. Иван решил перекусить, выбрал кофе с молоком и шоколадный круассан.

Через пару минут распахнулась квадратная дверца прямо в стене. Там, на ленте, стояла еда. Запахло утренним домашним уютом. На экране высветилась надпись «возьмите ваш заказ». Ваня поставил кофе и круассан на столик. Подстаканники до сих пор выглядят как отдельная категория искусства.

Стена оказалась широким экраном и на ней автоматически включилось видео с животными дикой природы. Говорят, это способствует пищеварению. Сахар в кофе почти растворился, но помешать было не лишним. Ваня взял круассан и с него посыпались мелкие кусочки слоеного теста.

– А вы, Иван, впервые поездом путешествуете? – раздался сверху вопрос.

Невольно Ваня дернулся от неожиданности и выронил выпечку на блюдце.

– Извините, я вроде кряхтел, чтобы вы услышали, что я не сплю. Не собирался вас пугать.

Мужчина свесил ноги и продвинулся к стремянке, осторожно стал на верхнюю ступень и спустился вниз.

– Присяду, не возражаете? – уточнил он и после Ваниного кивка уселся рядом.

– Угу, – пробурчал Иван, пережевывая то, что успел откусить, – впервые.

Это было не так, но какая разница? Случайным попутчикам не нужна правда, они говорят с тобой, чтобы скоротать время. Вряд ли стоит ругать себя за ложь человеку, с которым больше не встретишься.

– А я вот любил ездить на поездах, правда, кхм… – он замялся, – в другой стране. Там ещё есть вагоны, купе и плацкарт. Слышали о таком?

– Ага, – Ваня сделал вид, что задумался и зачем-то снова помешал кофе.

– Знаете, Иван, люди всегда жаловались на плацкарты. Говорили, мол, тесно, некомфортно, народу много.

Попутчик улыбнулся и взглянул на стеклянный потолок. Кучевые облака, словно стаи больших квадрокоптеров, рассекали небо. Мужчина вздохнул и продолжил:

– Но ведь там общались, угощали друг друга гостинцами, играли в слова… И было весело, как-то по-человечески.

Ваня сделал вид, что понимает. Пожал плечами и продолжил завтракать. Андрей Анатольевич наклонился, провел рукой под столом и нащупал кнопку. Раздалось стрекотание и из пола выехал табурет, похожий на те, что обычно ставят у барных стоек.

– С вашего позволения, я тоже позавтракаю, – сказал старик, придвинул к себе экран и, насупившись, уставился в заставку.

Было видно замешательство, непонимание. Лысеющая голова мужчины, кажется, покрылась испариной от перенапряжения.

– Помочь? – уточнил Ваня

– Да, пожалуйста, – виновато согласился он.

Андрей Анатольевич выглядел статно, держал спину ровно. Походил на спортсмена или военного старой школы, которые с трудом успевают за развивающимся технологическим прогрессом. Таким, как и маме Ивана, нужно создать условия, чтобы они не нервничали от столкновений с новой реальностью. После недолгого изучения меню, Ваня помог мужчине заказать чашечку цикория и сэндвич с индейкой.

– Нельзя мне кофе, – прокомментировал старик выбор и погладил грудь, – сердце надо беречь.

«Если соблюдать норму, кофе даже полезен» – подумал Иван, но спорить не стал. Вообще, было бы хорошо если государство уделяло больше внимания в образовании тому, что напрямую связано с жизнью людей. Не только про то, что лучше пить и есть, но и про всеобщие заблуждения. Эти мысли не стоит озвучивать кому бы то ни было. Попробовал однажды намекнуть ректору, так потом не отвязаться от внеплановой работы.

– А Вы не задумывались, Иван, – загадочно начал попутчик и вытер руки о полотенце, – что всё вокруг подстраивается под вашу личность, характер?

«Религиозный фанатик?» – Ваня нахмурился.

– Ну, – он скептически скривился, но всё же прикинул, – это было бы слишком просто.

Андрей Анатольевич улыбнулся, отправил грязную посуду на ленте проводнику.

– Да, это было бы слишком просто, – повторил он за Ваней, – но с другой стороны, всё вокруг является сложным как раз потому, что оно простое.

Не хотелось вдаваться в полемику. Бессмысленные рассуждения с незнакомцами обычно ни к чему не ведут.

– А Вы уже были в современной Москве? – сменил тему старик.

– Нет, да и не хотел бы, обстоятельства вынудили.

Мужчина одобрительно закивал, словно прекрасно знает об этих самых «обстоятельствах».

– Вам понравится. – причавкнул он в ответ, – Думаю, вы там останетесь навсегда.

Глядя на серьезное выражение лица Андрея Анатольевича, Ваня едва не прыснул от смеха. Старик в безрукавке и спортивных синих штанах того же времени, что и хлам матери, со знающим видом, словно тибетский монах, прогнозирует жизнь случайного попутчика. Смешно. Ваня хмыкнул:

– Нет уж, спасибо.

– Вы не любите людей?

– Странный вопрос, – Иван почесал голову, пытаясь понять стоит ли на него вообще отвечать, – одних люблю, других нет. Тех, кто не уважает чужие взгляды и ограничивает свободу не люблю, конечно.

– Хорошее сегодня небо, – старик запрокинул голову, – для начала новой жизни.

«Ну слишком резко меняет темы, крайне подозрительный».

– Возможно, – пожал плечами Ваня и тоже посмотрел в окно на потолке.

Черные птицы отчетливо выделялись на фоне ясного голубого неба. Они летели в том же направлении, что и поезд, но всё больше и больше отставали. Глядя на них, Иван будто услышал их крики, жалобы на то, что они не поспевают за людьми. В купе стало прохладнее и появился лимонный запах. Его пускали по поезду за два часа до прибытия, чтобы пассажиры оживились.

Старик медленно поднялся и потянулся двумя руками вглубь верхней полки. Тяжело выдохнул и достал черную лакированную трость, суженную книзу. Металлическая ручка с изображением какого-то животного поблескивала в дневном освещении. Ваня зевнул и лёг на кушетку, чтобы не мешать мужчине собираться. Андрей Анатольевич облокотил трость на дверь и нажал кнопку спрятать стул. В купе появилось значительно больше свободного места.

– Я выйгкхк… – выровнялся старик и замолчал, выпучив глаза.

– Выйдете? – переспросил Ваня, – да, конечно.

Мужчина схватился за сердце и вдавил ладонь в грудь. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но оттуда выходил только сдавленный хрип.

– Вам плохо? – вскочил Иван и схватил Андрея Анатольевича за плечи, – Присядьте, – попытался посадить старика на свою кушетку, но тот замер словно каменная статуя.

Ваня распахнул дверь и крикнул «Помогите! Врача!». Никто не отозвался. Бежать в голову поезда? Нет же! Монитор в купе. Через него можно запросить помощь. Ваня нажал восклицательный знак в углу экрана «Экстренная связь с проводником».

Гудок. Второй. Третий.

«Давайте быстрее, мать его!» – Иван покосился на старика. Его лицо перекосилось, а тело словно закостенело от сильной боли.

– Чем могу помочь?

«На кой ляд были гудки если отвечает робот?» – злился Ваня.

– Мужчине плохо! Сердце! Скорее!

– Проводник и врач вышли из головы поезда.

«А мы почти в хвосте» – панически осознал Ваня. Андрей Анатольевич кряхтел всё больше. Изо рта мужчины вырывалась наружу какая-то желтоватая пена. Цвет лица стал мертвецки-белым.

– Давайте попробуем лечь, – Иван постарался направить к кушетке.

Кое-как в скрюченном виде Андрей Анатольевич уместился на нижней койке. От старика пахло травами и болезнью. Казалось, он вот-вот умрёт. Жутко.

В коридоре послышались негромкие шаги, Ваня выглянул и крикнул «Быстрее!». Мужчина-проводник и молоденькая девушка-врач в белом брючном костюме перешли на бег. Андрей Анатольевич делал резкие глубокие вдохи и, посапывая, выдыхал. В его добрых глазах появились красные прожилки. Он скрежетал зубами и держался за сердце.

Девушка осмотрела старика, пощупала пульс, измерила смартфоном температуру и ещё какие-то показатели. Кивнула сама себе и добавила «понятно». Достала из поясной сумки с вертикальными отделениями ампулу с желтоватой жидкостью, шприц с тонкой иглой и вколола лекарство Андрею Анатольевичу. Через пару минут пугающего ожидания, мужчина расслабился и обмяк. Только приглушенные стоны вырывались из его груди.

– Что с ним? – уточнил Иван, – Ему лучше?

– Он ваш родственник? – спросила врач.

Ваня отрицательно мотнул головой.

– Не даю заключений незнакомцам. – недружелюбно отрезала она, развернулась и вышла из купе.

Проводник, не глядя на пассажиров, клацал что-то в планшете. После минутного молчания, он поднял голову и спросил Ивана:

– Он с вами?

– Нет, – Ваня почесал подбородок.

– Он представлялся?

– Да, Андрей Анатольевич… – Иван прищурился, – Климов. Или Лимов, не помню точно.

– Интересно. – насупил проводник и без того густые брови и снова погрузился в планшет.

– Ну а мне что делать? – раздраженно спросил Ваня.

– Поедете с ним в больницу? – мужчина искоса глянул на постанывающего старика, закрывшего глаза, – Его нет в пассажирах, это место незанято.

– Не понял, – нервно усмехнулся Иван, – вы пропустили зайца, а я должен ехать с ним в больницу? Я, – он помотал головой, – я не могу, я его вообще не знаю.

– Ладно, – невозмутимо ответил проводник, – укол будет действовать три часа, медики заберут его в Москве.

Оставшись наедине с больным стариком, Ваня присел на край кушетки и посмотрел на его измождённое лицо. Полуживой Андрей Анатольевич сейчас совсем не походил ни на спортсмена, ни на военного. Глубокие морщины, темные круги под глазами, сбивчивое дыхание. Казалось, за эти пару часов, мужчина постарел лет на двадцать.

«Может, надо поехать с ним в больницу? – пронеслось у Ивана в голове, – И при чем тут вообще то, что у него нет билета?». Он выдохнул, собрался с мыслями. Купе стало неприятным, пугающим. Хотелось поскорее избавиться от этого травяного запаха умирающего старика.

«Мне нечего с ним делать в больнице, – убедил себя Иван, – врачи помогут ему, это не моя забота, не моё дело».